Уильям весь внутренне напрягся, но лишь спокойно поклонился в ответ.
– Вчера я тоже беседовал с ним.
– Он сказал мне, будто уговаривал вас поскорее обзавестись женой.
Уильям нахмурился.
– Он требует, чтобы я нашел подходящую мачеху для его внучки. Он хотел сам выбрать мне жену, но я отказался от его предложений.
– Малис всегда относился к вам почти как к собственному сыну, несмотря на трагедию, невольным виновником которой вы оказались. Гамильтон старается быть великодушным, и он печется о благополучии внучки.
– А он сказал вам, что собирается обратиться в гражданский суд и потребовать права опеки над Катариной?
– Я пыталась отговорить его от этого, однако Гамильтон желает, чтобы его внучку воспитывали в лучших условиях. Если вы не женитесь в ближайшее время, он сделает все от него зависящее, чтобы забрать у вас la petite[28]. Гамильтон и впрямь успел прикипеть душой к вашей дочери.
– Он прикипел душой к земле, которую моя дочь унаследовала после смерти матери. Желает заграбастать всю ее собственность. Его адвокат, без сомнения, не забудет упомянуть о земле при возбуждении дела против меня в суде.
– Полагаете, Малис настолько бессердечный человек?
– Уверен в этом.
Королева нахмурилась.
– Он знает, какую враждебность вы к нему питаете?
– Враждебность… – Уильям едва не рассмеялся. – Мадам! Этот мужчина причастен к смерти моего отца и помыкал мной до моего совершеннолетия.
– Гамильтон того же мнения о вас из-за своей дочери. Он считает, что вы повинны в ее смерти. Ваши предосудительные поступки и пренебрежение моралью сказались на его судьбе весьма трагическим образом. Ходят слухи, что через отношения с Дженни вы отомстили Малису за своего отца.
Уильям отвернулся.
– Я оплакиваю ее смерть, мадам, – тихо промолвил он.
– Знаю, Уильям. Малис просил меня поговорить с вами насчет женитьбы. Несмотря на существующие между вами разногласия, вы должны понять, что он любит свою внучку.
– Я тоже люблю Катарину. И могу сам позаботиться о ее будущем, – мужчина скрестил руки на груди. – Мадам! Вы великолепный дипломат. Прошу прощения за то, что Малис занимал ваше время, заставляя решать наши проблемы.
– Но вам в любом случае следует жениться. Вашей дочери нужна мать.
– О ее благе заботятся мои матушка и сестра. Катарина не страдает от отсутствия у нее maman[29]. О ней постоянно пекутся.
Королева вздохнула.
– А как же вы? Такому мужчине нужна супруга и спутница жизни.
– Я весьма признателен за заботу, мадам. Ваше сердце полно любви к невинному ребенку.
– La pauvre petite[30]. Ее мать была моей близкой подругой.
– Мне это известно. Пожалуйста, не торопите меня с женитьбой, – мужчина перевел дыхание, – возможно, когда-нибудь, но не сейчас, мадам.
– Я скажу Малису, чтобы не волновался о благополучии внучки, но вы должны пообещать мне, что найдете себе пару ради моего спокойствия, – вдовствующая королева выглядела крайне серьезной. – Я говорю как ваш друг, Уильям. Больше вы не выглядите joyeux[31]. Кажется, в вашем сердце всегда царит печаль.
Улыбнувшись, он пожал плечами.
– Присутствие рядом дочери смягчает ее, как и ваше дружеское расположение ко мне, мадам.
– Не тратьте на меня попусту свое очарование, месье. Будьте со мной предельно откровенны. Обещайте, что подыщите себе подходящую партию для брака.
– Я постараюсь, мадам, – произнес Уильям, – а теперь прошу вас сказать, зачем вы призвали меня ко двору.
– По другому делу… Мой супруг высоко ценил ваши советы касательно Приграничья.
– Он не всегда им следовал.
– А я буду. Вы хорошо разбираетесь в нравах шотландского Приграничья. И этим сможете мне помочь.
– Сочту за честь, мадам, быть вам полезным.
– До меня дошли сведения, что англичане с помощью золота пытаются перетянуть лордов шотландского Приграничья на сторону короля Генриха, – сообщила королева.
– Мадам, – прервал ее Уильям, – ко мне самому не так давно обращались с этим делом. Я тоже собирался поговорить с вами об этом.
– Вы знаете тех, кто принял деньги и почему?
Скотт отрицательно покачал головой.
– Пока что нет. Некий английский лорд осторожничает, держа все в тайне.
– Регент и Малис Гамильтон считают, что король Генрих планирует снова пойти походом на Шотландию. Король хочет купить поддержку жителей Приграничья. Он вообще предпочитает править, используя подкуп, похищения и интриги.
– Я принял их деньги, мадам, – тихо признался Уильям. – Я думаю, вы догадались почему.
После непродолжительного молчания Мария де Гиз сказала:
– Да. Вы добровольно решились стать моим шпионом… А я-то собиралась вам как раз это предложить…
Уильям склонил голову, подтверждая свое согласие со всем услышанным.
– Англичане думают, что все шотландцы нуждаются в деньгах, поэтому они предложили мне изрядную сумму. Теперь, когда я у них в милости, постараюсь раскрыть их намерения.
Королева облегченно вздохнула.
– Король Генрих утверждает, что поддерживает права моей дочери на трон Шотландии, но я опасаюсь, как бы он не задумывал чего-нибудь скверного против нее. Регент и мои советники не верят, что король Генрих бессердечный до такой степени, чтобы решиться отобрать дочь у матери, – рука, лежавшая у нее на бедре, сжалась в кулак, – однако я не могу спать спокойно по ночам, все тревожусь за дочь.
Голос ее дрогнул. Уильям прекрасно понимал сомнения королевы. Она нуждалась в том, чтобы кто-то гарантировал ей безопасность дочери.
– Пока я мало знаю об их интригах, мадам, но я поделюсь своими подозрениями. А как только узнаю больше – сразу дам вам знать.
Мария де Гиз кивнула, преисполненная благодарности.
– Только этого я и прошу. Регент позаботится, чтобы замешанные в заговоре не ушли от ответственности.
Уильям подался вперед и, понизив голос, чуть торопясь, поведал все, что он знает.
Под конец своей речи он склонил голову и произнес:
– Клянусь собственной жизнью, что с маленькой королевой ничего плохого не случится.
Глава 8
Бедная цыганка с опаленными солнцем шафрановыми щеками.
Тамсина стояла в тени дуба, куда не досягал свет костра, и наблюдала за происходящим. Ромалы, смеясь, кружились в танце. Дикая, страстная музыка, издаваемая виолой[33], на которой играл ее двоюродный брат, поднималась к верхушкам деревьев, обступившим поляну со всех сторон.
Девушка покачивала бедрами и похлопывала ладонью правой руки по бедру в такт музыке. По привычке левую кисть она держала за спиной. В таборе ромалов она не носила перчаток, ибо бабушка считала это ненужным и глупым тщеславием.
Конец ознакомительного фрагмента.