– Этот не забудет! – жестко возразил Арчи. – Когда мальчик возмужает, Гамильтону и Ангусу придется ездить, постоянно оглядываясь. Они еще пожалеют о содеянном ими сегодня.
– Надеюсь, – сказал Кутберт, берясь за уздечку. – А сейчас будет лучше поскорей отвезти твою Тамсину домой. Там нас ждут горячий очаг, моя матушка и приготовленное ею превосходное тушеное мясо. Хотя, признаться, она беспокоится, придется ли по вкусу ее стряпня твоей маленькой дочке. Кто его знает, что привыкли есть «египтяне»!
Арчи увидел, что Уильям Скотт повернул голову в их сторону, и сделал приветственный жест рукой. В его горле будто образовался тугой ком. Несмотря на снежную пелену и немалое расстояние между ними, паренек, похоже, узнал приятеля своего отца и поднял руку в ответном приветствии.
– Отважный парень, – пробормотал Арчи. – Но дурак! Что же теперь будет с моей девочкой?
– Ты о чем? – не понял его Кутберт.
– В начале этого года мы обсуждали с Аланом женитьбу его сына на моей дочурке. Я пообещал забрать ее у цыганской родни. Мы оба считали, что они будут хорошей парой. Я сказал ему…
Голос его дрогнул.
Арчи вспомнил своего друга, высокого, темноволосого, худощавого и гибкого, как кнут, хитрого конокрада и отчаянного сорвиголову, преданного товарища, любящего мужа и отца.
– Я сказал ему, что Тамсина – пригожая девочка, из которой вырастет настоящая красавица, несмотря на руку с изъяном и текущую в ее жилах смешанную кровь.
– Ну да, это не главное, – взглянув на девчушку, согласился Кутберт.
– Как говорил Алан, достаточно того, что она из рода Армстронгов из Мертон-Ригга. Она может быть хоть троллем, похожим на меня…
Улыбнувшись, Арчи слегка покачал головой.
– Вы закрепили свой уговор насчет брака на бумаге?
– Нет, нашего слова нам тогда вполне хватало.
– Значит, сейчас никто не сможет подтвердить это соглашение. Считай, что ты лишился жениха для дочери, и лучше забудь об этом, Арчи. Скорее всего, больше ты парня никогда не увидишь.
Племянник вздохнул, понимая, что все его планы пошли прахом. Мужчина перевел взгляд с едущего на лошади Уильяма на маленькую девчушку, сидящую у него на коленях. Она тоже во все глаза смотрела на парня.
«Да, эти двое похожи друг на друга, словно брат и сестра, – подумал Арчи. – Оба темноволосые и стройные, гордые и сильные».
От таких мыслей у него на душе стало еще горше.
– Жаль… Это был бы крепкий союз, доведись нам соединить наших детей, – сказал он Кутберту.
– Верно, но теперь молодой лэрд Рукхоупа находится под опекой короны и будет расти при дворе. Книги его испортят, и он наберется всяческих глупых манер, – сокрушенно покачав головой, сказал дядя. – Найди своей дочери умелого разбойника, который будет угонять скот у англичан и позаботится о Мертон-Ригге, когда тебя не станет. Или найди себе жену, и пускай она родит тебе еще сыновей. Возможно, моя симпатичная кузина придется тебе по вкусу.
– У меня уже были две жены и трое детей. Я устал от смертей в моем доме, – ответил на это Арчи. – Теперь у меня осталась только эта малышка, и я буду держать ее при себе. Скорее всего, я не рискну жениться еще раз. Терять родных слишком тяжело, дядя, – мужчина дернул за уздечку. – Давай-ка отвезем малышку в ее новый дом.
– Смотри, маленькая Тамсина загрустила, – заметил Кутберт. – Ты тоже сочувствуешь пареньку, малышка?
Арчи перевел взгляд на дочь. Тамсина нахмурилась, а в ее глазах блестели слезы. Она подняла правую руку и помахала ею.
Мальчик в долине поднял голову и повторил ее жест. Сердце Арчи пронзила жгучая боль.
– Думаешь, она догадывается, кто этот парень? Понимает, кого она только что потеряла? – спросил Кутберт. – Впрочем, теперь мы все его потеряли.
– Откуда она может это знать? Не думаю, что мы ей когда-нибудь расскажем эту печальную историю.
– Им больше не суждено встретиться, – вздохнул Кутберт. – Сегодня мое сердце наполнилось скорбью. Надо будет сложить балладу об Уильяме Скотте и его маленькой цыганской невесте.
– Твои баллады никуда не годятся, – проворчал Арчи.
– У-иль-ям… Скоч, – тихо произнесла по складам девчушка.
– Я думал, она не говорит по-шотландски, – сказал Кутберт.
Тамсина взглянула на него и повторила:
– Га-ва-рит.
– Она смышленая, – погладил Арчи головку дочери по шелковистым волосам. – Джон Фо сказал, что она говорит по-цыгански и немного знает французский, которому он ее обучал. Девочка схватывает все на лету.
– А как мы будем обучать ее шотландскому? – спросил Кутберт. – Из меня, как и из тебя, не выйдет хорошего наставника для девочки.
– Найду я ей наставницу.
Арчи наблюдал за кавалькадой всадников, исчезающих в проходе между двумя холмами. Вздохнув, он развернул своего коня.
– Раны Господни, – тихо промолвил Арчи. – Алан Рукхоуп был лучшим из разбойников. Я никогда не забуду и не прощу злодеяние, содеянное сегодня. Никогда.
– Я тоже. Если этот парень когда-то решит отомстить за своего отца, Армстронги и Эллиоты присоединятся к нему.
– Уж точно. Если бы Уильям Скотт взял в жены мою дочурку, он стал бы мне сыном.
– Арчи, дружище, что будет – то будет, – заметил Кутберт. – Мы еще найдем мужа для твоей дочери, ведь у тебя в запасе многие годы. Несмотря ни на что, она станет красавицей.
– Несмотря ни на что, – повторил про себя Арчи.
Мужчины пустили лошадей вскачь. Девочка, уютно устроившись на отцовской груди, вскоре задремала. Ее левая ручка выскользнула из-под плаща. Лишенная нескольких пальцев рука напоминала птичью лапку. Только большой палец имел нормальный вид. Ладошка была меньше обычной и заканчивалась пальцеобразным отростком с ноготком на конце. Арчи подумал, что по сравнению с лапкой птицы эта рука все-таки пухленькая и нежная, как у любого ребенка. Отец осторожно убрал увечную руку дочери под плащ и некоторое время ехал, слегка сжимая ее в своей большой ладони.
Оставшийся путь до дома Арчи раздумывал, удастся ли ему вообще найти мужа для дочери, когда придет время, не говоря уже о том, чтобы тот был так же хорош для нее, как сын сорвиголовы из Рукхоупа. Какие бы испытания ни ждали их в будущем, отец знал, что с ним дочь будет в полной безопасности… Арчи кивнул самому себе.
Глава 1
Прошу прощения, миледи, однако вы стоите рядом с величайшим злодеем этих земель.
Июль 1543 года
Ее ясные зеленые глаза даже при свете факелов казались холодными. Взгляд этих глаз обжигал пылающей в них яростью. Уильям подумал, что, не будь ее руки, затянутые в лайковые перчатки, и лодыжки связаны, она бы в порыве гнева набросилась на него.
Среди собравшихся в темнице мужчин Уильям Скотт стоял ближе всех к пленнице. Он двинулся к ней, в то время как ее захватчик – англичанин, у которого гостил Уильям, – настороженно стоял у входа в окружении стражи.
Девушка взволнованно смотрела на Уильяма. Ноздри ее трепетали. Глаза сузились. Грудь высоко поднималась под старым кожаном дублетом[7]. Несмотря на мужскую одежду и силу, которую она проявила во время схватки, ее нельзя было принять за парня. Ее округлые, женственные формы невозможно было скрыть под дублетом, бриджами[8], шоссами[9] и сапогами с высокими голенищами.
Ухмыляясь про себя, Уильям подумал, что только женщина способна метать столь убийственные взгляды, чтобы поколебать решимость нескольких вооруженных мужчин.
Девушка напоминала ему загнанную в угол свирепую дикую кошку – гибкую, взъерошенную, со сверкающими глазами. Впрочем, в глубине этих глаз заметен был затаенный страх. Уильям прекрасно помнил, что чувствует связанный по рукам и ногам пленник, на которого пялятся, будто на зверушку на поводке у ярморочного фигляра. Хотя он был еще мал в день, когда его захватили, а отца повесили, те события, вплоть до мельчайших деталей, навсегда запечатлелись в его памяти.
Он подошел еще ближе.
– Спокойно, девушка, – тихо произнес Уильям.
Ее взгляд, словно пламя, метался от одного мужчины к другому. Потом девушка посмотрела вниз, на светлобородого человека, лежащего без сознания у ее ног. Он имел богатырское телосложение и был значительно старше ее. Из рассеченного лба сочилась кровь. Девушка стояла над ним, словно рассвирепевший страж.
Уильям медленно приближался, вытянув вперед руки с раскрытыми ладонями.
– Успокойся, девушка. Мы всего лишь хотим поговорить с тобой.
Она попятилась. Несмотря на связанные лодыжки, незнакомка сохраняла равновесие. Вьющиеся локоны темных волос застили глаза. Девушка тряхнула головой, отбрасывая копну шелковистых кудряшек назад.
– Осторожней! Если подойдете слишком близко – она набросится на вас, – предупредил из-за спины Джаспер Масгрейв, хозяин замка. – Я знаю ее. Эта дикарка – наполовину шотландка, наполовину цыганка. Говорят, никто не захотел взять ее в жены, что бы ее отец ни предлагал в качестве приданого.
Уильям заметил всплеск душевной боли в глазах девушки.
– Она не дикарка, – оглянувшись через плечо, пробормотал он. – Она защищает себя и своего товарища, думая, что мы собираемся причинить им вред.
Масгрейв хрипло расхохотался и сделал пару шагов вперед.
– Она права, именно это мы и сделаем! Ее отец вместе с другими разбойниками угнали четырех моих лошадей.
– Этот мужчина – ее отец? – нахмурившись, поинтересовался Уильям.
Он впервые увидел пленников всего несколько минут назад, когда хозяин привел его в темницу. Уже перевалило за полночь. Они с Джаспером Масгрейвом засиделись у камина, потягивая испанское шерри и обсуждая щекотливую тему насчет взятки, которую Уильям, несмотря на все экивоки, собирался принять. Надо сказать, даже медовый вкус доброго вина не смог заглушить неприятный привкус этого разговора.
Неожиданно в большой зал, где они сидели, вошли воины, находящиеся на службе у Джаспера Масгрейва, и сообщили своему лорду, что они захватили двух шотландцев, угнавших нескольких лошадей. Остальным членам шайки грабителей удалось улизнуть, а двух задержанных препроводили в подземную темницу. Масгрейв предложил своему шотландскому гостю, происходившему, кстати, из рода, славившегося своими набегами, принять участие в допросе преступников.
– Да, это отец и дочь, – подтвердил Масгрейв, – отребье мошенников с шотландской стороны границы. Они и их родственники докучают мне уже многие годы. Мои земли лежат к югу от владений этого мужлана. Башни наших замков разделяют каких-то шесть миль. Возможно, я их повешу за воровство, но пока пусть посидят в темнице, – англичанин указал на мужчину, лежащего на полу. – Нам крупно повезло, что ему разбили голову. Будь Арчи Армстронг в добром здравии, сегодня всем нам пришлось бы туго.
– Армстронг! – приглядевшись к лежащему, воскликнул Уильям. – Откуда он?
– Из Мертон-Ригга, – ответил Масгрейв. – Его земли еще называют Пол-Мертона, потому что его башня стоит прямо…
– На границе земель, которые считаются спорными, – припомнив, закончил за него Уильям. – Одна половина замка находится на шотландской территории, другая – на английской, а главную башню возвели еще до того, как передвинули пограничную линию.
– Так и есть, – сказал Масгрейв, – земля с английской стороны принадлежит мне. Это дело находится на рассмотрении в суде еще со времен наших отцов. Ни один судья не решается удовлетворить интересы одной из сторон, ибо в таком случае придется менять границу между нашими королевствами. – Он пристально посмотрел на Уильяма. – Вы знаете Армстронга из Мертон-Ригга?
– Мой отец хорошо его знал. Они вместе совершали набеги.
– Ваш отец был видным сорвиголовой. Когда-то король Яков к вам благоволил, но сейчас король мертв, а трон унаследовала девчонка[10]. Вы больше не находитесь в фаворе у королевского дома, Уильям Скотт. Теперь вы мало чем отличаетесь от этих бродяг Приграничья, – улыбнувшись, он сложил руки на своем толстом животе. – Но как раз такой человек нам и нужен – хитрый и ловкий шотландец, у которого остались связи при дворе и который достаточно прозорлив, чтобы присоединиться к нашему делу.
– Это уж точно – у меня достаточно здравого смысла, – не без горечи пробормотал Уильям.
Девушка прислушивалась к их разговору. Ее острый взгляд был устремлен на мужчин, а грудь тяжело поднималась и опускалась под потертым кожаным дублетом. Затем она посмотрела на отца, все так же неподвижно лежащего у ее ног. На его лице и светлых волосах запеклась кровь.
Несмотря на рану и поседевшие, прежде рыжие, бакенбарды, Уильям узнал это красивое лицо, дышащее внутренней силой. Арчи был близким другом его отца. Уильям помнил этого светловолосого, заразительно смеющегося громилу. Он был еще мал, когда Армстронг потерял двух сыновей, но хорошо помнил, как горевал по этому поводу его собственный отец. Дочь Арчи была намного младше своих братьев и моложе Уильяма, которому исполнилось тридцать лет.
Пока Масгрейв приглушенным голосом давал какие-то распоряжения своим людям, Уильям стоял и смотрел на девушку и ее отца. Еще одно воспоминание, связанное с Арчи Армстронгом, всплыло в его памяти, вызвав почти осязаемую боль. Он встретил Арчи в день гибели своего отца. Уильям тогда ехал по узкой долине в сопровождении людей, сделавших его заложником шотландской короны. Какая-то сила заставила его поднять голову, и на вершине холма он увидел сидевшего на лошади Арчи. Тот приподнял руку, приветствуя Уильяма. На коленях у Арчи сидела темноволосая девочка, и она тоже помахала ему рукой, а он ответил ей. Уильям вспомнил, как отчаянно ему хотелось вырваться из рук своих преследователей, пуститься наутек и очутиться под защитой друга отца.
Он озадаченно, уже другими глазами посмотрел на девушку. Ей тогда было на вид не более пяти-шести лет. Очевидно, эта цыганка-полукровка, находящаяся сейчас перед ним, и есть та самая маленькая девчушка.
Давняя встреча и их дружеское приветствие много значили для него в тот день. Среди горя, страха и гнева, которые он переживал, эта молчаливая поддержка запечатлелась в его памяти как светлое, бесценное мгновенье.
– Арчи всего лишь очередной сорвиголова, которого судьба сама привела к нам, – сказал Масгрейв. – Я уговорю его помочь нам в небольшом дельце, ведь иначе его ждет виселица. Что скажите?
Уильям перевел дыхание, возвращая себя из страны воспоминаний в темницу.
– Арчи? Он же ничего из себя не представляет. Это всего лишь мелкий землевладелец, занимающийся полуночными набегами, – намеренно небрежно произнес он. – Сомневаюсь, что он может быть нам чем-нибудь полезен. На вашем месте я бы его отпустил.
Инстинктивно он противился плану Масгрейва вовлечь Армстронга в их дело. Ему невыносимо было видеть Арчи униженным и беспомощным. Уильям негодовал, сжимая кулаки. Он решил сделать все, что в его силах, чтобы добиться освобождения пленников, которым был кое-чем обязан… даже не кое-чем, а многим…
– Это тот, кто нам нужен, – не согласился с ним Масгрейв. – К тому же Армстронг и его дочь имеют связи среди египтян, которые без помех пересекают границу и путешествуют по всему Приграничью. Их знакомства нам пригодятся.
– Среди египтян? – переспросил удивленно Уильям.
Он заметил, как при этом насупилась девушка. В ее зеленных очах зажегся интерес. Она ловила каждое произнесенное ими слово.
Отвернувшись от нее, Уильям понизил голос:
– Вы о цыганах? Чем они могут быть нам полезны?
Его нетерпение нарастало.
– Джаспер! Потрудитесь рассказать мне все без утайки. В противном случае вы можете не рассчитывать на мою помощь.
– Я же говорил вам, – оставаясь в тени, спокойно ответил Масгрейв, – что король Генрих[11] нуждается в шотландце вроде тебя, имеющем влияние при дворе и пользующемся уважением среди жителей Приграничья. Но и обычный человек меча нам может понадобиться.