– Как тебе там? – раздается резкий металлический голос из динамика телефона. На экране появляется изображение Норы с собранными волосами, ковыряющейся в одном из десятков своих цветочных горшков.
– Странно, – отвечает Алекс, надвигая очки на нос. – Здесь все как в музее. Не думаю, что мне можно показывать тебе это место.
– Вот как, – отзывается Нора, вздернув бровь. – Секреты. Как пафосно.
– Я тебя умоляю, – фыркает Алекс. – Если уж на то пошло, то все это даже пугает. Мне пришлось подписать целое соглашение о том, что в любую минуту я могу оказаться в камере пыток какого-нибудь древнего замка.
– Готова поспорить, что у принца есть внебрачный ребенок, – говорит Нора. – Или что он – гей. Или что у него есть внебрачный ребенок-гей.
– Вероятно, это соглашение на тот случай, если я увижу, как его придворные вставляют в него батарейки, – усмехается Алекс. – В любом случае все это до ужаса скучно. У тебя какие новости? Твоя жизнь сейчас уж точно интереснее моей.
– Ну, – начинает Нора, – Нейт Сильвер не перестает обрывать мне телефон, чтобы я вела еще одну колонку. Купила новые занавески. Сократила список предметов в магистратуре до статистики и прикладной математики.
– Скажи, что все это ты будешь изучать в Вашингтоне, – говорит Алекс, запрыгивая на одну из до блеска начищенных столешниц. – Ты не можешь просто бросить меня и вернуться в Массачусетс.
– Пока непонятно, но твоими желаниями я буду руководствоваться в последнюю очередь, – отвечает она. – Мы ведь уже говорили о том, что не все крутится вокруг тебя?
– Как ни странно, да. Так каков план? Свергнуть Нейта Сильвера с его трона самодержца всея округа Колумбия?
Нора смеется.
– Да нет. Я собираюсь лишь тихо собирать и обрабатывать информацию, чтобы точно предсказать, что будет происходить в следующие двадцать пять лет. Потом я куплю дом на вершине самого высокого холма на окраине города и стану эксцентричной затворницей, целые дни проводящей на веранде собственного дома, наблюдая за всеми через бинокль.
Алекс тоже смеется, но тут же умолкает, услышав звук в коридоре. Шаги. В другой части дворца живут принцесса Беатрис и принц Генри.
Охрана принца и агенты службы безопасности Алекса разместились на этом этаже, так что, может быть…
– Подожди-ка, – говорит Алекс, прикрыв микрофон.
В коридоре загорается свет, и на кухню, мягко ступая, входит сам его высочество принц Генри.
Помятый и заспанный, ссутулившись, он зевает и проходит внутрь. Вместо костюма на нем обычная серая футболка и пижамные штаны в шотландскую клетку. С всклокоченными волосами, наушниками в ушах и босыми ногами он выглядит… как обычный человек.
Генри застывает, увидев на кухонной столешнице Алекса, который смотрит на него в ответ. Прежде чем он успевает бросить трубку, из динамика раздается приглушенный голос Норы:
– Это что…
Генри вытаскивает наушники и выпрямляеь спину, но лицо выглядит таким же сонным и озадаченным.
– Привет, – говорит он осипшим голосом. – Извини, я просто… «Корнетто».
Генри машет рукой в сторону холодильника так, словно это что-то объясняет.
– Что?
Принц подходит к холодильнику, достает из морозилки коробку с вафельными рожками и показывает Алексу упаковку. «Корнетто».
– Мои уже кончились. А твой холодильник должны были забить до отказа.
– Ты крадешь из холодильников всех своих гостей? – интересуется Алекс.
– Только если не могу уснуть, – отвечает Генри. – То есть всегда. Не думал тебя здесь увидеть. – Он выжидающе смотрит на Алекса, и тот понимает, что он ждет разрешения открыть коробку, чтобы достать из нее рожок. Алекс думает о том, чтобы ответить отказом ради самого факта отказа, но ситуация уж больно интригующая. У принца, значит, тоже бессонница.
Кивнув, он ожидает, что Генри возьмет мороженое и уйдет, но вместо этого он вновь смотрит на Алекса.
– Уже придумал, что скажешь завтра?
– Да, – отвечает Алекс, занимая оборонительную позицию. Вот почему ничто в характере Генри его прежде не интересовало. – Ты здесь не единственный профи.
– Я не хотел… – бормочет Генри. – Я имел в виду, может, нам стоит порепетировать?
– Тебе это необходимо?
– Я подумал, что это может помочь.
Ну разумеется. Все, что Генри делал на публику, вероятно, миллион раз отрепетировано в королевских покоях.
Спрыгнув со столешницы, Алекс снимает блокировку с телефона.
– Смотри.
Он выстраивает кадр: коробка с «Корнетто» в углу, рука Генри сжимает мраморную столешницу – его массивный перстень виден на фоне клетчатых пижамных штанов. Он открывает «Инстаграм» и выбирает фильтр.
– Ничто не помогает отойти от перелета лучше, – монотонно зачитывает вслух Алекс, набирая буквы на экране, – чем полночное поедание мороженого с @PrinceHenry. Геотег «Кенсингтонский дворец» и… отправлено. – Он поворачивает экран к Генри, чтобы тот увидел мгновенно посыпавшиеся лайки и комментарии. – На свете есть множество вещей, стоящих того, чтобы тратить на это время. Но это явно не одна из них.
Нахмурившись, Генри смотрит на него поверх своего вафельного рожка.
– Полагаю, ты прав, – задумчиво отвечает он.
– У тебя все? – спрашивает Алекс. – У меня был важный звонок.
Генри моргает, затем складывает руки на груди, вновь уходя в защиту.
– Конечно, не стану тебе мешать.
Прежде чем выйти из кухни, он останавливается в дверях, над чем-то размышляя.
– Не знал, что ты носишь очки, – наконец говорит он и уходит, оставив Алекса в полном одиночестве с коробкой мороженого на столешнице.
Дорога до студии, в которой им предстоит давать интервью, оказывается тряской, но, к счастью, быстрой. Алексу следует списать тошноту на расшатанные нервы, но он предпочитает обвинить во всем чудовищные утренние бутерброды. Что за отсталая страна питается безвкусными бобами с белым хлебом на завтрак? Алекс не может определиться, какая часть его оскорблена сильнее – его мексиканские корни или та, в которой бурлит кровь уроженца Техаса.
Генри сидит возле него, окруженный толпой из помощников и стилистов. Один из них укладывает принцу волосы, другой держит перед ним планшет с основными тезисами выступления, третий – поправляет воротничок. Сидящий на пассажирском сиденье Шаан вытряхивает из баночки желтую пилюлю и передает ее Генри, который быстро закидывает ее в рот и проглатывает, не запивая водой. Алекс решает, что не желает даже знать, что это такое.
Колонна автомобилей останавливается перед входом в студию, и, когда двери открываются, их встречают обещанные фотографы и толпы поклонников королевской семьи, забаррикадировавших вход. Генри поворачивается и смотрит на Алекса – легкая гримаса искажает его лицо.
– Первым идет принц, за ним следуете вы, – говорит Шаан Алексу, наклоняясь и дотрагиваясь до беспроводной гарнитуры в ухе. Алекс вдыхает раз-другой, и вот она – знаменитая американская улыбка.
– Вперед, ваше королевское высочество, – говорит Алекс, подмигивая и надевая солнечные очки. – Подданные вас заждались.
Генри прокашливается и выходит из автомобиля, выпрямляясь и радушно помахивая рукой толпе. Со всех сторон раздаются вспышки камер и крики фотографов. Девушка с голубыми волосами поднимает из толпы самодельный постер с надписью большими блестящими буквами «ВОЗЬМИ МЕНЯ, ПРИНЦ ГЕНРИ!», который всего пять секунд спустя сгинул в ближайшей мусорной урне, пав жертвой одного из членов службы безопасности.
Алекс выходит вслед за Генри, самодовольно приобняв его за плечи.
– Веди себя так, словно ты в восторге от меня, – весело произносит Алекс. Взглянув на него так, словно тщетно пытался подобрать слова, Генри склоняет голову набок и смеется идеально отрепетированным смехом, обнимая Алекса за плечи в ответ. – Так-то лучше.
Ведущие программы «Этим утром» оказываются британцами до мозга костей – зрелая женщина в платье коричневого цвета по имени Дотти и мужчина по имени Стю, который выглядит так, будто проводит выходные, покрикивая на мышей в саду. Алекс наблюдает за подготовкой к эфиру, пока визажист маскирует прыщик у него на лбу. Неудивительно – после такого стресса.
Так все это происходит на самом деле.
Сидя в нескольких шагах от Генри, он изо всех сил пытается в упор не видеть принца, пока стилист наносит финальные штрихи. Это последняя возможность Алекса игнорировать Генри до самого конца дня.
Вскоре принц уже выходит из гримерки с Алексом, следующим за ним по пятам.
Алекс первым пожимает руку Дотти, сверкая своей фирменной улыбкой политика – той, что заставляет большую часть женщин и мужчин раскрывать ему секреты, которыми они были совсем не намерены делиться. Ведущая хихикает и приветственно чмокает его в щеку. Аудитория взрывается аплодисментами.
Выпрямив спину, Генри занимает соседнее место на диванчике, и Алекс улыбается принцу, устраивая целое представление, чтобы показать всем, как им хорошо в компании друг друга. Это оказывается гораздо сложнее, чем Алекс ожидал, ведь, к его разочарованию, в огнях рампы Генри в своем голубом кардигане на пуговицах выглядит просто изумительно. Его мягкие волосы сверкают и переливаются.
Ну и наплевать, все нормально. Да, Генри раздражающе привлекателен. Так было всегда, ему стоило это признать. Все нормально.
Отвлекшись, он едва не пропускает вопрос Дотти.
– Что вы думаете о нашей старой доброй Англии, Алекс? – спрашивает она, очевидно, подтрунивая над ним. Алекс выдавливает из себя улыбку.
– Вы знаете, Дотти, она великолепна, – отвечает он. – С момента победы моей матери на выборах я побывал здесь уже несколько раз, и меня всегда поражала история, которой дышит каждая частичка этой невероятной страны. Ну и, конечно же, не будем забывать об отличном выборе пива. – Аудитория, как по заказу, смеется, и Алекс слегка пожимает плечами. – И, конечно, я всегда рад видеть этого парня.
Он поворачивается к Генри, протягивая тому кулак. Поколебавшись, Генри стукается с ним костяшками с таким выражением лица, словно совершает тяжкий акт предательства.
Главная причина, по которой Алекс так стремится в политику, даже зная о судьбе всех детей президента, которые с криками убегали от своих родителей в ту же секунду, как им исполнялось восемнадцать, состоит в том, что он искренне заботится о людях.
Власть – это прекрасно. Внимание – просто забавно. Но люди – люди для него все. Алекс склонен чересчур беспокоиться о некоторых вещах, будь то возможность людей оплатить свои медицинские счета, вступать в брак с любимыми, не стать жертвой нападения в собственной школе или, как в этом случае, хватает ли книг у больных раком детей в Королевском госпитале Марсдена, где они с Генри сейчас находятся.
Они и еще толпа охраны заняли весь этаж, смущая медсестер и пожимая всем руки. Алекс пытается – действительно пытается – не сжимать кулаки от злости, но натянутая улыбка Генри, фотографирующегося с маленьким лысым мальчиком, утыканным кучей трубок, выводит его из себя настолько, что он едва не кричит.
Несмотря на все, это долг Алекса – быть там, с этими детьми, так что вместо злости он решает сосредоточиться на них. Большинство и понятия не имеют, кто он, однако Генри тут же представляет его как сына президента. Вскоре дети уже расспрашивают Алекса о Белом доме и о том, знаком ли он с Арианой Гранде, а тот смеется и подбадривает их, как может. Распаковав тяжелые коробки, которые они привезли с собой, и достав из них книги, он карабкается на постель, готовясь читать детям вслух под неустанные щелчки камер.
Алекс и сам не замечает, как пропал Генри, пока малыш, которому он читал, не засыпает рядом с ним. Внезапно он слышит шепот принца по другую сторону занавески.
Прокравшись на цыпочках поближе, Алекс обнаруживает, что фотографы тоже исчезли. Остался только Генри. Хмм.
Алекс тихонько крадется к стулу, стоящему у стены вплотную к занавеске. Если ему удастся сесть под нужным углом и вытянуть шею, то получится подглядеть.
Генри беседует с маленькой девочкой с лейкемией, которую, судя по табличке на стене возле ее больничной койки, зовут Клодетт. Ее темная кожа приобрела бледно-серый оттенок, а на голове повязан ярко-оранжевый шарф с эмблемой звездной птицы Альянса[16].
Вместо того чтобы нелепо зависнуть рядом с койкой, как ожидал Алекс, принц, улыбаясь, опускается рядом с девочкой на колени и берет ее за руку.
– Любишь «Звездные войны»? – спрашивает Генри, указывая на эмблему на шарфе, низким и теплым голосом, которого Алекс никогда от него не слышал.
– Я их просто обожаю! – не скрывает восторга Клодетт. – Когда вырасту, я хочу стать принцессой Леей – она такая сильная, умная и уверенная в себе. И ее любит Хан Соло, – сказав это, она смущается, но не отводит от принца глаз. Алекс осознает, что вытягивает шею все сильнее, пытаясь рассмотреть реакцию Генри. Любовь к «Звездным войнам» в том списке явно не значилась.
– Знаешь что? – спрашивает Генри, наклоняясь к девочке и заговорщически улыбаясь. – Думаю, ты все верно подметила.
Клодетт хихикает.
– А кто твой любимый персонаж?
– Хмм, – произносит Генри, делая вид, что задумался. – Мне всегда нравился Люк. Он храбрый и добрый, а еще он самый сильный из всех джедаев! Думаю, Люк – живое доказательство того, что, откуда бы ты ни был или кем бы ни была твоя семья, ты сможешь стать великим человеком, если будешь честен с самим собой.
– Ну все, мисс Клодетт, – весело обращается к ней медсестра, выходя из-за занавески. Генри подскакивает, а Алекс чуть не переворачивается на стуле, попавшись прямо на месте преступления. Прокашлявшись, он выпрямляется, намеренно избегая смотреть на принца. – Вы оба можете идти. Ей пора принимать лекарства.
– Мисс Бет, Генри сказал, что теперь мы с ним друзья! – почти плачет Клодетт. – Он может остаться!
– Юная леди! – восклицает медсестра. – Что за манеры! Мне ужасно жаль, ваше высочество.
– Не стоит извиняться, – говорит ей Генри. – Командиры повстанцев важнее королей. – И он подмигивает Клодетт, отдав ей честь. Девочка просто тает.
– Я впечатлен, – говорит Алекс, когда они вдвоем выходят из палаты. Генри выгибает бровь, и он тут же добавляет: – Не впечатлен, просто удивлен.
– Чему же?
– Тому, что у тебя есть чувства.
На губах Генри только-только начинает появляться улыбка, как вдруг случается сразу три вещи.
Первая: с другого конца коридора слышится шум.
Вторая: раздается громкий хлопок, пугающе похожий на выстрел.
Третья: Кэш хватает Генри и Алекса и толкает их за ближайшую дверь.
– Не высовывайтесь, – бурчит он, закрыв дверь и оставив их в полном одиночестве.
Оказавшись в полной темноте, Алекс спотыкается о швабру и о ногу Генри, и оба с грохотом рухают на кучу металлических уток. Принц первым приземляется на пол, лицом вниз, и Алекс оказывается прямо на нем.
– О господи, – бормочет Генри, его голос отдается эхом. Алекс про себя надеется, что тот приземлился лицом в утку.
– Знаешь, – говорит он почти на ухо Генри, – нам пора с этим завязывать.
– Прошу прощения?
– Это твоя вина!
– Как я вообще могу быть в этом виноват? – шипит Генри.
– Никто еще никогда не пытался застрелить меня во время президентских визитов, но стоило мне поучаствовать во всей этой королевской…
– Может, ты заткнешься, пока нас обоих не пристрелили?
– Никто не собирается нас убивать. Кэш охраняет дверь. Мне кажется, ничего и не произошло.
– Тогда хотя бы слезь с меня.
– Прекрати указывать мне, что делать! Я не твой подданный!
– Охренеть, – сквозь зубы ворчит Генри, отталкиваясь от пола. Затем он перекатывается в сторону, опрокидывая Алекса на пол. Тот оказывается зажатым между Генри и полкой с какими-то бутылками, запах которых напоминает концентрат для мытья пола.
– Не могли бы вы подвинуться, ваше высочество? – шепчет Алекс, толкая Генри плечом. – Хватит уже меня тискать.
– Поверь мне, я пытаюсь, – отвечает принц. – Тут места мало.