– Ты слышал наш разговор? – ужаснулась сестра.
– Естественно. Каждое слово, – радостно подтвердил Том.
– Вот подлый наглец! – повернулась Фанни к подруге. – Теперь отправится к папа ́ и все ему расскажет.
– Может, отправлюсь, а может, и нет, – с загадочным видом откликнулся брат. – Ох, как Полли-то подскочила, когда я закукарекал! – снова впал он в восторг от своей проделки.
– Значит, теперь для тебя не секрет, какого высокого мнения мы о твоих манерах? – вкрадчиво глянула на него Полли.
– Да, – кивнул Том. – И ты против них ничего не имеешь. Поэтому на тебя-то уж точно не стану ябедничать.
– А тебе на меня и наябедничать-то нечего, – развела руками она.
– Это ты так считаешь, – усмехнулся победоносно Том. – А, по-твоему, «губернатору» очень понравится, когда он узнает, что вы крутились в компании этих модных щеголей?
– А какое имеет к нам отношение губернатор Массачусетса? – прикинулась, будто не поняла его, Полли.
– Нечего придираться к словам, как бабушка, – нахмурился он. – Прекрасно ведь знаешь, что я имею в виду нашего отца.
– Может, нам лучше договориться, а, Том? – с заманчивым видом начала Фанни. – Я ведь совершенно не виновата, что Фрэнк и Гас оказались там и со мной разговаривали. Я-то сама старалась быть скромной, насколько могла. У папа ́ совершенно нет повода на меня сердиться. Вот и Полли тебе подтвердит, что мне удалось вести себя лучше, чем другие девочки.
– Договоримся? – не дожидаясь, что скажет Полли, деловито переспросил Том.
– Хотя очень подло и стыдно, что ты нас подслушивал, – не удержалась от упрека сестра. – Но если ты обещаешь помалкивать и дома шум не поднимется, я помогу тебе добиться велосипеда. Вот начнут мама с бабушкой уговаривать папу, что это опасно и он не должен тебе покупать его, а я их ни словом не поддержу.
– Правда? – всерьез задумался над ее предложением Том.
– Да, – усилила натиск сестра. – Ты тоже ведь нас поддержишь, Полли?
– Вмешиваться не стану, но промолчу. Так что хуже не сделаю, – ответила та.
– А почему бы тебе не вмешаться? – полюбопытствовал Том.
– Потому что это обман, – покачала головой Полли.
– Никто никого не обманывал бы, не начинай наш папа ́ бушевать из-за всяческой ерунды, – хмуро пробормотала Фанни.
– А может, он после истории с Кэрри не так уж напрасно волнуется? – спросила Полли. – Что, если ты просто честно ему обо всем расскажешь, а после не станешь делать то, что ему не нравится?
– А ты сама, что же, вот прямо так про себя все и рассказываешь отцу с матерью? – Фанни полагала, что это попросту невозможно.
– Да, именно так, – откликнулась Полли. – И это гораздо проще, чем создавать себе кучу проблем.
– И ты не боишься? – продолжала смотреть на нее изумленно Фанни.
– Нет, – твердо проговорила подруга. – В чем-то, конечно, признаваться бывает трудно, но когда это сделаешь, так легко на душе становится.
– А давай ты так тоже, а? – повернулся к сестре Том.
– Вот уж большое тебе спасибочки! – выкрикнула, чуть не плача, она. – Поднимать бурю из ничего!
– А по-моему, как раз есть из чего, – заспорил с ней он. – Сама знаешь: тебе запретили шататься в компании этих щеголей. Потому сейчас так и злишься. Не стану с тобой ни о чем договариваться и наябедничаю, – охватил Тома приступ внезапного благочестия.
Он редко бывал таким, но, когда это случалось, Фанни, против обыкновения, начинала к нему всерьез прислушиваться.
– А если я просто пообещаю тебе никогда больше не поступать так? – она покорно предложила свой вариант.
– Об этом, пожалуй, стоит подумать, – откликнулся брат. – Станешь вести себя хорошо, может, вообще никому ничего не скажу. Но учти: я могу проследить за тобой куда лучше, чем папа. Нарушишь слово – пеняй на себя, дорогая мисс! – он не упустил шанса слегка потиранить сестру.
– Ничего она не нарушит, – обняла подругу Полли, – а ты перестань ее мучить. Иначе она не станет тебя поддерживать, когда ты сам попадешь в неприятности.
– Да я в них вовсе не попадаю, – отмахнулся с бравадой Том. – А если даже и попаду, просить помощи у девчонки не стану.
– Ну и зря, – пожала плечами Полли. – Я бы к тебе, случись что со мной, обязательно обратилась.
– Правда? – просияло лицо у мальчика. – Тогда я бы уж точно тебе помог, не будь я Том Шоу! – пылко заверил он. – А теперь осторожно, Полли. Не поскользнись.
И мистер Томас с немыслимой для себя галантностью помог обеим девочкам выбраться из экипажа. Такое преображение объяснялось довольно просто. Дома-то Тома по большей части ругали или одергивали, и характер его от этого делался все воинственнее, а манеры не улучшались. И вот он из добрых слов Полли вдруг понял, что в мире есть человек, который способен его оценить.
В тот же вечер после чая, пользуясь тем, что кухарка была отпущена на выходной и на кухне никого нет, Фанни захотела научиться у Полли готовить конфеты из черной патоки, и так как изо всех сил стремилась задобрить своего мучителя Тома, то пригласила принять участие и его, а Полли, со своей стороны, походатайствовала, чтобы и Мод поучаствовала в развлечении.
Все четверо спустились в просторную кухню, облачились в фартуки и, вооруженные кастрюлями, ложками и молотком, принялись под командованием Полли за дело. Том колол молотком орехи. Мод вылущивала из скорлупы ядра. А Фан ассистировала шеф-повару Полли, которая раскраснелась до цвета пиона, пока колдовала над чайником с бурлящей патокой. Трудилась маленькая команда столь увлеченно и слаженно, что конфеты должны были выйти самого высочайшего качества.
– Ну а теперь засыпайте орехи, – распорядилась наконец Полли.
Том тут же исполнил ее приказ, а остальные с интересом следили за таинственным превращением темного варева в вожделенное лакомство.
– Смазываю маслом кастрюлю, выливаю в нее все из чайника, и, как только остынет, сможем есть, – объясняла по ходу свои действия Полли.
– Ой, да там ведь полно скоглупы! – заглянула в кастрюлю Мод.
– Гром и молния! Видать, я по ошибке орехи слопал, а скорлупу высыпал! – хлопнул себя по лбу Том, усиленно пряча глаза, сиявшие от успешно осуществленной выходки.
Девочки скорбно склонились над безнадежно испорченным варевом.
– Ты сделал это нарочно, а не случайно, гадкий ты пакостник! – с яростью прокричала Фан, пытаясь как следует стукнуть брата, который хихикал и с ловкостью от нее уворачивался.
Мод разразилась истошным воем. Полли начала было тыкать ложкой в кастрюлю, пытаясь хоть что-то спасти, но ее почти тут же отвлекли весьма бурные боевые действия, разразившиеся поодаль. Сперва Фанни, словно совсем забыв, что ей уже целых шестнадцать лет и она молодая леди, зажала Тома в углу и как следует потрепала его за уши. Затем Том, не стерпев оскорбления, усадил разбушевавшуюся сестрицу в ведерко для угля и, удерживая ее левой рукой, правой как следует потрудился над ее нежными ушками. Лица обоих были свирепы. Из уст щедро сыпались друг на друга ругательства.
Полли случалось и гневаться, и срываться, но она никогда не позволяла себе доходить до такой степени исступления и уж тем более драться с братьями и сестрами.
– Ой, не надо! Пожалуйста, не надо! – кинулась она разнимать потасовку. – Том, ты же ей делаешь больно! И ты, Фанни, его отпусти! Наплевать на конфеты! Мы можем новые сделать!
Ее расстроенный вид, как ушатом воды, загасил воинственный пыл дерущихся, которые замерли в полном смущении от того, в каком неприглядном виде предстали ей.
– Никому не позволю себя здесь толкать, – мотнул угрожающе головой Том. – Поэтому, Фан, советую лучше оставить меня в покое. – А затем, повернувшись к Полли, он уже совсем другим тоном добавил: – Я положил туда скорлупу, просто чтобы чуть-чуть поразвлечься. Может быть, сваришь еще один чайник, а я опять наколю орехов. Давай, а?
– Нет, уходи! – погрозила ему липкой ладошкой Мод. – Ты нам здесь не нужен.
– Тихо, плакса, – осадил ее Том. – Я останусь и помогу. Можно, Полли?
– Ну, медведи же любят сладкое, – добродушно откликнулась та. – И, насколько я понимаю, конфет тебе хочется. У нас есть еще патока? Ту, что была в кувшине, мы уже использовали.
– Есть, – подтвердил Том. – Внизу. В подвале. Сейчас принесу.
Прихватив кувшин и лампу, он начал спускаться вниз и как только исчез из вида, Фанни замкнула дверь на задвижку.
– Вот теперь мы уж точно избавлены от всех его шуточек, – злорадно проговорила она. – Может там сколько угодно кричать и биться. Поделом ему. А выпустим, только когда конфеты будут готовы.
– Но мы же не сможем их сделать без патоки, – напомнила Полли, втайне надеясь, что из-за этого дверь поневоле придется открыть.
– Да ее и в кладовке полно, – заявила победоносно Фан. – А его выпускать не смей. Пусть, пока мы готовим, там посидит и поймет, что такому маленькому негодяю, как он, меня не сломить. Делай конфеты, а про него забудь. Иначе пойду расскажу, что он сделал, папе, и милому моему братцу прочтут большую нотацию.
Полли казалось, что это нечестно, но ей волей-неволей пришлось сосредоточиться на готовке. Мод канючила, торопя с конфетами. Фан помогала с варевом. Том сперва неистово колотил в закрытую дверь, затем принялся изрыгать различные варианты угроз, обещая, что, если его не выпустят, подожжет дом, выпьет все вино и разобьет все формочки для желе, а потом затих так надолго, что девочки совершенно забыли о нем.
И вот смесь наконец перелили в кастрюлю и вынесли на улицу остывать.
– Теперь пора выпустить Тома. Мы с ним должны поделиться конфетами, – сказала Полли.
– Нет, – принялась возражать ей Фан. – Сначала нарежем конфеты, потом выложим их на красивую тарелку, а уж перед тем как сбежать с ними, выпустим. Иначе ворвется в кухню и все их захватит себе.
Но когда девочки, захватив сверху тарелку, снова спустились на кухню и вышли сквозь заднюю дверь на улицу за кастрюлей, ее на месте не оказалось. К полному удивлению всех троих, она исчезла. Таинственно и бесповоротно.
Сокрушаясь и изумляясь нестройным хором, они пустились на поиски, которые не привели ни к каким результатам. Ну прямо будто сама судьба повелела, что этим вечером конфетам не быть.
– Может, кастрюля снег подтопила и внутрь провалилась? – Фанни принялась раскапывать руками сугроб, где стояла посуда.
– Может, конфеты укгали стагые кошки? – предположила Мод. Она была до того потрясена пропажей, что, против обыкновения, даже не подумала заплакать.
– Калитка не заперта, – сообщила Полли, вернувшись с поисков в дальней части участка. – Возможно, какой-нибудь нищий зашел и взял. Ну, хоть бедняге на пользу пойдет.
– Если бы Том мог самостоятельно выбраться, я бы решила, что это он, – в растерянности проговорила Фанни. – Но сквозь окошки подвала не пролезть никому больше крысы.
– Тогда давай отопрем его и расскажем, что случилось, – посоветовала Полли.
– Нет, он станет тогда издеваться над нами, – ответила Фан. – Просто откроем дверь и отправимся спать. А он пусть сам вылезает когда угодно. Вот вредина. Без его этой дурацкой шуточки мы бы так замечательно провели вечер.
Но, отперев дверь подвала, они испытали новое потрясение. Сколько девочки ни кричали, что закончили и уходят, ответом им была лишь гулкая тишина! Тома внутри не оказалось. Он исчез столь же таинственно, как и кастрюля. Фанни сделалось неуютно. Неужели это возмездие ей за то, что она позволила себе до такой степени разбушеваться?
Она уныло поднималась следом за девочками наверх, когда на втором пролете лестницы над перилами внезапно появилась сияющая физиономия. Три девочки замерли, словно при виде призрака, едва не покатившись от неожиданной остановки вниз по ступенькам. На них, торжествующе улыбаясь, смотрел Том, держащий в каждой руке по куску приготовленного ими лакомства.
– Ну, а вам бы попробовать не хотелось? – спросил он, подмигнул им и взмыл вверх.
– Как ты умудрился выбраться? – выкрикнула Фанни.
– Люк для угля, – донесся гулкий ответ из сумерек наверху.
– Ну да, конечно же, – только сейчас поняла Фанни. – Он открыл его, вылез на улицу, украл кастрюлю и, пока мы ее искали, проник в дом сквозь окошко сарая.
– Ох, ох! – послышался издевательский голос сверху. – Наши конфеты кошки украли!
Полли вдруг одолел такой приступ хохота, что колени ее подогнулись, и она была вынуждена, сотрясаясь всем телом, сесть на ступеньку.
– Только оставь, пожалуйста, Мод хоть кусочек, – простонала она, наконец обретя дар речи. – А то она так расстроилась. Нас с Фанни можешь не принимать в расчет. Мы уже даже думать не можем об этих конфетах. От одной мысли о них тошнит. И с тобой будет то же самое, если всё съешь один.
– Ложись, Моди, в постельку и пошарь у себя под подушкой, – напутствовал младшую девочку голос из тьмы, и, угостив напоследок присутствующих звонким мажорным соло на кастрюле, Том захлопнул дверь своей комнаты.
Совершенно измотанные событиями этого вечера, Полли, Фанни и Мод отправились спать.
Мод уснула счастливая, крепко прижав к груди липкий кулек, который был обнаружен ею там, где раньше еще никогда не лежали конфеты.
Полли одолел сон, едва голова ее коснулась подушки, а вот Фанни, несмотря на усталость, долго ворочалась с боку на бок. Голова у нее болела, а в сердце свербила досада, которая обязательно нас посещает следом за приступом гнева.
Вдруг в темноте мимо открытой двери проскользнула фигура в сером и, почти тут же вернувшись обратно, заглянула в дверной проем.
– Кто здесь? – вскричала Фанни так громко, что Полли проснулась.
– Это всего лишь я, дорогая, – ответил ей ласково бабушкин голос. – У Тома, бедняги, до ужаса разболелись зубы, вот я и поднялась поискать для него креозот. Тебе он просил об этом не говорить, но я не знаю, где стоит пузырек, а маму вашу будить мне не хочется.
– Он у меня в шкафу, – объяснила Фанни. – А старине Тому поделом за проделки.
– Вот прямо чувствовала, что наши конфеты впрок ему не пойдут, – рассмеялась Полли.
И на сей раз обе девочки дружно заснули, оставив мистера Томаса на попечении зубной боли и заботливой бабушки.
Глава III
Страдания Полли
С каждым днем, проведенным здесь, Полли все явственней убеждалась, что попала в новый для себя мир. Мир, где обычаи и привычки до того отличались от простой жизни у нее дома, что она все чаще задумывалась: стоило ли ей вообще приезжать сюда?
Ее истомила праздность. Сидеть часами в гостиной, обмениваясь новостями и сплетнями, наряжаться, неспешно фланировать по модным улицам, ну, разве еще немножечко почитать какой-нибудь модный роман… Фанни такая жизнь нравилась, она к ней привыкла, да и не знала другой. Но Полли-то знала. И к исходу недели ее уже воротило от всего этого, как воротит здорового человека, если его начинают кормить одними лишь сладостями. Она ощущала себя маленькой лесной птичкой, которую посадили в золотую клетку.
Роскошь сама по себе ее впечатляла и нравилась ей. Она и сама ничего не имела бы против, будь у нее такое, но в то же время невольно задумывалась, почему, обладая всем этим, семья Шоу совсем не так счастлива, как могла бы? Полли пока не хватало ни опыта, ни мудрости разобраться в причине. Ей даже не приходило в голову сравнивать, какой образ жизни правильнее – здесь или у нее дома. Она просто знала, какой больше нравится ей самой, полагая, однако, что в этом тоже проявляется ее старомодность.
С друзьями Фанни ей было не слишком-то интересно. Они скорее вызывали в ней робость какой-то своей преждевременной взрослостью и темами разговоров. Многое из того, что они обсуждали, Полли вовсе не понимала, а когда Фанни принималась ей объяснять, не находила в этом ничего для себя занимательного, а то и смущалась, настолько какие-то вещи ее шокировали.
Девочки в свою очередь сначала поудивлялись гостье подруги, а затем, посчитав ее слишком странной и маленькой для своего круга, ограничили отношение с ней равнодушной вежливостью. Полли в итоге стала общаться гораздо больше не с ними, а с Мод. Она ведь и дома много времени проводила в компании младшей сестры, которую обожала, и вместе им было всегда хорошо и весело.