Амид взял подушку, лежавшую в кресле рядом с кроватью, но потом передумал. На столе рядом с кроватью он увидел стеклянную бутылочку. «Морфин. Раствор для инъекций, 50 мг/мл». Он знал, что удушение – весьма ненадежный метод. Люди, которые казались умершими от нехватки кислорода, иногда восставали из мертвых. Но морфин – надежный товарищ. С некоторым колебанием он взял шланг от респиратора, сделал из него петлю, вставил туда руку Аландера и затянул.
Взяв шприц, он ввел иглу в пробку, чтобы набрать жидкость. На тот факт, что медсестра нарушила правила, оставив морфин без присмотра, он, пожалуй, готов закрыть глаза. А 1000 мг морфина, без сомнений, обеспечат успешный и устойчивый результат. Особенно учитывая, что сердце Аландера уже едва стучит.
В коридоре послышались голоса. Амид похолодел. В висках застучало. Черт, неужели медсестра уже возвращается? Он крепче затянул шланг вокруг руки Аландера, нетерпеливо постукивая по коже, но вены не появлялись. Он сжал пальцами его руку, чтобы создать давление. Шаги в коридоре приблизились. Наконец проступили слабые синие контуры вены. Амид вонзил иглу. Аландер не отреагировал. Вена надулась, когда Амид быстро ввел морфин в кровь. Потом раздался приглушенный звук, похожий на бульканье. Амид поспешно бросил взгляд на лицо мужчины. Тот открыл один глаз, глядя прямо на него. Рывком вытащив пустой шприц, Амид стал в испуге отступать. Грудная клетка Аландера поднялась, раздался угрожающий хрип. Тело задергалось, как в спазмах. Затем мужчина обмяк и опустил веки. Амид стоял, замерев, гладя на неподвижное тело, на несколько секунд почти ожившее. Потом очнулся, схватил портфель, стоявший у кровати, и засунул во внешнее отделение бутылку с морфином и шприц. Видимо, Аландер по-прежнему сжимал в руках свой портфель, когда сотрудники «Скорой помощи» забрали его с лестницы банка SEB.
Снаружи снова послышались приближающиеся шаги. Амид вжался в угол, сжал правую руку в кулак, готовясь пробиться наружу. Выжидал. Медсестры прошли мимо, не заходя в палату.
Он посмотрел на человека, лежащего в постели. На локтевом сгибе Аландера виднелось небольшое красное пятно. Скоро оно исчезнет. Не прошло и минуты. Покосившись в сторону коридора, он глянул на прибор ЭКГ. Кривые упали вниз и шли теперь почти горизонтально. В любую секунду может раздаться сигнал тревоги. Закрыв за собой дверь, он крепко сжал портфель и прошел мимо полицейского, отвернув лицо. Достав из заднего кармана черную кепку, натянул козырек на лицо. За спиной он услышал сигнал тревоги из палаты Аландера. Вскоре кто-нибудь отрапортует, что сердечная деятельность прекратилась и больше ничего сделать нельзя.
Сам же он отрапортует, что задание наконец-то выполнено.
Глава 6
Паника начала подступать уже в тот момент, когда Эрик припарковал машину позади корпуса F2 Каролинской больницы. Хотя он не признавался в этом другим, больницы он предпочитал избегать. В своей профессиональной деятельности ему не раз случалось видеть ужасные места убийства, заниматься окровавленными жертвами преступлений, задерживать психопатов-убийц или поднимать из воды распухшие тела – все выдерживала его нервная система. А вот посещение больниц давалось ему с большим трудом. И плевать, что это никак не вязалось с его имиджем, обнаруживало в нем слабость.
Что-то гнетущее чувствовалось во всей обстановке, хотя она должна была бы внушать надежду. Ведь все работавшие там были настроены помогать другим. Кроме того, мало кого он уважал так же сильно, как сотрудников больниц. И медиков вообще. Нигде больше он не встречал такого человеческого сочувствия и такой теплоты – несмотря на стресс, низкие зарплаты и нечеловеческую нагрузку. И все же, когда он направился к входу, его охватило острое чувство дискомфорта.
Он неосознанно замедлил шаг. Ему было известно, что в отделениях спасают жизнь, однако его не покидало гнетущее чувство, что он входит в зал ожидания смерти. Хотя он осознавал, что это – иррациональное чувство, это нисколько не помогало, едва в ноздри ударял запах чистящих средств, болезни и дезинфекции. Стерильная обстановка и яркое немилосердное освещение. Как в детстве у зубного врача. Едва войдя, он заметил, как дышать стало тяжело. Казалось, в узком коридоре не хватает воздуха. Проклятье – у них что, не работает вентиляция? На лбу выступил пот, кожа горела, сердце тревожно заколотилось. Эрик попытался применить одну из стратегий, которым обучился: переместить фокус внимания. Усилием воли вызвал в памяти образ солнечного летнего дня и кружки холодного пива.
Получилось так себе. Тогда он остановился возле фонтана с питьевой водой и стал умываться, пытаясь дышать спокойно. Больше он ничего не успел, поскольку рядом распахнулась дверь и раздался громовой голос:
– Стоять! Не шевелись! Руки к стене!
Паническая атака мгновенно прошла, едва Эрик увидел могучего полицейского, на полной скорости приближающегося к нему по коридору. Он едва открыл рот, чтобы ответить, когда полицейский подскочил к нему, схватил за плечо и прижал к стене. Он почувствовал, как тот ударом ноги развел его ноги.
– Руки к стене, я сказал. Документы!
– Успокойся, мы коллеги. Эрик Свенссон, инспектор криминальной полиции. Центральный район.
Рослый полицейский, видимо, приготовился к атаке и не понял, о чем говорит Эрик.
– Документы! – прорычал он. Эрик достал из кармана удостоверение, пока полицейский держал его лицом к стене, положив другую руку на кобуру пистолета. Извернувшись, Эрик умудрился вырваться и сунуть свое удостоверение прямо в лицо полицейскому. Подавшись вперед, он отчеканил, брызгая слюной:
– Инспектор криминальной полиции Эрик Свенссон! Центральный район!
Сбитый с толку, полицейский отступил на пару шагов. Эрик с раздражением глянул на него.
– Я пришел поговорить с тем человеком, которого ты охраняешь.
Краснота распространилась по шее и лицу рослого полицейского.
– Э… угу… ага. Понял. Приходится проявлять бдительность. Мне дано строжайшее указание никого не впускать – ни журналистов, ни близких пострадавшего. Насколько я понял, дело высокой степени риска. Учитывая нападение на короля.
– На короля? Ты о чем?
Полицейский заморгал.
– Ну, я невольно слышал разговор медсестер о перестрелке неподалеку от королевского дворца. – Он с заговорщическим видом понизил голос: – Ну, тут я и сложил два с двумя.
– Хорошо, но мне надо побеседовать с пострадавшим. Какая медсестра отвечает за него?
Полицейский толкнул дверь, вошел впереди него и жестом подозвал одну из медсестер.
– Вот она. Но с ним ты поговорить не сможешь. Ведь он умер.
Эрик почувствовал, как в глазах почернело, и с трудом подавил импульсивное желание дать полицейскому пинка под зад.
– Что за чертовщина? Ведь он в реанимации? На интенсивной терапии?
Оттолкнув в сторону полицейского, он направился к медсестре.
Они стояли у безжизненного тела. Медсестра накрыла лицо простыней.
– Он умер, не приходя в сознание. Мы провели экстренную операцию, извлекли пули из руки, шеи и грудной клетки. Пулю в голове оставили. Доктор счел, что извлекать ее сейчас связано с большим риском. Однако умер он не от этого.
Эрик посмотрел на нее с удивлением.
– А от чего же тогда?
– Мы пока не знаем. Но фактическая причина смерти – остановка сердца. Сердце внезапно перестало биться, хотя состояние после операции было стабильное. Доктор ничего не понимает. Пациент был относительно молод и хорошо тренирован. Организм должен был бы справиться.
Эрик оглядел мертвого. Из-под повязки виднелось несколько темных прядей. Лидо было бледное. Темно-красное пятно распространилось вокруг одного глаза Аландера. Кровоизлияние в результате падения или огнестрельной раны. Губы сухие и шершавые, на них застыла неуместная улыбка. Глаза закрыты. Мужчина умер во сне. Или же медсестра опустила ему веки.
– Кто-нибудь приходил, спрашивал его?
Она покачала головой. Эрик наклонился ближе к мертвому, оглядел кожные покровы. Никаких следов того, что кто-то держал его. Никаких следов укола иглой.
– Мне понадобится список с фотографиями всех, кто сегодня дежурил. Для того, чтобы исключить, что кто-то посторонний мог проникнуть в отделение.
– Попрошу секретаря составить список. Думаю, это быстро. – Она улыбнулась ему. – Есть свои плюсы в том, что у нас такая нехватка персонала. Не так много народу.
Он уже повернулся, чтобы идти, когда она окликнула его.
– Хотя – подождите, я кое-что вспомнила. Здесь побывал какой-то наркоман. Ему удалось проникнуть в отделение, переодевшись в одежду хирурга. Задним числом одна из сестер сообразила, что он не из нашего отделения. Но к тому моменту он уже убежал с морфином.
Поколебавшись, она кивнула на тело, распростертое на койке.
– Я нарушила правила. Убежала, услышав сигнал тревоги, и оставила его одного в палате. А когда я вернулась, бутылочка с морфином пропала.
Эрик стоял молча, ощущая, как по спине пробежал холодок.
– Ваша коллега обратила внимание, как выглядел тот наркоман?
– Она уже сменилась. Обратила внимание, что на нем была зеленая одежда. И что он… э… немного темнокожий.
Эрик стоял и ждал, пока рослый полицейский вертел в руках список с фото, а потом начал сначала, ведя пальцем по всем 14 фотографиям.
– Тут нет иракца.
– Что? Кого?
– Иракца в зеленой одежде, который сдал смену и ушел в тот момент, когда в палате потерпевшего зазвучала сирена.
– Он сам сказал, что он из Ирака?
Полицейский громко рассмеялся.
– Уж такое я знаю как никто. Брат служил в Ливии и Ираке – в миротворческих войсках, у него оттуда масса фоток и видео. Тот парень в зеленом точно из Ирака. Темнокожий. Но светлее, чем ты. Извини, если что.
Эрик почувствовал, что ему пора. Выйдя из больницы, он жадно вдохнул свежий воздух. «Все сходится», – подумал он. Мужчина с ближневосточной внешностью (проверить), который не стрелял в пострадавших у банка, а скорее был глазами стрелков на земле, теперь выполнил задание, умертвив выжившего в больнице. Судмедэксперты наверняка найдут на руке Аландера след укола. А в крови – следы избыточной дозы морфина.
Они ищут как минимум трех злоумышленников: двоих в черном и одного смуглокожего. Очень много зацепок.
В парке Кунгстредгорден появилась Мария Сёдерлунд на велосипеде. Ее короткие волосы, стриженные под каре, развевались на ветру. Она улыбнулась ему и помахала пальцами, не отпуская руль. «Выглядит она потрясающе», – подумал Рикард. Он поспешил засунуть телефон в карман, поскольку только что закончил импровизированную телефонную конференцию с важнейшими участниками расследования: СЭПО[9], лабораторией и Луизой. Юнгберг тоже принял участие, а вот до Эрика дозвониться не удалось. Рикард быстрым шагом направился навстречу Марии.
Заперев велосипед, Мария обняла Рикарда. Его приятно согрело тепло ее тела. Радость охватила душу, хотя они находились в том месте, где только что застрелили трех человек. Мария смогла приехать очень быстро, хотя было не ее дежурство. Прошло не больше двух часов с того момента, как прозвучали выстрелы. Она скинула рюкзак и достала фотоаппарат. Сверкнул яркий свет, когда она стала проверять мощную вспышку.
– Пострадавших уже увезли. Несколько свидетелей еще здесь, но большинство допросили и отправили по домам.
– Что вам удалось выяснить?
Он указал на церковь Св. Якоба.
– По нашей версии, стрелки находились на крыше церкви. Но ни вертолеты, ни водная полиция не обнаружили следов. Я поговорил с одним из кинологов, которые только что провели расширенный обыск территории, – похоже, злоумышленники уплыли на лодке или катере от Стрёмборга. Должно быть, пробрались под Центральным мостом и причалили под прикрытием кустов, свисающих с каменной набережной. Там следы обрываются. Так что они могут находиться где угодно. Думаю, они теперь залягут на дно – в ожидании, пока мы снизим интенсивность поисков.
Он повернулся к входу в SEB. У тротуара затормозила машина, из нее вышли двое ассистентов Марии в белых комбинезонах. Им предстояло сменить дежурных экспертов-криминалистов. Мария потребовала, чтобы ей придали тех людей, которых она сама выберет. Права на ошибку нет. Рикард кивнул ассистентам и снова обернулся к Марии.
– Но, по словам свидетелей, вблизи лестницы находился человек в красной шапке, так что могут быть следы. Скажем, отпечатки ботинок.
Мария натянула защитный комбинезон и одноразовые перчатки. Рядом с ней ассистенты устанавливали ультрафиолетовые лампы, направляя свет на ступени лестницы. Мария повернулась спиной к Рикарду.
– Хорошо, сейчас я займусь делом. Потом вместе осмотрим церковь.
Оставив ее одну, он направился к церкви, поговорил с полицейскими, стоявшими в оцеплении у церковной лестницы. Похоже, они замерзли. Потом он обошел вокруг церкви, оглядев высокие стены. Должно быть, снайперы проникли в церковь и поднялись на башню. Увидев приближающихся ассистентов Марии, он повернулся и пошел обратно к банку. Мария по-прежнему сидела на корточках внутри ограждения. Он молча наблюдал за ней. В свете мощных прожекторов ее фигура отбрасывала длинную тень на фасад банка. На ступенях виднелись темные пятна. Мария убрала камеру и сейчас складывала в крошечные пакетики образцы крови. Потом она вдруг остановилась, не сводя глаз с лестницы, и рассеянно положила пакетик с уликами в рюкзак. Достав пинцет, обернулась к Рикарду.
– Я почти закончила, осталось одно маленькое дельце. Что-то застряло между ступенями.
Он кивнул. Она и вправду очень хороша. Сосредоточенное выражение лица и волосы со светлой прядкой, падающей на глаза.
– Хорошо, церковный сторож ждет нас у церкви. Но спешки нет.
Он отошел в сторонку.
Мария радовалась, что Рикард наконец понял, как она работает. Ей лучше работается в одиночку или, по крайней мере, в тишине, без лишней болтовни. Даже если речь идет о случае, над которым она работает. Боковым зрением она отметила, что он повернулся к ней спиной и разговаривает по телефону.
Предмет, забившийся между мощными каменными ступенями, был едва различим для глаза. Только крошечные осколки указывали: что-то с большой силой ударилось о камень. Мария осторожно достала пинцетом ружейную пулю, вошедшую клином между ступенями. Оглядев деформированный предмет, имевший длину спичечного коробка, она положила его в пакетик для улик.
– Что-то удалось обнаружить?
Она обернулась. Рикард стоял позади нее.
– Тут масса отпечатков ног и рук, которые эксперты уже отметили. Но большинство из них, скорее всего, принадлежат сотрудникам, которые вышли из банка. Лаборатория сравнит с отливками следов тех, кого удалось идентифицировать и кто находился на лестнице, – посмотрим, не обнаружится ли отпечатков, которые оставили не они.
Она показала ему пакетик с деформированным металлическим предметом. Пуля.
– Вот единственное конкретное. Пуля, ударившая в лестницу. Думаю, калибр и тип соответствуют тем, которые судмедэксперт извлечет из тел погибших. Если работали профессиональные снайперы, то это, возможно, единственная пуля, не попавшая в цель. Или же мы найдем еще пули, когда расширим область поисков. Пули, ударяющиеся о твердые материалы, могут отрикошетить на несколько метров.
– Можно ли отследить ее по маркировке на донышке?
– Вряд ли. Это обычный тип патронов для дальней стрельбы. Гильза скорее сделана из вольфрама, чем из меди, чтобы выдержать высокие температуры, возникающие при трении.
Она покрутила пакетик с пулей.
– 7,63 миллиметра. Или 5,56. На черном рынке таких море. Или если у кого есть связи среди военных. Но я посмотрю завтра повнимательнее, тогда увидим.
Рикард взял пакетик, оглядел пулю и вернул обратно, потом поднял глаза и обвел взглядом крыши домов.