Я продолжаю улыбаться, хотя не поняла ни слова из того, что сказал водитель катера.
– Игнацио сказал, что рад встрече с тобой, – переводит Джеймс и испепеляет недовольным взглядом мужчину. – Убери здесь, – кидает ему напоследок и берет меня за руку.
Я поджимаю губы и виновато смотрю на раздосадованного Игнацио, который покраснел еще больше. Джеймс в несколько шагов пересекает небольшую комнатку, а я еле поспеваю за ним. Он открывает другую дверь с небольшим окошком, и мы оказываемся в рулевой рубке катера. Широкие панорамные окна открывают вид на набережную. Огромное количество всевозможных кнопочек и маленьких рычагов на панели управления катером заставляли разбегаться глаза. Сбоку – небольшое кресло с рулевым колесом. Рубка очень напомнила мне салон автомобиля, а места здесь было в два раза меньше, чем в каюте.
Я стою в стороне, чтобы не мешать Джеймсу сосредоточиться, в то время, как он нажимает на непонятные кнопки и переводит рычажки управления в нужное положение. Джеймс поднимает голову, когда заканчивает настраивать панель катера и чуть заметно улыбается мне. Чем-то он явно озадачен.
– Скажи, пожалуйста, Игнацио, чтобы отвязал катер, мы отчаливаем.
Я ободряюще ему улыбаюсь и с удовольствием соглашаюсь помочь. Возвращаюсь в комнатку, где Игнацио, что-то ворча сам себе, убирает стеклянные бутылки.
– Игнацио, – мужчина резко выпрямляется при виде меня и неуклюже улыбается, пряча за спиной пакет со звенящими бутылками. – Джеймс попросил вас отвязать катер, давайте я помогу убрать мусор. – Я подхожу к нему и протягиваю руку.
– No, no2*… нет, мисс Уильямс. Справлюсь сам, – он поспешно отступает от меня на несколько шагов, виновато смотрит и быстро выходит из каюты, но я успеваю услышать недовольные высказывания Игнацио на итальянском: «Dannazione a lui, diavolo. Dio, dammi la forza!»3*
Я улыбаюсь на непонятные слова пожилого мужчины, и в который раз наслаждаюсь звонким звучанием незнакомого языка. Итальянский язык очень красивый на слух, жаль, я его совсем не знаю. Нужно посмотреть в Интернете часто используемые фразы на итальянском, чтобы не выглядеть глупо при местных жителях.
Оглядываюсь по сторонам и рассматриваю комнату более детально. Два небольших диванчика друг напротив друга, во всю длину каюты. Дощатый пол периодически скрипит от шагов. Возле двери рулевой рубки и одного из диванчиков стоит небольшая тумбочка. На ней – старинные часы в виде якоря, фотография в старой рамке, пепельница и пачка сигарет. Мое любопытство берет верх. Я подхожу к тумбочке, осторожно беру запыленную рамку, провожу большим пальцем по стеклу, стирая пыль, и на меня смотрят трое мужчин.
Бейн. Джеймс. И третий, незнакомец. Стоят, крепко обнявшись для фотоснимка, и улыбаются, искренне и счастливо. На этой выцветшей фотографии Бейн был совсем другой. Глаза горят. Улыбка искренняя. Нет отросших засаленных волос. Он стоял посередине и крепко обнимал парней, и мне показалось, что снимок сделан в параллельной реальности, где Сантьяго не ослеплен жаждой мести, а вполне адекватен, где он – человек, который способен на сострадательность, понимание и… дружбу.
Джеймс с длинными волосами, небрежно зачесанными назад, с небольшой бородкой, казался совершенно другим, намного старше своих лет. В черной кожаной куртке, распахнутой на груди, он был похож на плохого парня. Широкая самоуверенная улыбка, которая осталась с каких-то тех, неизвестных мне времен, дополняла этот образ.
Третий молодой человек на фотографии так же, как и остальные, счастливо улыбался. Вопросительно приподнятая бровь, мальчишеская задиристость в каждом жесте и самоуверенность. И, сравнивая его улыбку с улыбкой Джеймса, я поняла, что они очень похожи друг на друга. Но было одно «но». Серые глаза, перед которыми, я уверена, многие девушки не могли устоять, мне казались фальшивыми.
Все трое стояли среди густой травы, на большой поляне. Вдалеке виднелся лес. Все были одеты в теплую одежду, наверное, было прохладно. Я провожу пальцем по лицу Джеймса на фото и удивляюсь тому, как он сильно изменился с того времени.
– Что это?
Я вздрагиваю от голоса Джеймса.
– О, господи, – я быстро ставлю фотографию на тумбочку. – Ты меня напугал.
Джеймс ничего не отвечает и недовольно смотрит на поставленную мной обратно на тумбу фотографию. Сдвигает брови и переводит взгляд на меня. Я сглатываю и прикусываю язык. Мне стало так стыдно, будто я сделала что-то нехорошее, словно я стою тут перед ним раздетая и разглядываю эту фотографию.
Фотографию, которая приоткрывает завесу прошлой жизни Джеймса.
– Кто это? – шепотом спрашиваю я и тут же жалею о своем вопросе, когда взгляд Джеймса меняется с простого недовольного на ненавидящий.
Он берет рамку с фото, коротко смотрит на нее и резко повернувшись, выходит из каюты на небольшую палубу. Я в замешательстве спешу за ним и с удивлением замечаю, как Джеймс с силой швыряет фоторамку в воду. Я стою, совершенно не понимая, чем я вызвала негодование Джеймса и осторожно подхожу к нему.
Я оглядываюсь по сторонам и, удостоверившись, что Игнацио поблизости нет, тяжело выдыхаю.
– Прости, – виновато шепчу я, глядя, как и Джеймс, на то место, где исчезла фоторамка.
Джеймс ничего не отвечает. Он засунул руки в карманы джинсов, этот жест всегда выдает его настроение – он расстроен, зол, или же все вместе и много…
– Это был мой брат, – коротко говорит Джеймс. Голос не расстроен, не злой, голос ничего не выдает. Никаких эмоций.
– Был? – О господи. Задела за живое. Я ругаю себя за то, что взяла посмотреть эту чертову фотографию.
– Да, – Джеймс поворачивается ко мне, вздыхает и пытается спрятать от меня то, что засело у него глубоко-глубоко внутри, и что он долгое время прячет.
У нас будет время. И я буду рядом тогда, когда нужно будет тебя поддержать.
Я ничего не отвечаю и только медленно касаюсь руки Джеймса, давая понять, что я здесь, что буду рядом в трудную минуту. Он по-прежнему не выдает никаких эмоций, словно вспоминая что-то, глядит в мои глаза.
– Tutto è pronto4*, мистер Руис! – Нас обоих отвлекает голос Игнацио, который запрыгивает в катер и я отхожу от Джеймса.
– Grazie,5* – спокойно отвечает Джеймс, по-прежнему глядя на меня. – Идем, нас уже давно ждут, – он поспешно обходит меня и скрывается в каюте.
Я остаюсь стоять на месте, гляжу ему вслед, перевожу взгляд на маленькие волны на воде, бьющиеся о бетон набережной, а мысли о злосчастной фотографии заполняют голову. Это его брат? Неужели он погиб? Но как? Я обхватываю себя руками, крепко вцепляюсь в мягкий свитер Джеймса. Неужели Бейн как-то к этому причастен?
Я пошатываюсь, когда катер неожиданно заводится, и стараюсь устоять на ногах. Катер медленно начинает отплывать от пристани.
– Мисс Уильямс! – кричит через звук мотора Игнацио, – Прошу вас. В каюту! – Он машет мне рукой и я, стараясь не упасть, поспешно захожу внутрь катера.
Венеция появляется на горизонте внезапно. Вдруг из воды появляются колокольни с куполами, которые становятся все выше и выше. Наш катер стремительно рассекает голубую гладь, немного подпрыгивая на волнах. Весь водный транспорт плывет по специальным трассам, которые размечены как дороги. По обеим сторонам вбиты сваи, они ограничивают территорию.
Я с восторгом рассматривала дома, когда мы приблизились к городу. Дома стоят на специальных деревянных сваях, и складывается ощущение, что все здания словно колышутся на воде. Время берет свое и кое-где видна отвалившаяся штукатурка и потрескавшийся от сырости кирпич, но это только придает шарм старому городу.
Как только мы заплыли в первый канал, меня закружила и поманила с собой средневековая атмосфера Венеции. Каждый уголок старинных домов с необычными фресками, каждое окно с витыми решетками, каждая длинная гондола с гондольерами в причудливых шляпах, уносили меня в то время, когда дамы расхаживали в тугих корсетах, а кавалеры при каждой встрече с дамой низко кланялись. Венеция заворожила и обволокла меня историей, которая чувствовалась повсюду в соленом воздухе.
Я облизываю сухие губы и восторженно улыбаюсь, глядя вверх, на последние этажи с маленькими балкончиками и ящичками-клумбами, полными ярких цветов.
– Bene6*! – говорит Игнацио, сидя напротив меня.
– Что? – я перекрикиваю шум мотора.
– Bene! – мужчина разводит руками и показывает на вид сзади меня. – Прекрасно!
Я улыбаюсь в ответ ему. Действительно прекрасно.
– Bene… – тихо шепчу самой себе.
Катер сбавляет скорость и резко заворачивает в одну из улиц. Я встаю и иду к рулевой рубке катера. Открываю дверь, и от вида Джеймса за рулем катера в горле у меня пересыхает. Он удобно расположился на кресле, мускулистые руки крепко держат штурвал. Джеймс не поворачивает голову, когда я закрываю за собой дверь, он полностью сосредоточен на дороге. Медленно подхожу сзади и тихонько, с особой осторожностью, провожу рукой от его локтя до кисти. Вены от моих прикосновений вздуваются, мышцы напряжены, он еще сильней сжимает руль. Я убираю руку и обхожу Джеймса, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Джеймс не смотрит на меня, но тень улыбки мелькает на его губах. Я улыбаюсь в ответ и понимаю, что недавний всплеск эмоций по поводу фотографии если не забыт, то отодвинут в сторону.
Он глушит мотор и осторожно пришвартовывает катер к небольшому мостику возле дома. Справляется Джеймс с водным транспортом так же умело, как и водит машину.
– Идем, – он, наконец, смотрит на меня, и взгляд его опять излучает ту нежность и любовь, которые были возле входа в аэропорт.
Джеймс берет меня за руку, и мы вместе выходим из рулевой рубки. Он, не говоря ни слова, кивает Игнацио, и тот поспешно выходит из каюты. Видимо, привязать катер к причалу. Джеймс поворачивается ко мне, коротко целует в лоб. Заглядывает в глаза и в темной, полюбившейся мне бездне, я замечаю настороженность.
– С этим местом меня многое связывает, – он медлит, словно подбирает слова для фраз. – И я не хочу, чтобы мои прошлые дела тебя как-то касались.
– Они уже коснулись, Джеймс, – я не понимаю, к чему он клонит.
Он выдыхает.
– Я знаю, – Джеймс проводит рукой по моей щеке. – Поэтому больше не хочу тебя впутывать. Не в этот раз.
Я нервно покусываю губу и пытаюсь разгадать двойной смысл его слов. Опять ваши загадки, мистер Руис!
– Хорошо, – я соглашаюсь и пожимаю плечами.
«Придет время, и я сам все расскажу». По-моему, ты так мне говорил в отеле «Вьюпоинт»?
Джеймс заметно расслабляется и берет чемоданы у выхода каюты.
– Пришло время познакомиться с Джулианой, – он хитро улыбается и выходит за дверь.
– С кем? – удивленно спрашиваю я и спешу за ним.
Джеймс передает чемоданы Игнацио, который стоит на мостике, и тот удаляется от нас по шатающимся дощечкам.
– Джеймс, кто такая Джулиана? – выпытываю я и недовольно наблюдаю, как он ловко забирается на мостик и подает мне руку.
– Сейчас и узнаешь.
Я смотрю на его руку, перевожу недоумевающий взгляд на его лицо. Я и не знала, что могу быть такой ревнивой.
– Джесс… – он расплывается в улыбке, перед которой я, конечно, не могу устоять, и манерно закатив глаза, беру его руку.
Возле узкого мостика-причала, мы ступаем на такую же узкую дорожку вдоль дома. Она покрыта маленькими кирпичиками и вдалеке заворачивает за угол дома. Мы втроем проходим мимо невысоких зданий, не выше четырех этажей. Я с интересом разглядываю местных жителей, которые, видимо, слишком устали от туристов и на мои удивленные взгляды отвечают мелодичным итальянским ворчанием.
Женщины развешивали белье на веревках, натянутых на железные прутья почти возле каждого окна. Мужчины в переулках эмоционально разговаривали, не вынимая изо рта сигареты, но при виде нас с любопытством кидали свои взгляды именно на меня. Ребятишки ловко бегали по узким улочкам, перебегая с мостика на мостик, с одного берега на другой.
Атмосфера маленького города завораживала, и казалось, что я вторглась в личную жизнь местных жителей. Я перевожу взгляд с детей на пожилую женщину в окне, которая поливает свою маленькую клумбу. Одновременно с поливом она мило пританцовывала и что-то говорила своим цветам, нашептывала, словно колыбельную пела. Я улыбаюсь, наблюдая за этой картиной. В глубине души я понимаю, какие бы ты деньги не обрел, каким влиятельным человеком ты не был, ты не сможешь до конца вкусить всю прелесть жизни, ты не сможешь так… поливать цветы на своей клумбе, словно это занятие всей твоей жизни. Потому что у тебя есть все, а у этой женщины всего лишь крохотные цветы и ей для счастья больше ничего и не надо.
Понимал бы Бейн, что счастье совершенно не в деньгах, он бы по-другому относился к жизни. И в какие-то моменты мне его даже жаль. Он не знает, что такое настоящая жизнь.
Может я и ошибаюсь. Хотелось бы на это надеяться.
– Vieni,7* мистер Руис!
Игнацио отвлекает меня от размышлений о цветочках и, пройдя через несколько дверей, которые были одинаково деревянные, открывает одну из них.
– Вот мы и пришли, – задумчиво произносит Джеймс и придерживая дверь, пропускает меня вперед.
Помещение оказалось маленьким, хотя снаружи такого не скажешь. Возле входа сразу же крутая узкая лестница на второй этаж. Небольшая комната на первом этаже, где стоит старенький зеленый диван и такой же старенький телевизор. Пара картин на серых стенах, отделка стен выполнена натуральным деревом. Занавесок на единственном окне в комнате не было. Такое чувство, что постоянной хозяйки в этом доме нет. Из комнаты без каких-либо коридорчиков сразу начинается другая комната, без дверей, с большой аркой. Я замечаю желтые кухонные тумбы и маленький деревянный стол со стульями.
Игнацио ставит чемоданы возле входа, снимает ботинки и сразу же проходит на кухню.
– Располагайся, – говорит Джеймс и тоже разувается возле двери.
Я скидываю с ног кроссовки и замечаю что пол, как и стены, выстелен длинными досками, выкрашенными в серый цвет.
– Ну, наконец-то! – слышится голос со второго этажа. – Я думала, что не дождусь вас!
Легкий топот по потолку и вот по лестнице сбегает вниз молодая девушка с черными вьющимися волосами. Она одета в грязный фартук, испачканный в краске, а в руках у нее тряпочка и кисть. Незнакомка стремительно пролетает мимо меня и набрасывается на Джеймса с крепкими объятиями. Я стою, не шелохнувшись, и во все глаза смотрю то на нее, то на Джеймса, который тоже ее обнимает, но виновато смотрит через ее плечо на меня.
Что за…?
– Джулия, познакомься с Джессикой Уильямс, – девушка отпускает его и медленно поворачивается ко мне. Она внимательно окидывает меня взглядом с ног до головы, останавливается на свитере Джеймса, который на мне до сих пор, и тут же меняется в лице. Поднимает брови, словно не верит своим глазам, надувает пузырь жевательной жвачки, и затем с громким хлопком сдувает его.
– Джессика, это Джулиана, мы работаем вместе, – произносит Джеймс, еще не видя выражения лица девушки. А Джулия не сводит с меня оценивающего взгляда.
– А ты, я так понимаю, его куртизанка? – она самодовольно улыбается и меня передергивает.
– Что? – почти выкрикиваю я, так как меня повергает в замешательство слово, которым он охарактеризовала мое отношение к Джеймсу.
– Да брось ты! – она отмахивается и подходит ко мне, обхватывает одной рукой за плечи и прижимает к себе. – Я шучу! – Джулиана громко смеется, – думаю, мы с застенчивой мисс Уильямс подружимся. – Она подмигивает мне и широко улыбается Джеймсу.
Джеймс с видимым облегчением улыбается нам обоим и задерживает взгляд на мне. Я стараюсь показать ему, что с Джулианой, которая остра на язык, мы можем вовсе не найти общего языка, но он ничего не замечает.
– Пойдем, – девушка легонько толкает меня и внезапно шлепает по попе, отчего я подпрыгиваю на месте. – Я вас накормлю.
Джулия проходит мимо Джеймса на кухню и как мне показалось, слишком сильно виляет ягодицами. Я перевожу полный противоречий взгляд на Джеймса и едва успеваю открыть рот, как он меня перебивает.