Неизбежно, в силу своего онтического вот-бытия, мы внутренне близки к тому, что объективируем. Мы способны к науке и познанию исключительно в силу опыта сущего.
Опыт обозначает нас, то есть деформирует или информирует нас в момент представления себя. Действительно, опыт указывает на то, что остается от сущего после его смерти. Ex-perior – ens – actio: от умершего бытия случается существующее. Таким образом, это модус или форма, появляющиеся в момент, когда измеряющий «умирает» вместе с фактом.
Умственный критерий внутриприсущ синапсу части, при этом сохраняется идентичность его голотипии*. Когда какая-то часть динамической целостности субъекта находится во взаимодействии, это не приводит к прекращению единства энергетической одновременности.
Цель определяет, формализует реальность силы. Сила обозначает то, что исполняет принцип действия вовне.
Обращаясь к этимологии, я абсолютно не собираюсь брать за основу лингвистический критерий, может быть, как исидорские экзегеты* (св. Исидор Севильский)[22]. Я хочу открыть доступ к единому принципу энергетического обозначения. Он в любом случае присутствует и остается верным самому себе в создании слова и формулы, цели и принципа любого энергетического события. Реальность является таковой, только если являет следы обозначающего, который на нее указывает и таким образом выстраивает.
Для меня следование энергетическим или психическим формам – это только визуализация модусов поля. Я улавливаю себя как сознание, я осознаю себя сознающим действие, которым становлюсь.
3.2. Исследование реальности с позиций человека
Очевидно, что для занятий логикой или наукой я в любом случае остаюсь близким константе «Н» в рамках «здесь и сейчас» земного существования[23].
Мне никак не уклониться от своего существования, а значит, от потребности в критерии, пути, цели, способе и т. д.
Я исследую реальность и универсум с позиций того положения, в котором нахожусь. Я не могу мыслить и измерять (рационализировать) за пределами своего существования, или здесь-бытия. Я мыслю в силу факта своего существования. Факт говорит о моем присутствии и меня определяет. За пределами меня невозможно никакое исследование. Реальность есть там, где есть я, то есть там, где реальность, или бытие, испытывает меня, а я проживаю в опыте ее.
Индукция и дедукция на философском уровне возможны в той мере, в какой на это указывают реальные предпосылки.
3.3. Понятие «поля»
В своих работах Гедель и Гейзенберг* – последователи Эйнштейна, Пуанкаре, Бриджмена и Лобачевского – предвосхитили необходимость в точном человеке-экспериментаторе. Так понятие поля возвращается из непоколебимой евклидовой геометрии в сферу перцептивного поля субъекта.
Поле, собственно, указывает на условное пространство некоего гештальта, один из аспектов которого оно уточняет. Иными словами, это сфера контакта, в которой требуется анализ. Следовательно, реальность есть там, где она воспринимается, о чем говорил Дж. Беркли*: Esse est percipi («Существовать – значит быть воспринимаемым»). Но восприятие также есть реальность. Способ и условная сфера контакта, благодаря которым я экспериментирую, представляют собой для субъекта, устанавливающего критерий, функциональные структуры реального. Контакт[24]
Конец ознакомительного фрагмента.