– Кажется, три из них висят здесь всю весну.
Лана со стоном рухнула на стул подле меня.
– А я забыла у подруги спицы.
– Ты наконец-то взялась за обещанный мне свитер? – шутливо поддела ее я.
– Свитерами я займусь только в сентябре, – возразила она. – Неделя-другая – и снова можно будет омлет на асфальте жарить.
Будто мало того, что гардероб разместили в самом дальнем углу музея, так еще это одно из немногих помещений, где нет кондиционера. В сочетании с фантастическим местоположением это гарантировало духоту при малейшем скачке температуры.
– Если и в этом году сюда не поставят кондиционер, я уволюсь, – выдала она и решительно кивнула.
– Не уволишься.
– Нет, не уволюсь. Но могла бы, – откликнулась она.
– Честно говоря, я не уверена, что начальство купится на «я могу уволиться, но, пожалуй, если вы купите вентилятор, я передумаю».
Лана душераздирающе всхлипнула:
– Жизнь несправедлива.
Она со скепсисом проследила за тем, как я сложила вместе большой и указательный пальцы и медленно потерла ими.
– Что ты делаешь?
– Играю на самой крохотной в мире скрипке.
Лана согнулась от хохота. Ее аж трясло, и я тоже не могла не усмехнуться. У нее невероятно заразительный смех – не в последнюю очередь благодаря тому, что, зайдясь им, ей не удавалось усидеть на месте. Сейчас Лана запрокинула голову и, что не редкость, сползла на пол.
Из всей троицы, что работала со мной, больше всего я любила пересекаться именно с Ланой. За пределами работы у нас едва ли найдется что-то общее, но эти несколько минут, перед тем как мы сменимся, всегда в радость.
Наконец она успокоилась и снова нормально села.
– Ну да, по крайней мере, пока ты наслаждаешься свободой, я могу посчитать, сколько я должна здесь проработать, чтобы оплатить учебу.
Я скривилась.
– Боюсь, количество десятилетий удручит тебя.
– Я думала, это моя прощальная реплика, – мученически простонала она.
Я запихнула книгу, лежавшую до этого момента у меня на коленях, в рюкзак, закрыла его и закинула за плечи.
– Увидимся через две недели, – сказала Лана.
Я высвободила волосы, попавшие под лямки, и удивленно взглянула на нее.
– Ты не выходишь на следующей неделе?
Она покачала головой. В волосах сверкнули длинные серебряные сережки.
– У меня завтра самолет до Лондона. Мама снова выходит замуж, и я должна убедиться, что ее возлюбленный не сбежит, увидев нашу семейку в полном составе. А брат обещал мне тележку булочек с корицей, если я помогу на кухне. Кажется, это главная причина, почему я таки еду, – весело резюмировала она.
– Прекрати-и-и, или однажды я куплю билет в Англию, просто чтобы сходить в кондитерскую к твоему брату.
С нашей первой встречи Лана только и рассказывает о талантах своего брата. Она показывала мне кучу фоток, и у меня слюна набегала от одной мысли о разукрашенных тортах и ярких кексах.
Лана засмеялась.
– Почему я должна тебя останавливать?
– Я надеялась, в тебе проснется жалость, и ты просто прихватишь брата с собой по дороге назад.
– Ты не представляешь, с каким удовольствием я бы это сделала. Бывает довольно одиноко, когда все живут так далеко.
Следующие слова вылетели у меня изо рта раньше, чем я успела подумать.
– Если хочешь, можем сходить куда-нибудь вместе, как вернешься.
Она выпрямилась на стуле и с надеждой посмотрела на меня:
– Правда?
Я пыталась сдержать улыбку, но потерпела неудачу. Лана походила на счастливого щенка, которому только что купили новую игрушку.
– Правда.
Я уже ждала, что она сейчас подскочит и будет прыгать, хлопая в ладоши, – не то чтобы я возражала. Напротив. Мы с Ланой, конечно же, прекрасно сойдемся и вне работы, так что я уже с нетерпением жду встречи.
– Увидимся через две недели.
Я помахала ей на прощание и, отвернувшись, быстрым шагом вышла из гардероба.
«Гарри Поттер» и постель – мой воображаемый рай.
Глава 7
Передо мной дилемма.
Легла ли я в постель и продолжила читать «Гарри Поттера», не поужинав и не умывшись, когда пришла домой?
Возможно.
Пожалею ли я об этом утром, когда обнаружу синяки у себя под глазами, как у панды?
Вполне вероятно.
Все равно ли мне?
О, абсолютно!
Я лежала в кровати, перекатываясь последние несколько часов с одного бока на другой. Поначалу натянула было на себя одеяло, но снова его сбросила, стоило истории завертеться. Как я ни укладывалась, мне было неудобно, но я не могла заставить себя отложить книгу, не перелистнув последнюю страницу…
Что, видимо, сейчас и случится. Я пробежалась взглядом по заключительным словам. Если бы не необходимость ждать утра, чтобы раздобыть второй том, я была бы счастлива захлопнуть «Гарри Поттера и философский камень».
Я положила книгу на кровать. Взгляд скользнул к маленьким часикам, тикающим на прикроватной тумбочке. Два ночи. Вот же… Лучше всего отвернуться и сделать вид, что никогда в ту сторону и не смотрела. До лекции меньше шести часов, дамоклов меч над моей головой ощутимо покачнулся.
С тихим вздохом я перекатилась на спину. Уставилась в потолок, уговаривая себя, что нужно просто продержаться ночь. Иногда вовсе не поспать намного лучше жалких четырех часов сна, после которых ты встаешь, как зомби. А я сейчас в километрах от той усталости, когда падаешь и моментально засыпаешь. Сон в ближайшее время – не самый правдоподобный вариант, я слишком бодра.
Дай знать, как дочитаешь.
Слова Чжэ Ёна всплыли у меня в голове, и я схватила с тумбочки телефон, прежде чем успела хорошенько подумать о том, что делаю, или вспомнить, сколько сейчас времени.
Я: В каком магазине можно разжиться книгой в два ночи?
Уже после отправки я трижды перечитала сообщение. Слишком расплывчато? Реально вообще догадаться, о чем я? Наверное, стоит отправить еще одно сообщение. Но не будет ли это слишком навязчиво? Я застонала под натиском самокритики и хотела было отложить телефон, но тут тихо пиликнуло уведомление.
Чжэ Ён: Это вступление к одной из твоих бессмысленных шуток?
Да чем он вообще занят, что в два часа ночи отвечает за несколько минут? Он в дороге? Зависает с друзьями? Или тоже не спит над книгой?
Я: «Гарри Поттер» для тебя шутка?
Чжэ Ён: Подожди. Ты – всё?
Я: О да. Книга – всё. Нервы – всё. Драко Малфой – всё.
Чжэ Ён: И как тебе?
Я: Можно честно?
Чжэ Ён: Разумеется!
Мои пальцы зависли над клавиатурой, а я пыталась привести мысли в порядок. История, без сомнений, потрясающая. Однако меня в ней не все устраивает.
Я: Я читала и не могла остановиться. Но начало, как по мне, не совсем гладкое. Не знаю, в чем дело, но действительно, по-настоящему хорошо пошло только после первых ста страниц.
Я: Должно быть, с такими взглядами друзей мне не завести, да?
Я: Книга не плоха – ни в коем случае. Я супербыстро ее прочла, но начало какое-то корявое.
Чжэ Ён: Составляй мнение без оглядки на меня, Элла.
Его слова поставили меня в тупик. Должно быть, я так сформулировала мысль, будто избегаю любого спора. Сила привычки, как говорится.
Чжэ Ён: И несмотря на это ты хочешь заполучить второй том?
Я: Я все еще не сплю, потому что дочитывала первый. Если это не показатель моей готовности приступить ко второму, то я даже не знаю…
Чжэ Ён: Завтра ранний подъем?
Я: Первый будильник на шесть тридцать.
Чжэ Ён: Ауч.
Я: А ты? В конце концов, ты тоже не спишь.
Ответа пришлось подождать, за эти несколько минут я неловко скатилась с кровати, быстро переоделась в пижаму и умылась. Стоило мне снова залезть под одеяло, телефон мигнул новым сообщением.
Чжэ Ён: Я привык не спать.
Я: Как можно привыкнуть к чему-то столь ужасному, как недосып?
Чжэ Ён: Если у тебя нет выбора…
Я: Оу!
Я: Можно странный вопрос?
Чжэ Ён: Да, конечно.
Я: В нашу первую встречу ты говорил на языке, который я раньше не слышала.
Я: Очень бестактно спрашивать, что это за язык?
Чжэ Ён: Как по мне, нет.
Чжэ Ён: Корейский.
Я: Вынуждена честно признаться: мои знания о Корее ограниченны.
Чжэ Ён: А конкретнее?
Я: Ну, я знаю, что она есть. Теперь еще и как звучит корейский язык. Но, в общем, на этом всё.
Чжэ Ён: Корея – это… Хм. Как можно описать родину?
Я: Ладно, например, США… большие.
Чжэ Ён: Спасибо, Элла, ты определенно очень помогла.
Чжэ Ён: Однако: Южная Корея – довольно маленькая, но вопреки (или даже благодаря) этому ей есть что предложить.
Чжэ Ён: Сеул – столица – по размеру примерно как Чикаго, но жителей там в три раза больше.
В три раза больше жителей. Мне и Чикаго казался невероятно забитым, трудно представить, каково в столице Южной Кореи.
Я: Кажется, мне стоит порадоваться, что мы переехали в Чикаго, а не в Сеул.
Чжэ Ён: Я тебя понимаю. Серые небоскребы, толпы людей.
Чжэ Ён: Но все же Сеул… особенный? Некоторые воспоминания о нем для меня значат много, другие я предпочел бы стереть. Думаю, ни один другой город не вызвал у меня такого двойственного ощущения.
Я: Ты родом из Сеула?
Чжэ Ён: Нет, из Пусана. Это портовый город на Западном побережье. Оттуда можно быстро добраться до Японии.
Я: (Я вооружилась гугл-картами.)
Я: И почему ты переехал в Сеул?
Чжэ Ён: Из-за работы.
Я: А в Чикаго тебя как забросило?
Чжэ Ён: Снова работа.
Я: Довольно смело. В смысле поехать на другой конец света.
Мне казалось, это невероятно тяжело – оказаться так далеко от дома. Дожидаясь ответа, я потерла уставшие глаза. Кажется, многочасовое чтение и экран телефона сделали свое дело.
Я ждала целую вечность, но, когда Чжэ Ён и через пятнадцать минут ничего не ответил, пришла к выводу, что он заснул, и заблокировала телефон. Выскользнув из руки, он чуть не рухнул мне на голову. Я не стала утруждать себя его поисками среди подушек, а просто повернулась на бок и по подбородок закуталась в одеяло.
Луна мягко освещала комнату. Я наблюдала, как прозрачные занавески у окна вздымаются при каждом дуновении ветра. В глазах будто песок от усталости, но голова все еще работала на полных оборотах. Может, немного порисовать и успокоить мысли? Но выбираться из моего кокона, чтобы добраться до этюдника…
Я натянула одеяло повыше, по самый нос. Закрыла глаза и представила, что я могла бы нарисовать. Плавные линии карандашом – контур. Слегка большеватый для лица нос. Высокие скулы. Обрамленные темными ресницами глаза. И где-то между черными локонами и пухлыми губами, дольше необходимого занимавшими мое воображение, я уснула.
Глава 8
Быть вырванной из сна звонком будильника всего три часа спустя, после того как уснула, – «прекрасно» ровно настолько, насколько звучит. Только на то, чтобы вытащить себя из кровати и прошаркать до ванной, ушло двадцать минут. Двадцать минут я боролась с желанием рухнуть обратно на мягкие подушки. Весь путь я преодолела с полузакрытыми глазами и, только умывшись холодной водой, открыла глаза, чтобы посмотреть в зеркало.
Глаза опухли, и при свете дня синяки под ними делали меня похожей на панду. Кожа, и без того обычно бледная, поблекла еще больше и приобрела нездоровый вид. Тем не менее… стоило мне вспомнить вчерашний разговор с Чжэ Ёном, и в животе появилось теплое покалывание.
Пришлось похлопать себя по щекам – во-первых, чтобы они не казались такими бесцветными, а во-вторых, мне хотелось согнать с лица не желающую исчезать улыбку. Затем я вернулась к себе и сменила пижаму на джинсы и белую футболку.
Мой взгляд с тоской скользнул по мягким подушкам, в манящем беспорядке раскиданным по постели. Мэл всегда задавалась вопросом, как мне не мешают спать эти бесчисленные подушки повсюду – даже в ногах одна была, должно быть, я спихнула ее туда ночью. Я в ответ удивлялась, как ей может быть удобно со всего одной.
Отвернувшись от соблазнов сонного царства, я открыла дверь и услышала доносящийся с кухни шум. Поморщившись, я схватилась за голову. Ради собственного блага громких звуков сегодня стоит избегать. На кухне Лив встретила меня горкой оладий. С первого взгляда я и не поверила. Лив добровольно встала пораньше и приготовила завтрак?
– Всё в порядке?
Она выставила на стол кленовый сироп, налила себе стакан молока и села.
– Учитель заболел, и у меня освободилось два часа. Спать я больше не могла, поэтому решила сделать что-нибудь для нас обеих полезное. И, судя по твоему виду, это кстати.
Я опустилась на стул напротив нее и подперла рукой голову. Держать ее на шее сложнее, чем можно подумать. Лив посмотрела, как я с помощью вилки перетягиваю один из оладушков себе на тарелку, и протянула мне сироп.
– У тебя все хорошо? – спросила она, когда я в очередной раз прикрыла ладонью рот и зевнула.
– Великолепно.
– Не удалось поспать?
Я отрезала кусочек воздушной сладости и наколола на вилку.
– Можно и так сказать. Я зачиталась и забыла о времени.
Не было нужды поднимать взгляд, чтобы увидеть, как Лив закатывает глаза. На выдачу реакций резервов энергии у меня не хватало. Удачей будет прожить день, не положив голову на парту посреди лекции.
– Мэл не писала, когда именно в пятницу она возвращается? – уточнила я, покончив со своей порцией и запивая все апельсиновым соком.
Лив в один глоток опустошила свой стакан с молоком, поставила его и, вытерев рот тыльной стороной ладони, вытащила из кармана телефон.
– Она пишет, что вряд ли вернется раньше семи вечера. И что ей звонила миссис Эллиот.
– Чего она хотела?
Я отставила тарелку. При переутомлении еда в меня всегда лезет со скрипом. Я чувствовала себя как при легком похмелье – но без алкоголя.
– Друзья миссис Эллиот рассказали ей про «Пинтерест» и онлайн-курсы по шахматам, и она купила компьютер, – зачитала Лив.
Я не ослышалась?
– Она купила компьютер, чтобы играть в шахматы и разглядывать картинки?
Лив пожала плечами.
– Ты ее знаешь. Она хочет оставаться молодой.
– И зачем она звонила Мэл?
Лив сунула телефон мне под нос, чтобы я сама могла прочесть, и запихнула в рот еще кусок оладушка.
Мэл: Она больше ничего не сказала, но прозвучало так, будто она уже не справляется с этим компьютером. Не заглянете к ней сегодня, вдруг ей нужна помощь?
Я со стоном откинулась на спинку стула.
– Я обожаю миссис Эллиот, серьезно. Но чтобы объяснять пожилым людям современные технологии, нужно терпение, на которое я сегодня не способна.
– Но она пользуется смартфоном так, что можно подумать, она родилась с ним в руках, – вставила Лив и отбросила волосы со лба. – Возможно, все не так уж плохо.
– Тебе даже не придется объяснять, что не каждое всплывающее уведомление – вирус, который обрушит интернет.
– Вероятно, в этот раз мне вообще не придется объяснять, – робко пробормотала она.
Я сощурилась.
– …Потому что?
Внезапно ее невероятно увлекло рассматривание собственных рук.