Шрамов много, и они глубокие.
Однако вместе мы преодолеваем все: и его прошлое, и мое. Когда Крис находится всего в нескольких ярдах, я не могу не броситься в его объятия. Обхватываю ладонями его лицо, провожу пальцем по губам, изучаю парня, словно мы не виделись месяц, а не несколько часов.
– Ты в порядке? – с любопытством интересуется он, улыбаясь.
Я медленно киваю и не отрываю от него взгляда. Меня снова захлестывает волна восторга от того, что мы вместе, от того, насколько важно для нас быть парой.
– Мы же это сделали, да?
Крис понимает меня гораздо лучше всех остальных, а потому кивает в ответ.
– Да, Блайт, мы побороли сердечную боль и послали ее ко всем чертям.
Сила этой правды притягивает наши губы вместе, и я целую любовь всей моей жизни с еще большим чувством и значением, чем ожидала. Глаза обжигает слезами, а грудь сдавливают эмоции. Вкус его губ и ощущение его объятий, когда Крис прижимает меня к себе, кажется, отгораживают от всего мира, и я позволяю себе раствориться в нем.
А потом Крис замедляет поцелуй, сжимая меня в объятиях, пока я не откидываюсь назад и не запрокидываю голову.
Он проводит рукой по моей груди и улыбается.
– Как я и сказал, практически все просвечивает…
Я смеюсь и хватаю его за руку, чтобы выпрямиться. Он поворачивает меня спиной к себе и замечает в воде Сабина. Мне нравится, как тот дрейфует, спокойный и расслабленный.
– Кажется, наш мальчик научился лежать на воде, – замечаю я. – Нельзя утонуть, если умеешь держаться на воде.
Крис несколько минут молчит.
– Наверное. Но вода сегодня уж больно холодная. Возможно, будет шторм. – Он потирает мои плечи, и его дыхание касается моей кожи. – Во время шторма тяжело держаться на плаву.
Он прав, но я ждала более оптимистичного ответа. Поэтому поднимаю подбородок и оборачиваюсь.
– Давай просто наслаждаться моментом, хорошо?
Крис тихонько усмехается.
– Хорошо.
Когда я вновь нахожу взглядом Сабина, то испытываю облегчение. Словно боялась, что он мог утонуть, пока я не смотрела. Даже с такого расстояния видно, что он наблюдает за нами. Я слегка взмахиваю рукой, и парень машет в ответ, начиная грести в противоположную сторону.
Ожерелье, которое теперь всегда на мне, нагрелось на солнце и обжигает кожу. Я перебираю пальцами первые буквы имен Кристофера, Эстель, Эрика и моего, пока не нахожу «С» Сабина.
Серебряная подвеска ощущается как обычно, но я потираю ее между пальцами, удостоверяясь, что она на месте.
Подвеска со мной, а значит, и Сабин тоже.
Джон плывет к берегу, отряхивается и подбегает к нам с Крисом.
Мы все наблюдаем, как Сабин остается наедине с океаном.
2. Лобстеры и разлука
После того как сходила в душ и оделась к ужину, я останавливаюсь на вершине лестницы и слушаю прекрасные звуки, доносящиеся до второго этажа. Эти звуки издают мои родные: Эстель заливисто смеется, Крис гремит кастрюлями на плите, Джеймс под музыку круто пародирует Принса.
Сзади скрипят половицы, и из своей комнаты выходит Эрик. Его черные волосы стали короче и открывают красивые, выразительные черты лица, свойственные их семье. Я протягиваю руку и глажу его макушку, как всегда, когда он подстрижется.
– Привет, Блайт, – улыбается он.
– Готов завтра вернуться к учебе?
Стараюсь изобразить воодушевление, но это непросто. Я уже ощущаю тишину, которая завладеет домом.
Эрик кивает.
– Да. Год будет трудным, но, кажется, я правильно сделал, что сменил специальность на историю.
– Это единственное, что тебя туда манит? – вскидываю я бровь.
Он слегка краснеет.
– Очевидно, что еще Зак. Я рад, что он в этом году остается рядом с колледжем.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не захлопать в ладоши.
– Значит, у вас по-прежнему все хорошо?
– Тебе не нужно все время проверять, – мягко произносит он. – У нас правда все хорошо.
– Извини, что такая надоедливая. – Я пожимаю плечами. – Ничего не могу поделать.
– Ну, ты мне практически как сестра, поэтому я тебя не виню.
Эрик и Зак снова вместе. Уже больше полугода. Я знаю, как сильно они любят друг друга, но Эрик предпочитает залегать на дно и не распространяться о личной жизни, поэтому логично иногда его подталкивать.
– Пятьдесят баксов на Александра! – раздается голос Эстель. – Он гребаный победитель, если тут такие есть! Зацените моего крутого парня!
– Эм, кто такой Александр? – спрашивает Эрик.
Я качаю головой.
– Понятия не имею.
– Ох, да? Пятьдесят на Моисея! – выкрикивает Джеймс.
Мы с Эриком спускаемся по широкой деревянной лестнице в большую гостиную и через столовую осторожно проходим на кухню.
Я все еще поражаюсь ее размеру. Дом явно когда-то был гостиницей, потому что для традиционного жилища здесь слишком много больших приборов из нержавеющей стали и металлических поверхностей. Однако Шепарды, Джеймс и я не настолько консервативны, так что без проблем всем этим пользуемся.
Даже представить себе не могу, о чем думали мои родители, когда покупали этот дом только для себя и нас с Джеймсом. Поскольку они никогда не переезжали сюда и не проводили здесь лето, я делаю все возможное, чтобы наполнить наше гнездышко семейным теплом и любовью.
Когда мы входим, нас встречают аплодисменты и улюлюканья. Крис стоит на стуле со свистком во рту и поднятыми вверх руками. Он бросает на меня взгляд и дует в свисток, резко опуская руки. Эстель и Джеймс кладут лобстеров на пол, и буквально сходят с ума. Клейкой лентой обозначены беговые дорожки, а в пятнадцати футах стоят конусы с радужными флажками. Очевидно, это финишная черта.
Я закатываю глаза, но смеюсь.
– Блайт, иди сюда на сторону девочек, будем поддерживать Александра Красного. Джеймс продувает, как сучка!
На Эстель красная тоненькая мини-юбка, белый топ и белые же кроссовки, а на щеке она нарисовала небольшой мегафон. Судя по всему, подводкой для глаз. Эстель отрастила волосы чуть длиннее обычного, и теперь они закрывают уши и доходят до спины. Впервые за кучу времени она не стала выкрашивать пряди в неоновые цвета, просто оставив их черными.
– Вы серьезно устроили гонку лобстеров? – удивляюсь я.
– Это наша последняя ночь в Мэне. Вполне подходящее занятие, – отвечает Джеймс и начинает орать на своего лобстера: – Моисей! Давай, чувак! Хватит кружить, придурок!
Щеки моего брата пылают, и я не уверена, то ли он так увлечен гонкой, то ли все дело в Эстель, которая, подпрыгивая, светит своими черными кружевными трусиками.
Я перехожу на сторону девочек и пытаюсь скопировать ее довольно сложные движения группы поддержки. Учитывая, какие омары медленные, думаю, у меня будет время для практики.
– Эстель, еще раз подпихнешь ногой, и я тебя дисквалифицирую, – предупреждает Крис.
Она показывает ему язык.
– Да пошел ты! На войне лобстеров все средства хороши!
В мгновение ока она поворачивается спиной к Джеймсу и наклоняется, быстро задирая юбку.
– Эстель! Господи! – стонет Эрик, прикрывая глаза.
Я собираюсь поинтересоваться, где Сабин, но в этот момент из-под стула Криса выезжает скейтборд, и сзади выскакивает мой лучший друг собственной персоной.
– Я вас всех уделаю! – кричит он, указывая на лобстера на скейтборде.
Его гонщик легко обгоняет двух других участников, которые до сих пор только отклонялись от курса. Эстель и Джеймс протестующе вопят, но Сабин уже несется за своим победителем, который пролетел через финишную черту и продолжает путь в столовую.
– Ни за что! Крис, скажи ему, что это нечестно! – возмущается Джеймс.
Тот спрыгивает со стула и поднимает руки.
– Эстель сама сказала. В войне лобстеров все средства хороши. Мы не оговаривали, что запрещено использовать скейтборд.
Крис подходит к Сабину и дает ему «пять», а потом обнимает и похлопывает по спине.
Тот в свою очередь приподнимает брата за талию и изображает полуобморок. Оба едва не падают.
– Старшие братья самые лучшие, – поет Сабин.
– Нет, старшие братья – отстой! – Эстель топает ножкой и спасает своего лобстера от угрозы быть задавленным парнями. – За то, что подвел меня, – сообщает она Александру, – ты будешь сварен и съеден врагом. – Она поворачивается к Сабину, предлагая проигравшего. – Он в твоем распоряжении.
– С радостью, моя дорогая сестричка.
Сабин опускает Криса обратно на пол, изображает руками клешни и движется в сторону Эстель.
Джеймс тоже шагает к Эстель со своим гонщиком в руках.
– Иди сюда, юная мисс. Думаю, тогда Моисей твой, мясо в хвосте и все остальное.
Эстель упрямо поджимает губы, но все равно забирает лобстера.
– Учитывая, что ты не из моих отвратительных братьев, я принимаю. Кроме того, – добавляет она, подходя к плите, – мне всегда нравился твой хвост.
Остальные парни хрипло вскрикивают, а Джеймс хватает Александра и лобстера Сабина и несет их к кипящим кастрюлям.
Эрик ловит мой взгляд и улыбается. Оказывается, Джеймс и Эстель не безнадежны.
Насколько мне известно, они не прикасались друг к другу все лето. Не скажу, что мне хочется знать подробности, но надеюсь, что они смогут снова быть вместе. А еще я никогда не думала, что Эстель станет добровольно заниматься ремонтом в ванной, так что странности определенно случаются.
Я наблюдаю за их парочкой и прикусываю губу, когда Джеймс обнимает Эстель за талию. Я знаю, что в прошлом году она посещала психотерапевта, но когда мы это обсуждали, подруга щурилась и говорила с австралийским акцентом.
«И как же отвратительное детство повлияло на твое психологическое и сексуальное состояние?»
А дальше следовали откровения в духе Эстель.
«У меня не было секса с тех пор, как я трахнула твоего брата в гамаке прошлым летом. Так как, думаешь, я справляюсь? У меня, конечно, мозолей на руках и в интересных местах нет, но я покупаю много батареек, ясно? У девушки во время воздержания вибраторы не простаивают без дела, верно?»
Я не знаю, как долго продлится добровольное воздержание, но, по правде говоря, это полезно для нее. Ее засосало в трясину странных и неправильных взаимоотношений с мужчинами, и она начала затягивать туда и моего брата. На Эстель очень не похоже, что она не стремится при каждом удобном случае потрахаться, но Джеймс, судя по всему, готов ждать. Я не слышала, чтобы он упоминал девушек из колледжа, так что его привязанность к Эстель, должно быть, сильнее, чем мне казалось. Но я рада.
– Би, где мой картофельный салат? И салат из капусты? А мой початок кукурузы? – разносится по кухне громогласный вопль, и Сабин демонстративно поглаживает живот. – Сабин голоден! Сабину нужно покушать!
Я хватаю его за руку и тащу к холодильнику.
– Протяни руки. Можешь отнести салат на стол, а я заверну твою кукурузу в фольгу для гриля, хорошо?
– Хорошо, Блайт, – ворчит парень, послушно забирая большие контейнеры. – Сабин любит, когда женщина его кормит. Больше мертвых животных, меньше овощей.
– Ладно, пещерный человек. Есть еще бифштекс.
По сигналу Крис проходит мимо нас с тарелкой маринованных бифштексов и тоже издает рычание.
– Будем жарить мамонта, да?
– Ар-р, да. Мамонта. – Сабин неуклюже, как неандерталец, выходит из кухни вслед за Крисом.
– Если тебе нужна помощь от кого-то более цивилизованного, я в деле, – предлагает Эрик. – Думаю, что смогу заколоть дикого кабана или что-нибудь подобное, но еще я очень хорошо накрываю на стол.
– О, голос разума, – произношу я с улыбкой, – не откажусь от помощи.
Мы с Эриком молча расставляем тарелки и раскладываем столовое серебро, оба прекрасно понимая, что теперь не скоро соберемся все вместе за ужином в этом доме.
Следующим летом близнецы и Джеймс выпускаются из колледжа. Для них было бы совершенно нормально уехать и найти работу за пределами этого небольшого туристического района в штате Мэн. Я к этому готова. Не хочу, но не исключаю такую возможность. Пусть каждый делает собственный выбор, раскрывает свой потенциал и становится счастливым. Только вот мне все равно хочется удержать всю компанию поближе к нам с Крисом.
– Пожалуйста, не делай такое печальное лицо, – не выдерживает Эрик. – Мы скоро снова увидимся. Очень скоро.
– Хорошо, – соглашаюсь я, не в силах смотреть на него.
Лето выдалось просто сказочным: мы часами валялись на пляже, неумело играли в волейбол во дворе, плавали на каноэ, устраивали походы по национальному парку Акадия и собирали моллюсков. Более того, нас объединяло то, что когда-то все мы сбились с пути. Последние три месяца стали настоящим праздником любви, и мне хочется, чтобы это длилось вечно.
Когда размышляю об идиотском мнении, что разлука укрепляет чувства, меня начинает тошнить. Мои чувства и так сильны.
Я мысленно трясу головой. Не позволю грусти завладеть мною. Нам всем повезло с этим летом и друг с другом. Каждый из нас сейчас чувствует себя гораздо лучше, чем раньше, а потому я стараюсь сосредоточиться на этом, а не на близящемся конце лета.
«Кроме того, – напоминаю я себе, – Сабин остается, а это дорогого стоит».
Если он захочет, то может шуметь не меньше, чем вся компания, вместе взятая, поэтому едва ли в доме будет тихо.
Я вздрагиваю, когда Эстель разражается потоком ругательств и c криками и хохотом выбегает из кухни, а Джеймс бросается за ней. Они выскакивают на веранду, и я слышу, как сбегают по ступенькам.
– Эй! Далеко не уходите! Скоро ужин! – кричу им вслед.
Два часа спустя, когда наш длинный деревенский стол завален пустыми панцирями лобстеров, раковинами моллюсков и мидий и мы все немного одурманены их ароматом, Джеймс встает и поднимает свой бокал.
– Тост!
– Тост! – восклицаем мы в ответ.
– За Криса и Блайт, что позволили нам вторгнуться в их дом и вести себя как непослушные дети, каковыми мы и являемся!
– Да, да! – раздается вокруг.
Мы с Крисом протестующе машем руками.
– На меньшее мы и не согласны. – Крис возится с салфеткой.
– Он прав, – вставляю я, – это ваш дом. Всегда.
– Хорошо. Потому что нам некуда больше идти, так что вам от нас не отделаться. – Эстель вытягивает руки над головой. – Мне нужно собрать вещи. Самолет рано утром.
Джеймс тут же подскакивает со стула как ужаленный.
– Я помогу.
– А мне еще нужно стирку закинуть, – сообщает Эрик. – И, эм, хочу позвонить Заку. Но сначала поможем все убрать.
– Это ваш последний вечер. Прощальный ужин и все такое. Идите, занимайтесь своими делами, – отмахиваюсь я.
– Спасибо, Блайт, – отвечает он. – Мы все будем скучать по тебе. Но станем постоянно звонить и писать.
– Обещаете? – спрашиваю я.
– Обещаем! – хором выкрикивают Эрик, Эстель и Джеймс, прежде чем отправиться наверх.
Сабин поднимается со своего места.
– Я сделаю всю грязную работу, ребятки.
– Ты же таким не занимаешься. – Я пытаюсь взять миску с панцирями, но Сабин выхватывает ее у меня из рук.
– Расслабься, Би, я справлюсь.
Крис накрывает ладонями мои плечи.
– Означает ли это, что у меня есть минутка наедине с тобой? – Он наклоняется и ласково целует меня в шею.
– Видимо, да.
Я довольно вздыхаю, когда его язык касается моей кожи, и Крис рычит.
– Потанцуй со мной, – шепчет он.
– Что?
Крис встает и поднимает меня с места, увлекая к выходящим на веранду французским дверям. За болтовней во время ужина я не замечала музыки, но теперь слышу ее.
Крис обнимает меня за талию и берет мою руку в свою. А потом медленно начинает раскачиваться. Нам понадобилась целая песня, чтобы сделать полный круг. Звуки музыки и ощущение его тела пьянят, и мне трудно обращать внимание на что-то еще. Он такой же завораживающий, как и в день нашего знакомства.