Боже милостивый, но пока ей не до вопросов. О боже, на тебя вся надежда, ведь она теряет разум: мысли ее путаются, и тому виной, возможно, он. Он не отрывает от нее глаз, и взгляд его выводит из равновесия, все в ней переворачивает. Неудивительно, что она потрясена тоже и к тому же ведет себя неподобающе, уставившись на него, подумала Тейлор, и наверняка стоит открыв рот. Понадеявшись, что это не так, на всякий случай она прикрыла было лицо веером, но вдруг Элисон резко выхватила его. Для Тейлор это было все равно что лишиться платья: она на мгновение почувствовала себя голой и беззащитной – тотчас распрямила плечи, улыбнулась и, собрав все силы, заставила себя вспомнить, как подобает держаться настоящей леди.
Да, он, безусловно, красив: от одного лишь взгляда на него перехватывает дыхание, а сердце пускается вскачь.
Тейлор понимала, почему так странно реагирует на незнакомца: в нем воплотилось все, о чем она мечтала: он так напоминал ей любимых героев-горцев.
Он как будто сошел со страниц одного из тех грошовых романов, которых она прочитала такое количество, что стала воспринимать их героев как своих родственников из прошлого. Но ведь в этом не было особого вреда. Наверняка никто больше не рисовал в своем воображении американских переселенцев такими, как она. В ранней юности Тейлор постоянно в мечтах представляла себе, какой могла бы быть ее жизнь, если бы она вышла замуж за такого любителя приключений. Рассказывали, что индейцы, или дикари, как их чаще называли в книжках, убивали человека, снимали с него скальп и оставляли его у себя в качестве трофея в доказательство собственной доблести. Ее герои из книжек сотни раз сражались с индейцами, однако не погибли, а, напротив, сдружились с дикарями.
Боже, подумала Тейлор, этот мужчина наверняка без труда одним только взглядом может снять скальп со всех индейцев: он у него такой пронзительный, что волосы становятся дыбом. Он не только дьявольски красив, но еще кажется, будто воздух вокруг него дышит угрозой и силой. Вряд ли его можно испугать, сломить или одолеть. Сама его внешность словно предупреждала: то, что ему принадлежит, он не отдаст.
Она сразу подумала о детях: уж их-то он мог защитить. Разве не это самое главное? А его репутация ее волновать не должна, как и странная реакция на него ее собственного тела. Для того, что ей было необходимо, он подходил идеально.
У Тейлор невольно вырвался вздох, и подруги эхом повторили его, тоже завороженные незнакомцем.
Уильям и Лукас прошли через зал с разных сторон, но оказались рядом с Тейлор почти одновременно: их отделяли друг от друга какие-нибудь три фута, – Уильям – слева, а Лукас – справа.
– Тейлор, нам надо поговорить, наедине, – жестко заявил Меррит.
– Ты никуда не пойдешь с ней один! – оборвала его подоспевшая Джейн.
Тейлор, не обращая на парочку никакого внимания, не отрываясь смотрела на джентльмена, который лишил ее способности мыслить здраво, стараясь не выказывать страха.
– Вы гораздо выше, чем я думала, – донесся до нее собственный голос, а следом – его, бархатный:
– А вы куда прелестнее, чем мне показалось издалека.
Констанс права: он действительно лениво растягивал слова, – и это было завораживающе.
Неожиданно они оказались в центре хаоса: все, похоже, заговорили одновременно: Констанс и Дженнифер требовали сообщить, почему Тейлор скрывала от них столь интересное знакомство; Элисон умоляла, чтобы ее представили незнакомцу; Уильям спорил с женой, а Хемптон и Моррис громко выясняли, когда Тейлор могла познакомиться с американцем и возможно ли такое вообще. Всем было известно, что последние месяцы она жила в Шотландии: приходила в себя после того унижения, – а когда ее срочно вызвали в Лондон, не отходила от постели умирающей леди Эстер. Стало быть, познакомиться с Лукасом у нее времени не было.
Тейлор не могла вникнуть в суть всех этих разговоров, но неожиданно для себя вдруг почувствовала необыкновенное облегчение: тяжесть в груди прошла. Цепи, приковывавшие ее к Англии и долгу, были разорваны, она ощутила свободу, поскольку знала, что, покинув этот бальный зал, оставит позади ограничения и обязанности, связанные со строгим английским обществом, а еще знала, что никогда не вернется назад. Ей не придется видеться с дядюшкой, смотреть ему в глаза и делать при этом вид, что не знает про низость, которую он совершил, не надо будет с ним говорить. А еще ей не придется мириться с присутствием Джейн и терпеть ее жестокость, хотя, разумеется, это мелочь по сравнению с грехами дядюшки. Она забудет, что такое чувствовать стыд и унижение.
До свободы оставалось всего несколько шагов, и неожиданно для себя Тейлор с нетерпением выпалила:
– Думаю, уже полночь, сэр!
– Да, и мы можем идти, – Лукас быстро кивнул.
– Идти? Куда это ты собралась, Тейлор? – требовательно воскликнула Констанс.
– Она что, уходит с ним? – возмутилась Дженнифер, махнув рукой в сторону Лукаса. – Но это же недопустимо! Что люди подумают?
– Так где и когда вы успели познакомиться? – спросил Хемптон.
– Этого не могло быть! – упрямо повторил Моррис.
– Ты никуда с ним не пойдешь! – жестко заявил Уильям, так, чтобы его услышали. От ярости у него на шее даже жилы вздулись, а лицо покрылось омерзительными красными пятнами. – Нам нужно переговорить наедине, я требую, а этот подлец…
Элисон перебила его:
– Успокойся же, Уильям! Тейлор, дорогуша, представь меня, пожалуйста, этому джентльмену.
Только Меррит вовсе не собирался успокаиваться: преградив Тейлор дорогу, он хотел было схватить ее за руку, но услышал спокойный властный голос:
– Я бы на вашем месте не стал этого делать.
Это было сказано не очень громко и достаточно мягким тоном, но угроза прозвучала в нем настолько ясно, что Уильям стремительно отступил назад. Скорее всего, это произошло инстинктивно, подумала Тейлор, но все равно весьма красноречиво: Меррит боялся этого человека.
– Не отпускай ее, Уильям, – резко бросила Джейн, – я пойду приведу отца: он знает, что делать. – И, гневно взглянув на Лукаса, добавила: – Вот его-то вы не запугаете: он опекун Тейлор.
Лукас обратил на ее слова внимания не больше, чем на писк комара: никак не отреагировал на замечание и даже не подумал взглянуть в ее сторону.
Тейлор решила последовать его примеру и буркнула, даже не повернув головы в сторону:
– Твой отец мне не опекун.
– Так скоро будет, – заявила Джейн с вызовом. – Когда старая леди умрет, отец будет держать тебя взаперти, чтобы не совершила очередную глупость и опять не опозорила нас. Всем известно, что ты нуждаешься в опеке.
Первыми на выручку Тейлор поспешили Моррис и Хемптон.
– Это ты сейчас сама себя позоришь, Джейн Меррит! – воскликнул Хемптон и уже тише добавил: – Тебе не приходило в голову, почему вы с муженьком не получили ни одного приглашения в этом сезоне? Да вас просто вычеркнули из всех списков!
– Вы и здесь-то сегодня лишь потому, что приглашения были разосланы по меньшей мере за неделю до вашего побега. Но на сей раз ты сама себе подписала приговор! – рявкнул Моррис. – Вела себя с женихом Тейлор как распутница!.. А теперь признайся: ты действительно ждешь ребенка от Уильяма или придумала это, чтобы заманить его в сети?
– Как ты смеешь оскорблять меня? – завопила Джейн и принялась трясти мужа за плечо, чтобы обратил наконец на нее внимание: – Уильям, ты что, не собираешься защищать мою честь?
Но муж никак не реагировал на ее слова: все его внимание было приковано к Тейлор.
– Леди Тейлор не совершила ничего предосудительного, зато ты, Джейн, достойна презрения. Да, именно так! – гневно проговорил Моррис. – Вы с Уильямом стоите друг друга, и, бог даст, оба получите то, чего заслуживаете.
Словесная перепалка вскоре перешла в скандал, а потом в ход пошли и руки. Тейлор даже не пыталась уследить, кто кому и какие наносит оскорбления. Элисон снова стала тянуть ее за рукав, а Констанс усердно тыкала в плечо сзади, умоляя повернуться к ней и объяснить, что происходит. Дженнифер взяла на себя роль миротворца и попыталась убедить противников не кричать, и не привлекать к себе внимание.
Тейлор, совершенно вымотанная, повернулась было к Уильяму, чтобы сказать, что никуда с ним не пойдет, но, прежде чем успела открыть рот, Элисон в очередной раз дернула ее за рукав, требуя внимания, да и Констанс не собиралась оставлять ее в покое.
Голова у Тейлор закружилась, и, взглянув на своего кавалера, чтобы понять, как он реагирует на весь этот хаос, она очень поразилась, увидев всего лишь скуку на его лице. Ее удивило, как можно оставаться таким безразличным к клевете и оскорблениям, которые буквально извергал Уильям, обвиняя его во всех смертных грехах. Лукас же спокойно полез в карман, достал часы и проверил время.
И тут Уильям назвал Лукаса ублюдком. Элисон, Дженнифер и Констанс в ужасе хором громко ахнули, и Тейлор приготовилась к тому, что ее кавалер наконец начнет защищать себя, но прежде чем поняла, что он не собирается ничего предпринимать, прошло не меньше минуты. Когда Уильям повторил это мерзкое оскорбление, Тейлор пришла в ярость. Резко развернувшись, она выхватила веер из рук Элисон и принялась хлестать Уильяма по лицу, а потом вежливо вернула веер подруге и поблагодарила.
Элисон смотрела на нее открыв рот. Тейлор терпеть не могла учинять скандалы, потому что это недостойно леди, но наступило время, когда пришлось забыть о правильном поведении.
Уильям не сразу понял, что Тейлор перешла границы дозволенного, и потребовал:
– Ты должна выслушать меня, и тогда поймешь, что я говорю правду. Он ведь не кто-нибудь, а…
Тейлор опять вырвала у Элисон веер и выкрикнула:
– Еще хоть одно слово клеветы, и, я клянусь, ты у меня останешься без глаз.
– Тейлор, что это на тебя нашло? – в ужасе прошептала Элисон.
Девушка вернула веер подруге и обратила взгляд на своего кавалера:
– Не могли бы мы сейчас же уйти, сэр?
В голосе ее звучало отчаяние, но ей было все равно.
– Да, разумеется. Уже заполночь, – улыбнулся в ответ Лукас.
У нее вырвался протяжный вздох. Лукас кивнул на прощание Моррису и Хемптону и направился к двери, а проходя мимо Тейлор, не останавливаясь, взял ее за руку и повел за собой. Она не противилась: повернулась и покорно пошла за ним, – и, о боже, с улыбкой!
– А она будет с вами в безопасности? – спросил им вслед Хемптон.
Лукаса не оскорбил этот вопрос: в голосе джентльмена слышалось искреннее беспокойство и он решил, что вопрос вполне законный, учитывая еще, что англичанин в самом деле его почти не знает. Он обернулся и ответил:
– Да, в полной безопасности.
Тут же вперед выскочила Элисон и взмолилась:
– Тейлор, пока ты не ушла, представь меня, пожалуйста, этому джентльмену.
– Конечно, я познакомлю вас, – с готовностью отозвалась подруга. – Это…
И тут она осознала, что не может вспомнить его имя! Ее охватила паника, она не знала, то ли смеяться, то ли плакать. Может, Джейн права: она и впрямь сумасшедшая и нуждается в опеке? Она так и осталась с открытым ртом, но не произнесла ни звука: слова застряли у нее в горле.
– Ну? – поторопила ее Элисон, подбоченившись. – Так кто же он?
– Да, – быстро присоединилась к ней Констанс. – Кто?
Тейлор взглянула на своего кавалера в надежде, что тот придет ей на помощь, но и он не произнес ни слова: просто смотрел на нее с высоты своего роста и ждал, как она справиться с ситуацией.
Тейлор чувствовала себя полной идиоткой: это же надо – забыть имя! Глубоко вздохнув: пусть она и не могла вспомнить, как его зовут, зато знала, кто он такой, – она выпалила:
– Это мой муж.
Глава 2
Это сообщение вызвало у присутствующих разную реакцию. Элисон, Дженнифер и Констанс были настолько шокированы, что не могли сказать ни слова, только во все глаза смотрели на спутника Тейлор. Хемптона и Морриса ее заявление привело в радостное возбуждение. У Джейн вырвалось грязное бранное слово, а Уильям и вовсе издал вопль. Одинаковым для всех было одно – полная неожиданность.
Лукас, словно не замечая всего этого хаоса, взял у дворецкого накидку Тейлор, набросил ей на плечи, взял за руку и повел прочь. Чтобы не отстать, ей приходилось почти бежать за ним. У нее не было даже возможности махнуть рукой друзьям на прощание: приходилось придерживать подол платья, чтобы не споткнуться на каменных ступеньках.
Лукас не убавил шаг, пока они не дошли до подъездной аллеи. Только там остановился, дал сигнал кучеру подогнать карету поближе и наконец взглянул на Тейлор, отпустив руку.
Она сразу же принялась приводить себя в порядок: поправила волосы, расправила накидку и полезла в карман за перчатками.
Руки у нее так дрожали, что никак не получалось надеть их. Лукас видел, что она взволнованна и даже немного напугана, но не мог понять отчего: то ли виной тому реакция ее друзей и недругов на происходящее, то ли все дело в нем самом. Поначалу он думал, не спросить ли ее об этом, но потом отказался от этой мысли: ей может не понравиться, что ее смятение так заметно.
По правде сказать, ее застенчивость забавляла Лукаса. Он попытался представить это эфемерное создание в глуши Монтаны и чуть не расхохотался. Леди Тейлор не выдержит там и суток. Конечно, возможно, это скоропалительные выводы, основанные только на внешнем впечатлении, но все же Лукасу казалось, что так и будет: уж больно она хрупкая, изящная, как статуэтка из тонкого фарфора, которой надо восхищаться на расстоянии, но ни в коем случае не трогать руками. Нет, в глуши ей просто не выжить, да и, слава богу, не придется подвергаться такому испытанию.
Он вдруг вспомнил, как Тейлор ударила Меррита по лицу этим дурацким веером, и никакой робости в тот момент в ней не было, что удивительно. Лукас нахмурился.
Наконец Тейлор заставила себя поднять на него глаза, но тут же почувствовала, что краснеет как школьница. Да что с ней такое: никак не получается сдерживать чувства. Этот джентльмен, наверное, думает, что она просто пошутила, но именно так ей все и представлялось. Она непременно извинится перед ним, пусть даже провалится сквозь землю от стыда, и конечно, придется признаться, что, к сожалению, забыла его имя.
Тейлор заметила его хмурый взгляд и решила, что, наверное, это из-за того, что она выболтала их тайну. Она и сама чувствовала за собой вину.
– Прошу вас, не сердитесь на меня, сэр. Знаю: мне не следовало говорить, что мы женаты, – но я была настолько не в себе, что мысли совсем перепутались. Уильям говорил такие гадости, и я все ждала, что вы как-то отреагируете. Я прекрасно понимаю: с самого раннего детства вас приучали при любых обстоятельствах оставаться джентльменом, но все-таки в жизни порой приходится забывать о хороших манерах. Вам необходимо научиться стоять за себя. Мне представляется, что умение защитить свою честь и достоинство важнее галантности. Вы так не думаете?
Тейлор ждала ответа, а он продолжал упрямо молчать. Решив, что он с ней не согласен, она с тихим вздохом добавила:
– Просто подумайте над моими словами, и со временем поймете, что в них есть доля истины.
Лукаса так ошеломило услышанное, что он лишился дара речи. Никогда в жизни никто его не принимал за джентльмена, как никто никогда не пытался защитить его честь и достоинство. Это было и забавно, и в то же время вызывало неловкость. Он ни минуты не сомневался, что каждое ее слово абсолютно искренне. Так, может, прямо сейчас открыть ей глаза, или подождать?
Кучеру наконец удалось пробиться через скопление экипажей, выстроившихся вдоль подъездной аллеи и на улице рядом с домом, и Лукас уже взялся за ручку, чтобы открыть дверцу перед Тейлор, но его отвлек вопль Меррита:
– Тейлор, подожди!
– О господи, что ему нужно? – испуганно воскликнула Тейлор и машинально оглянулась: Уильям мчался по лестнице, перескакивая через несколько ступенек.