Ага, как же. Уверен, она прекрасно знала, что в этот час – было только начало пятого – О’Брайен занят на стройке.
Я снова насторожился. Наверняка она поджидала здесь меня.
Но зачем?
– Не повезло. – Я открыл верхний левый ящик стола. Там лежала тяжелая папка из черной кожи. Я вытащил папку. – И у меня тоже работа.
Она засмеялась:
– Выпроваживаешь меня, Джек?
– Ну…
Мы посмотрели друг на друга.
– «Ну»… что?
Я колебался, но она уже держала меня на крючке.
– Я живу в соседнем коттедже, – сказал я.
– Что, пойдем в соседний коттедж?
И снова я засомневался, но такие женщины, как она, могут вить из меня веревки. Я сунул папку обратно в ящик стола.
– Почему бы нет?
Она выскользнула из шезлонга, пока я поднимался из-за стола.
– Есть в тебе что-то такое…
– Я знаю, и в тебе тоже.
Я обнял ее, а она прижалась ко мне всем телом. Ее губы впились в мои, язык стремительно скользнул мне в рот.
Все опасения, все сомнения вылетели у меня из головы. Я едва ли не выволок ее из коттеджа О’Брайена и потащил к себе.
– А ты ничего, – лениво протянула она.
С любовью, если это можно так назвать, было покончено, и она лежала рядом со мной на большой кровати, свернувшись, словно красивая, гладкая кошка.
Лучшей любовницы у меня не было со времен маленьких вьетнамок из Сайгона, которые были чуть более темпераментными и чуть более искушенными, но ненамного.
Я взял сигарету, закурил и потянулся. И все мои сомнения вернулись.
– Как-то внезапно все получилось, тебе так не кажется? – произнес я, не глядя на нее.
Она засмеялась:
– Ладно, признаюсь. Я слышала о твоем приезде. И я надеялась, что ты захочешь немного любви. Подумала, ты зайдешь либо к Тиму, либо к себе. Я девушка, которой нужен настоящий мужчина, а тут в лагере одни уроды – уроды, которые боятся собственной тени. Они скорее глотку себе перережут, чем займутся любовью, – вот как они боятся лишиться своей работы.
– Значит, все эти разговоры о том, что ты ждешь Тима, просто чушь?
– А сам как думаешь? Можешь представить, чтобы такая девушка, как я, захотела такого потного толстяка, как Тим? Нет, я ничего против него не имею. Он хороший, просто не мой тип. – Он вскинула руки над головой и довольно вздохнула. – Я надеялась на вливание свежей крови… и вот она влилась.
Я немного повернул голову и посмотрел на нее. Она была красивым, шикарным, неприкрытым воплощением порочности, однако меня она просто очаровала.
– Ольсона ты так же встречала?
– Берни? – Она покачала головой, и ее лицо немного погрустнело. – Разве ты не знаешь, что с ним случилось? Он получил пулю туда, где от нее больше всего бед. Бедняга Берни вышел из игры.
Это меня потрясло. Я знал, что Ольсон был ранен в пах во время последнего вылета, но я как-то не задумывался о возможных последствиях. Значит, у Ольсона еще одна беда, кроме страха потерять работу? Господи! Не дай бог, чтобы такое случилось со мной!
– Этого я не знал.
– Он чудесный человек, – сказала Пэм. – Он рассказывал мне о тебе. Считает, что и ты тоже чудесный человек. Он очень тобой восхищается.
– В самом деле?
– Ты нужен ему, Джек. Берни так одинок. Он плохо ладит со здешними уродами. Он все время спрашивал меня, как я думаю, возьмешься ли ты за работу. Он очень боялся, что ты ему откажешь.
Да, все прозвучало складно, но что-то в ее речи подсказывало мне, что кто-то отрепетировал с ней все реплики.
– Я никогда не отказал бы Берни, какой бы ни была работа.
Она подняла ногу и принялась рассматривать ее.
– И вот ты здесь… что лишь подтверждает твои слова. – Она опустила ногу и улыбнулась мне.
– Вопрос: надолго ли? Здесь нет для меня работы, детка. Стройкой занимается Тим.
– Берни хочет, чтобы ты присматривал за ним.
– Я знаю. Он мне говорил. За Тимом не нужно присматривать. – Я загасил сигарету. – Что еще тебе рассказывал Берни?
Она посмотрела на меня пустым взглядом, который у женщин означает, что они не желают продолжать разговор.
– Он просто хотел, чтобы ты был с ним рядом, вот и все.
– Ты говоришь так, словно ты его доверенное лицо.
– Именно так. Бывают дни, когда нет полетов. Эссекс же не все время в воздухе. Мы с Берни сдружились. А Джин ему не нравится. Он так одинок.
– Но ты же не хочешь сказать, что он готов платить мне из своего кармана только за то, чтобы я составил ему компанию?
– Примерно так и есть, Джек. Надеюсь, ты останешься с ним.
– Думаю, мне лучше поговорить с ним самим.
– Поговоришь.
– Он, кажется, боится лишиться работы.
– Все боятся. С Эссексом трудно поладить, а с миссис Эссекс – еще труднее.
– Так есть еще и миссис Эссекс?
Пэм сморщила носик:
– Тебе повезло, что твой работодатель – Берни. Да, миссис Эссекс есть… дражайшая Виктория. Надеюсь, ты никогда с ней не пересечешься. Другую такую стерву еще поискать. Все боятся ее до одури.
– Неужели все настолько плохо?
– Да. Стоит тебе разок не так повернуться, и миссис Эссекс укажет тебе на дверь. Мужа она держит на коротком поводке. Да, Эссекс – скотина, полная самомнения, но у него хотя бы имеется повод для самомнения. Но Виктория! Она просто выскочка, всего лишь красивое личико и тело, испорченная, избалованная сучка, которая куражится над теми, чье благополучие зависит от денег Эссексов.
– Да она милашка.
– Именно. – Пэм засмеялась. – Держись от нее подальше. Что ты делаешь вечером? Не хочешь сводить меня на ужин? У меня «остин-мини». Можно съездить в город в морской ресторан. Как тебе?
– Класс, – сказал я. – А теперь уноси отсюда свои прелести. У меня работа.
– Ну не в первый же день, Джек. Это всегда плохо кончается. – И она обвила меня руками.
Глава вторая
Ресторан «Л’Эспадон»[1], декор которого явно был слизан с парижского «Рица», стоял прямо на причале. Четыре гипсовые раскрашенные рыбы-меч и рыболовные сети украшали стены. Столики, освещенные электрическими свечами, стояли довольно далеко друг от друга, и можно было вести приватные разговоры без риска быть подслушанным.
Пэм нарядилась в какое-то длинное, до пят, одеяние, перехваченное на талии серебристым ремешком с пряжкой в виде змеиной головы.
Она выглядела просто сногсшибательно. Метрдотель заскользил к ней, скаля зубы в той широкой, дружелюбной улыбке, какую метрдотели приберегают только для любимых клиентов. Она сказала ему что-то, чего я не разобрал, и он, взмахнув рукой, повел нас к столику в дальнем конце, перед которым стояло два шикарных плюшевых кресла и откуда открывался вид на весь ресторанный зал.
– Какое удовольствие видеть вас, мисс Осборн, – сказал он, отодвигая для нее кресло. – Коктейль с шампанским?
На меня он даже не посмотрел.
Она села и улыбнулась ему.
– Это было бы превосходно, Генри.
– Могу я посоветовать закуски?
Он склонился над ней, и я ощутил запах его лосьона после бритья.
– Принесите меню, – сказал я, – а для меня – скотч со льдом.
Его голова медленно повернулась, и он оценивающе посмотрел на меня. Его взгляд скользнул по моему слегка поношенному легкому костюму, и в глазах его отразилось страдание. Это выражение лучше всего остального подсказало мне, что для него я мистер Пустое Место.
– Предоставь выбор Генри, – твердо сказала Пэм. – Он лучше знает.
Меня подмывало затеять ссору, однако великолепие этого места и неприязнь в глазах толстяка охладили мой пыл. Я сдался.
– Конечно… предоставим это Генри.
Повисла пауза, а затем Генри отчалил, чтобы приветствовать компанию из шести человек.
– С ним ты тоже спала? – спросил я.
Она хихикнула.
– Всего разок. Но впечатление произвела неизгладимое. Это единственный ресторан в городе, где я могу поесть бесплатно… и на тебя это тоже распространяется.
Я облегченно выдохнул. Судя по виду заведения, мне, скорее всего, не хватило бы денег оплатить счет. Я посмотрел на нее не без восхищения:
– А ты, детка, не промах.
– Точнее и не скажешь. – Подавшись вперед, она положила прохладную ладонь мне на руку и продолжила: – Генри боится меня до чертиков. У него ревнивая жена, и он думает, что я собираюсь его шантажировать.
– Повезло тебе.
Принесли напитки. Компанию им составляли маленькие горячие закуски. Вокруг нас хлопотали два официанта. Ресторан заполнялся публикой.
– Ничего местечко. – Я оглядел зал. – Должно быть, влетело бы в кругленькую сумму, если бы Генри не взял счет на себя.
– О да!
Появился сомелье с бутылкой «Сансер» в ведерке со льдом. Он поклонился Пэм, которая одарила его чувственной улыбкой. Интересно, она и с ним спала?
Затем подали морской язык в креветочном соусе, украшенный тонкими ломтиками омара.
– Да, жить ты умеешь, – заметил я, подцепляя рыбу на вилку.
– Мужчины! – Пэм покачала головой, ее большие зеленые глаза широко раскрылись от изумления. – На что только они не пойдут ради девушки вроде меня! Фокус, разумеется, в том, чтобы давать поменьше, а получать побольше. Мужчины либо благодарны тебе, либо боятся, но это в любом случае окупается.
– А что делать мне: благодарить или бояться?
Она поддела на вилку ломтик омара и ответила:
– Просто оставайся таким же симпатичным.
– Хорошо, запомню.
Она бросила на меня быстрый взгляд:
– Шикарно, правда?
– Точно.
Мы несколько минут ели в молчании, а потом я спросил:
– Берни вернется только через пару дней?
– Слушай, Джек, давай забудем о Берни. Давай насладимся обществом друг друга. Идет?
Но меня одолевала тревога. Перед тем как уехать с аэродрома, я успел поговорить с Тимом. Пэм обещала заехать за мной в восемь вечера, и у меня было полно времени, чтобы побриться, принять душ и пропустить стаканчик. Тим вернулся домой в половине восьмого. И заглянул ко мне.
– Нашел что хотел? – спросил он. Тим выглядел смертельно уставшим, потным и грязным.
Я ощутил укол совести.
– У меня тут побывала гостья. Она не оставила мне ни минуты свободного времени.
– Это Пэм, что ли?
– Она самая.
Он усмехнулся:
– Ну девка! Я знал, что она до тебя доберется, но не думал, что так быстро.
– Сегодня вечером еду с ней ужинать.
Тим поглядел на бокал у меня в руке:
– Я бы не отказался промочить горло.
– Так заходи, она наверняка опоздает.
Я смешал ему скотч с содовой, щедро добавив льда.
– Кто она вообще такая? – спросил я, протягивая ему стакан. – Местная шлюха?
– Она подружка Ольсона.
Это меня потрясло.
– Ты знаешь, что с Берни…
– Разумеется. Ему плевать, что она спит со всеми подряд. Они души друг в друге не чают. Все у них вместе, кроме постели.
– Господи! Да если б я знал, я бы и пальцем ее не тронул! Никуда не поеду с ней вечером, если она девушка Берни.
Тим с жадностью глотнул виски, утер рот тыльной стороной кисти.
– Если ты не поедешь, поедет кто-нибудь другой. Просто не жди от нее ничего, кроме секса, Джек. Она девушка Берни. Но природа требует свое. Ольсон не может этого дать, и потому он отпускает ее повеселиться. Это вовсе не секрет: подозреваю, об этом знают все в компании и еще половина Парадиз-Сити, ты просто не принимай отношения с ней всерьез. – Он допил виски, поставил стакан и пошел к двери. – Лично я – в душ и к телику. – Он посмотрел на меня и улыбнулся. – Жизнь – чертовски странная штука, а?
Но теперь на моей совести был еще и Берни.
– Послушай, Пэм, – начал я, но умолк, пока официант забирал грязные тарелки. – Тим сказал мне, что ты девушка Берни. Берни – мой лучший друг. И это меня беспокоит.
– Ой, да брось ты! Я же тебе объяснила: мне это нужно, а Берни не возражает. И перестань об этом болтать. Говорю тебе: Берни знает, какая я. Он не возражает.
Официант принес турнедо Россини[2]с листьями артишоков и картофельными крокетами. Пока он подавал еду, я думал.
– Выглядит восхитительно, правда? – сказала Пэм. – Мм! Обожаю!
– Он должен возражать, – сказал я. – Речь ведь о том, что он любит тебя, а ты любишь его?
– Да заткнись ты! – Голос ее прозвучал тихо и неожиданно злобно. – Бери, пока дают, и радуйся!
Я сдался. Я сказал себе, что отныне и пальцем ее не трону. Ну и положеньице! Берни… мой герой, а я спал с его девушкой!
У меня пропал аппетит. Хотя мясо было великолепным, кусок не лез в горло. Ковыряясь в тарелке, я окидывал взглядом ресторан. Вдруг началось какое-то волнение, и Генри пронесся по проходу к дверям. Я увидел высокого, массивного мужчину лет шестидесяти, который вышел из тени под рассеянный свет. Никогда в жизни я не видел подобных мужчин. Судя по походке, он явно был гомосексуалистом. А его жирная физиономия с настоящим рылом вместо носа наводила на мысль об угрюмом дельфине. На нем был кричащий оранжевый парик, кривовато нахлобученный на, судя по всему, совершенно лысый череп. Он был в пронзительно-желтом льняном костюме и в фиолетовой рубашке с жабо.
По части рисовки ему не было равных.
– Смотри! Вот это тип, – сказал я, радуясь возможности сменить тему. – Интересно, кто он?
Пэм бросила взгляд в проход:
– Это Клод Кендрик. Он держит здесь самую модную, самую дорогую и самую доходную художественную галерею.
Я наблюдал, как толстяк, вихляя бедрами, подходит к своему месту через три столика от нашего. За ним шел тоненький как тростинка мужчина, которому с равным успехом могло быть и двадцать пять, и сорок лет. У него были длинные густые черные волосы, а худое лицо с сощуренными глазами и почти безгубым ртом придавало ему сходство с подозрительной, злобной крысой.
– А с ним Луи де Марни, он управляет галереей, – сказала мне Пэм.
Она отрезала кусочек мяса и съела.
Судя по тому, как Генри суетился вокруг этих двоих, он считал их очень важными персонами. Заинтригованный, я наблюдал, как они усаживаются за стол. Словно по волшебству, перед толстяком появился коктейль из мартини с водкой. Его компаньон от спиртного отказался.
Последовала короткая дискуссия с Генри по поводу блюд, а затем он унесся прочь, щелкнув пальцами официанту, чтобы тот следовал за ним.
Клод Кендрик огляделся, словно король, осматривающий свой двор. Тем, с кем он, по-видимому, был знаком, он помахивал пальчиками, а затем он взглянул в нашу сторону. Его маленькие глазки на мгновение задержались на моем лице, после чего скользнули к Пэм. Его брови поползли вверх, а рот растянулся в улыбке. И тогда он выкинул невероятную штуку. Он поклонился ей, снял оранжевый парик, словно шляпу, поднял его высоко над лысой, как яйцо, головой, поклонился еще раз, нахлобучил парик обратно, после чего немного развернулся в кресле, заговорив со своим спутником.
Пэм захихикала.
– Обалденный мужик, правда? – сказала она. – Он так приветствует всех женщин, с которыми дружит.
– Он дружит с тобой?
– Я была моделью, демонстрировала у него в галерее эксклюзивные украшения. Мы знакомы уже несколько лет. – Она доела мясо. – Прошу прощения… мне пришла в голову одна мысль.
Встав, Пэм направилась к столику Кендрика.
Стоя ко мне спиной и заслоняя собой Кендрика, она говорила с ним минуты три, а затем вернулась на место.
– Что это ты затеваешь? – спросил я.
– У него есть шикарный прогулочный катер. Я подумала, было бы весело прокатиться. Он так обрадовался. Дело в том, что люди, постоянно живущие в городе, скучают здесь. И каждому приятно увидеть новое лицо. Ты ведь поедешь, правда?
Поскольку я сомневался, она продолжила:
– Он действительно интересный и очень влиятельный человек. – Подошел официант и забрал наши тарелки. – Он тебе понравится.
Прокатиться на катере было заманчиво.
– Ладно, поехали. Чего мне терять?