– …поэтому мы едем в Нэшвилл открывать концерт. Осталось убедить Клэр исполнить вокальную партию – Билли или Дрю уломать невозможно.
Каждую пятницу Клет со своим банджо выступал на джем-сейшенах в городском центре. Они с двумя приятелями недавно создали трио, исполняющее блюграсс[11], но певицу еще не нашли.
– Шантаж пробовал?
Клет кивнул:
– С Билли – да, но он не поддался.
– А с Дрю?
Клет впился в меня взглядом:
– А чем прикажешь шантажировать Дрю Рануса? Его моральная чистота может сравниться разве что с продолжительностью мезозоя!
– Чистота чистотой, – ухмыльнулся я, признавая правоту Клета. – Но вот Эшли…
Клет приподнял бровь, придерживая основание ловушки, пока я открывал решетку:
– А что Эшли?
– Она уже освоилась после возвращения, и у нее отличный голос. Не согласится Клэр – проси Эш.
– Хм, – Клет медленно кивнул, – да, если я попрошу, Эш охотно согласится. Хорошая мысль, спасибо.
– Обращайтесь. – Я улыбнулся еще шире.
Чтобы этого добиться – ну, чтобы Клет заговорил со мной доверительным тоном, а не строил козни, – мне потребовалось пять лет и масса усилий. Его «спасибо», пусть даже с небольшим процентом искренности, означало маленькую победу, которую я с удовольствием принял.
Некоторое время мы работали молча, установив первую ловушку за сорок пять минут. «Монстр» мог перевезти четыре клетки, поэтому в ближайшие семь дней предстояло сделать минимум десять поездок. Я хотел управиться с ловушками и проверить их хотя бы по разу до встречи с режиссером.
– Ты снова насвистываешь, – заметил Клет, когда мы сели в тачку.
– Да?
– Да. И снова ту претенциозную песенку, которую Роско называет так, будто он не из Теннесси.
– Я даже не знаю, где она ко мне привязалась. – Я завел мотор и взглянул в зеркало.
– Мама ее часто слушала, когда мы росли, и тянула нас танцевать, когда звучала эта мелодия.
– Ах, да… – Все сразу встало на место, и в памяти воскрес образ мамы, слишком юной для того, чтобы целый выводок мальчишек крушил обстановку в ее прекрасном старинном доме. Они с бабушкой всячески старались нас цивилизовать, прививая нам хорошие манеры, подсовывая обязательные к чтению книги и кружа по комнате в танце под французский шансон.
– Песня-то про любовь.
– Да? – вновь отозвался я, выезжая на разбитую грунтовку.
– Да. Так почему ты ее постоянно насвистываешь?
Я пожал плечами:
– Не знаю.
Это было неправдой – пожалуй, я знал. Я думал о Саре, о ее глазах цвета каштана и полных губах, и как только я мысленно сворачивал в ее сторону, у меня внутри начинала звучать эта песня, – видимо, чем-то она оказалась созвучной моим мыслям.
– Нет, знаешь, – раздраженно возразил Клет. – Просто мне говорить не хочешь.
Я некоторое время глядел на брата, колеблясь, признаваться или нет, и решил не таиться, несмотря на риск подставиться. Дрю, ставший мне настоящим другом, часто советовал больше доверять братьям, чтобы заслужить ответное доверие.
Поэтому, отогнав подальше дух противоречия, я кашлянул и произнес:
– Да я тут познакомился…
В кабине было тихо примерно с полминуты, прежде чем Клет повторил:
– Ты тут познакомился? – Я почувствовал на себе его пристальный взгляд. – Хочешь сказать, что познакомился с женщиной?
Я кивнул, без всякой причины взглянув в зеркало заднего вида. Мы ползли со скоростью пять миль в час по безлюдной прерии. Шансы встретить здесь другую машину нулевые.
– Значит, из-за этой женщины ты и насвистываешь любовную песенку?
– Ну… – уклончиво начал я, но тут же поправился: – Да. Мысль о ней наводит меня на любовную лирику.
Взглянув на Клета, я с удивлением увидел, как его губы растянулись в улыбке, что с ним происходило крайне редко.
– Отлично, – кивнул он и тихо повторил: – Просто отлично.
Для Клета такая реплика звучала просто как пламенное ободрение. Я даже растерялся. Поэтому, когда он набросился на меня с вопросами, я отвечал просто и честно.
– Как ее зовут?
– Сара.
– А где вы познакомились?
– Она заблудилась, когда ехала в дом Хэнка Уэллера. Я ее подвез.
– Так это ее машину Дуэйн заправил и отвез, пока мы праздновали твой день рождения?
– Верно.
– Она поселилась у Хэнка?
Я покачал головой:
– Не совсем. Она живет в его доме на Бандитском озере.
– Ага-а-а… А чем она занимается, кто она?
– Сценаристка. Автор сценария комедии, которую снимают в Кейдс Ков.
Клет замер. Когда я снова взглянул на него, он глядел вперед со странным выражением лица.
– Что не так? – спросил я.
– Она сказала, что ее зовут Сара?
– Да.
– Точно Сара?
– Да.
– А фамилия?
– Я не спрашивал.
– И ты видел ее всего однажды?
Что-то в этой серии вопросов заставило меня выпрямиться на сиденье:
– Нет, сегодня утром она снова заблудилась. Я подвез ее на съемочную площадку и договорился встретить вечером, чтобы ей больше не пришлось блуждать. А что?
– А как она выглядит?
Я нахмурился:
– Почему ты спрашиваешь?
Глаза Клета превратились в невинно-круглые:
– Ты же знаешь, я увлекаюсь кинопроизводством и слежу за киноиндустрией. Вот я и пытаюсь понять – может, я знаю ее по каким-то прошлым работам, раз уж ты не в курсе, какая у нее фамилия.
– Ну, ладно. Высокая, примерно метр семьдесят пять. С формами. Темные волосы, темные глаза, ямочки на щеках.
Когда я упомянул ямочки, Клет досадливо засопел.
Не обращая внимания, я продолжал:
– Сочиняет комедии. Выиграла конкурс, когда училась в колледже…
Помолчав, Клет добавил скорее утвердительно:
– Конкурс стендапа.
– Да. Откуда ты знаешь?
Он пожал плечами, не глядя мне в глаза:
– Да так, просто предположил. Значит, она представилась тебе автором сценария этого фильма?
– Да, – ответил я уже с раздражением. – Чего ты недоговариваешь, Клет? Ты ее знаешь?
Он пожал плечами:
– Вроде слышал. Она написала сценарий «Тако по вторникам». Эта комедия прошла с оглушительным успехом, собрав в мировом прокате около миллиарда долларов, а исполнительница главной роли проснулась знаменитой. Ее фамилия Диас. Эта, гм, Диас недавно получила «Оскар» как лучшая актриса года и уже пару лет остается в первых строчках списка лучших актеров Голливуда. Мировая знаменитость.
Эта информация меня здорово удивила.
– Хм, а ведь как подумаешь…
– О чем? – немедленно привязался Клет, жуя нижнюю губу. Я знал, что Клет жует нижнюю губу только в минуты крайнего волнения.
– Утром Сара об этом и не заикнулась. Она очень скромно относится к своему творчеству. – От этого она мне понравилась еще больше. – Надо же, фактически обеспечила чужую звездную карьеру и вовсе этим не хвастается!
Клет не ответил, по-прежнему жуя губу и глядя вперед. Некоторое время мы ехали в молчании. Я решил поискать перечень сценариев Сары, когда будет возможность. С другой стороны, может, и не стоит. Пожалуй, пусть она сама постепенно расскажет о себе. Пусть все идет своим чередом.
– В любом случае… – начал я. Затянувшееся молчание Клета меня тревожило, и я ощущал необходимость что-нибудь сказать. – …Ты с ней сегодня познакомишься. Я встречаю ее после съемок, и мне бы очень хотелось, чтобы ты сделал над собой усилие и вел себя любезно.
Мой брат поерзал на сиденье.
– Раз ты насвистываешь любовные песенки, стало быть, тебе действительно нравится эта девушка?
– Да.
– Ты всегда читал женщин будто открытую книгу, – проговорил Клет словно про себя и обратился ко мне: – Полагаю, она дала тебе повод думать, что и ты ей небезразличен?
Я широко улыбнулся:
– Верно.
Клет поглядел мне в глаза, но тут же отвел взгляд.
– Джетро, я, конечно, не считал, но ты пять с лишним лет не проявлял интереса к женщинам.
– Что так, то так, – в третий раз согласился я, но счел нужным прибавить: – Ты же знаешь почему.
– Пожалуй, что и знаю, – голос Клета прозвучал ниже и мягче, выдавая волнение. – Мы, конечно, устроили тебе нелегкую жизнь, но ты очень старался наладить отношения с каждым из нас… И твои усилия не пропали даром.
Я заморгал. Разговор свернул в неожиданном направлении. Я нажал на тормоз, резко остановив Ford, и немного посидел. Момент возник невероятно хрупкий, и я хотел, чтобы Клет понял – я настроен серьезно.
– Спасибо за добрые слова, Клет, – подбирая слова, начал я. – Но я не собираюсь разочаровывать эту девушку. Я уже изменился, я не тот, что прежде. Пока у нас ничего не было, но я не стал бы за ней ухаживать, не будь мои намерения самыми серьезными и благородными…
Клет со вздохом качнул головой, явно огорченный:
– Это-то я знаю, болван.
Я растерялся:
– Тогда в чем проблема?
Он не ответил. Даже когда я снова нажал на газ и поехал ставить следующую ловушку, Клет лишь смотрел перед собой и жевал нижнюю губу чуть не до крови.
Глава 7
Успех – это способность идти от поражения к поражению, не теряя оптимизма!
Мою гримершу звали Сьюзен Мойст[12].
Клянусь, не вру.
Поэтому я всякий раз не удерживалась от приветствия:
– Сьюзен! Влажная?
И она неизменно отвечала:
– Не от тебя, детка.
Но только не сегодня. Сегодня я застала ее гримировавшей Тома. В этом не было бы ничего особенного, если бы Том не сидел в моем трейлере и даже в моем кресле.
Значит, еще раз, краткий повтор: мой типа бывший бойфренд сидел в моем трейлере в моем кресле и пользовался услугами моей гримерши!
– Привет, Том, Сьюзи, – сухо сказала я, не входя в трейлер. – Как поживает ваше ничего?
Сьюзи нахмурила брови, показывая, что меньше всего ей хочется делать Тому грим.
Тот мило ухмыльнулся, словно был рад меня видеть. Обворожительное зрелище. Как и прозвище, которое он мне дал.
– Си-Си!
Умора, ей-богу. Я латиноамериканка, по-испански «си» означает «да». То есть Том называет меня «Да-Да».
Только не падайте все сразу в обморок…
Я еще раз поглядела снаружи на дверь трейлера и убедилась, что на табличке значится «Сиенна Диас» (а не Си-Си, потому что Си-Си – не мое имя). М-да, трейлером я не ошиблась.
– Почему ты в моем трейлере, Том? – я постаралась говорить легко, удивленно и без тени раздражения: нам вместе работать еще двенадцать недель, а я профессионал. Но я накрепко усвоила урок: никогда не встречаться с актерами, потому что однажды с ними придется работать.
– Мне было скучно. Сделай мне кофе! Ты варишь самый лучший кофе. – Он поднял лицо повыше и уставился Сьюзи в глаза своим фирменным взглядом записного сердцееда, пока она обводила ему губы контуром. Сьюзи – одна из самых трезвомыслящих и волевых женщин, каких я знаю, но я заметила, что и она дрогнула. Я не удивилась. Такой залп с близкого расстояния – это вам не шутки.
У него ярко-синие глаза. Ярко-синие!..
А волосы иссиня-черные.
И губы всегда изогнуты в озорной усмешке.
Том неотразим даже на экране, а живьем и вблизи? У-у-у, это, как сказала собака, неописуемо…
Бросив сумку у двери, я подошла к кофемашине, на которой лежала пачка зернового кофе, напомнив себе, что все равно сделала бы это.
– Прекрасно выглядишь, Си-Си, – сказал Том мне в спину, и я приготовилась к следующей реплике, в которой даже не сомневалась. – Ты что, похудела?
Наш красавец в своем репертуаре.
Я обрадовалась, что он не видит моего лица, и одними губами послала его подальше, обращаясь к кофемашине.
Хорошо, давайте поговорим об этом. Ну, раз многие люди на этом зациклены.
Я не тощая. Меня сложно назвать даже стройной.
В шоу-бизнесе таких, как я, называют толстушками.
В реальном мире нас называют женщинами (впрочем, тощих и стройных тоже так называют).
Иногда у меня шестнадцатый размер одежды, иногда восемнадцатый, иногда двенадцатый – все зависит от роли, которую я играю. Сейчас я четырнадцатого размера, что для меня норма, если я не в отпуске (я обожаю выпечку).
Занимаюсь ли я спортом? Да. Йогой и силовыми упражнениями пять раз в неделю, потому что это мне на пользу, так я себя лучше чувствую.
Сижу ли я на диете? Нет. Я ем все. Иногда я ем салаты, иногда стейки, иногда булочки.
Объедаюсь ли я? Только на День благодарения.
Делаю ли я комплекс кардиоупражнений? Ну уж нет, на фиг. Я, как мы уже выяснили, ненавижу кардиотренировки, если это не секс и не танцы – вот тогда у меня не кардио, а загляденье. Но бег? Благодарю покорно.
Здорова ли я? Да. Как большинство женщин восемнадцатого, шестнадцатого, двенадцатого и шестого размеров, я здорова.
Думаю ли я о своем весе? Ни секунды. Мне на него честно плевать, коль скоро это не сказывается на здоровье. Я не знаю, почему для многих вес так важен и отчего они не могут пережить, что я не зацикливаюсь на моих размерах. Я такая, как все женщины в моей семье, а они у нас все красавицы.
Но если Голливуд хочет сделать из меня эталон положительного имиджа «плюс-сайз», кто я такая, чтобы отказываться? Мне нравится, как я выгляжу, пусть и другие меня такой любят.
Далее.
Том – один из тех мужчин, которые считают, что сказать женщине: «Ты похудела» – лучший комплимент всех времен и народов. Но расстались мы не поэтому, хотя он меня и достал. Причину, по которой мы расстались, можно резюмировать так: Том говорил, что я похудела, только в расчете на ответный комплимент.
Мы расстались, потому что ему требовалось постоянное подбадривание.
– Ты тоже, Том. Ты в самом деле похудел? – отбарабанила я наизусть. – Судя по всему, так оно и есть.
Том не казался постройневшим – он выглядел как всегда, но если бы я промолчала, он бы завелся.
Покосившись через плечо, я увидела, что он искренне улыбается мне:
– Чуть-чуть. В выходные я теперь ничего не ем, только пью воду с лимоном.
Мы со Сьюзен переглянулись. На губах гримерши мелькнула невеселая сочувственная улыбка.
Сьюзи я наняла в самом начале карьеры по совету сестры: Марта уверяла, что иметь хорошую визажистку, которая еще и умеет хранить секреты, – это все равно что обзавестись феей-крестной: тебя преображают и одновременно делают вид, что твоего грязного белья не существует.
Мы быстро подружились – ее эксцентричность и прямота служили отменной фольгой[13] моей дурашливости. А еще я доверяла Сьюзи Мойст.
– О, а кофе тебе можно? – поинтересовалась я у Тома.
– Да, но спасибо, что спрашиваешь. Жидкое мне все можно. – Удивительно синие глаза вглядывались в мое лицо, явственно теплея. – Я по тебе соскучился.
Я вежливо кивнула, но не ответила. Я по нему не скучала. Том – до крайности утомительный тип.
Я сменила тему:
– Ты получил изменения к сценарию? Табита одобрила, но имейла от постановщиков я не получала. Может, мне не прислали, потому что я сама внесла изменения?
– Да, у меня все есть. Классно, мне понравилось, как ты сделала. Очень понравилось. – Он убедительно кивнул, смазав основу, которую Сьюзи накладывала ему под подбородком.
– Спасибо, я оценила. – Зарядив кофемашину, я повернулась, прислонившись к кухонному столу, скрестила руки на груди и оглядела свой трейлер. Утро выдалось прохладнее, чем я ожидала. Я решила попросить у производственной группы пару одеял – на случай, если придется заночевать на площадке.
– Что? О чем ты думаешь? – Том схватил зеркало и озабоченно вгляделся: – С волосами что-нибудь?
Я улыбнулась через силу:
– Нет, Том. Я думала, что по утрам здесь холодно. Попрошу помощников принести мне одеял. Могу и для тебя попросить, если хочешь.
– О, – сразу успокоился он. – Как предусмотрительно с твоей стороны. Да, немного зябко. Можешь заодно попросить Илон заказать еще кашемира?