Гурни отреагировал весьма скептически:
– Существуют ли еще какие-нибудь убедительные доказательства этих подземных соединений?
– Да. Многократные синхронизированные измерения уровня воды обоих озер показали, что вода в них поднимается и убывает точь-в-точь в унисон, даже в случае проливного дождя над одним озером. Так что сомнений нет: соединение существует, однако оно никогда не было толком изучено и нанесено на карты, – он сделал глоток виски и улыбнулся. – Подобные истории частенько занимают умы малограмотных людей, тут же готовых напридумывать невероятных версий, желательно с участием темных сил.
Гурни не мог с этим не согласиться, однако тон Лэндона его раздражал. Он решил сменить тему.
– Вы, кажется, приезжаете и уезжаете, когда вам вздумается. Вы либо на пенсии, либо у вас очень гибкий график работы.
– Собственно говоря, я на пенсии. Иногда консультирую. Люблю природу, дикие места. Проживаю мечту заядлого туриста. Сами знаете, время летит. Живем лишь раз. Знаете старую поговорку: никто еще на смертном одре не пожалел о том, что слишком мало времени проводил на работе. А вы, Дэйв? Джейн говорила, что вы вроде как и на пенсии, а вроде и не совсем.
Гурни все еще было непросто описать свой статус. Как частенько отмечала Мадлен, термин “на пенсии” не очень подходил человеку, который с момента своей официальной отставки четыре раза с головой погружался в резонансные дела об убийствах.
– Ко мне то и дело обращаются за экспертным мнением, – объяснил Гурни, – иногда это приводит к более серьезному вмешательству в процесс.
Умышленно туманный ответ Гурни вызвал у Лэндона улыбку:
– Что касается профессий, особенно связанных с риском, я считаю, что важно вовремя уйти. Предоставить другим возможность выполнять свою работу и нести ответственность. Как это должно быть ужасно – погибнуть лишь из-за жажды риска.
– Есть и другие причины оставаться.
– Хм, ну да. Тогда все куда запутаннее, – Лэндон задумчиво оглядел свой стакан, – эго, гордыня, наши представления о самих себе, все то, что придает смысл нашей жизни.
Он умолк.
Гурни нарушил молчание, как бы между прочим спросив:
– А какого рода консультации вы даете?
– Даю клиентам рекомендации по вопросам международного бизнеса. Правовые дела, культурологические аспекты, проблемы безопасности. По мне, так лучше гулять по лесам, – он повернулся к Мадлен. – А вы? Готов поспорить, вы тоже любительница природы.
Его вопрос словно вырвал ее из потока собственных мыслей.
– Да, я люблю бывать на природе. Если я не могу выбраться на свежий воздух, я чувствую…
Мадлен не успела договорить, как в зал вошла Джейн. В ее лице читались одновременно облегчение и беспокойство. Короткие неряшливо окрашенные волосы причудливо торчали во все стороны.
– Дэйв! Мадлен! Вы добрались! Я так волновалась из-за этой ужасной погоды… Но вы приехали! Как я вам рада!
Голос у нее был охрипший.
– Норрис пришел нам на помощь, – сказала Мадлен.
– На помощь? Боже мой! Что случилось?
Мадлен взглянула на Гурни.
Тот пожал плечами.
– Трудный участок дороги, мой неудачный маневр, скользкий кювет…
– Вот черт! Я переживала, что случится нечто подобное – потому-то и попросила Норриса проверить дорогу. Как хорошо, что попросила.
– Все в порядке.
– Но мы видели нечто жуткое, – добавила Мадлен.
Джейн испуганно вытаращила глаза.
– Что произошло?
– Из леса к нам вышел странный человек.
– Тарр, – объяснил Лэндон.
– Ах, да. Барлоу. Он может напугать. Он был агрессивен?
– Он сказал что-то о силах зла, обитающих здесь, на Волчьем озере.
– Господи! – Джейн с ужасом посмотрела на Лэндона.
– Ну, вот так. У Тарров это наследственное. Ничего хорошего. Все Тарры попадают в местный дурдом – семейная традиция.
Мадлен с удивлением переспросила:
– Говоря “местный дурдом”, что именно вы…
Лэндон не дал ей договорить.
– Государственная больница для душевнобольных преступников. Неподалеку отсюда. Местная достопримечательность, которую вряд ли стали бы рекомендовать в гостинице. Узнав о ней, люди не могут перестать о ней думать. Вы когда-нибудь слыхали адирондакскую гагару? Даже когда знаешь, что это всего лишь птица, иногда становится не по себе от ее жалобного зова. А уж если представить себе, что это вопль психа, блуждающего по лесу, то… Скажем так, это не способствует здоровому сну.
Джейн пристально посмотрела на Лэндона, а затем повернулась к Гурни и Мадлен, сидевшим на краю дивана:
– Я сказала Ричарду, что пригласила вас на ужин. Не скажу, что он был в восторге, но во всяком случае не заявил, что в это время должен быть где-то еще. Первая преграда позади. Я решила, что совместный ужин…
Негромкий однообразный звук прервал ее на полуслове.
Лэндон заерзал на стуле, достал из кармана мобильный телефон и поглядел на экран.
– Простите, – он встал и, приложив трубку к уху, вышел из зала.
Джейн затараторила:
– Я подумала, совместный ужин позволил бы вам в более естественной, расслабленной обстановке составить представление о ситуации… и познакомиться с Ричардом… чтобы вы сами убедились, насколько нелепа идея о том, что он мог…
Она покачала головой, к глазам подступили слезы.
Обычно Гурни скептически относился к выражению эмоций, высматривая слишком уж деланные жесты и стараясь расслышать фальшивые нотки. Однако он пришел к выводу: если Джейн и притворялась, что беспокоится за брата, делала она это чертовски профессионально.
– То есть вы передумали? Я полагал, мы решили, что я появлюсь внезапно и ваш брат не сможет отказать мне, поскольку я проделал такой длинный путь лишь ради разговора с ним.
– Да, но потом я подумала, что идея совместного ужина еще лучше – более непринужденная атмосфера, особенно в присутствии Мадлен; отличный способ познакомиться с Ричардом, узнать, какой он на самом деле.
– И он не против?
Джейн утерла платочком нос.
– Ну, я немножко ему приврала.
– Насколько немножко?
Она подошла ближе к дивану и заговорщически склонилась к ним.
– Я сказала, что просила вашей помощи, но у вас серьезные сомнения насчет этого дела, и вы не хотите участвовать в расследовании. Поскольку Ричард противится помощи, в случае вашего отказа он, разумеется, расслабится и будет держаться более свободно.
– Так, а что же я тогда здесь делаю?
– Я сказала, что вы с женой будете проезжать через Адирондакские горы по дороге на лыжный курорт в Вермонте, а я пригласила вас заехать к нам на ужин.
– То есть ваш брат будет рад моему визиту, при условии, что я не буду интересоваться делом?
– При условии, что вы не будете участвовать в расследовании. А определенный интерес – это вполне естественно, правда же?
– А ему не любопытно, что за сомнения у меня якобы возникли?
– Я сказала, что не знаю. Если он спросит, вы можете что-нибудь придумать.
Эта женщина не просто опекунша и спаситель, отметил про себя Гурни. Она – патологический манипулятор. Организатор жизни других людей, мнящая себя самоотверженной помощницей.
Гурни, любопытного от природы, уже начали раздражать ее попытки привлечь его к делу. И тем не менее он скрепя сердце согласился на новый план, про себя подумав, что сможет отказаться в любой момент.
– Итак, ужин – где и во сколько?
– В шале Ричарда. В пять тридцать, если вы не возражаете. Зимой мы рано ужинаем.
Гурни вопросительно взглянул на Мадлен.
Та кивнула:
– Хорошо.
Глаза Джейн загорелись:
– Я сообщу шеф-повару. У него нынче весьма ограниченный выбор, но уверена, он придумает что-нибудь эдакое. – Она чихнула и вытерла нос скомканным платочком. – Доехать до шале Ричарда очень легко. Едете по дороге вдоль озера. Где-то в полумиле отсюда, на берегу, с лесной стороны дороги стоят три шале. Первые два – пустые. А в третьем живет Ричард. Если доберетесь до лодочного домика или до дома Голлов, туда, где дорога кончается, поймете, что заехали слишком далеко.
– Дом Голлов?
– Семейный дом Голлов. Само собой, теперь там живет только Пейтон. Пейтон и… его гости.
– Какие гости?
– Его милые подруги – хоть они ему вовсе не подруги и вовсе не милые. Неважно. Не мое дело. – Она шмыгнула носом. – Этот громадный мрачный каменный дом, за безобразным забором, выглядывает из леса прямо у подножия Клыка Дьявола. Но я правда не думаю, что вы заедете так далеко. Шале трудно пропустить. Я обязательно зажгу на улице фонари.
– Хорошо, – произнес Гурни, почувствовав как в нем закипает беспокойство. В голове его роились вопросы, которые пока было неудобно задавать.
Глава 15
Бледный зимний свет, проникавший в окна, не освещал комнату, а скорее погружал ее в серый полумрак. Мадлен стояла, скрестив руки на груди, пока Гурни бродил по комнате, зажигая светильники.
– А камин работает? – спросила она.
– Думаю, да. Хочешь, я разведу огонь?
– Было бы неплохо.
Около камина Гурни обнаружил аккуратно сложенные дрова, щепу для розжига, полдюжины вощеных топливных брикетов и длинную газовую зажигалку. Он взялся раскладывать дрова на стальной решетке, в топке. Эти простые действия отвлекали Гурни от чересчур непростых вопросов, крутившихся в голове. В тот момент, когда он уже почти поднес зажигалку к щепе, у него зазвонил телефон. На экране он увидел, что звонит Ребекка Холденфилд.
Ответить или нет? Он до сих пор ничего не решил насчет их встречи в гостинице “Колд-Брук”, однако, возможно, она сообщит что-то, что подтолкнет его к решению.
Гурни ответил на звонок.
Она сказала, что планирует остаться в Платсберге по крайней мере на два дня, с завтрашнего утра и до вечера следующего дня.
Он пообещал перезвонить ей, как только разберется со своими планами – вероятно, сегодня вечером, после встречи с Хэммондом, – и закончил разговор.
Мадлен нахмурилась:
– Чего она хочет?
Гурни опешил от ее тона и понял, что сам начинает злиться.
– Что ты имеешь в виду?
Мадлен промолчала, только покачала головой.
Гурни задумался.
– Со вчерашнего утра с тобой что-то происходит. Может, расскажешь?
Она стала растирать плечи ладонями.
– Мне просто нужно согреться.
Развернувшись, она пошла в сторону уборной.
– Пойду отогреюсь в ванне.
Она зашла в ванную комнату и закрыла за собой дверь.
Спустя несколько мгновений, Гурни подошел к камину и поджег щепу. Несколько минут он выжидающе смотрел, как вспыхивает и разгорается огонь.
Когда камин как следует разгорелся, он подошел к двери ванной, постучал и прислушался, но услышал лишь звук льющейся воды. Он снова постучал, но ответа снова не последовало. Он открыл дверь и увидел Мадлен, которая лежала в огромной ванне на львиных лапах, а в ноги ей лилась вода из двух больших серебряных кранов. Кафельная стена рядом с ванной покрылась каплями конденсата.
– Ты слышала, как я стучал?
– Да.
– Но не ответила.
– Нет.
– Почему?
Она закрыла глаза.
– Выйди и закрой дверь. Пожалуйста. Мне дует.
Он помедлил, а потом закрыл дверь, наверное, резче, чем следовало.
Он надел лыжную куртку и шапку, взял увесистый ключ от номера и спустился вниз. Пройдя через фойе, он вышел на холодный воздух.
Засунув руки в карманы, он бесцельно побрел по узкой дороге, лишь бы выбраться из гостиницы. Слева от него раскинулось озеро, которое в этот поздний закатный час отливало цветом тусклого серебра. Еловый лес справа казался непроходимым. Колючие нижние ветки переплетались и сцеплялись, образуя плотные заросли. Он шел и медленно, глубоко вдыхал холодный воздух, пытаясь прояснить хоть что-то в этой безумной неразберихе. Но это не помогало. Слишком много деталей, слишком много эксцентричных персонажей, слишком много эмоций. Всего каких-то тридцать два часа назад его единственной заботой был странно ведущий себя дикобраз. А сейчас ему предстояло разгадывать тайны, невообразимые и почти невозможные.
Никогда еще в самом начале расследования Гурни не оказывался в таком тупике. И он никак не мог выбросить из головы Баумана Кокса, все вспоминал, как тот склоняется над пластмассовым столиком в закусочной, в уголках его губ скопилась слюна, и он твердит, что Хэммонд виноват в смерти Кристофера Хорана.
Конец ознакомительного фрагмента.