Расплатившись, я сказал «спасибо» и вернулся к «бьюику».
Поиски Беверли заняли у меня несколько минут – я заметил коттедж за деревьями, чуть в стороне от узкого проселка. Он стоял посреди очаровательного сада: оштукатуренный, двухэтажный, с соломенной крышей. Такие домики очень приятны глазу.
Оставив «бьюик» у ограды, я открыл ворота и пошел по тропинке, ведущей к дому. Солнце палило нещадно; в неподвижном воздухе висел аромат гвоздик, роз и желтофиоли. Я и сам был бы не прочь тут пожить.
Оказавшись у дубовой двери, обитой гвоздями с большой шляпкой, я взялся за блестящую медную колотушку и постучал, чувствуя странное, тревожное волнение. Вдруг Энн не знает, что случилось с Неттой? Не совсем понятно, как сообщить ей такие новости. И еще интересно, похожа ли Энн на сестру и как мы с ней поладим. В общем, волнительный момент.
Через несколько мгновений на меня нахлынуло острое чувство разочарования. Похоже, в доме никого нет. По крайней мере, никто не спешит открывать дверь. Отступив назад, я посмотрел на второй этаж, а потом заглянул в окна первого. Увидел комнату во всю ширину дома, а за противоположными окнами – большой сад. Комната была неплохо обставлена и выглядела уютно. Я обошел вокруг дома. Там тоже никого не было. Я снял шляпу и на минуту задержался, любуясь ухоженной лужайкой и яркими разноцветными клумбами.
Подойдя к черному ходу, я нерешительно повернул ручку, но дверь оказалась заперта. Я дошел до следующего окна и остановился, увидев задернутые шторы.
Вид занавешенного окна вызвал во мне необъяснимый страх. Шагнув вперед, я попытался заглянуть в комнату сквозь щель между шторами. Я видел, что за окном кухня, но поле зрения было ограничено: я рассмотрел только буфет, на котором висели чашки с ивовым узором и стройные ряды тарелок на полках.
И еще я почувствовал запах каменноугольного газа.
Под чьими-то шагами зашуршал гравий. Я развернулся. Ко мне стремительно приближались двое полисменов в штатском, а с ними – Корридан. Лицо у него было суровое, а взгляд сердитый.
– Скорее ломайте дверь, – сказал я, прежде чем он успел открыть рот. – Там пахнет газом.
Глава пятая
Попыхивая сигаретой в «бьюике», я наблюдал за деятельностью, которую полиция развернула как в самом коттедже, так и за его пределами.
Корридан не ожидал встретить меня. Справившись с удивлением, он напустил на себя официальный вид, а речь его стала отрывистой.
Но сперва он спросил:
– Какого черта вы здесь делаете?
Потом он тоже учуял запах газа.
– Вам здесь не место. И незачем так на меня смотреть. Это дело полиции, и репортеры здесь не нужны.
Я начал было спорить, но он оттер меня в сторону и велел одному из полисменов:
– Проводите мистера Хармаса за пределы участка и проследите, чтобы он там и оставался.
Мне хотелось ударить полисмена в нос, похожий на птичий клюв, но я знал, что этим ничего не добьюсь. Поэтому я вернулся к машине, уселся в салон, закурил сигарету и приступил к наблюдениям.
С помощью второго полисмена Корридан одолел входную дверь. Оба вошли в коттедж, а первый полисмен остался у ворот, хмуро глядя на меня. Я нахмурился в ответ.
Прошло несколько секунд, и я увидел, как Корридан открывает окна. Потом он скрылся из виду. Над лужайкой поплыл тошнотворный запах газа. Я прождал пятнадцать минут. Ничего не происходило. Затем к дому подъехала машина, из которой вышел высокий тип зловещей наружности. В руке у него был черный саквояж. Высокий перемолвился с полисменом, и они вместе ушли в дом.
Хоть я и не ясновидец, но понял, что этот человек – деревенский врач.
Через десять минут зловещий тип вышел во двор. Я ждал у его машины. Открывая дверцу, он смерил меня резким неприязненным взглядом.
– Прошу прощения, док, – сказал я. – Я репортер. Вы не могли бы сказать, что здесь происходит?
– Все вопросы к инспектору Корридану, – отрезал он, после чего сел в машину и уехал.
Полисмен у ворот усмехнулся, прикрыв рот рукой.
Через некоторое время из коттеджа показался второй полисмен. Шепнув что-то своему коллеге, он торопливо ушел по проселку.
– Наверное, Корридан заказал глазированное яблоко? – сказал я, обращаясь к полисмену у ворот. – Только ничего не говорите. Пусть тайна остается тайной.
Полисмен сочувственно улыбнулся. Я видел, что он не прочь посплетничать и ему не терпится с кем-нибудь поболтать.
– Ему велено привести миссис Брэмби. Ту, что приглядывает за домиком, – сообщил он, удостоверившись, что рядом только я.
– Там кто-то умер? – спросил я, тыча большим пальцем в сторону коттеджа.
Полисмен кивнул.
– Девушка, – ответил он, подходя ближе к «бьюику». – Красавица. Наложила на себя руки, как пить дать. Сунула голову в духовку. Мертва уже дня три-четыре, такое мое мнение.
– Оставьте свое мнение при себе, – заметил я. – Что сказал док?
– Собственно говоря, именно это он и сказал. – Полисмен застенчиво улыбнулся.
Я проворчал что-то неопределенное.
– Это Энн Скотт?
– Понятия не имею. Док ее не признал. Потому-то Берт и побежал за этой миссис Брэмби.
– А чем занят Корридан? – спросил я.
– Что-то вынюхивает, – ответил полисмен, пожав плечами. По выражению его лица я понял, что они с Корриданом не очень-то дружны. – Готов поспорить, пытается найти скрытые улики. Хотя дело-то ясное. Но ребята из Скотленд-Ярда всегда так себя ведут, чтобы быстрее продвинуться по службе.
Я счел это утверждение несправедливым, но вслух ничего не сказал. Обернувшись, я увидел на дорожке две фигуры: полисмена по имени Берт и высокую грузную женщину в мешковатом розовом платье.
– А вот и они, – сказал я, кивая в их сторону.
Женщина шла быстро. Шаг у нее был широкий, и полисмен едва поспевал за ней. Когда они приблизились, я разглядел лицо женщины: черноволосая, загорелая, лет сорок. Копна сальных волос была собрана в неаккуратный пучок на затылке. Несколько прядей выбились и падали на лицо. Она то и дело убирала их ладонью, крупной, как у мужчины.
Женщина пробежала по тропинке к дому. Взгляд у нее был безумный, а рот приоткрыт. Казалось, она переживает шок или вне себя от горя. Берт последовал за ней. Проходя мимо, он подмигнул коллеге.
Я закурил очередную сигарету и вернулся в машину. Настала пора тревожного ожидания.
Внезапно из открытых окон вырвался утробный крик, а за ним – истерические рыдания.
– Должно быть, там и правда Энн Скотт, – произнес я. Мне стало не по себе.
– Похоже на то, – согласился полисмен, устремив взгляд в сторону коттеджа.
Рыдания не стихали довольно долго. Женщина вышла из дома через полчаса, не раньше. Она двигалась медленно, уткнувшись лицом в нестираный носовой платок. Плечи ее поникли.
Полисмен открыл ворота и взял женщину за локоть, чтобы помочь ей выйти. Он сделал это от чистого сердца, но женщина тут же вырвалась.
– Уберите от меня свои треклятые руки, палач. Они все в крови, – приглушенным голосом сказала она, после чего направилась в сторону деревни.
– Настоящая леди, – заметил полисмен. Залившись краской, он закусил ремешок шлема.
– Возможно, сейчас она читает «Макбета», – предположил я, но полисмена это не утешило.
С тех пор как я увидел Корридана, прошло около полутора часов. Я проголодался. Было уже полвторого, но я решил подождать. Вдруг представится случай высказать Корридану все, что я о нем думаю?
Через десять минут инспектор подошел к двери и помахал мне. Я тут же выскочил из машины и промчался мимо полисмена.
– Ну ладно, – коротко сказал Корридан, когда я встал рядом с ним. – Думаю, вы хотите осмотреть помещение. Бога ради, только никому не говорите, что я вас впустил.
Я пришел к выводу, что не зря потчевал этого тупицу.
– Спасибо. Об этом не узнает ни одна живая душа.
В коттедже сильно пахло газом, сильнее всего – на кухне. На полу, свернувшись калачиком, лежала девушка.
– Да, это Энн Скотт, – мрачно произнес Корридан.
Я стоял над телом, чувствуя, что мне здесь не место. Сказать было нечего.
На девушке была белая пижама и розовый халат. Ноги босые, кулаки стиснуты, а голова в духовом шкафу. Осторожно переступив через ее ноги, я заглянул в духовку. Блондинка, лет двадцать пять. Даже после смерти она сохранила привлекательность. Ее лицо было безмятежным и весьма милым, но совершенно непохожим на лицо Нетты.
Сделав шаг назад, я посмотрел на Корридана:
– Уверены, что эта девушка – Энн Скотт?
– Конечно. – Он раздраженно махнул рукой. – Та женщина ее опознала. Вы же не думаете, что в этом происшествии есть какая-то загадка?
– Странно, что обе сестры покончили с собой. Разве нет? – Я нутром чуял: здесь что-то не так.
Кивнув на дверь, Корридан прошел в гостиную.
– Прочтите. – Он передал мне листок бумаги. – Это обнаружили рядом с телом.
Я взял листок. Там было написано: «Без Нетты жизнь потеряла смысл. Простите меня. ЭНН».
Я вернул записку Корридану:
– За пятьдесят лет службы в полиции я научился распознавать подлог.
– Сейчас не время для шуток, – холодно заметил Корридан, забирая листок.
Я усмехнулся:
– Как считаете, кому адресована записка?
Он покачал головой:
– Не знаю. Миссис Брэмби говорит, здесь бывало множество людей. Энн часто упоминала некоего Питера. Возможно, записка предназначена ему.
– Может, она имеет в виду Питера Аттерли? – предположил я. – Того, кто дал Нетте пистолет?
Корридан потер подбородок:
– Сомневаюсь. С месяц назад Аттерли вернулся в Штаты.
– Да, я забыл. – Я подошел к письменному столу в оконной нише. – В любом случае предположу, что вы поищете этого Питера. – Подняв крышку стола, я заглянул внутрь. Ни документов, ни писем. Все отделения тщательно протерты от пыли. – Она прибралась, прежде чем выйти из игры, – сообщил я. – Вы не находили писем или других бумаг?
Корридан отрицательно покачал головой.
– Есть ли способ узнать, что почерк на записке действительно принадлежит Энн?
– Дорогой друг… – раздраженно начал Корридан.
– Бросьте. Я подозрителен от природы. Нашли что-нибудь интересное?
– Ничего, – ответил он, пристально глядя на меня. – Я тщательно обыскал дом. Жаль вас разочаровывать, но здесь нет ничего, что указывало бы на связь Энн с поддельными облигациями или бриллиантовыми украшениями.
– Как-нибудь переживу, – с ухмылкой сказал я. – Просто дайте мне немного времени. Шелковых чулок тоже не нашли?
– Я не искал шелковые чулки, – отрезал Корридан. – У меня есть дела поважнее.
– Давайте поищем, – предложил я. – У меня пунктик на шелковых чулках. Где спальня?
– Теперь послушайте, Хармас. Дальше заходить вам не следует. Я впустил вас в дом…
– Да успокойтесь вы. Если не ради меня, то ради собственного здоровья, – сказал я, похлопав его по плечу. – Какой вред в том, что мы просто посмотрим? У Нетты были шелковые чулки. Они пропали. Возможно, у Энн тоже были шелковые чулки, и они все еще на месте. Давайте проверим.
Гневно взглянув на меня, Корридан повернулся к двери.
– Ждите здесь, – велел он, а сам направился на второй этаж.
Я пошел следом за ним.
– Вдруг понадоблюсь. Всегда неплохо иметь под рукой свидетеля.
Оказавшись в маленькой, но роскошно обставленной спальне, Корридан немедленно подошел к комоду и принялся перебирать сваленные в кучу шарфики, свитера и шелковое белье.
– Вы обращаетесь с дамскими вещичками так, словно не первый год женаты, – заметил я. Открыл платяной шкаф, заглянул внутрь, обнаружил на вешалках два платья и брючный костюм. – У бедняжки был скромный гардероб. Может, на ее долю не хватило карточек? Или думаете, что она увлекалась нудизмом?
Корридан нахмурился.
– Здесь нет чулок, – сказал он.
– Вообще никаких?
– Никаких.
– Вот и плюс в пользу версии о нудизме. Возможно, вы пожелаете сосредоточить свой острый, живой ум на проблеме отсутствия чулок. Сам я именно так и сделаю и буду упорствовать, пока не выясню, куда делись чулки обеих девушек.
– Черт возьми, к чему вы клоните? – взорвался Корридан. – Вы мыслите как герой бульварного романа. Кем вы себя возомнили – Перри Мейсоном?
– Неужели вам доводилось читать детективные рассказы? – удивился я. – Ну, что теперь?
– Я жду карету «скорой помощи», – сказал Корридан, спускаясь вслед за мной на первый этаж. – Тело отвезут в морг Хоршема. Разбирательство будет там же. Не думаю, что следствие установит что-то новое. Ситуация предельно ясна. – Однако в голосе инспектора слышалась озабоченность.
– Вы действительно думаете, что Энн, узнав о самоубийстве Нетты, последовала ее примеру? – спросил я.
– Почему бы и нет? Вы удивитесь, но в некоторых семьях происходит несколько самоубийств подряд. У нас есть статистика по этому вопросу.
– Я забыл, что в работе вы следуете эмпирическим правилам, – произнес я. – Почему вы пустили меня в дом только после обыска?
– Послушайте, Хармас. Вам, черт возьми, здесь вообще нечего делать. Вы попали сюда только по моей милости, – нашелся Корридан. – Это серьезное дело, и я не могу допустить, чтобы зеваки мешали выполнять мою работу.
– Вот только не нужно называть меня зевакой. Это вранье. Такое же вранье, как называть ваши телодвижения работой, – грустно сказал я. – Ну да ладно. Я буду вести себя прилично. И спасибо за предоставленную возможность.
Корридан бросил на меня резкий взгляд, проверяя, не шучу ли я. Решил, что шучу, и сжал губы.
– Ну, здесь больше нечего смотреть. Лучше уходите, пока не приехала «скорая».
– Да, пойду, – сказал я, направляясь к входной двери. – Думаю, у вас нет интереса выслушать мою версию о второй мертвой девушке?
– Ни малейшего, – твердо произнес Корридан.
– Так я и думал. Жаль, ведь мне кажется, что я сумел бы указать вам верный путь. Полагаю, на сей раз вы приставите к телу охрану? Вы ведь не хотите, чтобы его тоже украли?
– Какой вздор! – рассердился Корридан. – Ничего подобного не случится. Но я приму меры предосторожности, если вы об этом.
– Как ни странно, я именно об этом, – с улыбкой сказал я, открывая дверь. – Еще увидимся, приятель. – И я оставил Корридана в одиночестве.
Подмигнув полисмену у ворот, я забрался в «бьюик» и медленно поехал по проселку. Нужно было многое обдумать, а я даже не знал, с чего начать. Пожалуй, в качестве отправной точки стоит перемолвиться с миссис Брэмби. Да, так и сделаю.
Я знал, что она живет недалеко: чтобы привести ее, полисмену по имени Берт понадобилось лишь несколько минут. Я не хотел раскрывать Корридану свой замысел, поэтому проехал до конца дорожки, оставил «бьюик» за кустами и пешком вернулся назад. К счастью, мне встретился работяга-фермер; он указал на домик миссис Брэмби – маленький, неопрятный, с неухоженным садом.
Пройдя по заросшей сорняком тропинке, я постучал в дверь – раз, другой, третий. Наконец я услышал шаркающие шаги. Мгновением позже дверь распахнулась, и предо мной предстала миссис Брэмби. При ближайшем рассмотрении я решил, что она наполовину цыганка: очень смуглая, а черные как смоль глаза похожи на мокрые камушки.
– Что вам нужно? – осведомилась она резким голосом, напоминающим воронье карканье.
– Я репортер, миссис Брэмби, – сказал я, приподняв шляпу в надежде, что эта женщина ценит хорошие манеры. – Хочу задать вам несколько вопросов о мисс Скотт. Вы только что видели тело. Скажите, вы абсолютно уверены, что это была мисс Скотт?
– Конечно, это была мисс Скотт. – Захлопав ресницами, женщина начала закрывать дверь. – Не понимаю, о чем вы говорите. В любом случае я не собираюсь отвечать на вопросы. Уходите.
– Я готов вас отблагодарить, – пообещал я, многозначительно позвякивая мелочью. – Мне нужны подробности этого самоубийства, и моя газета щедро заплатит за такую информацию.
– Отправляйтесь ко всем чертям вместе с вашей газетой! – яростно крикнула миссис Брэмби и захлопнула дверь. Вот только моя нога была готова к такому развитию событий.