– Дорогой, может, сходишь в местный магазинчик и купишь нам мороженого? – предложила Шугар, как только они припарковались в очень красивом кемпинге. Мороженое всегда выручало их с девчонками в трудную минуту, так что, возможно, помогло бы и Джасперу выйти из депрессии.
Она прошлась от шкафчиков до крошечной ванной и обратно, пока в телефонной трубке раздавались длинные гудки. К пятому она уже готова была разрыдаться, ожидая, что звонок переадресуют на голосовую почту, когда вдруг ответила Джолин.
– Тетя Шугар! – чуть ли не закричала она. – Я так рада тебя слышать.
– О, дорогая, мне так хотелось поговорить с тобой, но не в присутствии Джаспера. Для него было страшным ударом узнать о том, что Рубен выставил свою долю на продажу. Он до сих пор не пришел в себя.
– Бедный дядюшка Джаспер! Это правильно, что нельзя стрелять в людей. Но…
– Подожди. Я слышу, как он насвистывает. Нам придется поговорить позже. Когда ему станет легче, я позвоню; мы включим громкую связь и пообщаемся вдоволь.
– Хорошо, но вы берегите друг друга и ни о чем не беспокойтесь. Одна мудрая дама как-то сказала мне, что все складывается к лучшему, даже если поначалу мы этого не видим.
– Люблю тебя! – Шугар нажала отбой и схватила туристический буклет, как раз в тот момент, когда Джаспер вернулся с мороженым.
– «Роки Роуд», – с выражением произнес он, потряс коробкой и впервые за день улыбнулся, добавив: – От него всегда становится лучше.
Шугар подошла к кухонному шкафу и достала из ящика две ложки.
– Да, дорогой, это верно. И боль утихает с каждым днем.
– Очень на это надеюсь. Давай лучше поговорим о нашем завтрашнем маршруте. Мы уже недалеко от того места, где развеяли прах Элейн и Джона над водой. Хочешь побывать там? – говорил он, погружая ложку в коробку.
– Да, – ответила Шугар. – С удовольствием. Мне понравился тот белый песок.
На следующий день Джаспер выглядел немного лучше. Он захотел пройтись босиком по песку и даже предложил окунуть ноги в воду. – За время нашего путешествия мы помочим ноги в Мексиканском заливе, в Атлантике и в Тихом океане.
– Звучит замечательно!. – заверила Шугар, сняла тапочки и оставила их на пляжном полотенце. И они с Джаспером, взявшись за руки, побрели вдоль берега, ступая по соленой воде.
– Я чувствую себя так, как будто нахожусь рядом с Элейн, когда стою здесь, где мы оставили ее прах. Она была метущейся натурой, но на то имелись веские причины. Ее мать была такой самовлюбленной – вот образец для неподражания, который достался моей сестре.
– Она так не похожа на тебя, дорогая. Удивительно, что у вас были общие гены, – сказал Джаспер.
– Скорее, полугены. От нашего отца – не от ее матери, но, собственно, все это тебе известно, – напомнила она и вышла из воды.
Джаспер обнял ее за плечи, и они повернули обратно.
– Да, это так, но иногда полезно вытащить воспоминания наружу и снова поговорить о каких-то вещах. Я рад, что все эти годы она делилась с нами Джолин. Эта девочка покорила мое сердце с того самого момента, как мы впервые оставили ее у себя, – сказал Джаспер. – Ее приезды всегда были самыми яркими событиями лета.
В те времена Джаспер мог похвастаться пышной шевелюрой темных волос, теперь почти совсем седых. Его угловатое лицо уже не было таким гладким, как раньше, и он решил отрастить бороду. Поначалу Шугар подумала, что, если она не будет обращать на нее внимания, он скоро устанет от бороды и побреется, но теперь находила ее все более привлекательной.
– В тот день, когда Виктория забрала у нас Элейн, я спустилась к протоке и плакала, пока не опухли глаза. Я боялась, что она не будет заботиться об Элейн, как положено. Но она наняла няню, снова вышла замуж и… – сделала выразительную паузу Шугар и полной грудью вдохнула океанический воздух.
– Вот почему вы, двое, такие разные, даже как родственники? – с нажимом произнес Джаспер и сжал ее руку. – У твоей мачехи и сестры материнский инстинкт, как у добермана.
Шугар стряхнула со ступней песок, снова надела тапочки и громко удивилась:
– Почему добермана? Ты никогда раньше такого не говорил.
Джаспер слегка пожал плечами:
– Меня только сейчас осенило. Доберман – прекрасная собака, но из сук иногда получаются плохие матери. У одного из моих приятелей по боулингу была такая несколько лет назад. Собака-мама устала от своих малышей и не давала им есть. Пришлось кормить их из бутылочек, пока они не подросли достаточно, чтобы их можно было продать.
– Ты думаешь, Джолин унаследует это? – содрогнулась Шугар.
– Нет, дорогая, я так не думаю. Она похожа на тебя и ведет себя, как ты. Каждый раз, когда Виктория приезжала за этим ребенком, я тоже ходил к протоке и сильно, сильно грустил, – заверил Джаспер, отпустил ее руку и обнял за плечи. – Главное различие между вами в том, что у тебя потрясающий вкус на мужчин, а у нее этого нет.
Не говоря ни слова, она обняла его лицо своими ладонями и поцеловала.
Джолин уже согласилась бы выбросить тяжелую мебель из окна спальни и сжечь, после того как помогла Такеру вынести ее в коридор. Кровать с балдахином весила не меньше слоненка. Комод казался бетонным и лишь облицованным тонким слоем дуба. Неудивительно, что тетя Шугар никогда не передвигала мебель в комнатах – у нее же не было погрузчика. Когда Джолин и Такер выволокли эти два предмета из комнаты, она сползла вниз по стене, задыхаясь, как щенок.
Такер только усмехнулся, возвращаясь за тумбочкой. Он делал вид, будто ему все нипочем, но вряд ли ему удалось бы ее одурачить. Его бицепсы напрягались так, что рубашка трещала, да и пот на лбу обо всем красноречиво говорил.
– Что, дух вон, маленький нытик? – спросил он.
– Чья бы корова мычала, – еле вымолвила она.
Он сел на пол рядом с ней:
– По крайней мере, я не пыхчу и не отдуваюсь.
– Может, не сейчас, но, когда ты вынесешь вторую тумбочку и умывальник, посмотрим, хватит ли у тебя воздуха в легких, чтобы обзывать меня нытиком.
Он вытащил вторую тумбочку:
– Теперь ты можешь сделать последний рывок, – пошутил он.
– Да, конечно! Но лучше я принесу тебе банку шпината, и ты, как Попай [11], сможешь таскать мебель одной рукой, – сказала она.
– Ты слишком молода, чтобы знать о Попае, – заметил он.
– Мне тридцать один год, а у тети Шугар было много старых мультиков на видеокассетах, и я смотрела их, когда приезжала в гости. Ну что, готов к накачиванию мышц шпинатом? – спросила она.
– Привет! – Из холла донеслось трио голосов. – Джолин, где ты? Мы принесли печенье.
– Кто… – начал было Такер.
– Подруги тети Шугар, – хихикнула она, поднимаясь с пола. – Люси, Флосси и Дотти.
Выражая свою радость, она бросилась вниз по лестнице:
– Какой чудесный сюрприз! Как поживаете? И как вам удалось вырваться с работы в такое время?
– У нас обеденный перерыв, и мы решили сегодня побаловать себя домашним печеньем с молоком, – ответила Флосси. – А Дотти так вообще только к вечеру на работу.
– И мы злимся на Шугар за то, что она отправилась в эту поездку. У нас вторая стадия горя, знаешь ли, – Дотти зевнула. – Извини. Я всю ночь на ногах, с утра успела только причесаться и подкраситься. Но, как мы уже говорили, отъезд Шугар ранит нас почти так же сильно, как если бы она умерла. Слава богу, она жива, но все равно больно. И мы проходим все стадии горя – вот потому и пришли с печеньем.
– Мы молимся и о том, чтобы она не совершила ошибки. Кто это там, наверху? – Люси вскинула голову.
– Опомнись, сестра Люси.
– Не записывай меня в сестры, Флосси. То, что я хожу в церковь, вовсе не делает из меня монахиню. – Люси погрозила ей пальцем. – Это не Рубен ли там, наверху, затеял перепланировку?
Джолин покачала головой и сказала, что Рубен продал свою долю Такеру Малоуну, который и является сейчас источником этого шума.
Люси быстро перекрестилась:
– Боже милостивый. Ты ведь не позволишь ему жить здесь, правда?
– Он владеет половиной этого места. Разве у меня есть выбор? – спросила Джолин. – Ладно, пойдемте на кухню. Будем пить молоко с нашим печеньем, пока варится кофе.
Высказав свое энергичное «Конечно!», Флосси сняла шапку-чулок, распушила курчавые волосы и устремилась на кухню, а Люси последовала за ней. Дотти пристроилась сзади, а Джолин замыкала шествие.
– Не обращай внимания на Люси. Она сейчас в одной из своих церковных фаз, – шепнула Дотти через плечо. – С ней бывает такое всякий раз, когда она теряет бойфренда – по причине смерти или из-за другой женщины.
– Церковных фаз? – переспросила Джолин.
– Так устроен цикл. Если у Люси появляется бойфренд, времени на церковь не остается, кроме как в воскресенье, когда единственное, что могло бы помешать нашим посиделкам с Шугар, это смертельная хворь. Когда же она расстается с бойфрендом или он умирает, ей приходится вымаливать у Господа прощение за все ее прегрешения, и это означает, что она торчит в церкви с того самого момента, как открываются двери для службы. Сейчас она как раз в стадии становления на путь истинный.
– Она католичка? – спросила Джолин.
– Еще чего. Она смешивает все религии, чтобы получить единственно правильную, – хихикнула Дотти.
– И как это работает?
– Подожди и увидишь, – произнесла Дотти уголком рта.
Флосси сняла целлофановую пленку с бумажной тарелки, полной печенья с шоколадной крошкой, и поставила ее на середину стола.
– Мы помним Такера еще с тех пор, как он захаживал в церковь с Мелани. У него такая измученная душа. И он пьет по выходным, – выдала Люси, которая принесла молоко и четыре стакана.
Дотти поджала губы:
– Боже всемогущий, Люси. Мы живем в совершенно новом мире. Если Такеру нужно что-то, что поможет ему пережить трудные времена, это его личное дело. А если Джолин захочет с ним переспать, это ее личное дело.
Люси зажала уши ладонями:
– Я не могу слышать, как ты поминаешь Бога всуе. Клянусь, раньше ты не была такой, пока вы с Брюсом не бросили приличную работу ради своего хонки-тонка.
– Вау, дамы, – вмешалась Джолин. – Я не сплю со своим партнером, и что это за история с измученной душой?
– Он такой же, как мой бедный покойный Эзра. Тоже чувствовал себя виноватым в смерти жены, – авторитетно заявила Люси и потрясла пальцем под носом у Дотти. – И не смей хихикать, Дотти. Я уже прошла стадию отрицания, горюя об отъезде нашей драгоценной Шугар, и теперь очень зла, так что следи за языком.
– О, милая, ты сделала все, что могла, чтобы утешить Эзру, когда он был жив, поэтому тебе не о чем сожалеть. Вероятно, он умер с улыбкой на лице, вспоминая о своих сексуальных похождениях, – съязвила Дотти.
– Опять этот душок из бара. Раньше ты была истинной христианкой, пока не связалась с этим «Пьяным аллигатором», – сказала Люси.
– Я по-прежнему христианка. Я верю в Бога и Иисуса, хотя и управляю баром. И я хожу в церковь почти каждое воскресенье, так что за меня не переживай, – примирительно, но твердо заявила Дотти и покачала головой.
– Мы пришли сюда не для того, чтобы спорить и ссориться из-за религии или «Аллигатора», – стала взывать Флосси к окружающим, выбирая себе печенье. – И я сомневаюсь, что Эзра прошел Жемчужные врата, так что ума не приложу, почему ты так ударилась в религию, Люси. Этот старый негодяй никогда в жизни не ходил в церковь. Если бы он попал в рай, ему бы там было тоскливо.
Дотти тоже потянулась за печеньем.
– Флосси права. Мы пришли сюда не для того, чтобы ссориться. Дамы, вы забыли, что мы хотели проведать Джолин и рассказать ей о Пасхальном туре по гостевым домам?
Джолин занималась приготовлением кофе, но ни одно слово из их разговора не пролетело мимо ее ушей.
– Почему Такер – измученная душа? И мне действительно очень хотелось бы принять участие в туре.
В какой-то момент Дотти понизила голос:
– Я все еще слышу его шаги наверху. Подойди поближе, чтобы мы могли поговорить о нем. Пару лет назад он потерял жену, Мелани. Она родом из Маршалла, но ее отец вырос здесь, в Джефферсоне, поэтому они ходили в ту же церковь, что и мы с Шугар. – Дотти эффектно выдержала паузу. – Как бы то ни было, Мелани уехала в колледж и стала учительницей. Она познакомилась с Такером, когда приехала на работу в Даллас. Он служил там в полиции.
– Она была всей его жизнью, – прошептала Люси. – А потом погибла в автокатастрофе, и, благослови Господь его душу, он так и не оправился от горя. – Она закудахтала, как старая курица, созывающая цыплят. – Я просто не могу поверить, что он купил половину этой собственности. Чтобы управлять гостиницей, нужно быть коммуникабельным, а, судя по тому, что я слышала, Такер чуть ли не отшельник.
– Думаю, у каждого из нас свой багаж переживаний, – вступилась Джолин.
– Подожди, вот притащит сюда свою чертову жалкую задницу, пьяный в хлам, а у тебя полон дом гостей, – заявила Люси.
– Любит Иисуса, а все равно ругается. – Дотти скривила рот в озорной ухмылке.
– Он потрясающий плотник. У него есть деньги, чтобы вложить их в дело. А уж с пьянством я как-нибудь разберусь, если это случится. И… – Джолин оглянулась на Дотти, и та пожала плечами и подмигнула.
– И, чтобы вы все знали… – Джолин сделала глубокий вдох. – Я начинаю работать в «Аллигаторе», с вечера пятницы.
– Господи помилуй, – простонала Люси. – А ты говорила об этом с Шугар?
– Мы созванивались вчера вечером, и я собиралась ей сказать, но… – Она рассказала им о том, как Джаспер был разочарован выбором Рубена.
– Я тоже думала, что это станет для него ударом, – сказала Дотти.
– Конечно, так оно и есть, но мы еще не закончили обсуждение этой ужасной затеи с твоей работой в баре, – Люси драматическим жестом приложила руку ко лбу и погрозила Дотти кулаком. – Ты ведешь нашу милую девочку по неправедному пути. Джолин, я дам тебе работу в моем магазине. Полный рабочий день с бонусами, если ты сейчас же бросишь «Аллигатор».
– Я хорошо знаю работу бармена, и потом, меня устраивает только неполный рабочий день, ведь надо же присматривать за гостиницей, но все равно спасибо, – сказала Джолин и попыталась сменить тему: – А у тети Шугар есть рецепт этого печенья?
– Я в этом не сомневаюсь, chère, – сказала Дотти. – Ну, а теперь давай поговорим об этом туре по гостевым домам. Наверняка Шугар упоминала о нем?
– Ах, да. – Джолин была рада, что Дотти перевела разговор в другое русло. – Она всегда хотела поучаствовать, но решила, что «Магнолия» не потянет, потому что находится слишком далеко от города.
– Может, и так, но в этом году мы хотим добавить ее в программу, – сказала Люси.
Дотти продолжила:
– Мы трое в кои-то веки вместе состоим в комитете Торговой палаты. У нас большинство, и мы решили проголосовать за то, чтобы «Магнолию» включили в тур. Было бы здорово, если бы к этому времени вы успели привести ее в порядок. Палата вкладывает огромные средства в рекламу и промоушен. Люди съедутся отовсюду, чтобы заглянуть в гостевые дома, предлагающие комнаты с завтраком. Это будет хорошим подспорьем для тебя.
– Так это что же – через три месяца? – Джолин растерялась.
– Сам тур проходит в субботу перед Пасхой, стало быть, 20 апреля, – ответила Флосси. – У тебя в запасе несколько месяцев на то, чтобы привести все в божеский вид. А если ты придешь работать ко мне, вместо того чтобы… – она бросила выразительный взгляд в сторону Дотти, – стоять за барной стойкой, сможешь сама выбрать себе часы работы.
– Очень скоро тебе захочется открыть бронирование номеров на лето и осень, – вступила в разговор Дотти, явно проигнорировав замечание Флосси. – Пасхальный тур будет идеальной возможностью показать потенциальным клиентам, чего вы достигли. Они увидят все своими глазами и наверняка забронируют номера. Мне всегда хотелось включить в тур «Магнолию», но мы с Люси были в меньшинстве, а комитет вечно голосовал «против». Но в этом году с нами Флосси, так что мы обо всем позаботимся. Шугар будет так приятно. Она всегда хотела похвастаться своим домом.