– Перестань! – закричала Сабина. Она даже не хотела себе этого представлять. Сама мысль, что Дианы больше нет в живых, была ужасна. – Может, это была совсем не она.
– Я видела фотографии ее трупа. – Тина подвинулась ближе. – Сабина, это она.
– Я сказала тебе, перестань! – На глаза у нее навернулись слезы. До этого момента ей как-то удавалось отгонять боль.
– Прости, я… – Тина на мгновение замолчала. – Смотри!
– Что? – Сабина вытерла глаза и повернула голову.
Тина указала на статью, которую Сабина как раз открыла на мониторе. Речь шла об операции БКА первого июня ровно десять лет назад.
– Увеличь-ка!
Сабина схватилась за мышку.
«Дитрих Хесс повышает в звании своих бывших коллег из департамента по борьбе с наркотиками Геральда Рорбека и Анну Хагену…»
Остальное было не важно.
– Бывших коллег, – прочитала вслух Тина. – Это значит, что не только Рорбек и Хагена служили раньше в одном департаменте, но и Хесс!
Сабина уставилась на статью, и в голове у нее вертелась одна-единственная мысль. «Теперь и жена Хесса покончила с собой».
Если следы и связи уходили так далеко в прошлое, а дело было еще сложнее, чем они думали вначале, существовала лишь одна возможность, как им быстро продвинуться в своем расследовании.
Она должна была срочно поговорить со Снейдером.
14
Около девяти утра Сабина вошла в Висбаденский университет экономики и права, узнала, на каком этаже Снейдер проводит свой семинар, пробралась в лекционный зал через дальний боковой вход и села в последнем ряду.
Атмосфера в этом университете была совсем другая, нежели в Академии БКА. Намного раскованнее. К тому же здесь сидело около сотни студентов, которые наблюдали, как Снейдер взошел на подиум и терпеливо поправлял запонки, окидывая зал орлиным взглядом.
Снейдер выглядел как всегда; хотя в аудитории отсутствовал кондиционер, на Снейдере была темная тройка, синий галстук и начищенные ботинки. Интересно, с этими студентами он тоже будет обращаться как с идиотами? Вероятно – с чего бы Снейдеру меняться?
Снейдер подождал минуту, пока не воцарилась тишина.
– Сначала вот что… – Он поднялся по ступеням центрального прохода. – Если вы случайно встретите меня в коридоре, столовой или на пути в университет, пожалуйста, избавьте меня от светской беседы типа «Что за погода!». Это меня не интересует, потому что мы сидим не снаружи, а в лекционном зале. Вы легко нашли дорогу сюда? Конечно, иначе меня бы здесь не было. К тому же у меня нет водительских прав и меня подвозят на машине. Кем вы работаете? Вообще-то, это вы должны знать, иначе что здесь делаете. Итак… – Он громко хлопнул в ладоши. – Мы начинаем семидневный семинар. Как работает человеческая психика?
О’кей, Снейдер и правда ни на йоту не изменился – и не делал разницы между обычными студентами и будущими коллегами БКА.
Но все равно он казался каким-то другим.
Сабина наблюдала за ним, когда он приблизился к ней по центральному проходу, но Снейдер ее не заметил. Он выглядел – хотя это казалось невозможным – бледнее и болезненнее, чем обычно. Очевидно, ему не хватало охоты на убийц, и Сабина с трудом представляла, что Снейдер был доволен своей актуальной работой.
– Случай, на примере которого я вам покажу, как работает человеческий мозг, произошел более года назад в Нюрнберге. Я случайно находился поблизости, и меня как специалиста по расследованию похищений людей пригласили для сбора свидетельских показаний. Высотный жилой дом на окраине города: гаражи, два внутренних двора, детская площадка, чуть дальше лес с пешеходными тропами. В понедельник, в восемь часов утра, молодая мать спускается в прачечную комнату в подвале, в то время как ее двухлетняя дочь играет во дворе. Неожиданно ребенок исчезает. Мать в отчаянии ищет ее и в конце концов обращается в полицию. Девочку не могут найти. Днем я приезжаю на место происшествия и беседую с матерью. Она на грани истерики и возбужденно рассказывает мне, что случилось.
Некоторые студенты записывают что-то в блокноты.
Голос Снейдера изменился.
– Я была в подвале всего десять минут. Как всегда по понедельникам. В это время Зузи играла во дворе. Она никогда не убегает. Я сунула белье в стиральную машину и включила ее. Когда я поднялась, Зузи уже не было. О господи, пожалуйста, найдите ее. Кто-то утащил ее. Возможно, она уже мертва.
Снейдер сделал паузу и подождал, пока все дописали до конца.
– Я поговорил с ней еще пару минут, посмотрел на ее руки, заметил следы масла и земли под ногтями и спросил, где она зарыла труп Зузи.
В аудитории внезапно наступила тишина. Некоторые студенты покашливали. Даже у Сабины перехватило дыхание. Эту историю она еще не знала.
– Это мать ее?.. – спросила одна студентка.
– Если у вас есть вопрос, поднимите руку! – Снейдер спустился по ступеням центрального прохода к кафедре. – Да, ее убила собственная мать. В этом я абсолютно уверен. У Зузи был жар, она хныкала всю субботу и воскресенье, пока родителям наконец не надоело. У матери сдали нервы, и она захотела заткнуть своего ребенка подушкой… что ей и удалось. – Снейдер сделал глубокий вдох. – Я допрашивал женщину еще пять минут, затем она привела меня к месту, где якобы тем же утром, в три или четыре часа, зарыла труп своей дочери. Но тут вмешался ее муж, запретил ей говорить дальше и связался с адвокатом семьи.
– Но откуда вы знаете, что все так и произошло? – спросил кто-то, подняв на этот раз руку и дождавшись кивка Снейдера. – Из-за одних лишь грязных ногтей?
Снейдер улыбнулся своей типичной презрительной улыбочкой, от которой у Сабины каждый раз по спине пробегал холодок.
– Не из-за земли под ногтями; это было абсолютно второстепенно, – сказал он. – А из-за одной фразы, которую она упорно повторяла. «О господи, кто-то утащил ее. Возможно, она уже мертва».
– Но именно так и могло случиться. Кто-то похитил девочку, надругался над ней и закопал ее труп.
– Конечно, так могло случиться, но подумайте хоть раз логически… всего один-единственный раз! – Снейдер принялся массировать точку на тыльной стороне ладони между большим и указательным пальцами, чтобы облегчить кластерную головную боль, которая, похоже, его снова мучила. – О подобной возможности молодая мать будет думать в последнюю очередь. Как там говорится? Надежда умирает последней. Сначала всегда думаешь, что твой ребенок просто убежал – к подруге или соседке, – потому что пытаешься отогнать от себя все другие, ужасные варианты. Это защитная функция психики. И даже когда сотрудники уголовной полиции рассматривают возможность похищения или даже убийства ребенка, мать все равно будет твердо верить, что ее ребенок просто убежал. Но эта мать предвосхитила реальность и с самого начала принимала в расчет смерть дочери. Это ее и выдало.
Несколько рук взвились вверх. Снейдер дал слово одной студентке.
– Труп нашли?
Снейдер помотал головой.
– До сих пор не нашли. Уголовная полиция огородила весь участок леса, криминалисты прочесали все пешеходные тропы и направления, собаки-ищейки несколько дней рыскали в поисках трупа, была даже перекопана часть леса. Безуспешно. – Он сунул руки в карманы. – Я хотел проверить родителей на детекторе лжи, но их адвокат заявил, что это унижает человеческое достоинство, и Федеральный суд отказал в использовании полиграфа.
– Я помню это дело, – забормотали некоторые студенты.
– Да кто не помнит? – спросил Снейдер. – Сообщения несколько месяцев мелькали в СМИ.
Теперь и Сабине история показалась знакомой, и она даже знала, что дело еще не закрыто, – но до сих пор не догадывалась, что Снейдер участвовал в расследовании.
– Родители собирали пожертвования для розысков своей дочери, – рассказывал Снейдер дальше. – И не упускали ни одной возможности появиться в ток-шоу. Затем даже вышла тонкая книга, которую мать написала вместе с каким-то «литературным негром». Конечно, каждый по-своему справляется с трауром, но чем чаще родители появлялись на публике, тем больше возникало слухов, что Зузи могла умереть в результате трагического несчастного случая, а мать скрыла это и лишь имитировала похищение, чтобы позже со своим мужем избавиться от трупа.
– Но родители по-прежнему ищут свою дочь – вряд ли они ее убили. Ведь все это не может быть просто отвлекающим маневром?
Снейдер внимательно посмотрел на молодую студентку.
– Вы уверены?
Когда по рядам пошел шепот, Сабина поднялась. Снейдер, как всегда, будоражил умы.
Сабина выскользнула через боковой вход в коридор и купила в столовой стаканчик кофе. Затем посмотрела в вывешенном расписании, сколько еще продлится занятие Снейдера. Времени было достаточно!
Она встала к окну в коридоре и, уставившись на деревья и лужайку во внутреннем дворе кампуса, позвонила Тине, которая сразу ответила.
– Я сейчас у Снейдера в университете, – проинформировала она Тину.
– Уже говорила с ним?
– Еще нет.
– Тогда удачи. – Это прозвучало иронично. – Ты получила данные по последним телефонным разговорам Хагены?
– Нет.
– Я порылась в архиве и нашла еще кое-что, – сказала Тина. – Угадай, кто еще работал вместе с Рорбеком, Хагеной и Хессом в этом отделе РПН департамента БКА по борьбе с наркотиками?
– Снейдер? – предположила Сабина.
Тина громко рассмеялась.
– Снейдер и наркотики – ему бы это подошло. Нет, другой коллега, которого мы знаем и который все еще работает в БКА.
– Черт, не мучай меня!
– Клаус Тимбольдт.
Тимбольдт! Ее новый босс. Сабина вспомнила их последнее совместное со Снейдером дело, когда она впервые познакомилась с Тимбольдтом на месте преступления в Баварском лесу. Как Рорбек, Снейдер, Хесс и некоторые другие, он представлял «старую гвардию» и был большой шишкой в БКА – немногословный, циничный и ставший со временем суровым и ожесточенным. Но кто не был таким после десятилетий работы в Федеральном ведомстве уголовной полиции?
– Ты хочешь за него взяться? – неуверенно спросила Сабина.
– Я? – повторила Тина. – Мы!
– И ты думаешь, что он вот так, ни с того ни с сего, именно нам все расскажет?
– Правильно: ни с того ни с сего, – пошутила Тина, но в следующий момент снова посерьезнела. – Все равно мы должны с ним поговорить.
– Согласна, я позвоню тебе, когда закончу со Снейдером.
– Разговори его и заставь расколоться, – сказала Тина и положила трубку.
«Разговорить Снейдера! Ага, как же!»
За десять минут до первого перерыва Сабина снова вернулась в аудиторию.
Снейдер вальяжно стоял перед кафедрой.
– Если будете допрашивать свидетеля не сегодня, а только завтра, он вспомнит лишь половину. – Снейдер сложил пополам белый лист бумаги.
– Еще через день он вспомнит только четверть. – Он перегнул листок еще раз.
Затем свернул его еще два раза, правда с большим трудом, потому что бумага становилась все меньше и толще.
– А через четыре дня мы узнаем лишь одну шестнадцатую. Вы хотите принять правильное решение с одной шестнадцатой информации? – Он сделал паузу. – Или со ста процентами? – Тут он снова развернул лист и поднял его в воздух.
Некоторые студенты заулыбались. Снейдер посмотрел на свои наручные часы в цветах голландского флага.
– Пауза пятнадцать минут.
Студенты, оставив на столах свои вещи, повскакивали с мест и заторопились наружу, а Сабина спустилась по ступеням к кафедре.
Снейдер наблюдал за ней краем глаза.
– Почему вы не остались на весь час?
– Было бы наверняка интересно, – признала она. – Я не все знала.
– Вы лжете! Вы ничего из этого не знали. – Он поднял на нее глаза, но руку не протянул.
– Да, верно. – «Снейдер как всегда поражает». – Вы действительно считаете, что маленькая Зузи была убита собственными родителями?
– Может, и не убита, но я убежден, что они имеют отношение к ее смерти. Несчастный случай, неправильная дозировка снотворного – есть много вариантов. Почитайте протоколы их допросов. Мать уже целый год слово в слово повторяет одну и ту же историю.
– Но это же указывает на то, что она говорит правду.
– Вы сами отлично знаете, что это не так, Белочка. – Снейдер посмотрел на нее многозначительным взглядом.
Сабина почувствовала, как покраснела, вспомнив их последнюю встречу в зале суда. Очевидно, он разгадал ее ход.
Казалось, Снейдер размышлял, стоит ли упоминать это, но, к счастью, продолжил:
– Если бы я несколько раз спросил вас о вчерашних делах, вы бы рассказали одно и то же, но каждый раз разными словами. Я с тех пор слежу за этим делом в прессе, и все это время, с самого начала, мать Зузи повторяет в точности одну и ту же историю. А это указывает на…
– То, что она заучила текст.
Несмотря на девять месяцев отстранения от службы в БКА, Снейдер ничуть не утратил своего умственного превосходства.
– Может, мне стоит записаться на ваш семинар? – пошутила Сабина.
– В любом случае вам это не повредит, – серьезно ответил он.
– Вы вообще довольны работой здесь, в университете? – спросила Сабина.
– После отстранения от службы я получил много интересных предложений, большинство от частных компаний, но отклонил их все. В этом прелесть моей ситуации: сегодня я могу – в отличие от вас – выбирать. А повышение квалификации всегда было одним из моих любимых занятий.
«Помимо охоты на убийц», – подумала она и засомневалась, действительно ли Снейдер чувствует себя настолько хорошо. По крайней мере, цвет его лица говорил о другом.
– Вам не хватает БКА? – спросила она в лоб.
– Существует немного людей, которые, как вы и я, заглянули за кулисы, закрытые для обычных смертных. Перед моими глазами все еще стоят картинки, которые никак не идут у меня из головы. – Его взгляд затуманился, а голос стал тише. – Иногда у меня бывают ночные кошмары. Я просыпаюсь весь в поту, а убийцы, которых я за все эти годы упрятал за решетку, стоят в моей спальне – в темноте вокруг кровати – и пялятся на меня.
Сабина сглотнула.
– А потом?
Снейдер взглянул на нее.
– Я говорю с ними. Они рассказывают, что творится у них в голове.
Несмотря на жару в аудитории, по спине у Сабины пробежал холодок.
Снейдер тряхнул головой, словно отгоняя от себя видение, убрал бумаги в один из ящиков, который запер на ключ, и проводил Сабину к двери.
– Я слышал, вы теперь сами преподаете в Академии БКА.
– Среди всего прочего и метод «визионерского видения». Снейдер грустно рассмеялся, но ничего не сказал. Сабина последовала за ним на улицу, где в тени дерева – в зоне для курения – они встали рядом с большой пепельницей цилиндрической формы. Снейдер вытащил самокрутку и уже собирался зажечь ее, как заметил, что к ним направляется пожилой высокий мужчина в костюме.
– Дьявол! – Снейдер убрал косячок. – Ректор.
Сабина нахмурилась.
– С каких пор вы боитесь начальников? – начала было она, но замолчала, увидев рядом с ректором девочку лет семи.
Снейдер кратко, в своем стиле, представил их друг другу.
– Ректор – его внучка – Сабина Немез. – Он прочистил горло. – Моя бывшая коллега по БКА, – добавил он, увидев вопросительный взгляд ректора. Это было уже на много больше, чем Сабина от него ожидала.
Девочка послушно подала Сабине руку и уставилась на ее пистолет в кобуре.
– Вы из полиции?
Сабина улыбнулась, потому что малышка напомнила ей собственных любопытных племянниц.
– Да, можно так сказать.
– Сколько убийц в день вы ловите? – спросила девочка.
– Ох. – Сабина подумала и сделала вид, что подсчитывает на пальцах.
– Сегодня я поймала лишь троих, но еще не вечер.
Девочка восхищенно посмотрела на нее.
– Вы и Джека-потрошителя поймали?
– Ну хватит, – остановил ректор внучку.
– Нет. – Сабина рассмеялась. – Я не поймала Джека-потрошителя, для этого слишком молода, но… – Она повернулась к Снейдеру и уважительно похлопала его по плечу. – Но его поймал Мартен Снейдер.
Снейдер нахмурился.
– Мартен С. Снейдер, – исправил он ее.
– О да! Извините, пожалуйста.
Пока Сабина разговаривала с девочкой и отвечала на ее вопросы, ректор обсуждал со Снейдером рабочие моменты, которые Сабина слышала лишь вполуха.