– Что же, прекрасно, – процедила она сквозь зубы, стараясь не выдать своего волнения. – Возможно, ты и правда подыскиваешь картину в качестве свадебного подарка будущей жене? – Она повернулась на каблуках и пошла вглубь галереи. – У меня есть несколько довольно приличных пейзажей, написанных в Массачусетсе. Очень симпатичные и романтичные. Создают настроение, – тараторила она, не в силах замолчать.
А в голове крутилась одна его фраза: «Мне предстоит женитьба».
– Вот этот, например. – Она махнула рукой в сторону осеннего пейзажа с озером, окруженным деревьями с падающей ярко-оранжевой листвой на фоне ясного синего неба. Ее сердце учащенно забилось. Она написала эту картину во время их первого с Лео отпуска в Пакстоне.
– Фрэнки… – пробормотал он.
Глубокий баритон звучал так проникновенно и нежно, что девушка не замедлила обернуться. Воображение сразу же воскресило ту ночь. Она словно наяву ощутила прикосновение его губ, ласкавших сначала ее шею, а затем напрягшиеся бутоны сосков.
Он стоял так близко, что их тела почти соприкасались. Ее словно пронзило электрическим током. Фрэнки отпрянула и, судорожно сглотнув, раздраженно повторила:
– И все-таки зачем ты здесь?
Он часть ее прошлого, о котором ей не хотелось вспоминать. Да, та ночь была прекрасной, но то, как он поступил с ней потом, не выдерживало критики. Мэт демонстративно ее бросил. Ей даже пришлось обратиться к частному детективу, чтобы отыскать его и сообщить о беременности. Но он словно сквозь землю провалился.
– Я… – Мэт снова придвинулся к ней с недовольным и напряженным выражением лица.
Фрэнки чувствовала исходящие от него волны нетерпения и разочарования.
– Мне хотелось увидеть тебя еще раз. До предстоящей свадьбы.
Его признание показалось ей странным.
– Зачем?
Он прищурился и спросил, раздувая ноздри:
– Ты вспоминаешь ту ночь?
Это стало последней каплей. Ярость клокотала в ней, словно горящая лава в жерле вулкана. Вздернув подбородок, Фрэнки подавила готовое сорваться с губ ругательство, которое повергло бы в ужас ее приемную мать.
– Ты надо мной издеваешься, Мэт? Ты вот-вот женишься, а сюда приехал, чтобы окунуться в воспоминания? – Она отошла вглубь зала, чувствуя, как сердце молотом бьется в груди.
Он так пристально смотрел на нее, что у Фрэнки перехватило дыхание. Но она была слишком на него зла. Как он посмел появиться здесь и ворошить прошлое?
– Или ты сюда не только за воспоминаниями заглянул? Хочешь снова затащить меня в постель? – зло спросила она. Негодование придало ей сил, когда она заметила его взгляд, брошенный на вырез ее черного платья. – Неужели твоя сексуальная жизнь так скудна, что ты вынужден вспомнить о любовнице трехлетней давности?
От такого оскорбления у Мэта на скулах заходили желваки. Фрэнсис по-настоящему задела этого мачо – как там его полное имя и фамилия? И поделом ему. А ей на него наплевать.
– И вот еще что: я и думать забыла о той ночи! – рявкнула она, не давая ему вымолвить ни слова. – Если бы я могла повернуть время вспять, ничего между нами не случилось бы, – солгала она, внутренне ужаснувшись тому, что предала сына.
– Да неужели? – бархатным баритоном переспросил он.
– Точно, – твердо ответила она.
– Ты и впрямь не вспоминала, что чувствуешь, когда я целовал тебя вот сюда? – Он слегка коснулся кончиком пальца ее шеи.
Фрэнки вздрогнула.
– Нет, – ответила она, запнувшись.
– Или когда я касался тебя здесь? – Его палец нырнул в декольте.
Господи, помоги ей устоять.
На долю секунды ей захотелось окунуться в воспоминания о той волшебной ночи, забыть о существовании сына и обо всем на свете и снова оказаться в номере отеля, где им было так хорошо вместе. Только он и она.
Фрэнки затрясла головой. О чем она только думает?
– Не надо. – Она оттолкнула его руку и отстранилась.
Гнев бурлил в ней с не меньшей силой, чем желание. Ее грудь бурно вздымалась. Она искала в его лице следы той же страсти, которую испытывала сама, но он владел собой гораздо лучше. Его лицо оставалось пассивной маской.
– Это было три года назад, – прошептала она. – Нельзя просто так появиться после бесследного исчезновения.
– Мне необходимо было с тобой повидаться, – бесстрастно сказал он.
Ей хотелось бы поверить, что та ночь для него что-то значила, но его дальнейшее поведение свидетельствовало об обратном. Он мог хотя бы позвонить, но не сделал этого.
– Хорошо, ты меня увидел. Теперь, думаю, тебе лучше уйти.
– Ты на меня сердишься?
– Да. – Она пристально на него посмотрела. В ее зеленых глазах плескалась обида. – Я проснулась, а тебя и след простыл. Считаешь, что мне не за что на тебя злиться?
На его щеке дернулся мускул.
– Мы разве не договаривались провести вместе только уик-энд?
– Да, но это не повод, чтобы сбежать украдкой посреди ночи, – огрызнулась она.
Он сердито прищурился.
– Я не сбегал украдкой, – ровным голосом ответил он. – Я ушел так, как посчитал нужным. И это было наилучшее решение для нас обоих.
Фрэнки старалась держать себя в руках.
– И почему же твое бесследное исчезновение было лучшим для меня вариантом?! – побледнев от негодования – почти выкрикнула она.
Он вздохнул, как будто она была упрямой малышкой и его терпение истощилось.
– Моя жизнь сложна, – бесстрастно констатировал он. – Тот уик-энд был отклонением от нормы. На меня нашло затмение. – Он говорил без сожаления в голосе, не объясняя, что мотивировало его исчезновение. – Сейчас я понимаю, что не должен был позволять этому случиться. Мне не следовало связываться с кем-то вроде тебя.
– С кем-то вроде меня? – вкрадчиво переспросила она, закипая от негодования. – Но переспать с такой, как я, значит, можно, да?
– Ты неправильно меня поняла, – ответил он, покачав головой.
– В таком случае объясни, что ты имеешь в виду.
Он заговорил медленно, тщательно подбирая слова:
– Я захотел тебя, как только увидел, Фрэнки. Но я знал, что все закончится только этим уик-эндом. Мне кажется, я ясно дал тебе это понять. Прости, если ты ожидала чего-то большего. – Он двинулся было к ней, но она ощетинилась, и он остановился. – На меня возложена особая миссия относительно того, на ком мне жениться. К сожалению, я не могу выбрать тебя в невесты.
Фрэнки едва не задохнулась от негодования.
– Я вовсе не хотела за тебя замуж! – воскликнула она. – Мне просто хотелось по-человечески попрощаться с тем, кому я отдала свою девственность. Когда ты уходил, ты подумал, как я восприму твое внезапное исчезновение?
Она с удовлетворением отметила, что на его каменном лице промелькнуло нечто похожее на стыд, но тут же исчезло.
– Я должен был уйти. Прости, если причинил тебе боль.
– Боль? – Она сверлила его гневным взглядом. Его исчезновение едва не убило ее. Но она не собиралась ему об этом говорить. – Ты был моим первым мужчиной. Та ночь для меня много значила. А ты просто ушел.
– А ты хотела, чтобы я кофе тебе в постель принес, Фрэнки? И между прочим сообщил, что уезжаю на Толмирос и забуду тебя?
Ее изумрудные глаза метали гром и молнии.
– Только вот забыть меня тебе не удалось, не так ли? – Затаив дыхание, она ждала его ответа.
– Не удалось, – согласился он после длинной паузы. – Но долг и определенные обязательства заставили меня уехать. – Он тяжело вздохнул. – Я не хотел тебя расстраивать, Фрэнки. Я опять уеду.
И тут Фрэнки прорвало. Он делает все так, как ему удобно. Приехал, взбудоражил ее, уехал. Черт бы его побрал! Он не имеет никакого права так с ней поступать.
– А тебе никогда не приходило в голову, Мэт, что у той ночи могли быть последствия?
Глава 2
Наверное, он неправильно ее понял. Или ослышался?
Маттиас всегда предохранялся. Безопасный секс – его кредо. К тому же положение наследного принца Толмироса обязывало. Так было и в тот уик-энд. Он использовал защиту, как всегда.
– Я был уверен, что никаких последствий не будет, – спокойно ответил он, пожав плечами так, словно его сердце не сделало кульбит какую-то секунду назад. – Я был искренне убежден, что полный разрыв и для тебя станет лучшим решением.
Что же до него самого, он не решался ей позвонить и объяснить, кто он и почему так внезапно исчез.
– Почему ты в этом так уверен?
Он нахмурился.
– Хочешь сказать, что последствие было?
– Последствие? – переспросила она, выгнув бровь. У нее дрожали руки, и он это заметил. – Почему мы выражаемся эвфемизмами? Спроси прямо о том, что ты хочешь знать на самом деле.
Никто и никогда не позволял себе так с ним разговаривать. Ее тон вызывал в нем гнев и восхищение одновременно. Ему хотелось продолжить их словесную дуэль. Он почувствовал, как в нем разгорается страсть, но пытался заглушить ее и сосредоточиться на намеках Фрэнки.
– Это ты намекаешь на то, что после той нашей совместной ночи возникли осложнения.
– Я говорю о том, что твое самонадеянное предположение о достаточных мерах защиты от нежелательной беременности неверно.
Ее слова градом стрел вонзились в его грудь.
– Хочешь сказать, что ты в ту ночь забеременела? – спросил он, ощущая звон в ушах от бешено колотящегося сердца. Мир замер. Время остановилось.
На мгновение он представил себе ребенка, растущего в ее животе, и его грудь наполнилась гордостью, а сердце воспарило. Хотя, конечно, это было невозможно. Его лоб покрылся испариной при одной мысли о ребенке. Он знал, что это неизбежно и необходимо, но ему все еще нужно было время, чтобы подготовиться к этой реальности – к мысли о другом существе, в котором течет его кровь, о том, кого судьба может забрать у него в любое время.
Каждая клеточка его тела сопротивлялась услышанному.
– Мы были осторожны. Как всегда, я принял меры предосторожности.
– Очаровательно! – Она скрестила руки на груди. – Расскажи мне еще о других женщинах, с которыми ты занимался сексом, пожалуйста.
Он стиснул зубы. Он совсем не то имел в виду, и все же это было правдой. Сексуальная ответственность укоренилась в Маттиасе. Любой на его месте отнесся бы к этому серьезно.
– Какого черта ты несешь? – требовательно спросил он. И в этих словах прозвучала властность, которую ему давало его положение.
Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
– Да. Я забеременела. – Ее слова тысячью пуль влетели ему в солнечное сплетение.
– Что? – Впервые в жизни Маттиас не знал, как реагировать.
Когда его семья погибла, был объявлен национальный траур. Вся страна смотрела на него, пятнадцатилетнего подростка, потерявшего родителей и брата в той роковой поездке. Он знал, чего от него ждут. Получив страшное известие, он запрятал свое горе в самый дальний уголок сердца и показал себя сильным и надежным – идеальный будущий король.
Она потерла виски и уставилась на него своим изумрудным взглядом, в котором плескалось страдание.
– Я узнала об этом примерно через месяц после твоего отъезда.
Его мир раскололся на миллионы мелких и острых кусочков. Все стало бессмысленным.
– Ты была беременна?
Фрэнки недовольно поморщилась.
– Я же только что тебе об этом сказала.
Он крепко зажмурился. В голове шумело.
– Ты должна была мне сообщить.
– Я пыталась! – вскинулась она. – Но ты как сквозь землю провалился. Тебя невозможно было найти.
– Любого можно найти, – возразил он.
– Но не тебя. Поверь мне, Мэт. Администратор отеля отказался раскрыть имя заказавшего апартамент люкс. Я даже фамилии твоей не знала. Только имя и то, что ты из Толмироса. Я хотела тебе сказать. Но найти тебя было все равно что искать иголку в стоге сена.
А разве не этого он добивался? Ночь удовольствия без всяких осложнений. Однако в отношении Фрэнки все оказалось сложным. Она буквально проникла к нему в душу.
– Стало быть, ты самостоятельно приняла решение сделать аборт и лишила меня возможности узнать моего ребенка? – хрипло произнес он. Его сердце сжалось, а внутри все перевернулось.
Она с шумом выдохнула.
– С чего ты взял, что я сделала аборт?
Он уставился на нее, не в силах произнести ни слова. Вопрос повис в воздухе. Он сейчас ни в чем не был уверен.
Когда ему было девять лет, он носился по всему дворцу, не останавливаясь ни на секунду. Вверх по ступеням, вдоль узких парапетов, за которыми далеко внизу виднелся город. А он все мчался и мчался. Потом без сил рухнул на траву и уставился на облака. Его легкие горели, и он чувствовал жжение каждой клеточки своего тела, как будто был каким-то сверхзвуковым инопланетянином. Сейчас он ощутил это снова.
– Ты не сделала аборт?
– Нет, конечно.
Маттиас обладал острым, как рапира, умом, но изо всех сил пытался переварить ее слова, понять смысл сказанного.
– Ты не делала аборт? – тупо переспросил он.
– Нет.
И что-то вспыхнуло в его сознании, какое-то воспоминание, которое в тот момент было неважным. Он отвернулся от нее и быстро зашагал через галерею, через небольшие выставочные залы, которые изгибались в сторону центрального зала. Маттиас уставился на стену, на фоне которой стояла Фрэнки, когда он только вошел. Поначалу он был настолько ошеломлен ее видом, что не сразу обратил внимание на портреты за ее спиной. Но теперь он смотрел на картины, всего их было десять, изображавшие одного и того же маленького мальчика. У него кровь закипела в жилах.
На него смотрело до боли знакомое лицо.
Маттиас узнал в нем не только себя в детстве, портрет был копией его младшего брата Спиро, погибшего с родителями в аварии.
Мгновение он смотрел в пол, его грудь вздымалась, пульс бился как бешеный. Маттиас сделал несколько глубоких вдохов, чтобы остановить охватившую его панику.
– Это мой сын. Моя кровь и плоть, – хрипло пробормотал он.
Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Фрэнки стоит у него за спиной.
– Ему два с половиной. Его зовут Лео, – тихо сказала она.
Он приблизился к висевшим на стене полотнам и начал внимательно их рассматривать. Несколько картин изображали Лео, его сына, в момент игры. Вот он подбрасывает яркие осенние листья и весело смеется. Фрэнки сумела правдиво передать его живость, радость и непосредственность. Дальше были развешаны портреты Лео.
И наконец, Маттиас остановился у последней картины, которая полностью его захватила.
Лео смотрел с портрета прямо на него. В глазах мальчугана читался вопрос. Одна бровь приподнялась, губы сложились в полуулыбку. Серые глаза, как и прочие черты его лица, были точной копией самого Маттиаса. Но веснушки, беспорядочно рассыпавшиеся по переносице, явно принадлежали Фрэнки, как и вызывающее веселье, мелькнувшее на лице мальчика.
Эмоции захлестнули Маттиаса, ибо его собственное лицо было всего лишь копией его отца, короля Ставроса, а теперь перешло к его собственному сыну. Какие еще черты и качества были присущи этому мальчику, этому маленькому человеку, который был его собственной плотью и кровью?
Надо же, его плоть и кровь! Наследник! Наследник, в котором отчаянно нуждалась его страна. Наследник, ради которого он собирался жениться, чтобы произвести того на свет. А он уже есть! Наследник двух с половиной лет, о котором он ничего не знал!
– Где он?
Фрэнки молчала.
Маттиас сверлил ее горящим, как расплавленный металл, взглядом.
– Где мой сын? – повторил он, чеканя каждое слово.
В Маттиасе заговорила первобытная, животная потребность отца увидеть своего сына.
От Фрэнки исходили волны тревоги. До этого момента он никогда не понимал, для чего был придуман термин «мать-медведица». Она, миниатюрная и хрупкая, выглядела так, будто способна задушить его голыми руками, если он станет угрожать их ребенку.
– Он за городом, – туманно сказала она, посмотрев в сторону двери. Где-то там, в холле у входа находился Чарльз, владелец галереи. Ее страх был очевиден, хотя Маттиас и не думал угрожать ни ей, ни их сыну.