– Нужно кому-то сказать, – предложила Снеси.
– Кому? – Кейти повернулась к ней, не сбавляя шага. Глаза у нее были такие злые, что Снеси почувствовала, как бледнеет. – Леди Ку-ку? Миссис Пибоди? Сказать про вот это все? Ты с ума сошла, что ли? Они ее накажут.
– Заткнись, Кейти, – сказала Роберта. – Она просто хочет помочь.
Сисси посмотрела на пепельно-серое лицо Сони, на ее полуприкрытые глаза. Она не понимала, что происходит. Как всегда. Она такая дурочка.
– Что с ней?
Никто не ответил. Они зашли в Клейтон-холл и помогли Соне подняться по лестнице на третий этаж. Соня пыталась идти между ними, но ноги у нее подгибались, а голова клонилась вниз. Она сказала что-то по-французски, какую-то заученную фразу, которая сорвалась с ее губ автоматически.
Никто из девочек не знал французского, но Сисси наблюдала за лицом Сони до тех пор, пока все четверо не добрались до четвертого этажа.
– Мне кажется, она молится.
– Ничего подобного, – ответила Кейти.
В спальне они уложили Соню на ее кровать поверх покрывала и сняли с нее туфли. Соня снова что-то пробормотала, и на сей раз это были английские слова вперемешку с французскими. Сисси наклонила голову к ее губам и расслышала: «Пожалуйста, я не хочу туда. Не надо. Я не буду шуметь».
Она говорила едва слышно. Наконец в какой-то момент Соня перекатилась на спину, и закрыла лицо руками, словно отгораживаясь от остальных девочек.
Ее худые коленки торчали вверх из-под задравшейся юбки.
Роберта сидела на краю кровати. Кейти стояла, глядя на Соню сверху вниз, и лицо ее было непроницаемым и темным. Затем она сказала:
– Я схожу за водой. – И вышла из комнаты.
Сисси посмотрела на Роберту: красивое удлиненное лицо, завязанные на затылке светлые волосы. Когда Роберта смотрела на Соню, она выглядела взволнованной и одновременно понимающей. Вряд ли кто-то сейчас хотел разговаривать, но Сисси не могла сдержаться.
– Как ты поняла, что происходит? – спросила она. – И откуда ты знала, что делать?
– Я не знала, – покачала головой Роберта.
– С ней уже случалось такое раньше, и ты это видела?
Пауза продолжалась на долю секунды дольше, чем следовало.
– Нет.
Лицо Роберты медленно менялось, словно закрываясь, с него исчезли эмоции. Она стала бесчувственной, как статуя. Может быть, после того как дядя Роберты пытался совершить самоубийство, у нее самой были такие же припадки? Может быть, за ее тихим поведением, ее уверенностью в себе скрывалось что-то еще?
– Что это означает? – спросила Сисси. – Она заболела?
– Заткнись, Сисси.
Но она не могла. Когда Сисси боялась или нервничала, она всегда много болтала.
– Кейти тоже знала, что происходит. Она это уже видела.
– Нет. – Кейти стояла в дверях со стаканом воды в руках. – Я импровизировала. С ней случилось что-то вроде шока, и она почти что упала в обморок. Нужно было увести ее оттуда, пока учителя не заметили. Выпей, Соня.
Она присела, отвела одну ладонь от лица Сони, запрокинула ее голову назад и посмотрела ей в глаза.
– Слушай сюда, – четко сказала Кейти. – Люди видели, как мы уходили из зала. Если ты не возьмешь себя в руки, будет плохо. Когда падаешь в обморок, тебя наказывают. Так что вставай.
Сисси открыла рот, чтобы сказать, что так нельзя, но, к ее удивлению, Соня перекинула ноги через бортик кровати и села. Она покачнулась, но затем протянула руку.
– Дайте воды, – сказала она скрипучим голосом, в котором французский акцент слышался сильнее обычного.
В двери постучали.
– Леди!
Это была Леди Ку-ку.
– Что у вас происходит?
Кейти кивнула Роберте, та поднялась и отперла замок.
– Ничего, мисс Лондон, – ответила она. – У Сони закружилась голова, но сейчас она в порядке.
Соня в этот момент пила воду, но сумела отставить стакан и посмотреть на учительницу:
– Я боюсь вида крови, – сказала она.
Леди Ку-ку провела рукой по своим растрепанным волосам.
– Послеобеденные занятия начинаются через 20 минут, – сказала она. – Отсутствующие будут подвергнуты наказанию. Это понятно?
– Да, мисс Лондон, – ответила Сисси.
Учительница бросила беспомощный взгляд в один конец коридора, затем в другой и направилась к лестнице.
Сисси посмотрела на лица других девочек. Что бы ни произошло в столовой, у Сони от этого едва не случился нервный срыв. Что за ужас она пережила, что вид двух дерущихся девочек вызвал в ней такие воспоминания? Обычно Сисси чувствовала себя самой глупой, но сейчас ей начинало казаться, что она понимает. Она не знала о своих подругах всего, но они были девочками из Айдлуайлда, а сюда никто не попадал без причины. Кейти была жесткой, а Роберта – безразличной по причине некоего происшествия, и они инстинктивно чувствовали это друг в друге. Никто не знал наверняка, что не так с Соней, но все они узнали это чувство.
«Пожалуйста, я не хочу туда», – сказала Соня. Сисси не понимала, что это значит, но ей было жутко. Это было нечто куда более страшное, чем пережитое каждой из них.
Сисси не была желанным ребенком, но всегда чувствовала себя защищенной. Ни разу в жизни ей не доводилось пережить такой ужас, какой появился в глазах Сони. С ней никогда не случалось ничего по-настоящему плохого.
Кроме воды. В тот день, много лет назад, когда они были с мамой на пляже и плавали в океане. Когда она смотрела вверх из-под воды на мамино лицо и не могла дышать. А потом наступила темнота.
Но с тех пор прошло много лет. И это была случайность.
Мама говорила Сисси, что с девочками то и дело происходят случайности.
Глава 7
Бэрроне, Вермонт
Ноябрь 2014 г.
От столовой до колодца они дошли по замерзшей грязи за двадцать минут. Фиона шла позади Энтони Идена, глядя на его кашемировую спину, а он решительно шагал вперед в своих дорогих туфлях. Одной рукой она придерживала фотоаппарат, чтобы тот не бился о грудь. Фиона радовалась, что надела на эту встречу походные ботинки. С того момента как Энтони позвонили, она просто шла за ним, молча, а он, видимо, был так взволнован, что не просил ее уйти.
Через просветы между деревьями было видно поле для игры в хоккей с мячом, на котором нашли Деб. Оно все заросло дикой травой. По дороге к нему располагался крытый спортивный зал с раздевалкой – здание настолько ветхое, что буквально разваливалось на глазах. На стрехах под свесами крыши прилепилось множество гнезд, свитых несколькими поколениями птиц.
Строители сбились в плотную группу. Один из них пытался развернуть кусок пластиковой пленки радостного ярко-голубого цвета, другие смотрели на приближающегося Энтони. Прораб выступил вперед.
– Вы уверены? – спросил Иден.
Лицо у прораба было серым.
– Да, сэр, – ответил он. – Тут все очевидно.
– Это не розыгрыш? Сюда много лет лазили подростки, чтобы попугать друг друга.
Прораб покачал головой:
– Нет. Я 20 лет работаю и до сих пор ничего подобного не видел.
Энтони поджал губы:
– Дайте мне взглянуть.
Его повели вдоль отвала. Неподалеку тихо и неподвижно стоял экскаватор и еще какая-то машина для раскопок. В склоне отвала была вырыта огромная яма с рваными краями из грязи с обломками кирпича. Хотя стоял день, в центре ямы было темно, как будто она вела в пропасть, куда не проникал солнечный свет.
– Вон там, – сказал прораб.
Из ямы шел сырой затхлый запах, который начинал ощущаться где-то в затылке и спускался вниз по позвоночнику. Энтони взял у одного из строителей большой фонарь и подошел к яме, аккуратно перешагивая кожаными туфлями через комья грязи и осколки кирпича. Фиону подташнивало от запаха, но она следовала за ним.
Энтони включил фонарь и направил его в темноту.
– Я ничего не вижу.
– Чуть ниже, сэр, и вы увидите… – прораб сделал паузу. – Увидите ее.
Ее.
Фиона смотрела, как круг света спускается все глубже и глубже в колодец. Дальняя его стена была цела, со скользкими и сырыми кирпичами. Руки у Фионы замерзли, но она не могла засунуть их в карманы. Она вообще была не в состоянии пошевелиться.
А вот и она.
Это был не розыгрыш.
Тело девочки было скрючено, колени подогнуты и прижаты к подбородку. Голова была опущена вниз, как будто она скорбно кивнула, лицо скрыто. По спине тянулись длинные пряди сгнивших волос. Одна рука лежала вдоль тела, скрытая в темноте, второй она держала себя за лодыжку, вернее, за темную крапчатую кость – все, что от нее осталось. Обувь девочки, видимо, была кожаной, а потому сгнила, оставив только резиновые подошвы. На теле были видны лохмотья, видимо, остатки тонкого шерстяного пальто. Круглый воротник на шее был единственным, что осталось от блузки. Цвет юбки невозможно было распознать из-за плесени, а нитки, висевшие ниже коленей, указывали, что на девочке были шерстяные чулки.
– В колодце нет воды, – раздался низкий, сдавленный голос прораба. – Он высох, поэтому его больше не использовали. Вода ушла…
Он запнулся, и Фиона предположила, что он жестом куда-то показывал. Ни она, ни Энтони не смотрели в его сторону.
– Так что тут довольно влажно, но все же… Она тут просто лежала.
Фиона сглотнула и попросила Энтони:
– Дайте мне фонарь.
Энтони, который, казалось, замер, глядя на девочку, быстро передал ей фонарь, и она направила луч света на юбку:
– Цвет не разобрать, – сказала Фиона. – Форменные цвета Айдлуайлда были темно-синий и темно-зеленый.
Прошлой ночью, роясь в документах, она видела не одну общую классную фотографию – ряды девочек в одинаковых юбках и блузках.
– Не могу понять, действительно ли это та клетка, какую носили местные девочки.
– Она здесь училась, – произнес Энтони. Голос у него был низким, а речь казалась механической, как будто он не понимал, что говорит. – Это точно. Посмотрите на нее.
– Она такая маленькая, – сказала Фиона, снова проводя лучом фонаря по телу. – Совсем маленькая девочка.
– Не девочка, – он почти шептал. – Не просто ребенок. А девушка. Это катастрофа. Она нас погубит – весь проект, всё.
Он повернулся и посмотрел на нее, как будто вспоминая, кто она такая:
– Господи. Вы же журналистка. Наверняка вы решите написать об этом? Что вы намерены делать?
Фиона оторвала взгляд от девочки в яме и перевела на Энтони. При виде мертвого тела она почувствовала, как что-то копошится у нее под кожей. Не просто отвращение или жалость, а нечто большее. Что-то, связанное с Деб и со словами, нацарапанными на окне. «Спи спокойно, девочка».
– Не знаю, – сказала она. – Может быть, она просто упала в колодец. Но я все равно про нее напишу.
Она увидела, как захлопывается его рот и он начинает обдумывать ситуацию: юристы, соглашения о неразглашении, запретительные приказы. Но все это не имело смысла. Фиона стояла рядом с ним и смотрела на тело. Сохранить это в тайне не удастся.
– Не верю, что вы настолько подлый человек, – наконец сказал он.
– Я не знаю, какой я человек, – ответила Фиона, – но уж точно не подлый. Я просто журналистка. А эту историю, – она указала на разинутую пасть ямы и на тело в ней, – следует рассказать с уважением.
Она подумала о Деб и о репортажах двадцатилетней давности.
– Я могу это сделать. Возможно, я единственная, кто может сделать это, как надо.
Он некоторое время молчал:
– Вы не можете этого гарантировать. Полиция…
– С этим я тоже могу помочь, – она достала телефон и набрала номер. – Послушайте.
После всего двух звонков Джейми поднял трубку: – Фи?
– Джейми, я в Айдлуайлде. Нам потребуется наряд полиции.
Он замолчал, удивленный. Фиона позвонила ему на личный номер.
– В чем дело? Что там происходит?
– Строители нашли на территории тело.
– Черт! Черт! Фи. Позвони 911.
Фиона поняла, что неправильно использовала терминологию:
– Не тело, а останки. Совершенно точно человеческие. Возможно, им несколько десятков лет. Нужны будут коронер и полиция. Но все должно быть тихо, понимаешь? Есть вероятность, что это был… несчастный случай. Она могла просто упасть.
– Она?
– Да. Владелец не хочет шумихи до тех пор, пока ее не опознают и не станет понятно, что к чему. Это можно устроить?
Джейми на секунду замолчал.
– Хорошо, – наконец ответил он. – Я этим займусь. Мы выезжаем.
– Благодарю вас за помощь, – сказал Энтони, когда она положила трубку. – Но смысла в этом нет.
– Почему вы так уверены?
Он положил свою ледяную ладонь поверх ее руки с фонарем и направил его на затылок мертвой девочки.
– Посмотрите туда. Все еще думаете, что она просто упала?
Фиона посмотрела. «Кто ты такая? – думала она. – Что произошло? Кто ты и как ты здесь оказалась?»
За годы, что тело пролежало в земле, следы крови исчезли, но под прядями волос главное было видно. Голова девочки была разбита, и затылок представлял из себя крошево костей.
День был долгим и полным холодного света, который начал тускнеть ближе к вечеру. К шести часам на месте преступления, позади двух палаток, в которых работали специалисты, полиция установила прожекторы. Одна располагалась над руинами колодца, а во вторую перенесли тело, чтобы осмотреть и сфотографировать. Команда была совсем небольшой. После обнаружения тела Деб в новостях показывали целые толпы людей: полицейских, которые не пускали к месту преступления зевак и прочесывали местность в поисках следов; снующих туда-сюда детективов и судебных экспертов. Но на этот раз все было по-другому. Лишь несколько полицейских, которые переходили из палатки в палатку, разговаривая тихо, как в библиотеке. Из посторонних – только сама Фиона, сидевшая на куче разбитых кирпичей из колодца и потягивавшая горячий кофе из стаканчика. Энтони Иден уехал – видимо, чтобы доложить о происшествии матери. Вместе с другими полицейскими приехал и Джейми.
Он вышел из палатки, в которую перенесли останки, подошел к Фионе и присел рядом. На нем была тяжелая форменная куртка. В закатном свете его волосы казались темнее, а бородка сверкала золотом.
– Мы почти закончили, – сказал он.
Фиона кивнула и подвинулась, чтобы ему было удобнее сидеть.
– Спасибо за кофе.
– Не за что. Ты и так проторчала тут весь день. И наверняка замерзла.
– Со мной все нормально.
Пальцы в ботинках для хайкинга слегка онемели, сидеть тоже было неудобно, но со всем этим она могла справиться. Она уже давно отнесла фотоаппарат в машину, потому что снимать здесь ей бы не дали.
– Ты можешь мне что-нибудь рассказать?
Он посмотрел в сторону палатки и как будто бы задумался:
– Между нами, надеюсь?
– Ты серьезно?
– Я обязан спрашивать. Это моя работа.
Фиона провела большим пальцем по ободку стакана с кофе.
– Хорошо. Между нами.
– Это девушка-подросток, – сказал Джейми. – 14–15 лет. Она выглядит моложе своего возраста, но Дейв Сондерс провел анализ костей и уверен в результатах.
– Причина смерти?
– Пока не провели вскрытие, это только предварительная версия, но ты видела ее голову. Сондерс предполагает удар большим тупым предметом, например камнем или черенком лопаты.
– Она не могла просто разбить голову, когда упала в колодец?
– Нет. Камни там не той формы и не того размера. И слишком гладкие.
Фиона ожидала чего-то подобного, но все равно почувствовала комок в животе. Ее взгляд переместился на деревья, в промежутках между которыми было видно поле, где нашли Деб. Две мертвые девочки на расстоянии всего 400 футов друг от друга.
– Сколько лет она тут пролежала?
– Судя по степени разложения, не меньше сорока. Сондерс говорит, что она хорошо сохранилась, потому что находилась в колодце, но не в воде. Сейчас уже невозможно определить, была ли она изнасилована. Тело не тронули животные или внешние условия, но оно сильно разложилось. Она пролежала здесь очень долго.
В ту ночь, когда убили Деб, эта девочка уже лежала здесь, свернувшись калачиком внутри колодца. Она оставалась здесь и после смерти Деб, когда ту обнаружили на поле. Айдлуайлд стал местом смерти двух девочек, разделенных несколькими десятилетиями. Фиона не могла оставаться в стороне.