– Ну, я думаю, самое время пообедать.
Мой друг как мог пытался разрядить обстановку. Мы начали дурачиться, фотографируя друг друга в смешных позах и корча рожицы, словно подростки. Это помогло, я снова улыбалась и могла стоять на ногах.
В конце похода мне пришлось очень тяжело. Каждый шаг давался с трудом, потому что ступни были все в мозолях. Мы уже почти дошли, но неправильно свернули, и в результате наши восемь километров превратились в тринадцать – и все время нужно было идти в гору. Мне пришлось снять свои походные ботинки и последние три километра иди в носках. Когда мы дошли до машины и в последний раз сбросили с себя рюкзаки, я почувствовала, что огромный груз упал не только у меня с плеч, но и с души. Я чувствовала себя пушинкой.
Человек-Приключение загрузил мой рюкзак в машину, я плюхнулась на пассажирское сиденье и опустила козырек, чтобы посмотреть в зеркало. Там я увидела отражение огромной скалы, которая только недавно нагоняла на меня страх. Сейчас она таяла вдалеке, словно призрак в сумерках.
В зеркале я увидела еще кое-кого – полную жизни себя, с искрящимися глазами. Это было отражение человека, готового к приключениям и благодарного за недавно обретенную мудрость. Я точно знала, что больше никогда не потеряю себя.
Пересечь океан во имя любви
Вы станете видеть ясно только тогда, когда заглянете в свое сердце. Тот, кто смотрит наружу, мечтает, а тот, кто смотрит вовнутрь, пробуждается.
Когда влюбляются два агорафоба[8], живущие по разные стороны океана, кому-то все же придется сесть на самолет. Помимо агорафобии, я страдаю паническими атаками и депрессией. Однако 16 января 2016 года я оказался в Вашингтонском аэропорту имени Даллеса c билетом до лондонского аэропорта Хитроу. Я должен был встретиться с женщиной, в которую влюбился два года назад и которая испытывала ко мне такие же глубокие чувства, как и я к ней.
Мы с Дафни познакомились на сайте для людей с хроническими страхами и проблемами. У нее был синдром хронической усталости, фибромиалгия[9] и агорафобия. Я жил в Калифорнии, а она – в Англии, в пригороде Лондона. Когда мы в первый раз решили пообщаться друг с другом по видеосвязи, мы влюбились с первого взгляда и каждый день разговаривали часами напролет. Наше общение началось в августе 2013 года, когда нам обоим было по двадцать девять лет.
Никто из нас не хотел поддерживать отношения только на расстоянии. Шли дни, недели, месяцы, и мы все время говорили о том, что когда-нибудь будем жить вместе, но никто не решался сделать первый шаг.
Дафни была художницей и рисовала открытки, жила с родителями. В ожидании чуда, которое нас соединит, мы отправляли друг другу так называемые «ящики Пандоры». Это были маленькие коробки или контейнеры, в которые мы клали всякие безделушки из дома вместе с записками или маленькими подарками. Я получил от нее много всего, например, сережку, ракушку с пляжа, английские монеты и пакетик ее любимого чая.
Один раз я случайно обидел ее словом – не знал, что в Англии это считается оскорбительным. Дафни отключила свой чат и не разговаривала со мной четыре недели.
Я чувствовал себя хуже некуда. После этих четырех недель мне оставалось одно из двух: отпустить женщину, с которой я хотел прожить всю жизнь, или пойти на решительные меры.
Я отправил Дафни письмо, в котором не было ничего, кроме песни Эдди Мани «Отвези меня домой». Через четыре дня она ответила песней Beetlebum группы Blur. Больше ничего, ни слова, только песня. Эта песенная дуэль продолжалась два месяца, пока я не спросил Дафни, не хочет ли она со мной поговорить. Она согласилась, и, когда наше общение возобновилось, мы снова ворковали, как двое влюбленных.
Спустя год после знакомства с Дафни из-за финансовых трудностей я переехал из Калифорнии в Вирджинию, в родительский дом. Все чаще я стал думать о том, что никогда не увижусь с Дафни, если у меня не хватит смелости долететь до Англии. Мы много раз говорили о том, что я, возможно, прилечу к ней на две недели, чтобы проверить, на самом ли деле мы оба «чокнутые», как она говорила. И вот я отправил в письме маршрут предстоящего путешествия.
Этот день наконец настал. Я взял на работе двухнедельный отпуск, а мой отец любезно согласился отвезти меня в аэропорт. Меня охватило беспокойство, как бы у меня не началась паническая атака.
В голову лезли мысли о том, что может пойти не так. Мне очень хотелось оказаться дома при тусклом свете свечей. Я собрал всю свою волю в кулак, чтобы не развернуться и не уйти. Мой отец все еще был в аэропорту. Он бы не стал меня утешать – морские пехотинцы обычно так не делают, – но все понял бы.
Все же мне удалось сесть в самолет и улететь в Англию. Я купил билет на aвтобус из аэропорта в город и вдруг понял: я прекрасно себя чувствую. Самое страшное – лететь на самолете – осталось позади. Я не знал, что такого ужасного может случиться во время поездки на автобусе – даже когда я намеренно пытался выдумать для себя какие-то трудности.
Я взял такси до отеля, который располагался недалеко от дома Дафни. Мое сердце бешено колотилось, но казалось, будто мне по силам покорить весь мир. Я был в чужой стране, и всего несколько мгновений отделяли меня от встречи с женщиной, которую я любил. Чем не сюжет для голливудского фильма? Я заселился в номер, позвонил Дафни и стал терпеливо ждать, гадая, какими будут мои первые слова, которые я скажу ей при нашей личной встрече после стольких лет ожидания.
На часах было 9:38 вечера, когда я услышал два тихих стука в дверь. На мгновение мое сердце остановилось. Но я был готов к тому, что ждало впереди.
Свобода и риски независимости
Я не могу представить человека, который добился успеха, не поставив на карту все, что у него есть.
До переезда оставалось тридцать девять дней. Подумать страшно! Зато дети были в восторге и вычеркивали дни в календаре. Мне же все эти тридцать девять дней бесконечные «а что, если» не давали уснуть по ночам. Еще немного, и я бы передумала и оставила бы все по-прежнему.
Всю свою жизнь я прожила в так называемых субсидированных домах (социальном жилье для малоимущих). Там я родилась и выросла. В таком доме жила еще моя прабабушка. Для других это означало бедность, но я другой жизни не знала. А сейчас я готовилась шагнуть в неизвестность и была в ужасе. Арендная плата за жилье, куда я переезжала, была фиксированной. Я нервничала и не могла сомкнуть глаз по ночам. А что, если я потеряю работу? Не смогу платить за жилье? Не хватит денег заплатить за электричество?
В конце концов я убедила себя рискнуть 15 апреля 2015 года я отдала всю мебель, которая оставалась в моей прежней квартире. Собрала детей, упаковала вещи и отправилась в свою новую, полностью меблированную квартиру. На глаза наворачивались слезы. Мысленно я застряла где-то между чувством того, что я недостойна такого прекрасного нового старта, и страхом, что могу упасть, взлетев так высоко, и нанести тем самым детям эмоциональную травму.
Когда я вошла в квартиру, меня охватило чувство благоговения. Каждый предмет мебели и декора, каждая подушка на диване, тарелка, ваза были абсолютно новыми. Все было готово к нашему с детьми приходу. Друзья, родственники и просто незнакомые люди – все помогали нам освоиться на новом месте. У меня не было слов, чтобы описать тот восторг, который я ощущала.
После того как эмоции улеглись, у меня в голове поселилась мысль: «В чем подвох?» Я живу в прекрасной квартире, неплохо зарабатываю – разве все может быть так хорошо? Очень скоро я поняла, в чем подвох.
Когда человек живет за счет государственных субсидий, он обязан сообщать о смене места пребывания или работы. Я все еще получала продовольственную помощь и бесплатную медицинскую страховку, поэтому вынуждена была отправить информацию о жилье и работе в соответствующие органы.
Через неделю мне пришли письма от Министерства здравоохранения и социальных служб о том, что я больше не имею права на продовольственную помощь и медицинскую страховку – у меня для этого слишком высокий доход.
Большинство людей восприняли бы это известие с радостью, но я испугалась и окаменела от страха. В социальном жилье была арендная плата по скользящей шкале, в зависимости от дохода, у меня и детей была бесплатная медицинская страховка, 600 долларов в месяц в виде льгот на продукты. Теперь же арендная плата составляла 1065 долларов в месяц независимо от моего дохода, стоимость медицинской страховки вычиталась из заработной платы, а о льготах на продукты можно было забыть. Еще раз перечитав письма, я задумалась о том, чтобы все бросить и снова начать жить за счет государства.
Но я все-таки этого не сделала. Я справилась. Прошло уже два года с тех пор, как я переехала из субсидированного жилья и перестала получать социальную помощь. Меня не выселили, я ни разу не задерживала арендную плату, мои дети не голодали ни одного дня!
Я почувствовала вкус свободы – той свободы, какой у меня не было раньше. Теперь под «нормальным» я понимаю совсем другое. Меня больше не сковывает бедность, я вырвалась на просторы, и это самое прекрасное в мире чувство.
Бедность – это дыра, которая поглощает все, что в нее попадает. Она слишком глубокая, чтобы выбраться в одиночку. В путах нищеты можно прожить до конца своих дней, открыть дверь в другой мир нелегко. Я с большим удовольствием помогаю всем, кто хочет сделать первый шаг и своими глазами увидеть широкие просторы жизни. Нашлись люди, которые помогли мне, и настала моя очередь принимать эстафету.
Глава 2
Откройте сердце
Каждому нужен дом
Я поняла, что люди забудут, что ты сказал, забудут, что ты сделал, но они никогда не забудут, что ты заставил их почувствовать.
Однажды ноябрьским вечером я шла в тренажерный зал. Было холодно и ветрено. Но радость от того, что это последние три тысячи шагов от сегодняшней дневной нормы, заставляла двигаться быстрее.
Идя мимо парковки, краем глаза я заметила бездомного. Он устраивался на ночлег вдоль стены рядом с мусорными контейнерами. Когда я подошла ближе, у меня дрогнуло сердце от вида этого несчастного человека, но я продолжила свой путь. Меня хватило ненадолго, через полквартала я развернулась и направилась обратно. Было очевидно, что беспокоить незнакомца не стоит. У многих бездомных проблемы с психикой. Я была одна и не знала, как он отреагирует на предложение помощи. К тому же уже смеркалось.
Меня била дрожь, когда я все же подошла к этому человеку:
– Сэр, – начала я, – я живу вон там.
Мой жилой комплекс находился недалеко. Недавно меня и соседей обходил инспектор полиции, она просила сообщать, если мы увидим бездомных. В прошлом году нескольким людям удалось дать крышу над головой. Обо всем этом я рассказала бездомному.
Я приготовилась к грубостям в свой адрес, но вместо этого услышала приятный голос рассудительного мужчины.
– Мне и правда нужна помощь, – ответил он.
Бездомный не возражал, когда я предложила позвонить в полицию прямо сейчас. Мобильный я с собой не ношу, поэтому пришлось дойти до ближайшего бизнесцентра.
Вернувшись, я сказала ему, что вызвала полицию, и спросила, можно ли мне подождать вместе с ним. Мне не хотелось, чтобы приехавшие патрульные прошли мимо, не заметив его. Мой новый знакомый снова спокойно согласился и спросил:
– Думаете, они найдут мне жилье?
Честно говоря, я не могла знать наверняка, как с ним поступят.
– Я думаю, сегодня вечером вас разместят в приюте и расскажут, какую помощь готовы оказать. А через какое-то время они, наверное, смогут вам что-нибудь предложить.
Он обдумывал сказанное, а я искренне добавила:
– Сэр, сейчас слишком холодно, чтобы спать на улице.
У меня не было с собой ни еды, ни денег – только две бутылки с водой. Мужчина взял одну из них и с благодарностью посмотрел на меня. Немного помедлив, он начал пить воду маленькими глотками.
Когда прибыли полицейские, один из них тут же натянул резиновые перчатки. Я поежилась. Конечно, таковы меры предосторожности, но все же я надеялась, что этот жест не обидит бездомного. Полицейские уверили меня, что отвезут его в приют, и поблагодарили за звонок. Странно, но мне не хотелось покидать этого человека. Еще я очень пожалела, что не спросила, как его зовут.
Часто мы проходим мимо, потому что боимся неадекватной реакции, или не хотим быть обманутыми, или рассчитываем, что вместо нас с этим разберется кто-то другой, или считаем, что наша маленькая помощь не сможет в целом изменить ситуацию. И все же нужно просто остановиться. Потому что именно вы оказались в этом месте в это время. Именно вы заметили и подумали, что, возможно, нужно что-то сделать. И это не случайно.
Шаг навстречу миру
Путешествие становится приключением только тогда, когда вы оставляете свой опыт в прошлом.
Снова пришла весна, а вместе с ней расцвела моя старая неудовлетворенная страсть к путешествиям. Я несколько лет ждал, пока друзья поедут вместе со мной в Европу, но у них все время находились какие-то причины, чтобы не ехать. Той весной я снова предложил им отправиться в поездку и в ответ услышал те же самые отговорки.
Я не собирался потратить еще один год впустую, так и не осуществив свою мечту, поэтому решил ехать один. Купив билет в одну сторону до Копенгагена, я пообещал друзьям прислать открытку.
В день вылета я был сильно обеспокоен – не только потому, что ехал один, но и потому, что мог столкнуться с трудностями. Мои родители тоже сомневались, что путешествовать по Европе несколько месяцев в одиночку – это хорошая идея. Они предостерегали меня, чтобы я был начеку, не совался в неблагополучные районы и не разгуливал один по ночам. Сейчас я понимаю, что с моей стороны было жестоко заставлять их так переживать. Но в конце концов родители поняли, что я хочу посмотреть этот дивный мир, пока молод.
Развеять мои собственные сомнения оказалось сложнее. Может быть, я пересмотрел фильмов, в которых показывалась темная сторона человеческой природы. Не зря говорят, что конфликт – это суть драмы. Все эти фильмы о наивных туристах, на которых нападают, похищают и упекают в тюрьмы, где над ними издеваются надсмотрщики, серьезно подорвали мое доверие к людям. Привычка смотреть вечерние новости, где редко показывали что-то хорошее, тоже не добавляла оптимизма. Но менять планы было уже поздно, поэтому я обнял родителей на прощание, попросил друга подбросить меня в аэропорт и улетел в бескрайнее голубое небо и полную неизвестность.
Это было в начале апреля, но когда я приземлился в Копенгагене, там все еще лежал снег. Решив сэкономить, я выбрал самый дешевый молодежный хостел в путеводителе. В первую ночь я спал на старом, плохо пахнущем матрасе у облупившейся стены, изрисованной граффити, мое сердце заныло от тоски по дому. Я подумал: Что я делаю? Я мог бы нежиться в моей чистой, уютной кроватке. Но теперь у меня не было даже этого: я выехал из арендованной квартиры и продал почти все вещи, чтобы собрать деньги на путешествие. Посветив маленьким карманным фонариком, я нашел в кармане записку, которую друг передал мне до отъезда. Там было имя и номер его знакомой, которая жила в Копенгагене. Девушку звали Лизбет. Друг уверял, что она с радостью приютит меня у себя на пару дней. Я решил позвонить ей на следующий день и сразу же провалился в сон, изнемогая от усталости.