Хизер Берч
Сад надежды
Heather Burch
IN THE LIGHT OF THE GARDEN
© Селифонова С., перевод на русский язык, 2019
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
Айзеку, моему любимому художнику, моему герою паркура и моему сыну. Все твои таланты достойны восхищения. Быть твоей мамой честь для меня.
Глава 1. Бакстер-хаус
В детстве Чарити Бакстер верила в фей и эльфов, а еще в то, что при помощи магии вызывают единорогов и делают сахарную вату. Для нее остров Газовых фонарей был полон магии и уступал разве что Стране чудес, куда Алису завел Белый кролик. Ведь на острове жили ее дедушка Джордж и бабушка Мэрилин, а в их огромном доме были высоченные своды и уютные комнатки, удобные кровати и теплый томатный суп, а самое лучшее – дедушкин гончарный круг.
Чарити видела магию каждое лето, когда отправлялась на остров Газовых фонарей, что у флоридского побережья Мексиканского залива. Они с мамой садились в водное такси, и Чарити, дрожа от восторга, пробиралась в переднюю часть длинной плоской лодки и подходила к борту. Лодка сама по себе была чудом, ведь она перевозила людей, грузы и даже несколько автомобилей. Чарити всегда считала дни до каникул, собирала и вновь разбирала чемодан и каждый вечер на закате вычеркивала день в секретном календарике.
В тот год все началось как обычно. Разве что Чарити исполнилось одиннадцать, то есть за долгие месяцы разлуки с бабушкой и дедом она стала почти взрослой. Вот они удивятся-то!
– Чарити Монро Бакстер! – Резкий мамин голос заставил ее встрепенуться. Как всегда! Однажды она станет совсем взрослой и, услышав этот окрик, больше не дернется и не прикусит язык от испуга. – Не упирайся ногами в борт, глупая девчонка! Я не для того тебе новые босоножки покупала!
А вот и не новые, подумала Чарити, и ты их не покупала, их твой бойфренд Кендрик нашел. Во всяком случае, такую версию он преподнес. Как раз после того, как мама пожаловалась, что им предстоит ужасная поездка на этот мерзкий островок. Мама никогда не гостила у бабушки с дедом. Иногда соглашалась пообедать, да и то без конца крутила запястьем, глядя на часы – не пропустить бы последний паром. Ночевать ни разу не оставалась. И до сих пор не поняла, какое это чудо – остров. Наверное, не все могут видеть магию; Чарити видела ее повсюду.
Не желая огорчать маму, она чуть отступила от борта, однако вместо ожидаемой похвалы получила в ответ лишь мгновенную полуулыбку – и все, мама развернулась на каблуках, бормоча что-то о проклятом ветре и своей прическе.
Чарити прикусила губу. Она догадывалась, что разочаровывает маму. Теперь она почти взрослая и понимает такие вещи. Дедушка часто говорил про маму «вертихвостка», а бабушка добавляла, что дочери хватит вести себя как тинейджер, сама уже мать. Поэтому мама и не оставалась на острове с ночевкой. Они начинали ссориться, а Чарити оказывалась между двух огней.
Иногда мама говорила Кендрику, что остров для нее слишком мал. Мечты у мамы были большие и на таком ничтожном клочке земли просто не помещались. Может быть, их уносили волны или легкий бриз.
Чарити крепче вцепилась в борт. И зачем волнам и бризу мамины мечты? Незачем. Это она начала понимать некоторое время назад, когда смотрела мыльные оперы и ела разогретые в тостере бисквиты. А догадывалась ли мама, что ее жизнь и есть мыльная опера? Бабушка говорила, у мамы от актерского таланта вечно одни убытки. Ну, этого Чарити не знала. Зато она помогала готовить обед и наводить порядок, потому что маму слишком напрягали хозяйственные дела. А вот Чарити с работой по дому справлялась хорошо. Правда, на этом ее достижения и заканчивались. Она прилежно училась, но не отличалась яркой внешностью, не была заводилой и не добивалась успехов в спорте. Хотя читать любила, часто после нескольких глав забрасывала книгу и больше ее не открывала.
А еще она умела готовить спагетти и гамбургеры, печь блинчики и варить яйца пашот, так чтобы желток получался мягким, а белок наполовину сваренным. Любила взять бутылочку «Уиндекса» и до блеска намывать окна, пока стекло в лучах солнца не начнет переливаться всеми цветами радуги. Занималась этой работой всегда в ясный день и порой грелась в лужице пролитого на пол света, свернувшись на ковре как кошка. Свет проходил сквозь оконный проем, образуя на полу неправильный четырехугольник; она старалась уместиться в нем, подтягивая колени к груди, и представляла себя в маленькой комнатке из солнечного света. В безопасной комнатке, где никто и ничто ее не тронет.
В первый раз застав Чарити за этим занятием, мама только посмеялась. Ничего страшного, Чарити и не ожидала, что мама поймет. В конце концов, мама-то ничего не скрывала. Она была красива и привлекала всех мужчин из их дома. Кендрик, сосед сверху, практически переехал к ним. Чарити он не нравился. Он противно смеялся, когда мама над ней подшучивала, и всегда оставлял после себя беспорядок, а Чарити приходилось убирать. Зато ей нравился Ровер Джентри. Он жил наискосок через холл и преподавал в колледже неподалеку. Шерстяной пиджак, круглые очки и добрые зеленые глаза – Чарити считала его почти идеальным. Однажды Ровер увидел, как она что-то не поняла в книге, и остановился помочь. Но мама его совсем не замечала, даже когда он глядел на нее загадочно, почти как мужчины из мыльных опер. После переезда Кендрика Ровер стал избегать встреч.
Чарити вздохнула и оторвалась от мыльной оперы с мамой в главной роли. Теперь все лето никакого Кендрика. И никакой уборки, только в своей комнате порядок навести и постель заправить. Как ни печально, скучать по маме она не будет. Чарити прогнала прочь эту мысль и подставила лицо навстречу брызгам. В морской воде столько соли, что ее вкус будет чувствоваться на коже рук и ног до самого вечера. Засыпая, Чарити лизнет руку, только чтобы убедиться – она и правда на острове.
Впереди показалась суша. Чарити подалась вперед, ветер подхватил волосы. Солнечные лучи танцевали на волнах, настолько яркие, что пришлось зажмуриться. Внезапно какое-то сверкающее пятно поднялось над водой и тут же нырнуло обратно, не дав себя разглядеть. Конечно же, эльф! Выскочил из воды на дрожащих крыльях, дразнит… А вот еще один, справа! У Чарити колени подкосились от волнения, сердце бешено стучало, но она широко улыбалась. Эльфы проводили ее до песчаного берега и длинного пирса. Волны набегали на пляж, потом откатывали назад, увлекая за собой ракушки и водоросли. В ритмичном движении волн казалось, будто остров дышит. Глубокий вдох – и прибрежная полоса расширяется, затем медленный выдох – и вода почти поглощает узкий пляж. Живой остров.
Когда судно пришвартовалось, Чарити сбросила свои новые старые босоножки, перепрыгнула на деревянный мостик и, не слушая мамин окрик: «Чарити Монро Бакстер!», – понеслась по пирсу. Она была послушным ребенком, но только не на острове. И хотя голос мамы срывался от негодования, Чарити позволила ветру, волнам и даже выхлопным газам лодочного мотора унести ее призыв прочь. Она стремилась ощутить воду, песок под ногами, колыхание океана.
Добежав до того места, где было совсем мелко, девочка спрыгнула с пирса. Теплая упругая вода доставала до колена, ноги сразу же погрузились в песок. Сейчас она сделает шаг, и под ступнями будто что-то захлюпает. Знакомое ощущение!.. Чарити открыла глаза, увидела маму и отвернулась от нее лицом к острову. Вверху, будто лопасти огромного вентилятора, покачивались пальмовые листья. У вершины одной из пальм она заметила гроздь кокосовых орехов и подумала, сумеет ли в этот раз забраться по гладкому стволу. Каждый год она пыталась… к восторгу деда. Он смеялся, запрокинув голову и уперев руки в боки, иногда поддерживал, но Чарити выбивалась из сил и соскальзывала, едва вскарабкавшись на несколько футов.
Начинался отлив, и запах гниющей рыбы усилился. Ну и что? Главное – наконец-то она на острове. Вот и наступил один из самых любимых моментов в ее жизни! Как будто она долгие месяцы горела в огне, а теперь обугленная кожа получила шанс на исцеление.
Чарити увидела деда и поискала глазами бабушку, но не нашла. Дедушка махал рукой, дочерна загорелой под флоридским солнцем. Девочка помчалась к нему, шлепая по воде так, что на шум можно было привлечь стаю акул, и когда добежала до берега, шорты промокли, а низ футболки был усеян песком, как конфетти.
Мама посмотрела на нее осуждающе, а дедушка сгреб ее в охапку одной рукой и прижал к себе, приговаривая:
– А вот и картошечка приехала, целый мешок! Сейчас мы тебя отнесем домой к бабушке, почистим да и в котелок бросим!
Чарити засмеялась от восторга. Она была уже большая и не верила в такие глупости, но дедушку любила и заколотила кулачками по спине, подыгрывая ему:
– Я не картошечка!
– Неужели? – Дедушка поставил ее перед собой и осмотрел с головы до талии. – Надо же, и правда. В мешке-то лук! Надо подумать, что из тебя приготовить.
– Деда! – Чарити зажмурилась и крепко обхватила старика за шею. От него пахло керосином, которым он заправлял лампу у себя в гончарной мастерской, а еще корицей и чуть-чуть табаком – он уже не первый год бросал курить.
Внезапно его мышцы напряглись. Это приблизилась мама.
– Здравствуй, папа, – сказала она. Чарити уже знала – мама подумывает тут же взять водное такси и умчать обратно.
– Привет, Эллен, – сухо ответил дедушка. – Всё в порядке?
В маминых глазах промелькнула какая-то мысль:
– Как тебе сказать…
– А девочка похудела. – Он подбросил Чарити на руках.
Мамины глаза обратились в лед:
– Это ей не повредит.
Дедушка оглядел Чарити:
– Как ты питаешься? У вас дома еды достаточно?
Мама не дала ей ответить:
– Арендную плату увеличили. Ты понимаешь, как трудно сводить концы с концами?
– Тебе, Эллен Мари, я денег не дам. Буду посылать продукты для Пуговки.
Теперь мама была готова испепелить его взглядом.
– Нам твои подачки не нужны. И так проживем. Чарити хорошо питается. Она просто вытянулась.
Чарити обняла старика за шею:
– Я ем, когда хочу. Деда, ну правда.
Эллен посмотрела по сторонам:
– А где мама? Даже не удосужилась прийти повидаться со мной?
– У нее грипп. Лежит в постели. Может быть, согласишься переночевать? Маму это приободрит. Ей бы только взглянуть на тебя.
– А как же я, папа? – ехидно ответила Эллен. – Я могу подхватить вирус. Причем у меня работа. Я не могу просто так заболеть и уйти домой. Я не богачка и не на пенсии. – В ее тоне слышалась неприкрытая издевка.
– Ну что ж, вот и попрощались.
Чарити терпеть не могла, когда между мамой и дедушкой в воздухе натягивалась струна. А в бабушкином присутствии было даже хуже. Именно Чарити являлась предметом обсуждения во всех жарких спорах. Она разрушила мамину жизнь самим фактом своего рождения. А у мамы были грандиозные планы: стать для своего поколения новой Мэрилин Монро. За прошедшие пятьдесят лет ни одна женщина не сумела покорить сердца так, как Мэрилин, и мама созрела для этой задачи. Она так и сказала. Бабушка с дедом назвали ее дурой и добавили, что Чарити – ее единственная важная задача, и она с ней тоже не справилась… разрушила, так же как разрушила многое другое.
Дедушка взял чемодан, не выпуская Чарити из рук, как будто мама могла передумать и забрать ее с собой. От этой мысли у Чарити живот свело судорогой, и она еще крепче обхватила старика за шею.
– Я приеду за дочерью в конце августа. – Мама вертела в руках новую сумочку. Чарити не знала, откуда она взялась, но мама сумочкой очень гордилась.
– Мама, я люблю тебя.
Эллен изобразила улыбку и потрепала Чарити по щеке:
– Будь умницей.
– Обещаю.
Дедушка шумно выдохнул. Эллен никогда не говорила Чарити, что любит ее, и ему это не нравилось. А Чарити было плевать. То есть где-то внутри задевало, но мама однажды объяснила, что не все способны выказывать такое чувство. Хотя Кендрику она постоянно говорила о своей любви, и Чарити предположила, что речь о другой любви. За тонкой стенкой, отделявшей комнату Чарити от маминой, это даже звучало по-другому.
Дедушка направился по усыпанной песком и ракушечником парковке к своему грузовичку. Он ездил на пикапе, в то время как большинство жителей острова ездили на легковушках. Посмотрел вслед водному такси, в котором удалялась Эллен, помахал рукой какому-то рыбаку и поставил чемодан в кузов.
– Привет, Джордж! – Рыбак опирался на длинную поперечную балку от лодки. – Ну как, обед уже приготовил?
– А ты наткнулся на косяк желтохвостов? – Дедушка закрыл дверцу и пошел к рыбаку на середину парковки. Чарити наблюдала за ними сквозь стекло. Наверное, обсуждают какие-нибудь рыбацкие дела. Через некоторое время они вернулись к пикапу, и рыбак опустил в холодильник рядом с чемоданом две большие рыбины.
– Спасибо. Может, я все-таки заплачу за них?
– Не-е. Лучше ты мне одолжишь пикап на той неделе, запчасти для лодки привезти.
– Для тебя – в любое время. – Они обменялись рукопожатием.
Когда дедушка переехал в особняк у пляжа, соседям не понравилось, что он ставит свой видавший виды пикап на подъездной дорожке. Не по правилам, видите ли. Но дед отвечал, что это глупо – на остров часто привозят какие-нибудь грузы, и машины как раз на подъездных дорожках и ставят. В конце концов он победил, и с тех пор все соседи при случае одалживали у него пикап. Он ничего против не имел и при случае повторял: «Они живут на старые деньги, а мы пришли с новыми».
Большую часть своей жизни Джордж был беден. Но затем его маленький хозяйственный магазин разросся вдвое, потом втрое, потом он открыл новые и как-то внезапно разбогател. А когда врачи сказали, что он постоянно испытывает стресс и мало отдыхает, Джордж оставил бизнес на толкового менеджера и увлекся гончарным ремеслом.
Вдвоем с бабушкой они уехали из Атланты. Некоторое время колесили по стране, затем устали от дорог, пересели на лодку и наткнулись на остров. Единственным домом на острове, выставленным на продажу, был огромный особняк, на рубеже веков построенный Уильямом Бакстером, знаменитым цирковым магнатом и по странному совпадению однофамильцем деда. Джордж решил, что Бакстер-хаус – это не просто вложение денег и не просто дом; это верх совершенства, и упустить его просто грех. Не иначе как путеводная звезда привела Джорджа к дому, который уже носил его имя.
Эллен настаивала на том, чтобы дедушка разрешил ей с Чарити остаться в их старом доме в Атланте, но в первую же неделю притащила целую компанию бродячих актеров, игравших в пьесе, куда она безуспешно пробовалась. Джордж выгнал их всех, в том числе саму Эллен, и арендовал для нее и Чарити небольшую приятную квартирку, в которой не нашлось места для гостей. Зато у Чарити была своя территория, кровать под пологом, тюлевые занавески и идеальное убежище для фей и эльфов.
– Деда, а как бабушка?
– С ней все хорошо, Пуговка. Просто бережет силы для вечерней прогулки по пляжу. – Однако морщины у его глаз углубились, а пальцы крепче вцепились в рулевое колесо. Ногти у него были грязными, наверняка провел утро в гончарной мастерской. Очень скоро мгновения грусти, тревоги – или еще чего-то – прошли, дедушка вновь стал собой и начал насвистывать. Через открытые окна в кабину залетала водяная пыль. Белый, словно сахар, песок тянулся по обе стороны узкой дороги. Песчаные вихри танцевали на асфальте как живые, плавно кружась под слышимую им одним мелодию. Вдоль обочин расхаживали морские птицы, и дедушка то и дело на них указывал. Как будто Чарити никогда таких не видела!
Вдалеке исчезал за горизонтом парусник. Чарити окончательно успокоилась, волнение улеглось и сменилось безмятежностью. Остров – самое лучшее и навеки любимое место на земле. Как можно сюда приехать и не поверить в магию?