– Мужчины на войне погибают, что бы мы ни делали. – Он знал, что война совсем не то, что о ней думают на родине.
Гил достал из-под мундира мятый, грязный кусок шелка.
– Вот что мы нашли на груди у вашего мужа, когда он погиб. Я решил вернуть это вам, чтобы вы знали, что он вспоминал о жене. – Он протянул ей шелковый шарф, который стал еще непригляднее, чем был, когда Гил нашел его на теле ее мужа.
Леди Валери не поспешила взять шарф; наоборот, она попятилась, как будто у полоски шелка были зубы и ткань могла укусить.
Гил взмахнул вытянутой рукой, желая поскорее освободиться от шарфа.
– Неужели вы не хотите снова получить его?
– Снова? – еле слышно прошептала она, потом подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. – Этот шарф не мой и никогда не был моим.
Глава 2
Валери закрыла глаза, чтобы не видеть грязной, мятой полоски шелка. Вот лишнее доказательство того, как мало она значила для мужа.
Сэр Ральф Скаргилл уплыл на войну прошлой весной. Пришла и ушла еще одна весна. Она не скучала по нему. Хотя она знала, что война идет плохо, никто не потрудился поделиться подробностями с женой рыцаря, а сам Скаргилл был не из любителей слать письма.
Несколько месяцев назад герцог вернулся с войны, а ее муж – нет. Только тогда ей все стало известно… Точнее, ей так казалось.
Потому что сейчас перед ней стоит мрачный человек по прозвищу Волк и протягивает ей шелковый шарф, который относительно недавно обнимал шею какой-то незнакомой женщины – она, несомненно, спала с ее мужем.
Приходилось ли ей тоже прятать синяки?
Даже если да, должно быть, он любил ту женщину, раз взял в бой вещь, которая напоминала о ней. У Валери он никогда не просил подарка на память.
А она и не предлагала.
Но стоящий перед ней мужчина, закаленный воин, прищурился, услышав правду.
– А я думал…
Ее кольнуло сожаление. Бедняга! Он лишь хотел утешить горюющую вдову, не зная, что она вовсе не горевала.
Сэр Гил сдвинул брови, однако в его взгляде мелькнуло сочувствие. Придворные косились на них; кое-кто останавливался рядом.
Валери отвернулась; до ее слуха донеслись обрывки разговоров. И без того плохо, что она заметила, как он потрясен. Ей не хочется видеть его жалость… как и чью бы то ни было.
– Подождите! – хрипло прошептал он, хватая ее за руку; его пальцы оказались жесткими, горячими.
– В чем дело? – Она нехотя повернулась к нему. Брошенная полоска шелка лежала у его ног. Валери с трудом удержалась от того, чтобы не наступить на нее.
– Мне жаль, – сказал он.
Наверное, он жалеет ее. Ему жаль, что он смутил бедную обиженную вдову.
Она улыбнулась, чтобы успокоить его. Мужчине нельзя чувствовать себя смущенным.
– Привычки моего мужа трудно назвать необычными. – Конечно, о таком не принято говорить. – А вы ни в чем не виноваты.
– Виноват – что привез вам эту вещь… Я пришел к скоропалительному выводу и поспешил к вам. Таких ошибок командир совершать не должен.
Она накрыла его руку своей, собираясь снять ее со своего плеча. Тепло его кожи было приятным.
У мужа руки были холодными. Всегда холодными…
Она поспешно отступила назад. Он не удерживал ее.
– Не сомневаюсь, вы хороший командир и сделали все, что могли. А теперь, прошу вас… я должна…
Валери ничего не могла больше сказать. Она знала одно: ей надо поскорее бежать от этого человека и его уверенности. Она успела заметить, что мятый шарф шелковый, а шелк – ткань недешевая. Была ли та женщина знатного рода? Или Скаргилл купил ей дорогую, редкую вещицу? Как бы там ни было, с подарком расстались ради того, чтобы он взял с собой в бой воспоминание о той женщине.
Оглядываясь в поисках знакомого лица, Валери вернулась к леди Кэтрин, надеясь, что та не начнет донимать ее вопросами о Волке.
Но внимание ее спутницы было приковано к герцогу Ланкастеру. После того как представили последних приглашенных, он спустился с возвышения. Кэтрин что-то сказала Валери, но по-прежнему смотрела в другую сторону: она не сводила взгляда с герцога. В ее взгляде читалась тоска. Она смотрела на него так, будто…
Валери поспешила отогнать неуместную мысль. Нельзя всюду видеть измену и адюльтер только потому, что она узнала об измене покойного мужа. Несомненно, изменяют многие. Все мужчины ищут страсти за пределами брачного ложа. Жена не должна ожидать ничего, кроме супружеского долга. Она не ждала верности от Скаргилла, но никогда не думала, что его неверность так открыто выставят напоказ.
– Давайте подойдем поближе, – предложила леди Кэтрин. – Я хочу поговорить с герцогом о детях… – Она покраснела. – То есть с монсеньором Испании.
«Монсеньор Испании». Титул, который Ланкастер сам для себя выбрал, претендуя на трон, занятый другим.
Но сегодня никто не обращал на это внимания. Сегодня в своем дворце, окруженный своими придворными, Ланкастер наслаждался торжественной пышностью своего «заграничного» титула.
Они приблизились. При виде Кэтрин Ланкастер буквально расцвел. Валери, шедшая за ней по пятам, казалась себе невидимкой.
– Как вы себя чувствуете? – осведомился Ланкастер. Потом он заметил Валери и чуть суше продолжал: – Как дети?
– Девочки послушные и даже сдержанные. А юный Генри считает, что он уже готов стать рыцарем, хотя ему всего пять лет.
Ланкастер усмехнулся:
– Ему недостает терпения! – Видимо, отца юного Генри это не беспокоило.
Кэтрин повернулась к Валери:
– Вы знакомы с леди Валери?
Они едва кинули взгляд друг на друга после того, как ее представили королеве Констанце, но теперь, впервые посмотрев на герцога как следует, Валери поняла, почему Кэтрин не могла отвести от него взгляда. Сильный, высокий… да, он настоящий воин, но помимо того он мужчина, которому можно доверять и в мирное время. Может быть, он станет хорошим королем для народа далекой Кастилии.
– Ваш муж был храбрецом, – сказал он.
Валери еле слышно поблагодарила его, хотя, судя по его остекленелому взгляду, он, в отличие от сэра Гила, не узнал бы Ральфа Скаргилла, даже если бы тот очутился перед ним во плоти. И все же она надеялась, что он не станет из лучших побуждений расспрашивать ее о полоске шелка, которую носил на груди ее муж.
Ланкастер ни о чем ее не спросил. Зато он вдруг заметил:
– Королева улыбнулась, когда знакомилась с вами. Здесь мало кто ей… нравится.
Валери оглянулась на королеву Констанцу. Та по-прежнему сидела в кресле на возвышении, откинув голову на высокую спинку и закрыв глаза. Может быть, прабабка Валери чувствовала себя так же одиноко, когда впервые попала в Англию…
– Наверное, моя отдаленная связь с ее родиной ей понравилась, ваше величество.
– Что говорит ваш управляющий? – Очевидно, Ланкастер покончил с темой своей жены.
При упоминании ее владений Валери оживилась. Флорем! Дом! Уголок мира, который принадлежал ей.
– Когда я уезжала, дела шли неплохо. Весной мы собираемся посадить больше ржи.
Скоро ли она вернется? Она успела укрыть розовые кусты, но, если начнутся заморозки, понадобится закутать их плотнее.
Ланкастер отвернулся, и она прикусила язык. Будущему королю совсем не интересны ее рассказы о ржи и пастбищах для овец.
– Больше вам не придется самой заботиться о хозяйстве. Я подыщу вам нового мужа.
Забывшись, она порывисто схватила его за руку.
– Но ведь я узнала о гибели мужа всего несколько месяцев назад! Мне не требуется помощь по хозяйству… – запинаясь, продолжала она, стараясь получше объяснить все герцогу. – К тому времени, как расцветет айва, я надеялась…
На его лице и на лице леди Кэтрин застыло выражение потрясения.
Она поспешно отдернула руку и опустила глаза. Как быстро она обо всем забыла! Нельзя говорить с мужчиной в таком тоне, тем более с этим!
– На что же вы надеялись? – спросил герцог, язвительно улыбаясь.
– Я надеялась, милорд, что проведу год в трауре. – Что ей дадут хотя бы год свободы, когда все оставят ее в покое и позволят заниматься любимым садом; ей не придется исполнять все прихоти какого-то мужчины.
Лицо герцога смягчилось.
– Разделяю ваше горе, леди Валери, но у вас нет детей.
– Да, конечно, я знаю, – пробормотала она.
Она в самом деле понимала. Необходимо подыскать ей нового мужа, нового защитника, нового мужчину, которого ей придется терпеть. А однажды она, несомненно, обнаружит, что ее постель осквернила еще какая-нибудь распутница.
Хорошо, что ее земля принадлежит только ей. Муж не имеет на нее права.
– И потом, – продолжал герцог тоном, не требовавшим ответа, – чем же вам еще заняться?
– Милорд, я думала… – Она замолчала, не зная, как закончить фразу. Она не может сказать, чего хочет на самом деле. Монсеньору Испании нет дела до ее сада.
Но он упомянул королеву. Может быть…
– Я думала, – продолжала она, – что могу служить королеве. Хотя бы временно…
– Служить? – недоуменно переспросил он. – В каком смысле?
Как лучше ответить? Конечно, королеве в свите не нужна садовница. Валери повернулась к леди Кэт рин и подняла брови, моля о помощи.
– Я могла бы помогать леди Кэтрин.
Ведь ясно – у леди Кэтрин, помимо обязанностей в свите королевы, есть свои дети и хозяйство.
Ланкастер презрительно отмахнулся.
– У королевы много своих фрейлин из Кастилии. Валери положила руку на плечо Кэтрин и сжала.
– Разумеется, все так, но ни одна из них не способна как следует познакомить ее с Англией. Разумеется, это сделает леди Кэтрин, но моя связь с родиной королевы, возможно, станет для нее утешением. А леди Кэтрин так занята с детьми…
Ну, пожалуйста… Неужели Кэтрин не откликнется на ее просьбу? Удастся ли ей убедить герцога?
Оставалось только молиться, что ее спутница поймет, что она имеет в виду.
– Какая замечательная мысль, милорд! – воскликнула Кэтрин, похлопав Валери по руке и лучезарно улыбнувшись Ланкастеру. – Леди Валери сможет стать еще одной компаньонкой королевы, пока та приспосабливается к здешней жизни. И может быть, она поможет мне с вашими детьми.
Валери кивнула, подавляя страх. О детях она знала еще меньше, чем о жизни при дворе. Добрые слова королевы ненадолго согрели ее, но несколько слов на кастильском наречии еще не делают ее подходящей компаньонкой для принцессы крови. В душе она хотела вернуться в Кент, а не оставаться здесь, в Лондоне.
И все же, если служба королеве означает отсрочку перед тем, как ее пошлют согревать постель очередному мужчине – пусть и ненадолго… она согласна.
– Да, я с радостью помогу!
Мрачная гримаса не сходила с лица герцога.
Валери знала, что теперь она должна покорно улыбнуться; при виде такой улыбки мужчины чувствуют себя всемогущими и великодушными.
– Конечно, милорд, выбор за вами. Я поступлю сообразно вашему желанию и буду благодарна за вашу доброту и заботу. – Даже она сама слышала, что ее слова звучат неискренне.
Он наконец улыбнулся.
– Не сомневаюсь, Кэтрин будет рада вашей помощи.
– Как и королева, конечно, – поспешила добавить Кэтрин.
И Валери, которая совсем не была в том уверена, сделала реверанс и еле слышно поблагодарила герцога. Кэтрин повела ее прочь. Валери с трудом сдерживала радость. Значит, еще несколько недель она сумеет двигаться и говорить, не испрашивая согласия мужа!
– Благодарю, – сказала она, когда они отошли подальше, и герцог не мог их слышать. – Мне пока невыносимо…
Она покачала головой и не договорила. Она и так сказала слишком много.
– Не надейтесь, что передышка будет долгой, – предупредила Кэтрин, тихонько похлопывая ее по руке. – По-моему, не позже весны.
Валери посмотрела на Кэтрин, не в силах скрыть ужас. В марте она надеялась полоть сорняки вокруг айвы.
– А вам он тоже нашел мужа? – Она не сдержала горечи.
Кэтрин тоже вдова. Конечно, и она достанется какому-то мужчине как приз.
– Нет. – Кэтрин отвернулась и покраснела. – Герцог по доброте своей позволил мне помогать его жене и растить его детей.
– Хотелось бы и мне остаться незамужней, как вам.
– Может быть, я и выйду замуж… когда-нибудь. – В голосе Кэтрин слышалась странная тоска.
Может быть, Валери все же ошибалась. Может быть, Кэтрин горячо любила мужа и мечтает о другом брачном союзе.
– Мой брак был не из тех, которые хочется повторить, – с трудом призналась она и сразу поняла, что сказала лишнее.
– Так бывает не у всех. Герцог и леди Бланш очень любили друг друга, – задумчиво проговорила Кэтрин.
Как будто такое возможно! Один брак из… скольких? Их больше, чем волн на море. Валери покачала головой.
– Я таких браков не видела.
Конечно, не так было и у ее матери с любым из ее мужей.
У женщины выбор невелик. Она может уйти в монастырь или выйти замуж. Стать невестой Господа – или мужчины. Для некоторых вдов, богатых вдов, смерть мужа может означать новую, независимую жизнь. Но она к ним не принадлежит.
Правда, у нее есть земля, подаренная очень давно той прабабке, что приехала из Кастилии. По крайней мере, земля навсегда останется в ее собственности. Возможно, ее даже окажется достаточно, чтобы ее оставили в покое, позволили ухаживать за розами и за айвой. Одна мысль об этом была как глоток свободы.
Но нет, ее отдадут новому тюремщику, и она вынуждена будет исполнять каждый его каприз. Валери это знала. Знала всегда. Однако на миг она понадеялась на другую жизнь.
– Но ведь вы нашли другой путь…
Кэтрин покачала головой.
– Не завидуйте мне и не пытайтесь променять свою жизнь на мою. Вы очень многого не знаете.
Кэтрин отвернулась, и Валери задумалась о том, чего она не знает. Что ж, пусть Кэтрин хранит свои тайны. Кое-чем и ей самой не хочется делиться.
Но почему Кэтрин позволили остаться свободной с детьми, когда она…
Ах да, конечно! Все из-за детей. У Кэтрин трое детей. У Валери ни одного, поэтому ее необходимо срочно выдать замуж. Ей придется ложиться в постель с мужем, пока его семя не прорастет и она не понесет его дитя.
А что, если снова ничего не получится?
Подняв с пола брошенный кусок шелка, Гил задумался. О чем думал Скаргилл, когда из него уходила жизнь? О битвах в Гаскони? О последней женщине, которая согревала ему постель?
А может, он молился, чтобы Господь простил ему то зло, какое он причинил оставленной жене?
Гил сунул кусок шелка под мундир. Позже он выбросит его в мусор.
Он огляделся по сторонам. Напрасная трата времени все эти пышные приемы. Напрасная трата времени для человека, которому следует беспокоиться о том, что он владеет землей, а не титулом.
«Он взял себе невесту, которая сделала его королем. Но свой трон ему еще предстоит завоевать».
Джон, герцог Ланкастер, король Кастилии, «монсеньор Испании», был высоким, сильным и красивым, как будто на самом деле был королем. В тридцать два года, едва ли старше Гила, он был в самом расцвете сил. Кроме того, он считался самым богатым человеком в Англии, а может, и во всем христианском мире.
Кроме того, герцог Ланкастер – сын Эдуарда, короля Англии, поэтому его не устроит ничего, кроме королевского титула.
Будь он старшим сыном, он наследовал бы английский престол, но его отец, король, произвел на свет многих достойных сыновей. Поэтому, чтобы получить желаемый трон, Ланкастер вынужден был вести поиски за пределами Британских островов.
Гил разделял его стремление покинуть Англию. И земля Кастилии ему вполне подходила. Кастилия – то место, где он способен доказать, чего он стоит.
Но сегодня, вместо организации плана вторжения, Ланкастер вел светские беседы. Он назывался королем Кастилии только потому, что женился на дочери покойного короля.
Для того чтобы получить трон, понадобится не только свадьба, но и война.
Гил держался поодаль; ему не хотелось перебивать беседу Ланкастера с леди Кэтрин и леди Валери. Но когда они отошли, он приблизился к Ланкастеру, провожая взглядом миниатюрную женщину, одетую в черное. Сказала ли она герцогу, что он выставил перед всеми напоказ измену ее мужа?