– Я так понимаю, вы не очень-то поладили. Это, конечно, меня сильно расстраивает. – Мэнди присела на краешек стола. – Что он сказал или сделал, что тебя так разозлило? Я никогда не видела тебя такой.
– Это потому, что никто и никогда меня раньше не приводил в такую ярость, – раздраженно бросила Жюстин.
И все рассказала Мэнди о цели визита Кэссона Форрестера. Она была непреклонна.
– Я никогда не продам это место. Ни ему, ни кому-то еще.
– Хм-м. Мне кажется, мы еще не раз столкнемся с ним, ведь он наш сосед. – В глазах Мэнди появилось мечтательное выражение. – Интересно, женат ли он?..
– Если да, то мне жаль его жену. Приходится жить с таким властным недалеким мужланом?
– Интересно, кого ты считаешь красавчиком, если этот парень показался тебе мужланом.
Жюстин фыркнула.
– Ну, ты знаешь, не все то золото, что блестит. Он, конечно же, м-м-м, привлекательный.
– Шикарный, – поправила Мэнди.
– Однако существует внутренняя сторона, которая имеет значение. Поверь мне, Мэнди, у него ужасный характер.
Мэнди задумчиво посмотрела на нее.
– Не твой тип мужчины?
– Абсолютно. Если он снова позвонит, придумай любое оправдание, все, что угодно, но только не назначай еще одну встречу. Я достаточно пообщалась с Кэссоном Форрестом. Форрестером. Не важно, как там его зовут, но с меня хватит впечатлений на всю оставшуюся жизнь. Я хочу забыть его.
«Легче сказать, чем сделать», – подумала она, возвращаясь домой. Невозможно забыть эти тигровые глаза! Да и лицо. Его так просто не забудешь. Не то чтобы ее это волновало, но она неохотно признала про себя, что, вероятно, Кэссон Форрестер не испытывает недостатка в женском обществе.
«Или в любовницах», – добавила она мысленно и, выходя из машины, почувствовала озноб, представив их в интимных объятиях. Потом немедленно обругала себя за то, что вообще позволила себе подобные мысли.
Жюстин взбежала вверх по лестнице в свою спальню и переоделась в бирюзовый купальник. Схватила полотенце и отправилась на свой пляж. Окунувшись, она почувствовала, как уходит напряжение. Пока она плавала в теплых водах залива, угроза, которую представлял Кэссон Форрестер уже выглядела не столь внушительной.
Постояльцы Винтер-Хэвен любили уединение. Каждый из двенадцати домиков имел отдельный частный пляж. Кроме того, отдыхающим предоставлялись некие услуги, которые с годами добавляли родители. Речь шла о закусочных, в меню которых всегда присутствовала свежепойманная рыба, о небольшой прачечной, магазине, лодочной и моторной технике. Многие отдыхающие возвращались сюда из года в год. Жюстин надеялась, что планы Кэссона ничего не изменят.
Жюстин вышла на берег и вытерла волосы полотенцем. Быстро похлопав себя по всему телу, она решила, что зайдет домой, переоденется и отправится в закусочную. Это лучше, чем готовить дома. Ей нравилось общаться с гостями. Многие из них давно уже стали друзьями семьи.
Она надела шлепанцы, повесила полотенце на веревку сушиться и отправилась по широкой дорожке к дому. Обычно она заходила в дом через заднюю дверь, но сейчас шуршание шин медленно проехавшей перед домом машины заставило ее передумать. «Новый гость, – подумала она, – не иначе, перепутал подъездную дорожку с въездом в офис».
С улыбкой на лице она вышла из-за угла. У машины, стоящей на подъездной дорожке, были тонированные стекла, поэтому разглядеть водителя оказалось невозможно. Но это и не нужно. Она знала, кому принадлежит серебристо-зеленый кабриолет «мустанг».
Улыбка слетела с лица.
За этими затемненными окнами у него явно все преимущества, он отлично видел ее в купальнике, с взъерошенными волосами. Жюстин почувствовала, как внутренности разрываются от досады. Разочарования.
Он собирается выйти из машины или на самом деле ожидает, что она подойдет к окну?
Она чувствовала себя нелепо, стоя перед ним. И когда уже подумала, что больше так не выдержит, откидной верх кабриолета заскользил назад. Заиграла испанская музыка.
Его лицо по-прежнему украшала щетина, что сильно раздражало девушку. Он снял пиджак и бросил его на сиденье рядом с собой, оставшись в рубашке с короткими рукавами. Даже со своего места она могла видеть, что рубашка эта отличного качества. И его загорелые руки. Она наблюдала, как он взял коричневый конверт, одновременно убавив звуки музыки. Вышел из машины, не сводя с нее взгляда. Протянул ей конверт.
– Я хочу, чтобы вы взглянули на это, мисс Винтер.
Жюстин скрестила руки на груди и нахмурилась.
– Это предложение по разработке, составленное моим архитектором. Я был бы счастлив, если бы мы вместе просмотрели это. – Когда она не ответила, он добавил: – Буду признателен, если вы все же взглянете на рисунки и чертежи. Они помогут развеять ваши сомнения относительно моего предприятия.
Жюстин холодно посмотрела на него.
– Меня это не интересует, мистер Форрест. Вы напрасно тратите время.
Ее лицо покраснело, исчезли освежающие ощущения после купания.
Некоторое время он стоял на месте, держа в протянутой руке конверт. На его губах играла полуулыбка. Потом он бросил конверт на сиденье машины.
– Ну, хорошо, мисс Винтри, может, вам нужно время обдумать все это?
– Нет, не стоит. И да, моя фамилия – Винтер.
– Прошу прощения, мисс Винтер. Кстати, моя фамилия – Форрестер.
У Жюстин подкосились ноги. Его темные глаза сверкнули на солнце. Она знала, что тоже должна извиниться, но, когда открыла рот, не смогла произнести ни слова, молча смотрела, как он садится в машину и включает зажигание.
– Но вы можете называть меня просто Кэссон. Он ухмыльнулся, снова включил музыку, быстро съехал с подъездной дорожки и скрылся из виду.
Теперь, когда больше не мог ее видеть в зеркало заднего вида, Кэссон сосредоточился на дороге. Он любил эту местность. Его семья, состоящая из него, его младшего брата Франклина и родителей, всегда проводила часть лета в коттедже своих друзей на берегу залива. И эта традиция сохранилась, даже когда они потеряли Франклина в возрасте семи лет. Он умер от лейкемии. Даже когда родители скончались, а друзья продали коттедж, Кэссон все равно чувствовал необходимость приезжать сюда. Его воспоминания не всегда были радостные, но он не хотел, чтобы они исчезли. А знакомый пейзаж приносил спокойствие и исцеление.
Преисполненный решимости найти идеальное место для того, что будет «Санаторием Франклина», Кэссон много месяцев искал его. Узнав, что продаются земли Расселов, нанял пилота, чтобы с высоты обозреть землю, расположенную по обе стороны от Винтер-Хэвен. Соблазнительный изгиб песчаного пляжа с пенящимся вдоль края прибоем и коттеджи, расположенные среди густой лесистой местности, вызвали острые ощущения. Залив, волны цвета индиго, искрящиеся, как кольцо с бриллиантами, заставил сердце забиться чаще. Внезапно возникло чувство, будто сам Франклин привел его сюда. Кэссон всегда ощущал дух брата в заливе Джорджиан-Бей и в тот момент понял, что поиски завершились. Он сделал предложение Расселам, уверенный, что они не откажутся. Потом он обратил внимание на Винтер-Хэвен.
И сейчас, проезжая мимо смешанного леса, состоящего из сосен, берез и кедров, он увидел проблески залива. Солнечные лучи отражались на поверхности воды маленькими яркими точками.
Завораживающий синий цвет.
Как и глаза Жюстин Винтер. Эта мысль пришла в голову, прежде чем он успел блокировать ее. Губы изогнулись в улыбке. Он никак не ожидал, что новый владелец Винтер-Хэвен окажется таким поразительным, острым на язык. Со слов отца девушки, он ожидал, что она застенчивая, сдержанная и даже хрупкая.
– Я все-таки решил не продавать, – высказался Томас Винтер, когда Кэссон позвонил ему несколько месяцев назад. – Моей дочери Жюстин надоел большой город и плохие отношения. Ей нужен новый поворот в жизни. Что-то, что поднимет ей настроение. Мы с женой решили передать ей семейный бизнес и отправиться, наконец, в путешествия. Винтер-Хэвен станет хорошим местом для восстановления Жюстин.
Восстановления?
Кэссон задавался вопросом, а достаточно ли здорова дочь Томаса Винтера в эмоциональном плане, чтобы руководить бизнесом, достаточно успешным под руководством ее родителей. Поэтому и решил подождать пару месяцев, прежде чем прийти к ней со своим предложением. Если повезет, это место окажется лежащим в руинах и она будет рада от него избавиться. Если нет, он узнает, что большинство людей имеют свою цену.
Однако Жюстин Винтер вовсе не казалась хрупкой. Она влетела в офис с влажными растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками. Загорелые руки, стройные ноги. Кэссон не смог удержаться от соблазна, чтобы не окинуть взглядом ее стройную ладную фигурку. Он приехал в Винтер-Хэвен, ожидая увидеть молодую женщину в депрессии, которая нуждалась бы в том, чтобы ее спасли родители. И никак не ожидал встретить женщину, чьи упругие изгибы и свежесть от принятого недавно душа заставили его реагировать бесконтрольно.
А потом она повернулась, глядя на него синими глазами. О нет, она совсем не выглядела так, будто по-прежнему тоскует по бывшему любовнику, забыв обо всем на свете.
И бизнес не лежал в руинах. Отнюдь.
Кэссон наблюдал, как от недоверия к его предложению Жюстин изменилась в лице. До удивления, когда он назначил цену за ее землю. Он почувствовал минутное самодовольство, когда переместился ее взгляд, а на лице появилось мечтательное выражение.
Девушка размышляла над тем, что сможет сделать с такими деньгами. Он был в этом уверен.
А потом она посмотрела ему прямо в глаза. И эта ледяная синь в сочетании с категоричным отказом от денег заставили его грубо высказать предположение о том, что, в конечном итоге, она уступит. Естественно, за более высокую цену.
Кэссон почти физически ощутил, как искры из ее глаз прожгли ему спину, когда он уходил.
Он въехал в часть земель Расселов, теперь его земель, и, поздоровавшись со своей собакой Луной, схватил пиво и плюхнулся в кресло-качалку, которое стояло на крыльце. Луна какое-то время побегала вокруг дома, а потом улеглась у его ног.
Кэссон смотрел на мерцающие воды залива. Казалось, он находился здесь всегда.
Это действительно кусочек рая. Большая Семерка.
Кэссон с детства слышал о Большой Семерке. Будто о членах его семьи. Дружба деда с Эй Джей Кэссоном, их соседом, в течение многих лет и коллекция картин, которую дед в конце концов завещал дочери, привели к тому, что детство Кэссона было тесно связано с искусствознанием и оценкой. Не только работ Эй Джей Кэссона, но и всей Большой Семерки.
И вот теперь он, повзрослевший, в нескольких шагах от открытия и проведения выставки «Франклин & Кэссон», посвященной картинам Франклина Карлмайкла и Эй Джей Кэссона в Центре искусств имени Чарльза У. Штей в Перри-Саунд. Этот центр славится ежегодным летним фестивалем классической музыки, Залом Славы Бобби Орр и спортивным музеем легенды хоккея.
Все близилось к завершению. Выставка станет первым шагом к осуществлению замысла Кэссона. «Санаторий Франклина» будет некоммерческим предприятием, созданным, чтобы чтить память брата и предоставлять семьям столь необходимое прибежище.
На выставке он изложит план создания роскошного приюта для детей, которым требуется реабилитация после лечения от рака. Дети вместе с родителями смогут набираться сил и восстанавливаться морально. Семьи смогут в течение недели находиться в санатории бесплатно.
Кэссон не сомневался, что выставка пройдет успешно и станет своеобразной рекламой в целях повышения рейтинга и поддержки его предприятия. В качестве основного блюда выступят картины из его личной коллекции. Одно из ранних полотен Эй Джей Кэссона «Шторм в заливе», которое он передал дедушке Кэссона, будучи его соседом. Кэссон надеялся, что это привлечет внимание коллекционеров и улучшит развитие пансионата.
В горле застрял ком. Ему было десять лет, когда умер Франклин. Конечно, мальчик в том возрасте не сумел бы сформулировать свои ощущения. Зато сейчас Кэссон понимал, что тогда справился с чувством беспомощности, преуспевая в других делах. Помогал по хозяйству, учился готовить, отлично успевал и в школе, и в спорте. Подсознательно он делал все, что мог, чтобы только не усугублять страдания родителей.
После получения в Канаде диплома в области бизнеса и торговли Кэссон вернулся домой в Хантсвилл, что в часе езды от Перри-Саунд, и купил загибающийся хозяйственный магазин в центре города. Он был благодарен за деньги, которые оставил ему дед, что позволило внести первый взнос за бизнес. Кэссон поклялся, что дед будет им гордиться.
Через несколько лет магазин стал процветать, и он стал развивать сеть. За шесть лет приобрел магазины в Гравенхерсте, Брейсбридже, Порт-Карлинге. Его последнее приобретение – хозяйственный магазин в Перри-Саунд. Кэссон вдыхал новую жизнь в каждый магазин, привносил инновационные изменения, устраивал акции, которые нравились местным жителям и владельцам сезонной недвижимости.
К тому времени, как ему исполнилось тридцать четыре года, сеть магазинов сделала его мультимиллионером. Потеря маленького брата глубоко его затронула. Кэссон не мог контролировать то, что происходило с братом, зато был в состоянии контролировать собственную жизнь. И рано научился делать это. Он управлял магазинами в частности и ситуацией в целом, но при этом не смог контролировать Жюстин Винтер. Даже, впрочем, не ее саму, а Винтер-Хэвен. Ее собственность – последний пункт его плана.
Ранее днем в голове промелькнула мысль пригласить ее в Стоки-Центр, тем самым дать понять, что, выкупая земли Расселов и, возможно, ее владения, он не думает о финансовой выгоде. Правда, тот факт, что он хотел открыть Жюстин правду, шокировал его. Он никогда не говорил о Франклине, научился скрывать свои чувства.
Почему Кэссон решил рассказать все Жюстин?
Возможно, это как-то связанно с искрами между ними.
Во всяком случае, он не хотел обнажать свою уязвимость, поэтому и предложил девушке огромную сумму, высокомерно ожидая, что ее это ослепит и она без вопросов подпишет все бумаги.
Если бы ей вздумалось задавать вопросы, он не готов открывать душу. Годы одиночества после смерти брата, когда он не мог поделиться своим горем даже с матерью, пораженной болью от потери сына, создала непреодолимый эмоциональный барьер между ним и родителями.
И Кэссон никак не мог преодолеть его.
Только повзрослев, он нашел в себе силы пройти консультацию для людей, переживших утрату. Было мучительно больно вспоминать прошлое, но, в конечном итоге, Кэссон смог простить родителей. И именно тогда возникла и стала укореняться идея создания пансионата, чтобы помогать таким же детям, как и Франклин. То, что он не смог сделать для брата, можно дать многим детям, включая племянника Энди, единственного ребенка двоюродной сестры Вероники.
У Энди год назад диагностировали рак, и это шокировало Кэссона, вызвав бурю воспоминаний. А когда он поддерживал Энди и Веронику во время лечения, идея о санатории стала все более реальной. Как бы он хотел, чтобы живы были родители, чтобы увидеть все это.
Его план был почти близок к цели. Не хватало лишь маленького ключика.
И ключик этот у Жюстин.
Кэссон залпом проглотил пиво. Чертовски жарко. Он развязал галстук, подумывая о том, чтобы переодеться и пойти искупнуться. Как вдруг перед мысленным взором возникла Жюстин Винтер в купальнике и с мокрыми волосами. Бирюзовый купальник так выгодно подчеркивал ее плавные изгибы, на загорелые ноги налип песок, который искрился на солнце. Прямые волосы, с которых вода стекала прямо в декольте. Словом, очаровательное морское существо.
Он ощутил ее дискомфорт и понимал, как она себя чувствует. Если бы она только знала, как действует на него.
Кэссон расстегнул рубашку и вошел в дом переодеться, надеясь, что прохладные воды залива освежат его изнутри и снаружи.
Он вытянулся на краю причала, солнце сразу стало согревать тело. Нет ничего лучше, чем окунуться в воду, когда оно раскалено. Он прикрыл глаза, а когда открыл, понял, что задремал.