Источник исцеления - Эрел Джуди

Джуди Эрел

Источник исцеления

Judy Erel

Dancing with Cancer

Text and Artwork Copyright © Judy Erel 2018

© Сосновская H. А., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2019

Введение. За гранью заблуждений

Эта книга о том, как я вошла в унисон с ритмами тяжелейшей болезни, стандартных медицинских протоколов и необходимости поддерживать в себе стремление к выздоровлению, когда столкнулась со смертельной, в корне меняющей жизнь реальностью онкологии, неизлечимого, хронического недуга. Надеюсь, что мой опыт поможет другим найти свои возможности выкарабкаться.

Жизнь показала мне, что рак может превратиться в преграду на пути – преграду, подобную предупреждающему дорожному знаку: «Впереди – длительная дисгармония. Пора принимать решения… или вовсе не принимать». Все мы путники в этой жизни, хотя перекрестки и барьеры у каждого разные. У разных людей в распоряжении разные ресурсы. Мой опыт свидетельствует, что столкновение с раком – это принятие на себя ответственности за свою жизнь и здоровье и тем самым приведение к максимуму своего потенциала исцеления. А еще это – мобилизация своих ресурсов для активного участия в процессе исцеления. Когда я говорю о ресурсах, я имею в виду и мировоззрение, и то, чему мы научились в школе, на работе и просто в процессе жизни, и то, чем мы любим заниматься, что приносит нам радость, дает равновесие и дарит улыбку.

Для меня одной стороной ситуации стало изучение, преподавание рисунка и живописи и создание собственных произведений искусства, а другой – академические исследования и опыт работы в области психологии и когнитивного развития. Последним же фрагментом пазла, который связал все воедино, стали мои опыт учителя медитации и глубокий интерес к взаимодействиям разума, тела и души, энергетическому целительству, арт-терапии, расширению персональных возможностей, а также любовь к танцам.

Короче говоря, моя жизнь сконцентрировалась на поиске интуитивного образа действия – чего-то такого, что я назвала моей «золотой тропой». Я поняла, что, если хочу остаться в живых и жить полноценной жизнью, мне нужно честно и бесстрашно высвободить творческую силу мыслей, слов и поступков. Если уж я захотела, чтобы рак стал моим партнером по танцу, вести в этом танце должна была я. Временами танец получался изящным, временами был весьма неуклюж. Порой в моем танце возникала ритмичность, а порой я двигалась не лучше выброшенного на берег кита – мучительно медленно.

Когда мое внимание сфокусировалось на способах максимального увеличения потенциала выздоровления, я интуитивно настроила свое сознание на ответственность за мои клетки, мое тело, мои чувства, убеждения и отношения к чему бы то ни было. Каждый шаг в моем путешествии наполнялся значением, и я ощущала радость от своих стараний. Я глубоко осознала хорошо известную буддистскую поговорку: «Боль неизбежна. Страдание – личный выбор каждого»[1]. И твердо решила по возможности не страдать.

По мере того как я четко нацеливала свои мысли, слова и идеи на ожидание выздоровления, мои намерения превратились в практические, яркие действия, выходящие за пределы благих пожеланий, оптимизма и позитивного образа мыслей. Я ощущала, что делаю нечто, что привязывает мой физический мир к определенным, четко обозначенным целям. И я старалась целиться в эти мишени как можно точнее, сосредоточившись на собственном теле, его клетках и врожденном разуме моего организма. Совершенно неожиданно для себя я отправилась в особое путешествие – бросающее мне вызов, занимательное и невероятно трудное. И я испытала необычайное чувство – нечто вроде «куража» жизни на грани, а еще – величайшую радость и благодарность за то, что я жива.

Я написала эту книгу, чтобы поделиться своим опытом, в надежде, что он поможет другим. Книга разделена на две части.

Часть первая описывает мое личное путешествие от момента онкологического диагноза по дороге лечения, к ремиссии и дальше. На каждом шагу я делюсь практическими предложениями, которые, быть может, помогут на вашем пути к выздоровлению. Я обнаружила, что использование дневника дает мне возможность активно «беседовать» с собой и лучше видеть свой личный путь. Поэтому я предлагаю и вам вести дневник, используйте блокнот или бумагу для записей – неважно, главное, чтоб дневник постоянно был у вас под рукой и помогал в пути. Вы найдете в этой книге целые разделы практических советов – множество идей насчет самоанкетирования, творческих и дневниковых упражнений, а также руководства по медитации.

Часть вторая – краткое резюме, рассказ о вербальных и невербальных инструментах, которые я для себя назвала Мыслительным Трудом. Эти инструменты большей частью представляют собой привычку выражать мысли и привязывать их к действиям. Соединяя мысли с действиями, Мыслительный Труд сосредоточивает внимание, намерения и волю (желание) на настоящем моменте, чтобы вы могли создать такой образ мыслей, который будет больше простого желания обеспечить себе хорошее настроение, выше банального оптимизма. Таким образом вы сумеете породить мощные творческие силы.

Надеюсь, что описанные в книге процессы окажутся для вас полезными и посильными методами активного участия в личном процессе исцеления – в дополнение к обязательным медицинским процедурам и/или другим дополнительным или комплексным подходам. Мыслительный Труд, объединяющий намерения и действия, не является подменой профессиональной медицинской помощи ни для кого, включая и меня.

Я хотела бы подчеркнуть тот факт, что я не пользовалась Мыслительным Трудом взамен медицинского лечения, и этот комплекс ни в коей мере не влиял на выбор лечения. Я лично решила лечиться в соответствии со стандартными медицинскими протоколами, предложенными моими врачами, не отказалась и от дополнительной терапии типа энергетического лечения (рэйки) и фитотерапии. Я рассматриваю Мыслительный Труд как метод активной поддержки для достижения наилучших результатов любого лечения, любого избранного подхода.

Часть первая. Танцы в грозу

Глава 1. Гроза

Я была единственной обитательницей большой четырехместной палаты в ортопедическом отделении «В», когда туда вошла доктор Наоми Рахими-Левин, мой новый гематолог. Она тепло посмотрела на меня и сказала, что пришла сказать мне о результатах биопсии костного мозга, и сразу перешла к делу.

– У вас множественная миелома, – сказала она и объяснила, что это злокачественное антииммунное[2] поражение клеток крови костного мозга, в результате которого страдает иммунная система и разрушается костная ткань. – Эта болезнь неизлечима, однако она поддается контролю, – продолжала врач и спокойно описала начальный курс лечения, который должен был продлиться около восьми месяцев.

Я почти не задавала вопросов. Голос врача парил надо мной. Слова «рак»… «неизлечимо»… «поддается контролю»… эхом звучали внутри меня.

«Так значит, это моя спина меня убивала», – подумала я, вспоминая жуткую боль в позвоночнике, терзавшую меня в последние недели. Она-то и привела меня в ортопедическое отделение, к этому потрясшему меня диагнозу. Доктор Рахими-Левин говорила и говорила, а мое сознание перенеслось в другую реальность, на шестнадцать лет назад…

Январь 1991, Делрей-Бич, Флорида

Как раз перед началом войны в Персидском заливе позвонила моя мать, которая жила на юге Флориды, и сказала:

– У меня рак мочевого пузыря. Операция назначена на шестнадцатое января, и я не знаю, как справлюсь с этим, если буду переживать за тебя и твоих детей – ведь вы в Израиле. Ты можешь прилететь во Флориду?

Наверное, она ни за что не попросила бы меня побыть с ней, если бы ее так не пугала возможность войны и угрозы Саддама Хусейна бомбить Израиль.

– Прилечу с детьми, если смогу купить четыре билета, – ответила я, понимая, что по-другому не получится.

Несколько дней спустя я уволилась с работы, забрала из школы троих детей – Авиталь, Яэля и Гади – и купила билеты до Нью-Йорка.

Я понимала, что в происходящем наверняка есть какой-то глубокий смысл. Почти пять лет я активно занималась духовными практиками. Я много читала, медитировала и занималась тай-чи; раз в неделю у меня дома собиралась группа, в которой мы постигали искусство медитации под руководством опытной наставницы. Как раз во время описываемых событий я читала книгу доктора Берни Сигела «Любовь, медицина и чудеса» об особенных больных раком, и мне хотелось поделиться с кем-то ее мощным посылом. Какое совпадение. Одна из женщин, посещавших наши занятия по медитации, предложила мне взять с собой еще одну книгу, которая теперь стала настоящей классикой, книгу Луизы Хей «Исцели свою жизнь». Я с этой книгой не была знакома, но поверила, что она может оказаться важна для меня, поэтому купила ее в Нью-Йорке перед полетом до Вест-Палм-Бич. Наконец, вооружившись оптимизмом, ощущением серьезной цели и двумя книгами, способными изменить жизнь, мы прибыли в дом моих родителей на юге Флориды. На следующий день маму должны были прооперировать.

После операции врач сообщил нам с папой, что рак у мамы самый агрессивный и что опухоль поразила весь мочевой пузырь. По протоколу полагалось два шестимесячных курса химиотерапии, причем препараты должны были вводиться непосредственно в мочевой пузырь. Если в результате лечения не удастся на сто процентов избавиться от раковых клеток, его придется удалить, но мама останется жива. Мои уши слышали все эти слова, но сердце знало что-то другое. Прежде я никогда не обладала таким «знанием». Я четко понимала: врач не думает, что химиотерапия поможет моей матери, он уверен, что мочевой пузырь придется удалить. Но он на самом деле считал, что мама останется в живых.

Врач вернулся позже, когда она очнулась от наркоза, и повторил все, что раньше сказал мне и отцу. И я вновь ощутила приток иного знания. Когда врач ушел, я посмотрела на мать и поняла, что на каком-то уровне она уловила то же самое. А кроме того я осознала нечто, что меня шокировало.

– Значит, ты уже решила? – спросила я.

Мама молча посмотрела на меня, не понимая, о чем я.

– Значит, уже решила, да? – повторила я. – Решила, что станешь образцовой пациенткой и без всяких жалоб пройдешь все положенные курсы химиотерапии, потому что ты у нас такая храбрая и жаловаться не привыкла, а потом, после двух курсов химии, если останутся раковые клетки, мочевой пузырь тебе удалят, но ты будешь жить, – проворчала я. – Не жалко?

Мама по-прежнему ничего не понимала.

Я попыталась достучаться до нее:

– Мама, если я завтра умру, ты останешься в живых, но качество твоей жизни никогда не будет прежним. Не стоит так легко отказываться от мочевого пузыря. Прими другое решение.

Я понимала, что необходимо изменить ее настрой, и предложила:

– Прими другое решение. Пусть твой мочевой пузырь очистится от раковых клеток на сто процентов после ПЕРВОГО курса химии. Реши, что тебе хватит одного курса. Что тебе терять?

Я увидела, что что-то изменилось в глубине ее глаз. Она ответила:

– Хорошо.

А когда она услышала, что я буду помогать ей всем, чем только смогу, я почувствовала, что новое решение стало для нее реальностью.

Мы с ней вместе прочли книгу доктора Сигела и поработали над отношением к сложившейся ситуации. В процессе первого курса химиотерапии я учила маму медитировать. Кроме того мы изучили причину заболевания с помощью справочника в книге Луизы Хей «Исцели свою жизнь». Этот справочник соединяет различные части тела и болезни с образом мышления и убеждениями. Я прочитала маме, что Хей пишет о раке: она считает, что причиной онкологии становятся «тяжелые психологические травмы, длительный гнев, глубокая тайна или тоска, самоистязание»[3]. Произнеся это вслух, я сразу подумала: «Тут Луиза Хей промахнулась. Это совсем не про маму».

Я обернулась к ней и увидела, что она всхлипывает. Мама поведала мне старую детскую тайну: один мужчина домогался ее, и память об этом сжигала ее изнутри почти семь десятков лет. Эта темная история стала серьезным полем для целительства.

Я позвонила другу детства, музыканту и композитору Стивену Хэлперну, сочинявшему музыку в стиле «new age», и рассказала ему о маминой болезни. Он прислал мне записи своей исцеляющей музыки, апеллирующей к бессознательному. Мама постоянно слушала эти композиции и представляла себе, что каждый звон колокольчика превращает раковые клетки в здоровые. Мы разработали «диету счастья», которая заключалась в избегании напряжения и стресса и в том, чтобы маму окружал сплошной позитив. Я попросила ее не смотреть по телевизору и в кино ничего более грустного, чем диснеевские мультики и фильмы с участием Барбры Стрейзанд. Она впитывала все, что я ей давала, и развила собственные навыки визуализации. Через две недели я с детьми вернулась в Израиль, обстреливаемый ракетами «Скад». С мамой мы постоянно говорили по телефону и продолжали работу по развитию отношения к болезни, исцелению, свободе и прощению.

Прошло время, и я как-то раз подумала во время медитации о том, как дела у мамы. И увидела себя внутри хрустальной пещеры.

Через несколько дней она позвонила:

– Угадай, что я тебе скажу. Я закончила первый курс химиотерапии, и мой мочевой пузырь чист! Ни одной раковой клетки. Ты можешь поверить? Мой врач – нет. Он удивлен и сбит с толку, но на всякий пожарный рекомендует мне все-таки пройти второй курс химии.

Врач не понимал, что произошло, но мы-то с мамой отлично знали, какую работу она проделала! И главное – я ощутила могущество связи тела и разума. «На всякий пожарный» моя мать прошла и второй курс химиотерапии. С того дня у нее не было ни одного рецидива рака. Она умерла в 2013 году в возрасте 91 года.

Я непроизвольно сказала:

– Если я смогла руководить мамой, смогу и собой руководить. Если у нее получилось, получится и у меня.

Врач-гематолог продолжала говорить…

Я ощутила связь с ней, доверие. Почувствовала ее убежденность в том лечении, которое она предлагала. Она сказала, что я в ближайшее время начну получать высокие дозы стероидов. В этот же день, но чуть позже меня должны были перевезти на неотложке в находящуюся неподалеку больницу «Тель а-Шомер», там мне предстояло начать курс облучений. На фоне этого лечения опухоли в моем позвоночнике должны были значительно уменьшиться и, как следствие, должна была утихнуть боль. В то мгновение, когда врач вышла из палаты, у меня к глотке подкатил ком. Слова «неизлечимый»[4]… «поддающийся контролю»… «РАК»… взорвались в моем сознании, и я расплакалась. Один из самых страшных сценариев – ситуация, когда тебе сообщают, что у тебя неизлечимый рак – только что стала реальной для меня.

Я плакала и плакала. Я выплакала все слезы.

А когда они высохли, я оказалась в совершенно новой реальности.

Какие-то эмоции, завладевшие мной, ушли вместе со слезами, и мне полегчало. Из опыта общения с матерью я знала, что решения мной уже приняты, осознавала я это или нет. Я должна была ознакомиться с тем, какой у меня есть выбор, чтобы меня не увела в сторону какая-нибудь автоматическая реакция, как это чуть было не случилось с мамой.