Книготорговец упер в Шика безжизненный и дурно пахнущий взгляд.
– Что вам угодно? – спросил он.
– Посмотреть книги… – ответил Шик.
– Смотрите.
Он резко наклонился над тазиком, но тревога оказалась ложной.
Шик направился вглубь магазина. Вся обстановка предвещала возможность находок. Какие-то насекомые захрустели у него под ногами. Пахло старой кожей и дымом от листьев оливкового дерева, и это сочетание запахов было, честно говоря, тошнотворным.
Книги стояли в алфавитном порядке, но хозяин плохо знал алфавит, и поэтому Шик обнаружил полку Партра между буквами «Б» и «Т». Вооружившись лупой, он принялся изучать переплеты и тотчас обнаружил на одном из экземпляров книги «Он и неон» – знаменитом критическом исследовании светящихся реклам – заинтересовавший его отпечаток пальца. С лихорадочной поспешностью Шик вытащил из кармана маленькую коробочку, в которой кроме кисточки с мягким ворсом находился графитный порошок, и памятку для шпика-любителя, составленную конюнником Вуй. Он очень тщательно обработал этот отпечаток, сличил оттиск с образцом, вынутым из бумажника, и замер, прерывисто дыша. Оказалось, что это и в самом деле был доподлинный отпечаток указательного пальца левой руки Партра, который до сих пор нигде не удавалось обнаружить, кроме как на чубуках его старых трубок.
Прижимая к сердцу ценную находку, он подошел к книготорговцу.
– Сколько вы хотите за этот томик?
Тот взглянул на книгу и усмехнулся:
– Вы его все-таки нашли.
– А что в нем особенного? – спросил Шик с деланым удивлением.
– Ха! – прыснул книготорговец, роняя трубку, которая упала в тазик и погасла.
Он грубо выругался и потер руки, радуясь, что ему больше не нужно держать в зубах эту пакость.
– Я вас спрашиваю… – настойчиво повторил Шик.
Сердце его готово было выпрыгнуть наружу, оно дико, с перебоями колотилось о ребра.
– Ox-ox-ox! – бормотал книготорговец. Он катался по полу, задыхаясь от смеха. – Ну и комик же вы!..
– Послушайте, – растерянно начал Шик. – Объяснитесь, пожалуйста…
– Чтобы получить этот отпечаток пальца, я должен был несколько раз приглашать его выкурить со мной трубку мира, да еще стать заправским фокусником и изловчиться незаметно подменить трубку книгой…
– Все ясно, – сказал Шик. – Раз так, то скажите, сколько вы хотите за эту книжку.
– Недорого, но у меня есть кое-что и получше.
Владелец магазина встал, исчез за невысокой перегородкой, разделявшей пополам торговое помещение, порылся в каком-то ящике и тут же вернулся.
– Вот, – сказал он, швырнув на прилавок брюки.
– Что это такое? – с тревогой прошептал Шик. Им овладело сладостное возбуждение.
– Брюки Партра, – с гордостью заявил книготорговец.
– Как вам это удалось? – Шик был в экстазе.
– Во время лекции, – объяснил книготорговец. – Он даже не заметил. К тому же они в нескольких местах прожжены трубкой…
– Покупаю, – сказал Шик.
– Что именно? – осведомился владелец магазина. – Потому что у меня есть и еще кое-что…
Шик прижал руки к груди. Сердце у него сорвалось с цепи – так бешено оно запрыгало.
– Вот, – снова сказал торговец.
Это была трубка, и Шик тут же увидел на ее мундштуке отметину от зубов Партра.
– Сколько? – спросил Шик.
– Вы, конечно, знаете, что в настоящее время он готовит издание двадцатитомной энциклопедии о блевотине со всей иконографией, и у меня будут рукописи отдельных статей…
– У меня не хватит денег, – простонал Шик, сраженный этой перспективой.
– А мне наплевать.
– Сколько вы хотите за эти три предмета? – спросил Шик.
– Тысячу инфлянков, – ответил торговец. – И учтите, это мое последнее слово. Вчера я отказался отдать их за тысячу двести. А вам готов уступить только потому, что вид у вас чокнутый.
Побледнев как полотно, Шик вытащил свой бумажник.
XLIII
– Видишь, – сказал Колен, – мы уже не кладем скатерти.
– Да это не имеет никакого значения, – сказал Шик, – но я все же не понимаю, почему стол такой жирный.
– Не знаю, – рассеянно сказал Колен. – Кажется, его не удается отмыть. Жир все время проступает откуда-то изнутри.
– Скажи, ведь прежде у вас был шерстяной ковер, правда? – спросил Шик. – А этот выглядит хлопчатобумажным.
– Ковер тот же самый. Не думаю, чтобы он изменился.
– Странно, но почему-то мне кажется, что все вокруг как-то уменьшилось и потускнело.
Николя принес жирный суп, в котором плавало что-то вроде гренок. Он налил им по полной тарелке.
– Что это такое, Николя? – спросил Шик.
– Бульон из кубиков, заправленный макаронной мукой, – ответил Николя. – Высший класс!
– А! Вы нашли этот рецепт у Гуффе? – поинтересовался Шик.
– Скажете тоже! Это рецепт де Помиана. Гуффе годится только для снобов, а кроме того, он требует особой кухонной аппаратуры!..
– Но ведь у вас все это есть!
– У нас? – возмутился Николя. – У нас только газ да голодильник, как у всех. Несете черт-те что!
– Ну ладно, ладно, – сказал Шик и заерзал на стуле, не зная, как продолжать разговор.
– Хочешь вина? – спросил Колен. – У меня в погребе осталось только вот это. Но оно недурное.
Шик протянул свой стакан.
– Позавчера Ализа приходила навестить Хлою. Я, к сожалению, ее не видел. А вчера Николя отвез Хлою в горы…
– Знаю, Ализа мне говорила, – сказал Шик.
– Я получил счет от профессора д’Эрьмо. На большую сумму. Видимо, это толковый врач.
У Колена болела голова. Ему хотелось, чтобы Шик болтал без умолку, рассказывал какие-нибудь истории, не важно какие, лишь бы говорил. А Шик сосредоточенно глядел на окно. Вдруг он встал и, вынув из кармана складной метр, пошел мерить раму.
– Мне кажется, здесь что-то изменилось, – сказал он.
– Разве? – равнодушно спросил Колен.
– Окно заметно сузилось, и комната тоже…
– Как это может быть? С точки зрения здравого смысла…
Шик не ответил. Он достал записную книжку и карандаш и записал какие-то цифры.
– Ты нашел работу? – спросил он.
– Нет. Но сегодня после обеда меня ждут в одном месте, а завтра в другом.
– А какого рода работу ты, собственно говоря, ищешь?
– О, какую угодно, лишь бы платили деньги. Цветы стоят очень дорого.
– Да, – сказал Шик.
– Кстати, а как твоя работа?
– Меня заменял один тип, потому что я был занят другими делами…
– Начальство не возражало? – спросил Колен.
– Нет, все шло хорошо, он оказался весьма компетентен.
– Ну и что?
– Когда я решил вновь приступить к работе, они сказали, что мой заместитель их вполне устраивает, ну а мне, если я захочу, они могут предложить другое место. Только вот платят там куда меньше…
– Твой дядя больше не будет давать тебе денег, – сказал Колен.
Он произнес эту фразу не в виде вопроса, а утвердительно, настолько это казалось ему очевидным.
– Я уже не смогу у него ничего попросить, – сказал Шик. – Он умер…
– Ты мне этого не говорил…
– Это неинтересно, – пробормотал Шик.
Николя принес явно давно не чищенную сковородку, на которой метались три черные сосиски.
– Придется их есть в таком виде, – сказал он, – я не могу с ними справиться, у них какая-то немыслимая живучесть. Азотной кислоты плеснул, видите, как они почернели, а все равно не сдохли.
Колену удалось пронзить вилкой, как острогой, одну из сосисок, она изогнулась в агонии и замерла.
– Одна готова, – сказал он. – Теперь валяй ты, Шик.
– Попробую, но это нелегко.
Поединок затянулся, и Шик заляпал жиром весь стол.
– Черт побери!
– Не имеет значения, – сказал Николя, – дереву жир полезен.
В конце концов Шику все же удалось схватить сосиску, а третью Николя унес на кухню.
– Не пойму, в чем тут дело. Но ведь раньше у вас все было не так, как сейчас?
– Нет, – признался Колен. – Все стало другим. И я ничего не могу поделать. Как проказа! Это началось с того дня, как я разменял последний инфлянк…
– Как, у тебя больше ничего нет?
– Почти, – ответил Колен. – Я заплатил вперед за санаторий в горах и за цветы, потому что мне ничего не надо, лишь бы спасти Хлою. Но и без того все идет как-то наперекосяк.
Шик доел сосиску.
– А теперь я тебе покажу наш коридор, – сказал Колен.
По обеим сторонам коридора в окна было видно по тусклому, бледному, испещренному темными пятнами солнцу. Нескольким тощим пучкам лучей все же удавалось пробиться сквозь стекло, но, касаясь керамических плиток, прежде таких сверкающих, они разжижались и стекали на пол, оставляя за собой длинные влажные следы. От стен несло сыростью. Мышка с черными усиками сделала себе в углу гнездо на сваях. Она уже не могла, как прежде, играть на полу золотыми лучами. Зарывшись в ворох крошечных лоскутков, она вся тряслась, а ее длинные усы слиплись от сырости. Некоторое время ей, правда, удавалось понемногу отскребать керамические плитки, чтобы они сверкали по-прежнему. Но работа эта была чрезмерной для ее маленьких лапок, и она, вконец выбившись из сил и дрожа мелкой дрожью, забилась в свой уголок.
– У вас что, отопление не работает? – спросил Шик, поднимая воротник пиджака.
– Работает, – ответил Колен, – греет круглые сутки, да что толку. Вот именно тут, в этом коридоре, все и началось…
– Да-а, черт побери! – воскликнул Шик. – Надо пригласить инженера…
– Он был здесь и сразу после этого заболел.
– Ну и ну! Но это как-нибудь наладится.
– Не думаю, – сказал Колен. – Пошли, закончим обед вместе с Николя.
Они пошли на кухню. Она тоже уменьшилась. Николя, сидя за белым лакированным столом, рассеянно ел, читая книгу.
– Послушай, Николя… – начал Колен.
– Да… Я как раз собирался нести вам десерт.
– Не в том дело, – продолжал Колен, – мы его здесь съедим. Речь о другом… Скажи, Николя, ты не хотел бы, чтобы я тебя выгнал?
– Нет!
– А ведь это необходимо. Здесь ты опускаешься. За последнюю неделю ты постарел на десять лет.
– На семь, – уточнил Николя.
– Мне тяжело на тебя смотреть. Ты тут ни при чем, виновата атмосфера дома.
– А на тебя она не действует? – спросил Николя.
– Не сравнивай. Я должен вылечить Хлою, а все остальное мне совершенно безразлично. Кстати, как твой клуб?
– Я больше туда не хожу.
– Нет, так это продолжаться не может, – повторил Колен. – Трюизмы ищут повара. Я рекомендовал тебя. Скажи, ты согласен?
– Нет!
– И тем не менее ты туда поступишь.
– Это свинство с твоей стороны! – крикнул Николя. – Я не крыса, чтобы бежать с корабля.
– Так надо, Николя, – сказал Колен. – Ты же знаешь, как мне это тяжело…
– Знаю, – сказал Николя. Он захлопнул книгу и уронил голову на сложенные на столе руки.
– Ты не должен на меня сердиться, – сказал Колен.
– А я и не сержусь, – пробурчал Николя и поднял голову. Он беззвучно плакал. – Я просто болван, – сказал он.
– Ты отличный парень, Николя, – сказал Колен.
– Нет, – сказал Николя. – Знаешь, я хотел бы затеряться как иголка в стоге сена. И пахнет хорошо, и никто меня там не достанет…
XLIV
Колен поднялся по полутемной лестнице – свет едва пробивался сквозь витражи неоткрывающихся окон – и оказался на втором этаже. Прямо перед собой он увидел черную дверь, резко выделявшуюся на холодной, каменной стене. Он вошел, не позвонив, заполнил бланк и передал вахтеру, который, пробежав его трусцой, сделал из нее пыж, сунул в дуло пистолета с уже взведенным курком и тщательно прицелился в окошечко, прорезанное в соседней перегородке. Прикрыв левой рукой правое ухо, он нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Затем он стал не спеша готовить пистолет для нового посетителя.
Колен стоя ждал, пока не зазвонил звонок, приказывающий вахтеру провести посетителя к директору.
Он шел следом за вахтером по длинному коридору, пол которого на поворотах имел наклоны, как на велосипедном треке. Стены на этих виражах оставались перпендикулярны полу, поэтому они нависали над головой, и Колену приходилось почти бежать, чтобы не потерять равновесие. Так, не успев опомниться, он оказался перед директором. Он послушно уселся в норовистое кресло, которое взвилось под ним на дыбы и успокоилось, только повинуясь властному жесту хозяина.
– Ну, так что? – спросил директор.
– Вот, я пришел… – сказал Колен.
– Что вы умеете делать? – спросил директор.
– Я кое-чему учился… – сказал Колен.
– Иначе говоря, как вы проводите время? – спросил директор.
– Любимое мое занятие, – сказал Колен, – наводить тень на плетень.
– Почему? – спросил директор, понижая голос.
– Потому, что свет мне мешает.
– Гм… – пробурчал директор. – Знаете ли вы, кто нам нужен?
– Нет, – сказал Колен.
– Я тоже… – сказал директор. – Надо спросить у моего заместителя. Но похоже, что вы не годитесь на эту должность…
– Почему? – в свою очередь спросил Колен.
– Не знаю, – сказал директор.
Он беспокойно поежился и чуть-чуть отстранился от Колена.
– Не приближайтесь ко мне!.. – поспешно выкрикнул он.
– Но… я же не двинулся с места… – сказал Колен.
– Да-да, – пробормотал директор, – все так говорят… А потом…
Он наклонился к столу, с опаской глядя на Колена, снял телефонную трубку и стал трясти аппарат.
– Алло!.. – закричал он. – Сюда, немедленно!..
Директор положил трубку, не спуская с Колена подозрительного взгляда.
– Сколько вам лет? – спросил он.
– Двадцать один, – сказал Колен.
– Так я и думал, – пробормотал его визави.
Раздался стук в дверь.
– Войдите! – крикнул директор, и лицо его впервые обрело спокойное выражение.
В кабинет вошел человек, насквозь пропитанный бумажной пылью, его вид не оставлял сомнения в том, что бронхи бедняги до самой диафрагмы плотно забиты целлюлозной массой. В руках он вертел ручку.
– Вы сломали кресло? – спросил директор.
– Да, – ответил заместитель и положил ручку на стол. – Но его можно починить.
Он обернулся к Колену:
– Вы умеете чинить кресла?
– Наверное… – пробормотал Колен, несколько сбитый с толку. – Разве это так трудно?
– Я извел три тюбика канцелярского клея, но ничего не получилось.
– Вы заплатите мне за эти тюбики! – завопил директор. – Я вычту их стоимость из вашего жалованья…
– А я уже распорядился, чтобы эти деньги удержали из жалованья моей секретарши. Так что не волнуйтесь, шеф.
– Значит, – робко начал Колен, – вам нужен человек, чтобы чинить кресла?
– Вполне возможно, – сказал директор.
– Да и у меня что-то вылетело из головы, кто нам нужен, – сказал заместитель. – Но вы все равно не сможете починить кресла…
– Почему? – спросил Колен.
– Не сможете, и все тут, – сказал заместитель.
– Хотелось бы знать, почему вы так решили? – спросил директор у заместителя.
– В частности, потому, что данное кресло починить нельзя, а вообще-то, потому, что он решительно не производит впечатление человека, умеющего чинить кресла.
– Но скажите, какое отношение имеет починка кресел к канцелярской работе? – спросил Колен.
– А вы что, позвольте вас спросить, на пол садитесь, когда занимаетесь канцелярской работой? – с издевкой спросил директор.
– Видать, усердием вы не грешите, – подлил масла в огонь заместитель.
– Я вам прямо скажу, молодой человек, безо всяких обиняков, – сказал директор, – вы просто лентяй!
– Вот именно… Лентяй… – подтвердил заместитель.
– А лентяя мы ни при каких обстоятельствах на работу не примем! – заключил директор.
– Тем более что для лентяев у нас никакой работы и нет, – сказал заместитель.
– Позвольте, но это же лишено всякой логики, – еще слабо отбивался Колен, хотя понимал, что он уже на крючке у этих крючкотворов.
– Это еще почему? – спросил директор.
– Потому что лентяю где бы ни работать, только не работать.
– Так вы что, намерены заменить здесь директора? – спросил заместитель.