– Это Томас Коллиер и его брат Лайнус, – сказал Крис.
– Коллиер. Как мыло, – машинально заметила она. Флакон с жидким мылом с ароматом лимона, произведенный фирмой «Коллиерс соуп», стоял у раковины в кухне ресторана. Джессика очень хвалила это мыло, да и ей самой оно тоже нравилось.
– Да. Они приехали из Лондона. Жена мистера Коллиера пропала полгода назад, – продолжил Крис. – Она исчезла после автоаварии. Он уверен, что ты – это она.
Он назвал ее Рози.
В надежде на то, что к ней вернется хотя бы частица воспоминаний, она перевела взгляд на своего так называемого мужа. Когда она впервые подходила к столику, за которым сидели двое братьев, она подумала, что оба мужчины привлекательны. Точнее, один был привлекателен. Второй, Томас Коллиер, был очень красив. Если она действительно его жена, у нее отличный вкус. Сейчас его худощавая фигура была напряжена, словно сжатая пружина.
– Я сказал ему, что у тебя амнезия, – добавил Крис.
– Ты ему поверил? – Это был глупый вопрос. Если бы он не поверил Коллиеру, он не попросил бы ее выйти и присоединиться к ним.
– Думаю, тебе стоит его выслушать, – сказал Крис. – Тогда ты сможешь сама принять решение.
Не зная, что ей делать, она закусила губу. С одной стороны, если Томас Коллиер действительно ее муж, она получит ответы на все свои вопросы. С другой стороны, тогда ее настоящее закончится. Это спокойное настоящее ей нравится, тогда как о своем прошлом она ничего не знает.
– Обещаю хорошо себя вести, – вступил в разговор Коллиер. – Даю честное слово, что больше не сделаю ничего такого, что могло бы тебя напугать. Пожалуйста, – добавил он, указывая на место рядом с собой.
Как она может сказать «нет», когда эти выразительные серо-голубые глаза смотрят на нее с мольбой?
Наклонившись, Крис прошептал ей на ухо:
– Тебе не о чем беспокоиться, Лэмми. Я буду за стойкой. Если тебе что-то понадобится, обращайся. – Затем он выпрямился и добавил более громким голосом: – Мистер Коллиер, вам принести что-нибудь поесть?
– Да, пожалуйста, и заодно большой стакан скотча.
Брат ее «мужа» поднялся из-за столика. Проходя мимо нее, он тепло улыбнулся.
– Не могу поверить, что это ты, Розалинд. Томас прав. Это действительно чудо.
– Пойдемте, мистер Коллиер. Я налью вам лучшего виски, которое только есть в Северной Шотландии, – сказал Крис и повел Коллиера-младшего в дальний конец бара.
Оставшись наедине со своим «мужем», она села на свободный стул справа от него. Их колени почти соприкоснулись, и она поспешно отодвинула свой стул на несколько дюймов.
– Прости меня за то, что я сделал до этого, – начал Томас Коллиер. – Я не хотел тебя напугать. Когда я увидел тебя, я не мог… – Замолчав, он сделал глубокий вдох. – Мне сказали, что ты погибла. Что ты, скорее всего, утонула в реке.
Река.
Вспомнив образ из своих кошмаров, она вцепилась в края сиденья. Ей много раз снилось, что она идет ко дну и над ней смыкается черная вода.
– Крис рассказал вам о моих проблемах с памятью?
– Он сказал, что ты помнишь только последние несколько месяцев своей жизни.
– Это правда. Доктора в местной больнице считают, что я пережила тяжелое потрясение, из-за которого моя память отключилась. – Они пришли к этому заключению после того, как ряд тестов не выявил ничего другого. – Вы сказали, что ваша жена попала в аварию.
– Да. Была сильная гроза. Мост обрушился, и твоя машина упала с него в реку Лохи.
Падение в ледяную реку определенно было тяжелым потрясением, которое могло объяснить ее кошмары. Впрочем, она знала, что сны зачастую имеют метафорический смысл.
– Я сломала ключицу, – сказала она.
– Удивительно, что ты больше ничего не сломала.
– Похоже, вы абсолютно уверены в том, что я ваша жена.
– Потому что я хорошо ее знаю.
Тон и выражение лица Коллиера стали мягче, и это застигло ее врасплох. Она блуждала в темноте, а он вдруг появился и протянул ей руку.
– Я была бы глупой, если бы просто поверила вам на слово, – осторожно сказала она.
– Я ни за что не назвал бы тебя глупой, Рози. У меня есть доказательства того, что ты моя жена.
Достав из кармана телефон, он показал ей фотографию, на которой была женщина, похожая на нее как две капли воды.
Затем Коллиер показал ей фото, на котором эта же самая женщина была в элегантном черном платье и с высокой прической.
– Этот снимок был сделан во время благотворительного мероприятия в музее в мае прошлого года, – пояснил он. – Ты выглядела потрясающе в этом платье.
Женщина на фото выглядела несчастной. Ее губы улыбались, а глаза нет. На следующем снимке, который, очевидно, был сделан в тот же вечер, она стояла между рыжеволосой женщиной и привлекательным мужчиной с седеющими волосами.
– Это твои университетские коллеги. Ив Каннингем и профессор Ричард Синклер.
Она заметила, что рука профессора лежала у нее на талии.
– Вас нет на этих фото.
У нее начало пульсировать над бровью, и она потерла лоб.
– Потому что их сделал я.
Логично. Это же его телефон.
– У вас есть фотографии, на которых мы с вами вдвоем?
– Да, несколько.
Мгновение спустя она уставилась на селфи, на котором были их лица крупным планом. Они оба искренне улыбались, и она заметила, что у женщины такой же шрамик на носу, как у нее.
– Мы сфотографировались позапрошлой весной во время поездки в Озерный край, – сказал ей Томас.
– Позапрошлой весной? Более поздних снимков нет?
– Я не любитель селфи.
Она продолжила разглядывать лица на фотографии.
– Мы выглядим счастливыми.
Она сказала «мы». Она начала верить в то, что она действительно Розалинд Коллиер. Имя звучало странно, но, повторяя его про себя, она испытывала приятное чувство, как если бы примеряла новый наряд, и он пришелся ей впору.
Томас придвинул к себе телефон и посмотрел на фото.
– Да, мы были счастливы. Тебе нравилось уезжать подальше от Лондона и проводить время в нашем доме в Камбрии.
Почему у него грустный голос и задумчивое выражение лица?
– Когда с тобой произошел несчастный случай, ты должна была находиться в Камбрии, – пробормотал он.
Она предположила, что это и есть причина его грусти, но вдруг ей в голову пришла одна мысль.
– Если я должна была находиться в Озерном краю, как я оказалась здесь, на расстоянии многих миль от Камбрии? Форт-Уильям тоже находится далеко от Камбрии. Что я там делала? Я ничего не понимаю.
– Этого никто не знает, – сказал он. – Наиболее вероятное объяснение, которое я нашел, состоит в том, что ты направлялась к озеру Лох-Морар. Однажды ты проводила там полевые работы. Ты геолог, – добавил он, когда она нахмурилась.
– Геоморфологические свойства, – спонтанно произнесла она, и его глаза расширились.
– Точно, – сказал он. – Ты исследовала границы глетчера. У тебя была публикация на эту тему.
Она еще больше поверила его рассказу и уже начала думать о себе как о Розалинд.
– Мы искали тебя в течение многих недель, – продолжил он. – Все были уверены, что тебя унесло в Атлантический океан. Как ты оказалась на северо-востоке Шотландии?
Было бы здорово, если бы у нее был ответ на этот вопрос.
– Понятия не имею. Первое мое воспоминание связано с тем, как я брела вдоль шоссе. У меня болело плечо, я испытывала сильнейшую усталость и не знала, кто я и куда направляюсь.
– Ты не помнишь, как ты преодолела большое расстояние.
Она только помнила, как ранним утром стояла на дороге и дрожала от холода и ужаса, когда ей посигналил грузовик.
– Я даже не помню, как проснулась в то утро. Я была очень грязной. Моя одежда была порвана, и у меня не было при себе никаких документов.
– Боже мой, – прошептал Томас, придвинувшись ближе. Его взгляд был прикован к ней.
– Я не знала, куда мне идти и что делать. К счастью, Крис проезжал мимо и понял, что я нуждаюсь в помощи. Он отвез меня в больницу, а оттуда меня потом отправили в другую больницу в Уике, где мне поставили диагноз «травматическая амнезия».
Эти воспоминания были отчетливыми. Она все прекрасно помнила с того момента, как очутилась на дороге.
– Я не понимаю, – растерянно пробормотал Томас. – Если ты оказалась в больнице, почему никто из персонала не…
– Не заглянул в сводки пропавших людей?
– Ты определенно понимала, что тебя ищут. Твой друг Крис и его жена тоже явно это понимали.
– Да, мы это понимали.
– Тогда почему никто не обратился в полицию?
– Я попросила их не делать этого.
Его глаза стали огромными, как блюдца.
– Что?
– Я не хотела, чтобы меня нашли. По крайней мере, не сразу.
– Вот черт. – Он так громко ударил кулаком по столу, что Крис подошел к краю стойки.
– Все в порядке? – спросил он.
– Да, – ответила она.
Реакция Коллиера могла быть и хуже. Откинувшись на спинку стула, он провел ладонями вверх-вниз по лицу. Когда он наконец убрал руки, она прочитала в его глазах гнев и замешательство.
– Почему ты этого не хотела, черт побери? – процедил он сквозь зубы.
– Потому что мне нужно было время. Я хотела понять, что произошло. Посмотреть, не вернется ли ко мне память.
– Ясно, – произнес он сдавленным голосом. – Но неужели тебе не приходило в голову, что могут быть люди, на жизнь которых повлияло твое исчезновение? Что они могут тебя оплакивать?
– Разумеется, мне это приходило в голову, – отрезала она. – Но поставь себя на мое место. Я не помнила ни своего имени, ни аварии, в результате которой я пострадала. Доктора тем временем говорили, что я получила тяжелую психологическую травму. Я предположила, что ее нанес мне кто-то из моих близких, которых я забыла.
Томас резко дернулся назад, словно она его ударила.
– Я бы никогда…
– Я… – «Знаю», – чуть не добавила она. Внутреннее чутье подсказывало ей, что это правильная мысль, но она сдержалась. – Я тебя не вспомнила.
– Ты могла бы поискать информацию. О твоем исчезновении писали в газетах и в Интернете, говорили в новостях.
– Ты хоть понимаешь, в какой дыре мы находимся? Здесь есть проблемы со связью. Я просматривала в Интернете сводки пропавших жителей Шотландии и не нашла в них себя. Это еще больше убедило меня в том, что я сбежала. Я спросила Криса и Джессику, могу ли я здесь остаться, пока ко мне хотя бы частично не вернется память, и я не пойму, что мне делать дальше. Они проявили ко мне доброту и сказали, что я могу оставаться столько, сколько мне понадобится. Я уже четыре месяца живу в комнатке над рестораном и работаю официанткой.
– Четыре месяца? Боже мой… – Тяжело вздохнув, Томас запустил пальцы в свои короткие черные волосы.
Ее охватило чувство вины. Возможно, ей следовало активнее искать информацию о себе, но правда заключалась в том, что она боялась того, что она могла узнать о себе и о своем прошлом. Когда Крис ее нашел, помимо страха она почему-то испытывала сожаление. Смутное чувство вины из забытого прошлого было с ней все эти месяцы, и она гадала, не причинила ли она кому-то боль словами или плохим поступком.
– Лайнус с конца октября ведет переговоры с мыловаренным заводом, – пробормотал он. – С конца октября! Мы уже давно могли бы привезти тебя домой. Мэдди могла бы…
– Мэдди?
Ее сердце замерло на мгновение. Когда Крис спросил, как ему следует ее называть, она выбрала имя Мэдди. Почему-то оно сразу пришло ей в голову. Это было неспроста.
– Кто такая Мэдди?
Он повернулся и так серьезно посмотрел, что у нее перехватило дыхание.
– Мэдди – это наша дочь.
Розалинд тихо вскрикнула. У нее есть дочь?
Потрясенная, она встала и подошла к окну. Ей даже в голову не приходило, что у нее может быть ребенок. Да, всякий раз, когда кто-то приходил в ресторан с прелестным малышом, она испытывала щемящее чувство, но думала, что это естественная реакция для любой женщины детородного возраста.
– Хочешь посмотреть фото? – спросил Томас.
– Да, – ответила она, повернувшись.
Руки Розалинд дрожали, когда Томас, подойдя к ней, протянул ей телефон.
Малышка была красива, как кукла. У нее были пухлые щечки, каштановые волосы и серо-голубые глаза. На фото она стояла в платье с подсолнухами на фоне цветов в саду, подняв руки высоко над головой.
– Мэдди, – пробормотала Розалинд, увеличив изображение на экране.
– Я сделал это фото в августе в день ее рождения.
При мысли о том, что ее не было рядом с дочерью в день рождения, Розалинд печально вздохнула.
– Сколько ей лет?
– Пять.
– Я не знала, – сказала она, словно эти слова могли избавить ее от чувства вины.
Какая мать может забыть своего ребенка?
Розалинд провела пальцем по экрану, и на нем появилось еще одно фото Мэдди, на котором она позировала с плюшевой собакой. На следующем она кормила голубей в парке.
Затем Розалинд увидела фото, на котором она была вместе со своей дочкой. Снимок был сделан без их ведома. Они сидели на полу перед наряженной елкой. Розалинд держала коробку с подарком, а Мэдди развязывала на ней бант.
У Розалинд защемило сердце.
– Я старался быть заботливым и внимательным отцом, но она продолжает тосковать по своей матери. Представляю себе, как она обрадуется, когда увидит тебя завтра.
– Когда? – Опустив руку с телефоном, она посмотрела на Томаса. – Ты хочешь, чтобы я сегодня вернулась с тобой в Лондон, я правильно поняла?
Его глаза расширились.
– Ты пытаешься мне сказать, что не хочешь ехать домой?
– Мы только что встретились, – ответила Розалинд. – Ты ожидаешь, что я приму все то, что ты мне рассказал, только потому, что у тебя есть телефон с моими фотографиями?
Фотографиями, которые напугали ее, потому что они рассказали ей о жизни, которую она совсем не помнила.
Покачав головой, она сказала:
– Я не готова. Откуда мне знать, могу я тебе верить или нет?
– Неужели ты думаешь, что я подделал фотографии и прилетел на другой конец страны только для того, чтобы тебя обмануть? Ради бога, Рози, я думал, что ты погибла.
– Посмотри на всю эту ситуацию моими глазами. Я совсем ничего не помню, поэтому ты для меня чужой человек. – Он поморщился, как от боли, и она почувствовала угрызения совести. – Ты появляешься здесь внезапно, заключаешь меня в объятия, показываешь мне фотографии и ожидаешь, что я поверю тебе на слово, хотя я даже не помню, когда у меня день рождения.
– Двадцать четвертого февраля.
Розалинд прислонилась к подоконнику и скрестила руки на груди.
– Спасибо, что сказал. Но ты упустил из виду главное. Скажи, ты покинул бы безопасное место с едва знакомым человеком только потому, что он показал тебе несколько фотографий?
Судя по тому, что Томас сделал шаг назад, он согласился с ее аргументом.
– Что тебе нужно? – спросил он.
– Время, – ответила она. – Ты слишком меня торопишь. Ты сказал, что меня не было несколько месяцев, но мне нужно время, чтобы все это уложить в голове. И мне нужны другие доказательства. Фотографий в твоем телефоне мне мало.
– Хорошо. Завтра утром я тебе их пришлю. У вас ведь здесь есть Интернет?
– Да, и электронный почтовый ящик у нас тоже есть.
– Ты получишь доказательства. Я готов дать тебе все, что угодно, лишь бы это помогло мне вернуть тебя домой.
Розалинд думала, что он закончил с ней разговаривать и сейчас уйдет, но он внезапно подошел к ней так близко, что она почувствовала тонкий аромат его одеколона.
– Мне все еще не верится, что это ты, – прошептал он. – Я скучал по тебе, Рози.
Томас поднял руку, и она напряглась, подумав, что он собирается к ней прикоснуться. Это ее напугало. Точнее, она испугалась того, что может утонуть в его бездонных глазах, если не будет осторожной.
– Еще мне хотелось бы пока избегать физических контактов, – добавила она в тот момент, когда он протянул руку, чтобы убрать ей за ухо прядь волос.
В его глазах промелькнуло разочарование, но он как истинный джентльмен сделал шаг назад.
– Хорошо. Я дам тебе время и не буду к тебе прикасаться.