– Хм. – Джетро Вудбайн приблизился к Грею, пристально его оглядывая. – А вам есть что сказать, лорд Грей?
– Лорд Джон, – сердито поправил тот, сплевывая мелкие кусочки листьев. – Я не пэр, в отличие от старшего брата. Грей – моя фамилия. И да, я офицер. По-прежнему имею воинское звание, хотя со службы уволился. Этого вам достаточно или мне рассказать, что я сегодня ел на завтрак?
Он намеренно злил бродяг, решив, что лучше уж в компании Вудбайна отправиться на суд конфедератов, чем стоять здесь с Джеймсом Фрэзером. Тот хищно следил за ним из-под опущенных век. Грею безумно хотелось отвести взгляд.
«Это правда! – с вызовом думал он. – Я сказал тебе чистую правду. И ты это знаешь».
«Да, – отвечал тот взглядом. – И ты думаешь, я успокоюсь?»
– Он больше не служит, – повторил Фрэзер, сознательно поворачиваясь к Грею спиной. – И я взял его в плен, чтобы задать кое-какие вопросы.
– Это какие, например?
– А это уже не ваша забота, мистер Вудбайн, – ответил тот вроде бы не громко, но со сталью в голосе.
Джетро Вудбайн, однако, был не из дураков или трусов.
– Как-нибудь сам разберусь… Сэр, – добавил он после заметной паузы, – откуда нам знать, что вы тот, кем назвались, а? Формы на вас нет… Эй, парни, кто-нибудь прежде его встречал?
Мужчины недоуменно переглянулись. Кое-кто качнул головой.
– Что ж, – приободрившись, продолжил Вудбайн. – Раз не можете подтвердить свою личность, то мы заберем вашего пленника в лагерь для допроса… – Он вдруг хищно осклабился, словно в голову пришла удачная мысль. – А может, стоит допросить и вас?
Фрэзер замер, глядя на Вудбайна, как тигр на ежа: вроде бы можно сглотнуть его одним махом, но стоит ли царапать горло колючками?
– Забирайте. – Он отступил от Грея. – А я займусь своими делами.
Вудбайн, приготовившись уже к отпору, недоуменно моргнул и поднял свою дубину, но так ничего и не сказал, когда Фрэзер зашагал к краю поляны. Под самыми деревьями тот обернулся и смерил Грея черным взглядом.
– Мы, сэр, еще не закончили.
Грей выпрямился, невзирая на боль в печени и слезы, непрерывно текущие из разбитого глаза.
– Я, сэр, всегда к вашим услугам, – огрызнулся он.
Фрэзер, посмотрев на него напоследок, развернулся, словно забыв про Вудбайна и его людей. Мужчины выжидающе уставились на капрала, переминавшегося с ноги на ногу.
Грей, в отличие от него, нерешительности не испытывал. Прежде чем высокий силуэт окончательно растворился в зеленых тенях, он сложил руки и заорал вслед:
– И мне ни черта не жаль!..
Глава 5
Страсти молодых мужчин
Пока я вкратце рассказывала, при каких трагичных обстоятельствах Уильям узнал о своем происхождении, Дженни больше тревожилась о другом.
– Ты случайно не знаешь, где Йен? – нетерпеливо спросила она. – Нашел ли он ту девочку-квакера, о которой постоянно твердил отцу?
Я выдохнула: что ж, хотя бы эти двое, Йен и Рэйчел Хантер, слава Господу, не натворили дел. По крайней мере, пока.
– Нашел. Что до того, где он… Я уже пару дней его не видела, но он частенько пропадает на неделю-другую. Йен порой помогает солдатам Вашингтона с разведкой, хотя сейчас, после зимовки в Валли-Фордж, в этом практически нет нужды. И вообще он почти все время проводит в лагере Континентальной армии, чтобы быть поближе к Рэйчел.
Дженни недоуменно округлила глаза:
– Женщина – в военном лагере? Что ей там делать?! И разве квакеры не отвергают войну и всяческое насилие?
– Вообще-то, да. Но ее брат, Дензил – военный хирург, притом настоящий, не то что всякие шарлатаны с пиявками, которые обычно прибиваются к армии. Он живет в Валли-Фордж с прошлого ноября. Рэйчел иногда приезжает в Филадельфию; кордоны пропускают ее без лишних вопросов, поэтому она тайком проносит солдатам еду. Но куда чаще просто помогает Дэнни в его работе, ухаживает за пациентами.
Дженни взволнованно подалась вперед:
– Расскажи о ней… Хорошая ли девушка? Как думаешь, она Йена любит? Муж говорил, наш мальчик от нее без ума… Но беда в том, что Йен с ней ничего не обсуждал, поэтому непонятно, что она об этом думает. Сумеет ли смириться с тем… какой он есть. – Дженни взмахнула рукой, одним жестом описывая Йена-младшего: горца по рождению, воина-могавка по воспитанию. – Одному Богу известно, что за квакер из него получится. Надеюсь, Йен это и сам понимает…
Я рассмеялась, хотя, в общем-то, союз Йена и Рэйчел сулил немало проблем. Не знаю, как Религиозное общество Друзей отнесется к подобному браку… Скорее всего, с немалым скепсисом. Хотя кто их знает, эти квакерские обычаи.
– Она славная девочка, – заверила я Дженни. – Рассудительная, талантливая и по уши влюблена в Йена… правда, вряд ли в этом признается.
– А, ясно! А ее родители что думают?
– Они оба умерли, когда она была еще совсем крошкой. Воспитывалась у одной вдовы, а потом, лет в шестнадцать, перебралась под крыло к брату.
– Вы об этой маленькой квакерше? – Миссис Фигг внесла вазу с летними розами, пахнущими миррой и сахаром. Дженни вдохнула их аромат и выпрямила спину. – Мерси Вудкок души в ней не чает. Та всегда к ним заглядывает, чтобы проведать того юношу.
Дженни недоуменно сдвинула брови.
– Какого еще юношу?
– Генри, кузена Уильяма, – поспешила я объяснить. – Мы с Дензилом оперировали его зимой. Рэйчел хорошо знакома с обоими – и Уильямом и Генри, поэтому любезно навещает нашего бывшего пациента. А миссис Вудкок – его домовладелица.
Кстати, неплохо бы тоже проведать парнишку. Ходят слухи, британцы покидают город. Надо бы удостовериться, что юноша перенесет дальнюю дорогу. Когда я навещала его на прошлой неделе, он едва ходил, притом опираясь на руку Мерси Вудкок.
А что теперь будет с самой миссис Вудкок?.. Ведь глубокая сердечная привязанность, которая возникла между темнокожей женщиной и ее аристократом-квартирантом, видна невооруженным глазом. Мужа Мерси я встречала в прошлом году при отступлении из Тикондероги, тогда он был тяжело ранен. Раз с тех пор о нем ничего не слышно, значит, все-таки умер или попал к британцам в плен.
И даже если Уолтер Вудкок воскреснет из мертвых (чудеса все-таки случаются, и мой муж тому пример), это еще не худшая из бед. Я, например, и представить не могу, как воспримет новости старший брат Джона, сиятельный герцог Пардлоу. Чтобы его сын – и женился вдруг на вдове плотника… к тому же негритянке!
Тем более его дочь, Дотти, тоже подалась в квакеры: она заключила помолвку с Дензилом Хантером… и, кажется, эту весть герцогу тоже сообщать не торопились. Даже Джон, человек азартный и питающий особую страсть к всяческим пари, не рискнул предположить, чем все обернется.
Я потрясла головой, выбрасывая лишние мысли: все равно от меня ничего не зависит. Пока думала о своем, миссис Фигг и Дженни успели обсудить Уильяма и его внезапный побег из дома.
– Интересно, куда он направился?
Миссис Фигг с тревогой глянула на стены, испещренные вмятинами от кулаков.
– Скорее всего, туда, где можно напиться, подраться или найти себе женщину, – уверенно заявила Дженни: в ней говорил опыт жены, сестры и матери нескольких сыновей. – А может, все сразу.
Элфрет-Элли
До вечера было еще далеко, и в доме царила тишина. Лишь изредка из других комнат доносилась приглушенная женская болтовня. Гостиная тоже оказалась пуста, как и коридор и лестница на второй этаж, куда шлюха увлекла за собой Уильяма. Он будто бы стал невидимкой. Вот и славно, не хватало только сейчас чужих взглядов.
Женщина прошла вперед и распахнула в спальне окно. Уильям хотел было повелеть, чтобы она опять захлопнула ставни: на свету он чувствовал себя голым. Но в городе царило лето, жара и духота, и он изрядно взмок. А в открытое окно задувал ветер, сладко пахнущий древесным соком и недавним дождем, и зачесанные волосы женщины блестели на солнце, будто листья конского каштана.
– Ну же! – оживленно объявила она, широко улыбаясь. – Снимай пальто и жилет, пока не задохнулся.
Не дожидаясь ответа, женщина взяла кувшин, наполнила из него небольшой тазик и жестом пригласила Уильяма к умывальнику, где на потертой древесине уже лежало полотенце и истончившийся обмылок.
– Я принесу выпить, хорошо?
И она выскочила, звонко шлепая босыми ногами по ступенькам.
Уильям стал раздеваться. Глупо уставился на тазик, но потом вспомнил, что в самых дорогих борделях сперва надлежит омыть некоторые части тела. Он уже сталкивался с таким обычаем, правда, в тот раз шлюха купала его сама, и благодаря теплой воде и скользкому мылу первый раз все случилось прямо на умывальнике.
Кровь в жилах забурлила, и Уильям дернул застежки на брюках, обрывая пуговицы. Его все еще потряхивало, но теперь пульсация стекала в одно место ниже пояса.
Руки защипало, и он ругнулся, вспомнив, как разбил в кровь пальцы, выбегая из дома отца… хотя нет, не отца. Чертова лорда Джона!
– Ты долбаный ублюдок, – прошипел он вполголоса. – Ты знал, знал все с самого начала!
И это приводило Уильяма в бешенство не меньше, чем новости о внезапно объявившемся родителе. Его отчим, человек, которого он боготворил, которому верил как никому на этой земле – чертов лорд Джон Грей – всю жизнь ему врал!
Все ему врали.
Все!
А теперь под ногами словно проломился лед и Уильям ухнул в замерзшую реку. Его – одинокого, беспомощного – затягивало в черный омут, и сердце сковывал дикий холод.
Услыхав сзади шум, он обернулся. Шлюха изумленно вытаращила глаза, и Уильям лишь сейчас понял, что плачет – горько, безудержно; слезы текут по щекам и капают на полувозбужденный член, торчащий из штанов.
– Уходи, – выдавил он.
Она не послушалась, напротив, шагнула ближе, держа в одной руке графин, а в другой – пару оловянных чаш.
– Эй, все хорошо? Вот, выпей. И можешь все-все мне рассказать.
– Нет!
Женщина снова шагнула к нему. Сквозь пелену в глазах он увидел, как у нее дрожат губы: она заметила торчащий член.
– Вообще-то я имела в виду, чтобы ты свои бедные руки вымыл. – Она с трудом сдерживала смех. – Но, как вижу, ты настоящий джентльмен.
– Не смей так говорить!
Она моргнула.
– Я что, тебя этим оскорбила?
Уильям в ярости кинулся на нее и выбил графин из руки. Тот разлетелся осколками стекла и брызгами дешевого вина. Красные капли попали женщине на юбку, и та завизжала:
– Ах ты, ублюдок!
Замахнувшись, она швырнула в него чашками. Они с грохотом покатились по полу. Девушка же повернулась к двери и заорала: «Нед! Нед!»
Уильям схватил ее. Просто чтобы она замолчала и не переполошила весь дом. Он зажал ей рот, оттащил от двери и свободной рукой перехватил оба запястья.
– Прости… Прости… – забормотал он. – Я не хотел… правда, не хотел. Ай, вот черт!
Женщина вдруг саданула его локтем по носу, и Уильям отшатнулся, прижимая руку к лицу. Сквозь пальцы хлынула кровь.
На щеках женщины проступали красные следы от его пальцев. Глаза у нее были бешеными. Она попятилась, утирая лицо ладонью.
– Уби… райся! – выдохнула она.
Повторять не пришлось. Уильям бросился мимо нее, едва не снеся с лестницы богато одетого мужчину, поднимавшегося на второй этаж, и выскочил на улицу. И лишь оказавшись в проулке, понял, что стоит в одной рубашке с расстегнутыми штанами, а жилет с мундиром остались в борделе.
– О, Элсмир! – раздался из-за спины чей-то бас.
Уильям повернул голову и в ужасе увидел нескольких англичан-офицеров, среди которых был Александр Линдсей.
– Черт возьми, Элсмир, что с вами стряслось?!
Сэнди, как и надлежит хорошему другу, уже вытаскивал из рукава пышный платок. Он прижал его к носу Уильяма, заставляя того запрокинуть голову.
– Вас что, ограбили?! – возмутился кто-то еще. – Господи! Не город, а настоящая дыра!
В обществе собратьев-офицеров Уильяму полегчало. И это было странно. Он ведь больше не один из них. Уже нет.
– Так что случилось? Неужто и впрямь ограбили? Уж поверьте, мы найдем этих ублюдков, честью клянусь! Вернем ваше имущество до последнего пенни и проучим хорошенько этих мерзавцев!
Кровь с железным привкусом стекала в горло. Уильям, закашлявшись, кивнул и одновременно пожал плечами. Да, его ограбили, обобрали до последней нитки. Но похищенного уже не вернуть.
Глава 6
Под моей защитой
Колокол пресвитерианской церкви в двух кварталах отсюда прозвонил, возвещая, что уже половина второго, и желудок у меня заворчал, напоминая, что сегодня я так и не пообедала.
Дженни перекусила с Марсали и Фергусом, но от яичницы все равно не отказалась, поэтому я попросила миссис Фигг организовать нам полдник, и через двадцать минут мы объедались (не забывая, само собой, о манерах) жареными сардинами, яйцами всмятку и – за неимением пирога – блинчиками с маслом и медом. Их Дженни никогда прежде не пробовала, но блюдо пришлось ей по вкусу.
– Только погляди, как сочится сиропом! – воскликнула она, придавливая вилкой ноздреватый кусочек лепешки. – Совсем на блинчик не похоже!
Она оглянулась украдкой и, перегнувшись через стол, прошептала:
– Как думаешь, если хорошенько попросить, мне дадут рецепт?
Ее прервал осторожный стук в разломанную дверь. На пестрый брезентовый коврик упала длинная тень. Возле порога гостиной стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу, молоденький британский лейтенант.
– Где мне найти подполковника Грея? – с надеждой спросил он, глядя между мной и Дженни.
– Его светлости нет дома, – как можно спокойнее ответила я. Интересно, сколько еще раз придется повторить эти слова?
– О… – Юноша заметно стушевался. – А не подскажете, где он, мэм? Полковник Грейвс уже давно прислал ему записку, велел подполковнику Грею явиться к генералу Клинтону. И теперь генерал… м-м-м… интересуется, почему подполковник еще не прибыл.
– А. – Я переглянулась с Дженни. – Ну… Боюсь, его светлость вызвали по одному срочному делу прежде, чем он получил послание.
Должно быть, речь о той самой записке, которую Джон читал перед тем, как Джейми восстал из могилы. Он взглянул на нее мельком, а потом запихал в карман.
Лейтенант вздохнул, но сдаваться не спешил.
– Ясно, мэм. Если вы скажете, где сейчас его светлость, я поеду за ним. Вернуться один я никак не могу.
Скорчив умилительную гримасу, он горестно на меня уставился.
Я, прищурившись, улыбнулась в ответ.
– Увы, я и впрямь не знаю, где он.
И встала в надежде выставить незваного гостя за дверь.
– Мэм, просто скажите, в какую сторону он поехал, я сам его разыщу, – упрямствовал тот.
– Он не говорил.
Я шагнула вперед, но юноша стоял на месте. То, что начиналось как легкий абсурд, грозило вылиться в серьезные неприятности. Я встречала генерала Клинтона на Мискьянце (Господи, неужто прошло несколько недель? а как будто целая жизнь…), и он произвел на меня благоприятное впечатление, но вряд ли можно рассчитывать, что он всегда будет со мной любезен. Генералы пекутся прежде всего о своих собственных интересах.
– Вы же знаете, его светлость давно уволился со службы, – сказала я в слабой попытке унять ретивого гостя.
Тот удивленно вытаращил глаза:
– Нет же, мэм. Полковник ведь прислал ему уведомление сегодня утром.
– Что? Простой полковник же не может… Или все-таки может?
По спине у меня вдруг поползли мурашки.
– Что такое, мэм?
– Просто… просто взять и призвать человека на службу.
– О, нет, не может, мэм, – заверил тот. – Его призвал командующий полка. Герцог Пардлоу.
– Иисус твою Рузвельт Христос!
Я упала в кресло.
Дженни украдкой хихикнула в салфетку. Она не слышала от меня этой фразы уже четверть века, не меньше. Я хмуро на нее покосилась: сейчас не время для ностальгических воспоминаний.
– Ладно… Пожалуй, мне стоит самой повидаться с генералом.