Десять разных баз данных, включая реестр ДНК, реестр фотографий и отпечатков пальцев, реестр персональной идентификации и «Индицию» – реестр уголовной разведки, где у полиции был широкий доступ не только к информации о людях, совершивших что-то криминальное, но и о тех, кого только подозревали в этом, включая всех членов семьи, круг общения и коллег.
Big data.
Big Brother is watching.[4]
Его бывшие сетевые коллеги-анархисты разбили бы свои микрочипы, узнай они, чем он занимается, но, честно говоря, его это уже особо не волновало. Вначале – да, в некоторых из чатов IRC, где он сидел, ему приходили саркастические сообщения.
«Changed sides, have we?»[5]
Это все еще болезненный укол?
Нет, к черту это.
Шестилетние девочки, повешенные на деревьях с табличкой на шее. Десятилетняя девочка на ложе из перьев в кругу свечей. Вивиан Берг, двадцати двух лет, найденная в горном озере, убитая уколом антифриза прямо в сердце.
Пусть они думают, что хотят.
Теперь он полицейский.
Габриэль почувствовал некоторую гордость, сделал глоток колы и вошел в первую базу данных.
10
Кристиане Спидсё оказалась грациозной темноволосой женщиной лет тридцати пяти, и сомнений в том, что она в свое время была танцовщицей, не оставалось. Она двигалась по своему кабинету, как балерина, наливая кофе в чашки, словно это часть представления, с улыбкой на губах и гордо поднятой вверх головой. Но, сколько бы эта красивая женщина ни пыталась вести себя так, словно это совершенно обычная встреча, Миа ясно видела, как сильно ударило по ней убийство Вивиан.
– Директор балета, – сказала Спидсё и села в кресло напротив.
– Извините, – сказал Мунк. – Я в этом особо не разбираюсь.
– Все в порядке, – улыбнулась Спидсё. – У нас есть генеральный директор, директор оперы, технический директор, финансовый директор, нелегко во всем этом не запутаться. Вам с молоком или с сахаром?
Грациозная дама отклонилась назад и показала на серебряный поднос.
– Мне ничего, спасибо, – ответил Мунк.
– Какая трагедия, – произнесла Спидсё и бросила взгляд на Миа.
– Соболезнуем, должно быть, для вас это шок, – сказал Мунк, расстегивая пальто.
– Ужасный, – покачала головой Спидсё. – Мы просто не можем в это поверить. Все еще. Вивиан. Она была… нашим лучиком света.
Она слабо улыбнулась и поднесла чашку к губам.
– Это может прозвучать глупо, но она и правда была такой. Вивиан не была похожа на других, не такая самовлюбленная, если вы понимаете, о чем я.
– Не совсем, – кашлянул Мунк, улыбнувшись.
– О, ну, вы знаете, эти танцовщики…
– Все еще не совсем, – дружелюбно ответил Мунк.
– Моя сестра танцевала, – сказала Миа.
– О! Профессионально?
– Нет, просто занималась, когда мы были маленькими. Выступала на школьных представлениях и все такое.
– Как здорово, – кивнула Спидсё. – Танец – это искусство, которое, к сожалению, недооценивают толпы литературных почитателей, но мы стараемся изо всех сил. Простой народ, что с него взять.
– Вы хорошо ее знали? – спросил Мунк, кашлянув.
– Вивиан? И да и нет, – сказала Спидсё и отставила чашку. – Как директор я несу ответственность примерно за шестьдесят артистов, плюс за балетмейстеров, педагогов, администрацию, но я стараюсь следить за всеми лично, насколько могу.
– Когда вы видели ее в последний раз? – спросила Миа.
– В среду после обеда. У нас сейчас межсезонье, поэтому у всех выходные в четверг и пятницу. Вивиан заходила ко мне в кабинет, чтобы спросить, можно ли ей и понедельник взять выходным.
– Вот как?
– Видимо, она собиралась уехать.
– Она сказала куда? – с любопытством спросил Мунк.
Спидсё потянулась к серебряному подносу и положила себе в чашку кусочек сахара.
– Думаю, что-то семейное, извините, я была занята другим. У нас в бюджете появилась дыра, так что в последнее время было очень много работы.
– Но вы отпустили ее?
Спидсё кивнула.
– Во время представлений все здесь работают круглые сутки, поэтому я совсем не против, чтобы мои артисты отдыхали побольше, пока могут.
– Но у вас нет никаких идей, куда она собиралась?
– Увы.
Миа перевела взгляд на окно. Вдалеке она увидела яхту.
– Какая трагедия. У вас есть какие-то предположения о…?
– К сожалению, пока никаких, – сказал Мунк.
– У Вивиан были проколоты уши? – спросила Миа.
– В смысле?
Спидсё с удивлением посмотрела на нее.
– Ну, вы знаете? – Миа взяла себя за мочку уха.
– Э-э, нет, честно говоря, не знаю. А что?
Миа увидела еще яснее, что это был просто фасад. Кристиане Спидсё надела серьезную маску, чтобы пережить этот день, но на самом деле она была на волосок от того, чтобы сломаться. Поднос зазвенел под кофейной чашкой, которую она опустила трясущимися руками.
– Извините меня, я…
Она слегка улыбнулась, и по ее щеке побежала слеза. Она смахнула ее рукой и снова выпрямила спину.
– Это вы нас извините, – сказал Мунк. – Мы знаем, как трудно вам должно быть сейчас. И очень ценим, что вы нашли время помочь нам.
– Само собой, – кивнула Спидсё, и по ее щеке покатилась новая слеза.
Миа почувствовала, что ей самой становится нехорошо.
Вся эта скорбь вокруг.
Ее спас завибрировавший в кармане кожаной куртки телефон.
На дисплее имя Людвиг Гренли.
– Я должна ответить, – кивнула она, извиняясь, и вышла в коридор.
– Да?
– Я нашел его, – сказал Гренли. – Себастиан Фалк. Он в Швейцарии, лазает по горам в отпуске. Бедный парень, он даже не сразу понял, что ее не стало.
– Как он отреагировал?
– В полнейшем шоке, – пробормотал Людвиг. – Не смог сказать ни слова. Ему пришлось положить трубку и перезвонить мне.
– Ты спросил, были ли они в отношениях?
– Мне показалось, что они были очень близкими друзьями. Он прилетит первым же самолетом.
– Ты попросил его сообщить, когда прилетит?
– Он очень хочет помочь, так что я попросил его позвонить мне.
– Хорошо, спасибо, Людвиг, – сказала Миа и положила трубку.
Она уже собиралась вернуться в кабинет балетмейстера, когда ее телефон опять зазвонил.
– Привет, – сказал Габриэль Мерк, – у тебя что-то с телефоном?
– Да, он странно себя ведет. Куплю себе новый, когда будет время. Нашел что-нибудь?
– Нашел, – сказал юный хакер, и она услышала в его голосе воодушевление. – Это заняло некоторое время, но в конце концов я все выяснил.
– Что там?
– Я нашел информацию по Каролине Берг в «Индиции». В связи с мужчиной по имени Реймонд Грегер.
– Ее разыскивала полиция? – удивленно спросила Миа.
– Нет, не ее, а его. Но самое странное – что в файле ничего нет, только имя полицейского адвоката в Буде.
– Файл «Индиции» пуст?
– Да, пусто, только эти имена, но я позвонил полицейскому адвокату. И узнал много интересного. У тебя есть время?
– Да-да, выкладывай.
– Оказалось, что несколько лет назад этого Реймонда Грегера подозревали в очень серьезном преступлении.
– А как он связан с Вивиан?
– Ой, да, сорри, он ее дядя.
– Брат Каролине Берг?
– Сводный.
– И в чем его подозревали?
– Вот тут-то и начинается самое интересное. Несколько лет назад в Буде исчезли две маленькие девочки, в двух не связанных между собой случаях. Они позже объявились и обе рассказали одну и ту же странную историю.
– Какую?
– Их подобрал мужчина и отвез в дом за городом.
– Изнасилование?
– Э-э, нет, не совсем, он играл с ними.
– В каком смысле играл?
– Просто играл. Они играли в куклы, устроили чаепитие, наряжались…
– Эээ?
– Знаю, я сто лет ничего страннее не слышал.
– Тогда почему этого не было в базе данных?
– Сейчас расскажу, – вдохновенно продолжил Габриэль. – Обе девочки указали на Реймонда Грегера, но дело отозвали.
– Потому что?..
– Я не совсем понял, какая-то формальность, может. Анетте лучше объяснит. Как бы то ни было, его оправдали, и он заставил адвоката позаботиться о том, чтобы в реестре ничего не осталось.
– Странно. Она что-то сказала о причинах?
– Видимо, чтобы он мог продолжать.
– Продолжать что?
– Работать. Он учитель.
– Ты шутишь?
– Нет.
– В Буде?
– Нет-нет, он переехал.
– Мы знаем, где он сейчас?
– Да, – с триумфом сказал Габриэль. – Я его отследил. Сейчас он работает в старшей школе Хедрум. Недалеко от Ларвика.
– Дьявол.
– Знаю. Думаешь, тут что-то есть?
– Уверена, – сказала Миа. – Отлично, Габриэль.
– Та адвокат очень хотела, чтобы мы оставались на связи.
– Хорошо, передай это Анетте.
– Отлично.
– Чертовски хорошая работа, Габриэль. Увидимся позже.
Миа убрала телефон в карман и вернулась в кабинет Спидсё.
11
Адвокат Томас Лорентцен сидел в своем кабинете на Габриэльсгате и нервно смотрел на телефон перед собой. Он ждал предстоящего разговора. Но одного он не мог понять. Они-то позвонят ему, это однозначно. Черт побери, как это вообще случилось? Его машина, Мерседес, украдена прямо из-под окон офиса меньше недели назад. И теперь она всплыла в деле об убийстве?
Черт, у него не получалось связать все вместе.
Телефон все еще молчал. Ему казалось, что безжизненный блестящий черный предмет смеется над ним. Мучает его своим молчанием. Больше всего ему хотелось разбить его о стену. Ну, звони же, черт возьми. Ты знаешь, что скоро зазвонишь, так на кой черт меня мучить? Лорентцен одарил телефон свирепым взглядом, ослабил узел галстука и поднялся с кресла. По пути к бару он увидел свое отражение в окне. Он выглядит уставшим? Уставшим он себя не чувствовал, или нет, конечно, его это затронуло, но, черт побери, он же не имеет никакого отношения к этому убийству?
Или имеет?
Связано ли это с другим?
Лорентцен открыл бар и налил в один из хрустальных бокалов большую порцию виски. Он и не заметил, как снова оказался за столом красного дерева, практически добежав до него. Чертов телефон. Еще и уродливый. Не то что его телефон, позолоченный «Айфон», специально заказанный из Англии. Он, конечно, знал, что не нужно им светить повсюду, не нужно показывать, как много у него денег, но просто не мог этого не делать. Может же он себе хоть что-то позволить, так ведь? После всего, что он сделал? Твою мать, да они понятия не имеют, на какой риск он пошел. Он почувствовал нарастающее раздражение.
Мать его, труп? И даже не одного из каких-нибудь наркош, до которых никому дела нет. В новостях трубили об этом. Молодая девушка. Балерина. В горном озере. Он лихорадочно напряг мозг, чтобы понять, есть ли тут связь, но в голове было пусто. Должно быть, это совпадение, иначе он вообще уже ничего не понимает. Сегодня днем ему звонила полиция. Какой-то Гренли.
– Это Томас Лорентцен?
– Да?
– Вы владелец серого «Мерседеса Бенц Е220», регистрационный номер DN87178?
– Да.
– Вы говорите, вашу машину угнали?
– Да, в прошлую среду.
– И вы в этом уверены?
Уверен?
Конечно, он был уверен.
Машина была на стоянке. На его персональном парковочном месте. Вообще-то, он предполагал, что защищен, здесь, во дворе, за воротами, и тем не менее машина исчезла.
– Позвоните нам, если что-нибудь вспомните, ладно?
Лорентцен снял галстук и почувствовал, как потеет в подмышках.
Что-нибудь вспомню?
Что это было?
Они что-то заметили?
Вдруг это все инсценировка, чтобы взять его?
Вдруг это все…
Он оборвал себя, опустился в кресло и даже рассмеялся.
Он, безусловно, важная птица, это правда. Но выдумывать, что мертвую балерину нашли в горном озере, запускать эту громкую дискуссию в СМИ, только чтобы раскрыть его, – нет, хе-хе, конечно, нет.
Соберись, Томас.
Успокойся.
Не забывай, что говорил врач.
Лорентцен достал из ящика коробочку и запил глотком виски две круглые белые таблетки.
Полиция?
Зачем звонила полиция?
У них ведь есть свой человек в полиции.
Разве он не должен ограждать их от таких вещей?
Лорентцен встал, не отрывая взгляда от лежавшего на столе телефона.
Ну, звони же уже, черт возьми.
Он осушил бокал и снова его наполнил, на этот раз попытавшись избежать своего отражения в окне, пока мысли понеслись в том направлении, в котором так часто устремлялись в последнее время. Не только потому что это случилось, но также, наверное, потому что время пришло.
Забирай деньги и уматывай.
Исчезни.
Он вытер пот со лба.
Почему нет?
У него ведь их достаточно.
Уже давно достаточно.
Но есть одно…
Он упал в кресло и ощутил, что утомился.
Они найдут его.
Куда бы он ни уехал, разве не так?
Они везде.
Он продал душу дьяволу.
Добровольно.
Выхода нет, так они сказали?
Лорентцен покачал головой и расстегнул одну пуговицу на рубашке.
Черт, как здесь жарко.
Возьми себя в руки, кретин.
Ладно, нужен план.
Он отставил бокал в сторону и открыл ноутбук. Ввел запрашиваемый код и вошел в систему. Сумма, появившаяся на экране, была невероятной. Обычному соотечественнику понадобилось бы около ста лет, чтобы заполучить лишь крупицу из того, что было там.
Женева.
В его голове начал обретать очертания план, он почувствовал, как рот растянулся в улыбке.
Следующая отправка.
Пальцы побежали по клавиатуре, он взглянул на график и карту, появившиеся перед ним.
У него есть контакты, конечно же, есть. Контакты, о которых они не знают.
Провести это последнее, а потом…
Лорентцен широко улыбнулся, осушил бокал и пошел за добавкой.
Какое-то мгновение постоял с бокалом в руке.
Я сбегу.
Исчезну.
Он тихо кивнул в окно.
Все кончено.
Он улыбнулся и поднял бокал в тосте самому себе, когда предмет на столе вдруг зашевелился.
Телефон зазвонил.
Рука разжалась, и Лорентцен даже не услышал, как бокал упал на пол.
Дьявол.
Томас Лорентцен неподвижно стоял несколько секунд, затем наконец поднял телефон со стола.
– Алло?
12
Дождь барабанил по капоту черной «Ауди». Промокший до нитки Мунк добежал до машины и сел за руль.
– Я передумал. Не поедем.
– Почему нет? – кратко спросила Миа.
– Реймонд Грегер на больничном. И я не могу ему дозвониться. Он может быть где угодно.
Миа достала из кармана куртки пастилки. Дождь усилился. Лило как из ведра, люди за окном разбегались в поисках укрытия, как испуганные кошки.
– Я отправил патрульную машину. Если они его найдут, то еще можем подумать, но я не готов три часа ехать зря.
– Полиция Ларвика?
Мунк кивнул и достал пачку сигарет из кармана мокрого пальто.
– Что думаешь о Спидсё?
– Она выглядит довольно искренней, нет? – ответила Миа.
Мунк пожал плечами.
– У меня такое ощущение, что она нам что-то недоговаривает, но я не вполне уверен.
Он закурил и приоткрыл окно. Капли воды залетели в машину и смешались с серым дымом, но Миа ничего не сказала.
– Каким образом мужик, похищающий маленьких девочек, опять работает учителем? – раздраженно спросил Мунк и выглянул из окна.
– Если у нас ничего на него нет в реестре, то его ничто не останавливает.
Мунк покачал головой.
– Тогда с системой что-то всерьез не так, – пробормотал Мунк и сделал новую затяжку, когда у Мии зазвонил телефон.
– Это Миа Крюгер? – спросил мужской голос.