Все военкоры из разных стран знали друг друга, общались как старые приятели, и Росс среди них чувствовал себя чужаком. Прикомандированный к нему фотограф тоже принадлежал к этой компании. Целыми днями резались они в видавшие виды карты под вентилятором, без толку гоняющим туда-сюда горячий влажный воздух. Еще одна беда – тяжелая, влажная жара. Росс исходил по́том, постоянно чувствовал себя липким и грязным – хоть и принимал по несколько раз в день холодный душ. Вот уже две недели ему не удавалось толком поспать. Он был совершенно измотан и не знал, что достает сильнее: жара, недосып или постоянный тошнотворный страх.
Но сейчас, когда на мониторе возникали одна за другой фразы нового репортажа, все эти чувства перевешивало другое. Ярость.
Сегодня Росс стал свидетелем зверств талибов. Он видел тела женщин и детей, изнасилованных и зарезанных. В одном доме, куда вошли они с солдатами, с потолочной балки свисал повешенный старик, а под его ногами лежала обнаженная юная девушка с перерезанным горлом. Выжила только жена старика – сумела спрятаться в шкафу. Военные услышали ее плач. Она повторяла лишь одно слово – для Росса его перевели: «Почему?!»
Где же был Бог, думал Росс? Развлекался, любуясь на эту бойню?
Здесь, в Афганистане, где людскому горю и жестокости нет конца, Росс начал думать, что у Бога на редкость извращенное воображение. Похоже, Он создал вселенную лишь для того, чтобы было кого мучить. Или чтобы посмотреть, до каких зияющих пропастей бесчеловечности смогут дойти созданные им люди.
В темные ночные часы, когда заснуть не удавалось, Росс доставал наушники и слушал музыку. Это куда приятнее, чем прислушиваться к разрывам и гадать, не упадет ли следующий снаряд на твою палатку. Имоджен – они поженились два года назад – подобрала ему для поездки плейлист из любимых групп: «Марун 5», «Зе Фрей», «Кайзер Чифс» и тонны любимого кантри-энд-вестерна – Дэвид Аллан Коу, Уилли Нельсон, Пэтси Клайн.
В ночь перед нападением Росс написал ей – как писал каждый вечер:
Люблю тебя, детка! Не хочу, чтобы ты была здесь – никому здесь быть не стоит, – но думаю о тебе днем и ночью. Пробовал читать сборник «Поэты войны», что ты мне дала, – не смог, слишком грустно. Особенно это: «Коль я умру, знай вот что обо мне…»[1] Ведь он и вправду умер. Ты мне снишься по ночам. Видел сегодня ужасное… Как люди могут творить такое?
Люблю тебя, XX
На этот раз, к большому его облегчению, СМС-сообщение отправилось с первой попытки.
Дата следующего дня навечно отпечаталась у Росса в мозгу. Пятница, семнадцатое июля. Силы союзников наконец ощутили вкус победы. «Талибан» отступал. Два боевых расчета отправились на зачистку городских районов, откуда вытеснили талибов накануне. Журналистам на брифинге объявили, что это хорошая возможность поехать поснимать зверства «Талибана» – однако, добавили им, стоит опасаться снайперов.
Росс обсудил это с фотографом Беном Хейнсом, многоопытным ветераном, побывавшим на нескольких войнах, – и вдвоем они решили, что в окружении двадцати солдат из Международных сил безопасности ООН, не считая местных военных и проводников, риск будет относительно невелик. Росс еще ни разу не был непосредственно там, где идет война; его снедало любопытство, да и для карьеры, понимал он, это будет очень полезно.
В семь утра двинулись в путь по разрушенному городу. Над развалинами, словно гигантские тараканы, низко кружили вертолеты; во влажном утреннем воздухе стояла трупная вонь. Росс и Хейнс облачились в камуфляж, шлемы и бронежилеты под накидками с яркой, отчетливой надписью «ПРЕССА» спереди и сзади.
Шли долго, не встречая на пути ничего, кроме выбеленных, выгоревших на солнце стен, испещренных следами пуль, разрывами снарядов и гневными надписями. Все произошло внезапно. Стоило выйти из переулка на просторную рыночную площадь, как со всех сторон на них обрушился шквал огня.
Засада!
На несколько секунд Росс застыл, словно прирос к месту. Испугаться не успел – в этот момент ему было любопытно. Затем пуля разнесла голову местному, стоявшему рядом, и в воздух взметнулся фонтанчик крови и мозгов. Где-то неподалеку раздалась граната. Грохот – и военные, журналисты, фотографы разом попадали на землю. Снова грохот – и по земле покатилась оторванная голова с широко раскрытыми глазами и разинутым, словно в изумлении, ртом.
Бен – он снимал, скрючившись над своей камерой – вдруг тонко, пронзительно вскрикнул и начал кататься по земле, словно какой-то безумный дервиш.
Обезумев от страха, Росс отчаянно озирался вокруг. Стреляли словно сразу со всех сторон: с крыш одноэтажных домов, из окон. Слева от себя он увидел высокое здание, сильно пострадавшее от бомбежек, с пустым проемом на месте двери – бывший банк. Бросился туда. Вокруг гремели выстрелы, сухо чиркали по пыли и камням мостовой пули. Он вбежал в темное помещение банка. За спиной продолжалась стрельба.
Росс оглянулся.
И встретился взглядом с Беном Хейнсом.
Тот лежал, скорчившись, на камнях; под боком у него натекла уже целая лужа крови. Камера валялась рядом. Бен пытался ползти, пытался дотянуться до камеры, но не мог.
– Росс! Помоги мне! Помоги! Помоги, ради Бога! – кричал он отчаянно, с мукой и ужасом в голосе.
Вокруг лежали военные, репортеры, фотографы: одни – неподвижно, другие корчились или пытались ползти.
Снова загремели выстрелы – и некоторые из тех, кто двигался, застыли.
– Росс! – вопил Хейнс. – Господи! Помоги мне!
Не раздумывая, Росс бросился назад. Бежал под огнем, зигзагами, как учили его на курсе выживания – забыв об опасности, думая только о том, чтобы спасти товарища. Однако, когда он был от фотографа всего в нескольких ярдах, раздалась автоматная очередь. Хейнса затрясло, как тряпичную куклу. На одежде его появились разрывы. Шлем слетел, а секунду спустя отлетел и окровавленный кусок скальпа; Хейнс уронил голову наземь и затих.
Потрясенный, в ужасе, Росс бросился назад, в банк. За спиной гремели выстрелы, пули с чирканьем чертили дорожки в пыли перед ним и позади него. Что-то сорвало с него шлем. Острая боль пронзила правую ногу. Уже вбежав в здание, Росс вдруг ощутил, что по голове как будто молотом ударили, и пошатнулся. Каменный пол бросился ему навстречу. Ударил в лицо.
Надо встать.
Надо встать!
Снаружи уже виднелись фигуры в чалмах, с блестящими стволами автоматов. Они бегут сюда!
Безостановочно гремели выстрелы.
Забыв о боли, пригибаясь и петляя, Росс бросился внутрь здания. Промчался мимо столов с компьютерами, покрытыми пылью, заваленными всяким мелким мусором. За кассой упал на четвереньки и пополз к дальней стене. Замер, прислушиваясь. Нога горела так, словно в нее воткнули раскаленную спицу, раскалывалась от боли голова.
Новый яростный грохот автоматной очереди снаружи – а за ним вдруг наступило благословенное молчание.
Шагов не слышалось.
Тошнотворная слабость охватила Росса. Подняв глаза, он увидел, что потолок над головой кружится. Пол снова ринулся в лицо… и опустилась тьма.
Он не знал, сколько времени провел без сознания. Пробудил его писк. Открыв глаза, Росс обнаружил в полумраке перед собой усатую морду крысы размером с кролика.
– Пошла вон! – прошипел он.
Зверек скрылся во тьме.
Откуда-то издалека донесся взрыв.
Что случилось? Машину подорвали? Еще одну?
Голова гудела, во рту и в глотке было сухо, как в пустыне. Страшно хотелось пить. Росс привстал на колени и прислушался, постепенно припоминая, что произошло. Засада. Он спрятался за кассой. Потом – тишина. Росс попытался встать – и обнаружил, что не может наступить на правую ногу. В ботинке хлюпала кровь. Убирая волосы с лица, он нащупал что-то липкое. Поднес пальцы к лицу – они тоже были в крови.
Теперь все вспомнилось ясно – и Росс вздрогнул.
«Я выжил!»
Медленно, осторожно он сел, выглянул из-за стола. Издалека донесся крик муэдзина, призывающий к молитве. Снаружи, в дверном проеме догорали последние лучи заката.
Росс взглянул на часы. 19.30. Черт, было ведь всего семь утра, когда… когда…
Он с трудом поднялся на ноги, хромая, добрался до выхода и выглянул наружу. Повсюду трупы: солдаты коалиции, журналисты в накидках с надписью «Пресса», талибы – все лежат вповалку на пыльной земле. Росс не мог отвести глаз от мертвого фотографа – того, что весь этот страшный месяц был его товарищем.
От Бена Хейнса.
Над телами уже роились мухи.
Росс хотел выйти, но в этот миг услышал голоса.
Он застыл на месте.
Голоса становились громче. Приближались.
Росс бросился назад. Пробежал мимо пустых столов с компьютерами. Толкнул дверь в задней стене – увидел каменные ступени, ведущие вниз. Захлопнул за собой дверь, торопливо задвинул железный засов и заковылял вниз по лестнице. Один этаж, другой… В подвале было не так жарко. В конце пути Росс обнаружил приоткрытую массивную дверь стального сейфа.
Всего несколько секунд понадобилось ему, чтобы потянуть тяжелую дверь на себя, проскользнуть в сейф, затем, светя себе телефоном, поискать внутренний замок. Однако изнутри сейф не запирался – и Росс просто как можно плотнее прикрыл дверь за собой.
Стоя здесь, прижавшись к стене, он торопливо перевел телефон в беззвучный режим – на всякий случай, хоть мобильной связи здесь и не было.
Сердце гулко билось в груди, заглушая все прочие звуки. Прижав ухо к крошечной щелке между дверью и косяком, Росс различал наверху какое-то движение – и с трепетом ожидал, что враги вот-вот начнут ломать запертую им дверь.
Но ничего не слышал.
Дрожа всем телом, он взглянул на экран мобильника. На его последнее сообщение Имоджен так и не ответила. Не дошло?
В ушах до сих пор звенел отчаянный, пронзительный крик фотографа. Перед глазами стояло, как Бен катается по земле – и как отлетает в сторону окровавленная кожа с его головы. Росс кусал губы, борясь с тошнотой. Наконец он почувствовал, что стоять больше не может, и опустился на голый каменный пол внутри сейфа. Голова раскалывалась. Чертовски болела нога. И страшно хотелось пить – с самого утра у него не было во рту ни капли.
Сняв ботинок и носок, в свете фонарика на телефоне Росс осмотрел свою ногу. Пуля прошила ступню насквозь, в паре дюймов от пальцев: входное отверстие выглядело так себе, выходное – еще хуже. Ощупав голову, Росс обнаружил небольшую ранку над правым виском.
Выходит, его дважды задело?
Где-то в здании должны быть туалеты, подумал он. И кухня. Там можно найти воду, а если повезет, даже аптечку. Попозже, когда снаружи станет тихо, он выберется отсюда и отправится на поиски.
А пока свернется клубком на полу и поспит.
Но заснуть надолго Россу не удалось. Через десять минут он проснулся оттого, что что-то ползло у него по лицу.
Глава 4
Июль 2009 года
«Неужели здесь я и умру? Один, в темноте, с крысами?»
Россу снилась вода. Много воды. И еда – самая простая: яичница, яблочный пирог, жареная картошка, бургеры с сыром, щедро политые кетчупом.
Проснулся он в полной темноте. Телефон разрядился – остались только часы с подсветкой. Росс дрожал и чувствовал, что у него поднимается температура.
В этот миг он вспомнил о брате.
Росс часто вспоминал о Рикки, и воспоминания эти всегда были окрашены сожалением и чувством вины. Вскоре после гибели брата он столкнулся как-то случайно с его старым школьным другом, Джимом Бэнтингом. Тот рассказал: Рикки знал, что Росс его не любит, и никогда не понимал, почему.
Здесь, во тьме, среди крыс, наедине со своими мыслями, Росс снова и снова мысленно возвращался к брату – и с горечью думал о том, как был к нему несправедлив. Думал и о теле Бена Хейнса, гниющем на жаре там, наверху. Пройди пуля чуть иначе – и на его месте оказался бы Росс. А может, сделай он что-то другое – и смог бы спасти Бена?
Прошлой ночью Росс поднялся по лестнице, осторожно приоткрыл дверь – и услышал снаружи чужую речь. В панике он бросился обратно, забыв запереть за собой засов. В горле было сухо, как в пустыне, губы слиплись, язык казался чужим. Голова прошла, зато осмотрев в слабом свете часов рану на ноге, Росс обнаружил там гной. Началось заражение. Если быстро не обработать рану, он умрет от сепсиса, здесь, в темноте, один. Необходимо промыть рану и чем-нибудь перевязать – и как можно скорее.
Вдруг острая боль пронзила правую руку. Росс открыл глаза – и увидел два красных глаза в темноте.
Крыса. Его укусила крыса!
– Убирайся! – рявкнул он и, пошатываясь, встал. Правая нога горела огнем. – Пошла вон!
В этот миг наверху послышался шум.
Шаги.
Росс застыл на месте.
Черт! Он слишком громко закричал – и выдал себя!
Шаги приближались. Медленные, осторожные. Вниз по лестнице. Ступень. Еще ступень.
Все ближе к нему.
Шаг. Еще шаг.
Все ближе.
Росс распластался, прижавшись к стене.
Еще ближе.
Шаг. Другой.
«Думай, думай! – говорил себе Росс. – Ублюдок здесь один. Прыгнуть на него. Застать врасплох…»
Шаги все ближе.
Человек снаружи нерешительно потянул тяжелую дверь сейфа. С усилием открыл ее.
Росса трясло от страха.
Раздался голос – робкий детский голос:
– Эй!
Он снова нажал кнопку подсветки на часах – и увидел маленького мальчика. Мальчика в лохмотьях, с серыми от пыли волосами. Тот изумленно и испуганно смотрел на Росса.
– Привет, – сипло сказал Росс. – Все хорошо, не бойся.
– Англичанин?
– Угу.
– «Талибан» уйти. Уйти! – сообщил мальчик и, повернувшись, побежал по ступеням вверх.
Росс выждал несколько мгновений, размышляя: а вдруг это ловушка? Впрочем, честно говоря, ему было уже все равно. Пусть делают с ним, что хотят, лишь бы накормили и дали воды.
Снаружи было светло. Мальчик, размахивая руками, выбежал на улицу. Росс захромал за ним – пригибаясь, стараясь держаться в тени, огибая столы и иногда на них натыкаясь. Добравшись до дверного проема, выглянул наружу.
Все тела убрали. На ярком солнце чернела пятнами запекшаяся кровь. Впервые на памяти Росса вокруг стояла почти полная тишина. Но мгновение спустя раздался рокот мотора и металлическое лязганье. На площадь выкатился танк. «Челленджер-2», узнал его Росс. Одна из немногих приличных машин на вооружении британской армии.
Хромая, размахивая белым носовым платком, Росс бросился к нему.
Танк остановился перед ним. Люк открылся, оттуда высунулась голова в шлеме.
– Подвезти, приятель? – поинтересовался танкист с неподражаемым выговором кокни.
– До Лондона не подбросите?
– Запрыгивай! Включаю счетчик!
Росс кое-как добрел до танка, однако забраться в люк у него не хватило сил. Танкист и механик вышли и ему помогли.
– Пресса? – поинтересовался танкист. Он был брит наголо, на правой стороне черепа распростер крылья татуированный орел.
– Угу, – выдохнул Росс.
– Из какой газеты?
– «Санди таймс».
– А, эта!.. Давно бросил ее читать. Чушь собачья. Только лапшу на уши вешают, верно?
Росс улыбнулся в ответ. Спорить он сейчас не мог.
– Что они понимают! Им надо сюда поехать, сечешь? Своими глазами увидеть, как тут всё!
– У вас воды не найдется? – попросил Росс.
Глава 5
Июль 2009 года
Десять дней спустя – четыре из них он провел в госпитале, а остальные дожидался вылета – Росс наконец вернулся в Англию на армейском самолете. Приземлился в военном аэропорту Брайз-Нортон в Оксфордшире. Вылетел на день раньше, чем ему обещали, и решил не предупреждать Имоджен – сделать сюрприз. Она ждала его лишь завтра.
Вскоре после полудня он вышел из поезда в Брайтоне. Моросил дождь. Росс поймал такси, первым делом остановил его у цветочного магазина и купил огромный букет цветов, затем – у винной лавки, где приобрел бутылку «Вдовы Клико», любимого шампанского Имоджен.