Хотя, по совести сказать, Росс все меньше понимал, зачем тратит время на доктора Гарри Кука.
Ничего не убирая, он почистил зубы, тихо прошел в спальню, разделся и скользнул под одеяло, к безмятежно спящей Имоджен.
Порой ему не удавалось заснуть без снотворного; но сейчас для таблеток было слишком поздно – приняв снотворное среди ночи, он все утро будет клевать носом. Росс откинулся на подушку, снова прокручивая в уме разговор со странным стариком.
«Мистер Хантер, мы с вами призваны спасти мир».
Судя по тому, что он успел прочесть, рукопись больше всего напоминает бессвязный бред сумасшедшего. Отрывки из Библии, надерганные без складу и ладу, перемежаемые отрывочными фразами и заметками. Некоторые слова и целые фразы подчеркнуты. Или он что-то упускает?
Уроки религии в школе наводили на Росса безмерную скуку. Еще в подростковом возрасте он как-то попытался прочесть Библию – и не сумел. Но даже Библия не шла ни в какое сравнение с рукописью, через которую он продирался весь вечер. Одолел восемьдесят пять страниц – из тысячи ста сорока семи. Может, дальше будет лучше? В этом Росс очень сомневался. И все же что-то подсказывало ему: нужно прочесть – или хотя бы проглядеть – до конца.
Три часа на поезде до Бристоля. Три часа спокойного чтения.
Чтения рукописи из Ада.
Как там говорят – дорога в Ад вымощена благими намерениями?
Глава 14
Вторник, 21 февраля
Оранжерея находилась достаточно далеко от дома, так что ни шум, ни вонь от шести обезьян, запертых в клетках, Эйнсли Блура и его жену не беспокоили.
В каждой клетке имелся компьютерный терминал, подключенный к принтеру с бесперебойной подачей бумаги. Каждый вечер, вернувшись домой, и каждое утро, перед тем как уйти на работу, Эйнсли Блур проверял, как идет его эксперимент.
Прошло уже больше трех недель – и пять обезьян из шести, несмотря на бесперебойную выдачу лакомств в награду за удары по клавиатуре, никак не могли понять, что от них требуется. Они рвали бумагу, жевали и выплевывали, а с клавиатурой играли, таская и швыряя ее по клетке, или использовали как туалет.
Но шестая обезьяна – капуцин по кличке Борис из клетки номер шесть – оказалась настоящим гением. На него-то Блур и возлагал все надежды. И сейчас глава фармацевтического гиганта «Керр Клуге», в тренировочном костюме и кедах, со всех ног несся по дорожке, ведущей от оранжереи к дому. Промчался мимо бетонной площадки, где высился полускрытый ночным мраком двухмоторный вертолет «Августа», пересек лужайку для крокета, вошел в дом через боковую дверь и взбежал по лестнице наверх, в спальню.
– Ты только взгляни! – воскликнул он. – Силла, милая!
Белый шиацу по кличке Йети, испуганный его криком, спрыгнул с кровати.
Было без четверти семь. Силла, жена Блура, рано вставать не любила: стоит разбудить ее до восьми – будет ворчать весь день. Но сейчас дело того стоило!
Блур зажег ночник у кровати и сунул жене под нос лист распечатки, с торжествующей улыбкой ожидая ее реакции.
Силла заморгала и уставилась на бумагу. Глазам ее предстали ряды букв, перемежаемых цифрами, символами и знаками препинания. На первый взгляд, никакого смысла в них не было. На второй – тоже.
– И на что же, дорогой мой, я здесь должна смотреть? – спросила она обычным саркастическим тоном.
– Вот на это! – И он ткнул пальцем в букву, обведенную красной ручкой. – «Я»!
Она, нахмурившись, подняла на него взгляд.
– Я, наверное, чего-то не понимаю…
– «Я»! Видишь? «Я», «я», «я»!
– Ты что, пьян?
– В такую рань? И не думал пить.
– Ты разбудил меня, чтобы показать букву «я»?
– Милая, да неужели ты не видишь? – нетерпеливо воскликнул Блур.
– Вижу букву «я». И что с того?
– Нет, не букву – ты видишь слово «я»!
– Слово?
– Смотри. С обеих сторон – пробелы. А сама буква заглавная! Неужели не понимаешь, что это значит?
– Ты меня совсем заморочил. Объясни, пожалуйста, по-человечески.
– Да это же прорыв! – Эйнсли Блур потряс кулаками в воздухе. – Это… это грандиозно! Это первый шаг к абсолютному доказательству, что Бога не существует!
Силла сонно уставилась на него.
– Буква «я»? Ты точно не приложился к бутылке?
– Ну неужели не понимаешь?!
– Нет, не понимаю. И прекрати, пожалуйста, говорить загадками!
– Хорошо. Борис…
– Твоя обезьяна?
– Да, Борис! Это напечатал Борис! Видишь теперь? Теперь понимаешь?
– Нет, извини, все равно не понимаю. Буква «я» с пробелами с обеих сторон. Изволь пояснить: что я упускаю?
– Милая, да это же слово! Осмысленное слово! Да, потребовалось три недели – но мы этого добились! Обезьяна напечатала слово!
Силла уставилась на распечатку.
– Думаешь, он понимает, что это слово значит?
– Да какая разница! Даже поверить не могу, что ты об этом спрашиваешь!.. Это же потрясающе! Невиданно и неслыханно! Никогда еще не случалось, чтобы обезьяна напечатала осмысленное слово!
– Ну, лично я подожду радоваться, пока он не докажет твою теорию – не напечатает полное собрание сочинений Шекспира в правильном порядке.
– Да ты ничего не понимаешь!
– Ой ли? Тогда объясни, что понимаешь ты.
– Друг атеиста Энтони Флю провел такой же эксперимент. Усадил обезьяну за пишущую машинку с постоянной подачей бумаги. За двадцать восемь дней обезьяна напечатала сорок страниц чепухи. В ней не было ни единого осмысленного слова. Даже «я», отделенного пробелами. Он провел математические расчеты – и заявил, что все ресурсы Земли истощатся до того, как обезьяна сумеет напечатать что-нибудь осмысленное; это, в его глазах, стало доказательством существования Бога. Но он ошибался! Отметь в своем ежедневнике: сегодня великий день! День, когда Эйнсли Блур начал опровергать существование Бога раз и навсегда!
– Сколько шума из-за одного «я», – пожав плечами, проговорила Силла, зевнула, подозвала к себе собаку и снова погрузилась в сон.
Глава 15
Вторник, 21 февраля
– Спасибо, Росс Хантер, – произнесла радиоведущая Салли Хьюз, склонившись к микрофону в небольшой студии. – Дорогие радиослушатели, если вы хотите прочесть захватывающую статью Росса Хантера о политических лоббистах – вы можете найти ее на сайте «Санди таймс». – Она продиктовала ссылку на сайт, глубоко вздохнула и продолжала: – Вы слушаете радио Би-би-си в Бристоле. Время приближается к часу дня, и с вами Рори Уэстерман с последними новостями о путешествиях и о погоде. После новостей – программа «Наша кухня» с Чарли Бувье, лауреатом конкурса «Шеф-повар». А я вернусь к вам в два часа дня, и мы поговорим со следующей нашей гостьей, романисткой Вэл Макдермид.
Наклонившись вперед, она нажала какую-то кнопку – красная лампочка с надписью «ЭФИР» погасла – и улыбнулась Россу.
– Все нормально прошло? – спросил он.
– Отлично!
Журналист допил последний глоток остывшего кофе из кружки и подхватил с пола рюкзак, в котором покоилась рукопись Кука.
– У вас сейчас другие интервью в Бристоле? – спросила Салли.
– Нет, сейчас я домой. В Сассекс через Гластонбери, на арендованной машине. Хочу кое-куда заглянуть по дороге, пока светло.
– В Гластонбери?
– Ну да.
– Вы там уже бывали?
– Был пару лет назад.
– Обязательно взгляните на Колодец Чаши. Потрясающее место – очень… очень духовное.
– Как вы сказали? «Колодец Чаши»?
– Да.
– Странно, что вы об этом упомянули, – заметил Росс. – Собственно говоря, как раз туда я и направляюсь. Что вы знаете об этом месте?
– Довольно много. Мой дядя – один из попечителей фонда заповедника.
– Ваш дядя – попечитель Колодца Чаши? – изумленно повторил Росс.
– Да, Джулиус Хелмсли. Женат на сестре моей матери. А что?
– Вот так совпадение!
– Совпадение?
Росс взглянул на свои часы, затем на часы на стене.
– Послушайте, у вас найдется время перекусить? Вам ведь сюда возвращаться только в два часа, верно?
– В двух минутах отсюда есть кафе. И бутерброд мне сейчас точно не помешает.
– Мне тоже.
Десять минут спустя они сидели за столом: Салли Хьюз ела бутерброд с тунцом и прихлебывала зеленый чай, Росс взял себе двойной эспрессо, диетическую колу и подогретый панини с сыром и ветчиной. Салли было на вид лет тридцать с небольшим. Ее улыбчивое лицо обрамляла буйная масса темных кудрей. Пожалуй, Салли нельзя было назвать красивой в обычном смысле, но от нее исходило ощущение ума, жизнелюбия и какой-то внутренней теплоты, которая сразу привлекла Росса. Кроме того, ему очень понравился ее бархатистый, с легкой хрипотцой голос – идеальный для радио-ведущей.
Одета она была весьма неформально: черный свитер с высоким воротом, джинсы и ботинки. На шее золотая цепочка, на пальцах несколько колец… Как заметил Росс, безымянный палец свободен.
– Так что же за совпадение?
В ответ Хантер рассказал ей всю историю своего знакомства с Гарри Куком. Когда он закончил, некоторое время они сидели в молчании.
– И что вы об этом думаете? – спросил он наконец.
– А вы? – откликнулась Салли.
– Возможно, он просто псих. По крайней мере, так я думал, пока вы не упомянули Колодец Чаши.
– Вы верите в Бога? – спросила она.
– Скорее всего, я что-то вроде агностика. В ранней молодости считал, что ни во что не верю. Потом, когда мне было двадцать с небольшим, кое-что произошло.
– Что же?
– Ну… мне сложно об этом говорить. Слишком личное.
– Ослепляющий свет по дороге в Дамаск?
– Что-то вроде того. А вы? – спросил Росс. – Вы верите в Бога?
– В Бога или в Библию – нет. Хотя, думаю, что-то есть. Какой-то высший разум. По-моему, если когда-нибудь будет доказано, точно и определенно, что нет ни Бога, ни жизни после смерти, нет ни вознаграждения, ни возмездия, – для человечества наступит черный день. Мы останемся наедине с отчаянием и бессмысленностью существования. Как вам кажется?
– Даже не знаю. Мне и без веры жилось очень неплохо, пока…
– Пока не произошло то, о чем вы не хотите рассказывать?
– Да. А что касается вашего дядюшки… как, вы сказали, его зовут?
– Джулиус Хелмсли. – Салли покачала головой. – Он директор фармацевтической компании – и не верит ни во что.
– Но при этом опекает известную религиозную святыню – Колодец Чаши?
– Дело в том, что у него в тех местах загородный дом. А научно-исследовательский отдел его компании базируется в Сомерсете. Вот они и взяли заботу о Колодце Чаши на себя. Своего рода благотворительность.
– Как думаете, ваш дядюшка не согласится со мной поговорить?
– О докторе Куке?
– Да, и о самом Колодце Чаши.
– Хорошо, спрошу у него и с вами свяжусь. – И она загадочно улыбнулась.
С каждой минутой эта женщина все больше привлекала Росса. Однако он упорно гнал от себя такие мысли. В конце концов, он женат и скоро станет отцом!
– Долго вам добираться отсюда в студию?
– Минут двадцать. И лучше я пойду, пока продюсер не начал бегать по потолку. Но вы так и не рассказали, что нашли в рукописи Кука.
– Пока что я ее читаю. И, по-моему, все это полная чушь!
– Все, кроме координат, указывающих на Колодец Чаши?
– Возможно.
– И еще двух наборов координат, которых у вас пока нет. А хотите их получить?
– Конечно. Мои репортерские инстинкты требуют не останавливаться.
Салли поднялась.
– Очень приятно было с вами пообщаться.
– И мне.
– Будете снова в наших краях – обязательно позвоните.
– С радостью.
– У вас есть визитка? Дайте мне. Я поговорю с дядей, а потом позвоню вам или напишу.
Росс протянул ей свою визитную карточку, затем, тоже поднявшись из-за стола, неуклюже поцеловал ее в щеку.
– Значит, будем на связи.
– Хорошо. А может быть, как-нибудь снова заедете ко мне на передачу и расскажете о Гарри Куке?
– О человеке, спасшем мир?
– И о въедливом репортере, который ему помог.
– Только вообразите: здесь, – проговорил Росс, постучав по огромному рюкзаку, – кроются величайшие тайны мира!
– Что ж, на ваших плечах действительно тяжелая ответственность!
Салли уехала к себе на студию, а Росс подошел к кассе, чтобы расплатиться за обед. Странное совпадение. Дважды за два дня он слышит о Колодце Чаши. Очень, очень странно. Совпадение… или, быть может, знак?
Глава 16
Вторник, 21 февраля
С сорок четвертого этажа небоскреба «Керр Клуге», который сотрудники прозвали «таблетницей», из панорамного окна во всю стену открывался красочный вид на северный берег Темзы. Отсюда, с верхнего этажа цитадели из стекла и бетона, правил своей империей Эйнсли Блур.
Научно-исследовательский отдел КК, расположенный в сомерсетской глуши, выглядел совсем не так впечатляюще. Завод, выстроенный вдали от людского жилья и тщательно охраняемый, возвышался над землей всего на три этажа. Но настоящая работа шла под землей – на семи подземных уровнях. Отчасти такая секретность была связана с тем, что «Керр Клуге» ставила эксперименты на животных – и не желала, чтобы в ее работу вмешивались экологи и защитники природы. Однако наиболее секретным направлением ее работы была генетика. Здесь, в подземном бункере, таились от любопытных глаз самые мощные и хорошо оборудованные генетические лаборатории во всей Великобритании.
Блур и его совет директоров верили, что при помощи генетического секвенирования им рано или поздно удастся подчинить себе хронические болезни – диабет, псориаз, артрит, депрессию – и научиться облегчать такие опасные для жизни состояния, как болезнь Паркинсона, прогрессирующая деменция или рак.
Еще несколько минут назад Блур был очень доволен жизнью. Он только что подписал договор с одним из крупнейших поставщиков медицинских препаратов в Центральную Африку. Отличный способ сплавить лекарства, у которых истек срок годности! Кроме того, договорились о массовых поставках на Черный континент нового антигистамина, пользовавшегося большой популярностью в Европе и США, пока FDA не запретило его, обнаружив, что он сильно повышает риск смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Неделю назад казалось, что этот запрет может подорвать позиции «Керр Клуге». Но, как выяснилось, он пошел только на пользу.
Словом, Эйнсли Блур заключил отличную сделку – и готовился отпраздновать ее за обедом с несколькими ближайшими коллегами.
Кроме того, был у него и еще один, тайный повод для радости – успехи Бориса.
Сегодня с утра он прочел нотацию молодому, едва получившему степень врачу, только что поступившему в «Керр Клуге» на работу. Доктор слушал его, как оракула; Блур понимал, что все сказанное молодой сотрудник запомнит на долгие годы.
– Стивен, – говорил ему Блур, – о «Керр Клуге» вам следует знать одно, и только одно. Мы здесь, чтобы зарабатывать деньги. Все остальное нас не касается. Если наши лекарства кому-то облегчают жизнь – отлично; если нет – без проблем. Понимаете, о чем я?
Однако сейчас проблемы у директора компании имелись – и еще какие!
Он сидел за столом, приложив к уху телефонную трубку, невидящим взглядом следя, как далеко внизу по реке движется баржа. День был морозный и солнечный: в такие дни Лондон, по мнению Блура, красивейший город на свете, предстает взору во всей своей прелести.
Но сейчас и прекрасный вид его не радовал.
Мир, раскинувшийся под ногами, был полон возможностей. Еще непокоренных рынков. Новых патентов. Новых лекарств, проходящих сейчас последние стадии тестирования. Порой, знакомясь с людьми где-нибудь на вечеринках и слыша вопрос: «Чем вы занимаетесь?», Блур с усмешкой отвечал: «Веществами торгую!» – и наслаждался их замешательством, по лицам угадывая, что его принимают за нар-кодилера.
Сейчас улыбаться ему совсем не хотелось.
Все могущество «Керр Клуге» – как и других фармацевтических компаний, больших и малых – держалось на одном гвозде. На вере в невозможность чудесных исцелений. На том, что никто никогда не изобретет магическое средство, излечивающее болезнь быстро и навсегда. Ибо задача фармацевтических компаний состоит в том, чтобы облегчать состояние больных, продлевать их жизнь, продавать им все больше и больше своей продукции – но не в том, чтобы больные становились здоровыми и переставали нуждаться в лекарствах.