Значит, операции с пряностью можно продолжать без особых осложнений, и через несколько недель он сможет заполнить до краев новое хранилище на Арракисе. После ухода фрименов Модока люди Венпорта начнут работать в сиетче, по достигнутому с фрименами соглашению.
Ментаты Рогин и Томкир произвели инвентаризацию имущества, разнесенного по многочисленным пещерам и переходам. Инженерные команды установили бронированные двери и водонепроницаемые перегородки, призванные защитить меланжу от порчи.
Среди рабочих выделялись три молчаливых человека, отличавшихся причудливой раскачивающейся походкой и странным, прихотливо искривленным позвоночником. По крупным головам и тонкой, полупрозрачной коже Джозеф догадался, что это были кандидаты в навигаторы, едва не захлебнувшиеся в меланжевом газе во время обучения. Их спасли, но к дальнейшей службе они оказались непригодны. Эти люди попросили, чтобы их включили в состав группы, назначенной обслуживать склад пряности. Норма постоянно поддерживала контакт с этими людьми. Все трое не произносили ни звука. Между собой они общались с помощью мимики и непосредственного обмена мыслями.
Из своего бака Норма с одобрением взирала на оснащение большого защищенного хранилища. Ее закупоренный бак появлялся то в пещерах, то в переходах, то на площадке, куда открывались многочисленные пещеры. Джозеф без устали объяснял Норме, что происходит, и она внимательно слушала, как губка, поглощая ценную информацию.
Для облегчения доступа в обновленный и модернизированный сиетч инженеры взорвали крышу пещер и уничтожили несколько окрестных скал. Над вскрытыми пещерами уже кружили летательные аппараты, груженные первыми большими партиями тщательно упакованной пряности. Некоторые партии были изъяты у дельцов черного рынка. Прочие партии поставляли из других хранилищ компании «Венхолдз».
Грузовые корабли зависали над вскрытыми пещерами и сбрасывали туда контейнеры. Специальное антигравитационное оборудование замедляло падение и контейнеры плавно опускались на дно пещер, вздымая тучи мелкой едкой пыли. Теперь Джозефа не тревожили имперские патрули. Конечно, всю эту деятельность могли заметить посторонние люди, но их число ограничивалось фрименскими кочевниками и браконьерами, но с ними легко могла справиться охрана «Венхолдз».
– Это просто замечательное достижение. Как много здесь пряности для навигаторов, – радовалась Норма Ценва своим неестественным замогильным голосом. – Здесь хватит пряности для подготовки целой сотни навигаторов.
– С этим запасом мы сможем продержаться много лет, добиваясь моих и ваших целей, бабушка.
– Да, теперь вся вселенная принадлежит нам, – согласилась Норма.
У компании было так много пряности, что заполнение нового хранилища могло растянуться на несколько недель, но Венпорт теперь видел, что ситуация находится под его полным контролем. Настало время вернуться на Колхар и позаботиться об обороне против возможного нападения императорской армии. Теперь, обеспечив безопасность операций с пряностью, можно было провоцировать Родерика на поспешные и необдуманные шаги.
– Нам надо вернуться домой, бабушка. Наше место там – до конца нашей войны с императором.
Тон ответа Нормы встревожил Венпорта.
– Да, и нам надо поспешить.
Венпорт ощутил беспокойство. Не разглядела ли Норма какую-то угрозу, пользуясь своей способностью видеть бесконечное число вариантов будущего, угрозу, о которой пока не рассказала ему…
21
Мозг человека перепрограммировать намного труднее, чем мозг мыслящей машины. Есть предел усилиям, какие мы можем потратить на переподготовку ортодоксальных сестер. Наше терпение не безгранично. Возможно, нам придется их убить.
Верховная Преподобная Мать Валя была намерена сделать Орден намного более могущественным, чем он был в прошлом, но сначала надо было удостовериться в том, что она может целиком и полностью положиться на сестер. У ног Вали, на полу подвального помещения без окон лежала без памяти женщина. Из ее ушей текла кровь.
Уже несколько недель Валя пыталась перевоспитать сестру Эстер-Кано, но она сопротивлялась всем попыткам это сделать. Валя и ее подчиненные держали упрямую сестру на хлебе и воде и убеждали ее признать, что Доротея своей твердолобой традиционностью довела Орден сестер до раскола, а также признать, что в Ордене никогда не было скрытых от посторонних глаз компьютеров. Сама Валя прекрасно знала, что последнее никак не соответствует действительности, потому что у нее самой было несколько тщательно спрятанных и охраняемых компьютеров; тем не менее Валя очень хотела, чтобы сестра Эстер-Кано призналась и в этом.
Но потерявшая все женщина стойко сопротивлялась.
Сегодня Валя допрашивала Эстер-Кано в течение двух часов, пользуясь новыми методами дознания, когда не срабатывали старые. Валя решила не прибегать к старомодным мучительным физическим пыткам, которые в старые времена широко практиковались в Скальпеле[1]. Нет, эта арестантка была изощренной Правдовидицей и Преподобной Матерью, но она не могла противостоять Голосу, которым владела Валя и который был недоступен для Эстер-Кано.
Валя испробовала голос и поняла, что может уничтожить противницу одними лишь словами. Оттачивая свое мастерство во владении голосом, Валя нанесла Эстер-Кано несколько акустических ударов. От этих ударов пленница потеряла сознание и лежала теперь на полу, истекая кровью. Валя не прикоснулась к ней даже пальцем, но гипнотический, нежный голос сестра Эстер-Кано восприняла, как грохочущий глас с неба, а не как шепот, которым на самом деле говорила Валя. Внушенный крик разорвал барабанные перепонки и повредил внутреннее ухо Эстер-Кано. Это была полная неожиданность для самой Вали! Когда Эстер-Кано пришла в себя, она была абсолютно глуха.
После этого жестокого допроса пришла сестра Оливия, чтобы увести неспособную передвигаться заключенную. Но даже верная Оливия не должна была пока знать об использовании Голоса. Еще не время. Валя испробовала новую технику и на Оливии, заставив ее забыть, что она только что получила какую-то странную, сверхъестественную команду. Оливия вернулась, не понимая, почему она только что ушла из подвала.
– Вы разрешите мне заняться сестрой, Верховная Мать? – спросила Оливия, опустившись на колени рядом с распростертым на полу телом Эстер-Кано. – О, у нее кровотечение? Что случилось с ее ушами?
– Наверное, они устали выслушивать ее собственную ложь.
Оливия встала на ноги.
– Надо ли вызвать врача?
– Пока нет.
Валя пока присматривалась к собственным возможностям, экспериментируя со своими способностями. Ей стало интересно, насколько сильное телесное повреждение может причинить внушение. Может ли мозгам жертвы подсознательно причинить такие поражения, как остановку сердца или поражение печени? Может быть, неисправимая изменница Эстер-Кано может послужить Ордену в качестве экспериментального животного.
Лежавшая на холодном полу женщина зашевелилась, прижала ладони к ушам и застонала от боли. Увидев на руках кровь, она, собрав все силы, села и уставила на Верховную Мать пылающий гневом взор.
– Что ты со мной сделала? Я не слышу собственный голос!
Валя наклонилась над ней и заговорила тихим елейным голосом, прекрасно понимая, что женщина ее не слышит.
– Я попыталась сделать тебя сильнее. Я должна научить тебя правильно думать, правильно видеть мир.
Было заметно, что Эстер-Кано было трудно даже сидеть, видимо, из-за головокружения, вызванного травмой внутреннего уха. Она выкрикнула ответ:
– Я не понимаю, что ты говоришь мне, я не понимаю, что ты делаешь, но твои действия губят Орден сестер. Преподобная Мать Ракелла никогда бы такого не сделала! Я не могу поверить в то, что Доротея согласилась воссоединиться с вашей фракцией еретичек!
Валя, улыбнувшись, продолжала шептать:
– Доротея сделала то, что ей приказали.
Потом она встала на ноги и, отвернувшись от жертвы, обратилась к Оливии:
– Убей ее!
Оливия отпрянула.
– Но зачем? Ее надо перевоспитать, реабилитировать…
– Нет, я лучше займусь твоим обучением, приобщу тебя к новому опыту. Умение убивать – это навык, которому мы все должны обучиться, имея в виду новые, великие задачи Ордена. Эта женщина потеряла право называться Сестрой, она слишком сильно запятнана, но какую-то пользу Ордену она все же может принести. Она может послужить уроком для тебя. Ты выполнишь этот урок и передашь его другим сестрам.
– О чем вы говорите?
Голос Вали стал хриплым и гортанным:
– Убей ее.
Оливия инстинктивно повиновалась. Она ударила ногой сестру Эстер-Кано в горло, сломав ей трахею, а затем нанесла удар в лицо, расколов череп. Оливия содрогнулась, поразившись тому, что только что сделала.
Удовлетворенная Валя вернулась в свою жилую резиденцию, где решила отпраздновать происшедшее событие торжественным обедом – обедом в полном одиночестве. Только что она сделала следующий шаг в создании нового Ордена сестер. Ее нового Ордена.
22
Похоже, мы ходим по кругу: мы охотимся на Харконненов, а они охотятся на нас.
На Ланкивейле было холодно и пасмурно, в воздухе висели кружева ледяного тумана. Изгнанный на Ланкивейл Абулурд Харконнен не вызывал у Вориана ничего, кроме восхищения. Харконнены проявили незаурядное мужество и силу духа, оказавшись в этом продуваемом жестокими ветрами, негостеприимном, забытом богом мире. Мало того, под их руководством Ланкивейл начал понемногу становиться на ноги.
Вориан не желал быть врагом Харконненов, но потомки Абулурда сами назначили его на эту роль. Они с Виллемом сильно рисковали, прибыв на Ланкивейл, но Тьюла убила Орри, и если она на Ланкивейле, то их долг выследить ее и восстановить справедливость, чтобы позаботиться о выживании дома Атрейдесов.
Оба – и Вориан, и Виллем, прибывшие в столицу Ланкивейла – маленький городок на берегу укромного фьорда, – были одеты в меховые комбинезоны, чтобы ничем не выделяться в толпе, но, идя по деревянным тротуарам к центру поселка, оба поняли, что все их усилия были тщетными. Местные жители с первого взгляда распознавали в них чужаков.
Вориан видел, что Виллем начинает закипать от гнева, глядя на жителей городка, словно считая их всех убийцами. Вориан положил руку на плечо молодого человека и физически ощутил охватившее того душевное волнение.
– Будь осторожен, – тихо сказал Вориан.
– Я осторожен, – отозвался Виллем, – но не настолько, чтобы забыть, зачем мы сюда прилетели.
Деревянные стены строений были черными от непогоды и мороза, на железных кровлях виднелись пятна ржавчины. Вориан побывал здесь не очень давно и пробыл здесь около месяца после трагической гибели Гриффина на Арракисе. Вориан считал молодого Харконнена своим другом и хотел позаботиться о его семье. Под чужим именем Вориан все это время работал на китобойной шхуне вместе с Верджиллом Харконненом, без жалоб выполняя самую трудную и черную работу. Узнав о тяжелом финансовом положении семьи, Вориан анонимно заплатил все долги Харконненов. Вориан нисколько не жалел об этом. Благородный жест возвышал его в собственных глазах.
Но потом Тьюла соблазнила и убила брата Виллема.
Наконец, двое бородатых мужчин увидели большой, возвышавшийся над фьордом дом Харконненов – за доками, пакгаузами, магазинами, складами и портовыми гостиницами. Виллем ускорил шаг, словно увидев перед собой логово зверя, с которым ему хотелось быстрее поквитаться.
– Это здесь живет Тьюла?
Вориан посмотрел на стены, на которых из-под штукатурки проглядывала дранка, остроконечную покатую крышу, типичную для построек Ланкивейла, и живо представил себе огонь большого очага, Соню Харконнен, ее слуг, почти физически ощутил запах жареного мяса и свежеиспеченного хлеба. Если Верджилл не на промысле, то он сейчас сидит в своем кабинете и просматривает счета.
– Здесь живет ее семья, – ответил Вориан. – Но мы не знаем, дома сама Тьюла или нет.
– Значит, надо это узнать, прежде чем она сумеет ускользнуть от нас.
Вориан поднял голову и прищурился. Небо потемнело в преддверии полярного шторма; за верхушками скал Вориан разглядел сполохи северного сияния и понял, что погода скоро резко переменится.
– Это мы сделаем позже, а пока нам надо найти пристанище.
Дом Харконненов возвышался над фьордом. Зажглись несколько окон. Стало темнеть – полярный шторм стремительно приближался.
Лицо Виллема потемнело.
– Нас уже видели в городе, и люди начнут задавать нам вопросы. Мы не можем ждать, надо зайти в дом и узнать, здесь ли Тьюла. Иначе она может уйти.
Вориан взял Виллема за руку и повел к расположенной неподалеку гостинице.
– Если она здесь, то останется дома, чтобы переждать шторм. Нам тоже надо где-то укрыться.
По скрипучим деревянным ступеням они поднялись на крыльцо гостиницы.
– Мы проделали долгий путь. Подождем, когда улучшится погода, расспросим местных, поймем, как обстоят дела… и здесь ли Тьюла.
С этими словами он открыл дверь и вошел внутрь.
Виллем неохотно последовал за ним.
– Но подумай сам – если мы быстро совершим мщение, то шторм поможет нам незаметно скрыться. Если мы встретим сопротивление, то нам, возможно, придется убить всю семью. Впрочем, чем больше, тем лучше!
– Нет, – отрезал Вориан. – Мы убьем только виновных, только Тьюлу, если не увидим, что виновны и остальные.
С неба послышался громкий электростатический треск, ветер усилился. Вориан не знал, участвовали ли в убийстве Орри другие Харконнены, но на руках Тьюлы была невинная кровь Орри, в этом Вориан ни минуты не сомневался.
В сени, потирая руки от холода, вышел хозяин гостиницы. Он улыбался, хотя вид у него был усталый.
– У нас есть одна комната, где вы сможете переждать шторм. Мы сейчас запечатываем окна и готовим генераторы, так что все будет хорошо.
Вориан кивнул.
– Да, мы с племянником займем эту комнату – на одну ночь.
По лицу хозяина пробежала тень, и он крикнул кому-то за спиной Вориана.
– Отсюда нельзя выходить, и, ради бога, закройте дверь!
Вориан резко обернулся и увидел, что дверь распахнута настежь, а Виллем выскользнул на улицу. Молодой человек бежал к дому Харконненов. Яростно выругавшись, Вориан побежал за ним, окликая по имени, но голос его тонул в шуме надвигавшегося шторма. Был полдень, но небо потемнело настолько, что в домах зажгли свет.
Виллем быстрым шагом дошел до дома Харконненов, взбежал по крутым ступеням крыльца и принялся барабанить в дверь, требуя, чтобы ему открыли. Только после этого Вориан сумел его настичь.
Дверь, украшенная гербом дома Харконненов, распахнулась. На пороге стояла средних лет женщина, одетая в отороченный мехом халат. Она удивленно посмотрела на Виллема, его красное от гнева лицо и разметавшиеся на ветру волосы.
– Что вы делаете на улице? Сейчас всем надо… – Соня Харконнен осеклась, узнав Вориана, и назвала его тем вымышленным именем, которым он представился во время своего прошлого визита на Ланкивейл. – Джерон! Входи, входи скорее, на улице такая непогода… – она жестом пригласила их в дом. – Кто этот твой молодой друг?
Виллем ринулся в прихожую, но Вориан с силой ухватил его за рукав.
– Постой!
Виллем быстро огляделся, потому уставил горящий взор в пожилую женщину.
– Мы ищем Тьюлу.
– Тьюлы здесь нет, – растерянно произнесла Соня. Глаза ее расширились от страха, когда она увидела неистовый гнев в глазах Виллема. – Несколько дней назад она улетела на Чусук. Вы опоздали, но входите, входите! – она пропустила незваных гостей в прихожую и крикнула: – Верджилл! Джерон вернулся!