Джеймс Хэдли Чейз
И мы очистим город
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Глава 1
Фэйрвью тихо угасал. Еще недавно это был процветающий, оживленный городок, но все его благополучие держалось на двух заводиках, что выпускали всякий немудреный инвентарь. А теперь золотой век городка кончился – его убил конвейер. Пойди потягайся на дедовский лад с современными заводами, как грибы выросшими по соседству! Вот и вышло, что серийное производство да близость Бентонвиля погубили Фэйрвью. Бентонвиль – молодой промышленный центр в полном расцвете сил. И всего-то до него пятьдесят километров. Молодежь потянулась к ярким огням лавок, дешевым аккуратненьким коттеджам, весело бегущим трамваям и, наконец, буйному кипению всякого рода предпринимательства – коммерческий центр города, подобно молодому, здоровому сердцу, не знал перебоев.
Итак, младшее поколение сбежало в Бентонвиль, а то и подалее на север – до самого Нью-Йорка. Дельцы тоже поторопились перебраться со своими конторами и магазинами в более оживленное место. В Фэйрвью остались лишь самые непредприимчивые, и каждый перебивался как мог.
Старый городок готовился исчезнуть с лица земли – стоило взглянуть на обшарпанные дома, на запущенные улицы, на качество товаров, пылившихся на полках случайно уцелевших лавок. О том же свидетельствовал потрепанный, невзирая на отчаянные попытки сохранить хоть какое-то достоинство, вид бывших мелких коммерсантов. Когда-то, во времена процветания, все они неплохо тут зарабатывали, а теперь просто доживали последние дни в печальном, полумертвом городишке. Но особенно красноречиво об умирании говорило число безработных на перекрестках улиц – ко всему равнодушных, впавших в полную апатию...
Впрочем, искорка жизни в Фэйрвью еще тлела. Правда, вовсе не за счет бурной деятельности, а скорее по забывчивости Филипа Хармана – бывшего «короля» Фэйрвью. Лет десять назад, когда ничто не предвещало заката, Харман решил выпускать местную газету, дабы она распространяла среди жителей политические убеждения Хармана, принципы Хармана, религиозные воззрения Хармана и тому подобное. Сказано – сделано. Газета получила звонкое имя «Кларион»[1]. Однако справедливости ради стоит заметить, что настоящей популярностью она стала пользоваться лишь после того, как Харман, покидая город, передал руководство Сэму Тренчу. Вспомни Харман о существовании «Кларион» – он бы, конечно, давно перестал финансировать издание. Но, к счастью, он был очень богат и при этом перегружен делами, а потому, приказав однажды своему банкиру ежемесячно перечислять газете небольшую сумму, со временем напрочь забыл об этом деле, и, таким образом, на его деньги «Кларион» могла кое-как перебиваться.
Помещение редакции, как и сама газета, отличалось большой скромностью: всего три комнаты и прихожая. Штат же составляли главный редактор Сэм Тренч, репортер Эл Барнс, два-три сотрудника без определенных занятий и Клара Рассел.
Собственно, на Кларе-то все и держалось. Только ее стараниями в газете пока теплилась жизнь. Клару пригласил сюда еще Харман, между тем всего три года назад она бы только расхохоталась в ответ на подобное предложение, ибо в те времена мисс Рассел была лучшим репортером канзасской «Трибюн». История ее довольно примечательна: в семнадцать лет, работая машинисткой в редакции «Канзас-Сити геральд», Клара почувствовала, что и сама может писать. Убедившись, что хозяин газеты не намерен поощрять ее талант, девушка без колебаний перешла в «Трибюн», где ей поручили вести рубрику для женщин. Клара вкалывала день и ночь и вскоре приобрела завидную репутацию. Ее сделали репортером, – казалось, за будущее можно не беспокоиться. И уже начинающие журналисты стремились подражать мисс Рассел... Но Клара и не думала почивать на лаврах, а продолжала трудиться сверх меры, то и дело взваливая на себя непосильные нагрузки. Усталость и привычка на ходу глотать что ни попадя могут доконать кого угодно, и в конце концов Клара заболела. Тяжело и надолго. Много месяцев провела она в своей комнатушке совершенно одна – только два раза в неделю приходил врач.
В довершение всех бед, возвратясь на работу. Клара поняла, что «священный огонь» угас. У нее просто больше не было сил держаться на прежнем уровне. Хозяин вызвал девушку к себе и вежливо, но твердо предложил выбрать менее утомительное занятие. Клара достаточно долго варилась в этом котле и видела не одного журналиста, сгоревшего без остатка, а потому молча собрала чемоданы. Филип Харман предложил вдвое меньше, чем она получала в «Трибюн», но Клара тотчас согласилась и уже через неделю работала на новом месте. С тех пор мисс Рассел могла с удовлетворением констатировать, что, вопреки мрачным прогнозам Хармана (он уверял, будто газета не протянет и двух лет), благодаря ее стараниям тираж «Кларион» увеличился на две тысячи экземпляров.
Появление Клары нарушило сонное оцепенение, в коем давно пребывали сотрудники редакции. И дело даже не в том, что хорошенькая девушка – большая редкость для Фэйрвью, а просто весь ее облик, все в ней говорило о высоком профессионализме и любви к своему делу.
Сэм Тренч сразу проникся к Кларе симпатией. Поседевший за письменным столом старый газетчик распознавал настоящего репортера с той же легкостью, с какой завсегдатай ипподромов отличает благородного скакуна от клячи. Пусть теперь Сэм – давно сломленный жизнью старик, совершенно утративший боевой запал, но когда-то и он гордился своей профессией и родным городом.
Бентонвиль раздражал Сэма как бельмо на глазу. Он вообще ненавидел любую непорядочность, а Бентонвиль с его притонами, бессовестными способами обогащения и халифами на час, помимо всего прочего, медленно убивал его любимый Фэйрвью.
Молодой город вырос и разбогател так стремительно, что от этого не могли не пострадать нравы. Тренч знал, что вся администрация прогнила, полиция – в руках политиканов, а те, в свою очередь, – в полной зависимости от игорной мафии. Игорные дома и притоны исчислялись сотнями, и почти в каждой лавочке стояли два-три автомата, как правило, жульнических. Играли все, даже дети. Денег хватало с избытком, и заправилы игорного бизнеса старательно поддерживали всеобщую лихорадку азарта, приносившую им огромные барыши.
Этой организацией управлял некто Тод Коррис. Под его началом десятка два «мальчиков» следили за автоматами и взимали мзду со всякого, кто достаточно разбогател, чтобы нуждаться в протекции. Они же обеспечивали безопасность нескольких более-менее подпольных клубов. Однако Тренчу было известно, что Коррис – лишь марионетка, за которой прячется настоящий хозяин. Что до последнего, то никто понятия не имел, ни кто он такой, ни где живет, ни как выглядит. Это было просто имя: Вардис Спейд.
Спейд содержал полицию и выплачивал часть доходов политиканам. Все об этом знали и принимали как неизбежное зло. Как-то раз Сэм попытался было напечатать материал о мафии, но весь номер «Кларион» захватили и уничтожили подручные Корриса. Тренч не стал упорствовать.
В первые же дни работы в «Кларион» Клара загорелась мыслью написать серию статей о теневой стороне игорного бизнеса, но главный редактор был неумолим. Он хорошо помнил, как тогда позвонил Коррис и без обиняков предупредил: «Не суйте нос в дела Бентонвиля, и мы оставим вас в покое. Но если ваша паршивая газетенка напечатает хоть строчку, которая нам не понравится, устроим такой пожар, какого свет не видывал. Это я вам обещаю». И не успел Сэм изъявить покорность, как в трубке послышались гудки.
В Бентонвиле то и дело что-нибудь случалось. В Фэйрвью не происходило ровным счетом ничего. Но когда Клара и Эл Барнс возвращались из Бентонвиля с ворохом новостей, Тренч читал их «материалы» и тут же бросал в корзину. «Вы что, хотите взглянуть, как будет полыхать этот барак?» – сердито спрашивал он.
И однако близился день, когда сотрудники «Кларион» не только получили возможность написать о скандале с игорным бизнесом в Бентонвиле, но и принять самое деятельное участие в войне, окончившейся разгромом мафии. Впрочем, мелкие происшествия, которые ознаменовали начало конфликта, никоим образом не предвещали череды убийств и прочих мрачных событий, потрясших город.
Не вздумай некая Лорелли действовать по собственному почину, Гарри Дьюк ни за что не стал бы вмешиваться в дела владельца ночного клуба Бельмана. А без Гарри Дьюка никому бы и в голову не пришло, что Тимсона убили. И если бы не один случайный разговор, кто знает, возможно, Вардис Спейд спокойно продолжал бы расширять свое сверхвыгодное предприятие.
Но, как бы то ни было, а помаленьку кусочки головоломки стали складываться, и в конце концов получилась цельная картина. И самое удивительное, что организация, шесть лет державшая в руках город, разлетелась вдребезги всего за три дня.
День первый начался так.
Глава 2
Как-то жарким июльским днем, вернувшись в редакцию, Клара обнаружила у себя в кабинете Барнса и не знакомого ей тщедушного человечка с очень подвижным и цепким взглядом. Приятели разыгрывали партию в «занзи». Мисс Рассел только что побывала в мэрии, пытаясь разузнать что-нибудь о проекте сноса одной из городских трущоб. Редакция «Кларион» живо интересовалась этим проектом, и Клару изрядно возмутило, что Барнс не нашел более подходящего места для игры в кости.
– Вы мне тут ни к чему, – сказала она, снимая шляпу и поправляя волосы. – Я собираюсь работать.
– Привет, душа моя. – Барнс смущенно сгреб со стола кости. – Никак не ожидал, что вы вернетесь.
На толстой добродушной физиономии репортера появилось виноватое выражение.
– Забирайте своего приятеля и топайте играть куда-нибудь подальше. – Девушка кинула быстрый взгляд на непрошеного гостя.
– Вы, кажется, не знакомы с Тимсоном, – сказал Барнс. – Тимми, это мисс Рассел, знаменитая мисс Рассел, при ближайшем знакомстве – очаровательная девушка. Я, правда, никак не добьюсь ее благосклонности, но не теряю надежды.
Пользуясь случаем, Тимсон смерил Клару оценивающим взглядом, и она сразу отметила про себя, какие у него неприятные, словно вылинявшие глазки.
– Счастлив познакомиться с вами, мисс Рассел, я часто читаю ваши статьи. По-моему, это просто блеск.
– С каких это пор ты научился читать, старый конокрад? – вмешался Барнс. – Не слушайте его, Клара, у него жена и двое детей.
– Ну, это не совсем верно, – кисло усмехнулся Тимсон.
– Пардон, прошу прощения. Значит, две жены и ребенок, только никто не знает, от какой матери.
– Вот шутник! Надеюсь, вы не верите ни единому слову из того, что болтает этот парень.
– Ни даже его писанине, – кивнула Клара, нетерпеливо постукивая носком туфельки по ножке стола. – А теперь, джентльмены, что, если вы окажете мне любезность и пойдете играть в соседнюю комнату?
– О, конечно-конечно! – заторопился Тимсон. – Я не знал, что это ваш кабинет.
– Минуточку, – проговорил Барнс. – Клара очень хорошая девочка, но и ей не чужды земные заботы. Сейчас я все устрою. – И, взяв Клару за руку, он взмолился: – Ну пожалуйста, душа моя, не будьте бесчеловечны! Неужто вы станете мешать мне подзаработать за счет совершенно чужого дяди? Знаете ведь, как мне нужны бабки! А это единственная комната с вентилятором...
– Так я и думала, что тут дело нечисто, – улыбнулась девушка. – Но где же я буду работать?
– Отдохните чуток, и так вы все время крутитесь без передыху. А кстати, между прочим, Тимми – важная птица. Он промышляет недвижимостью.
– Недвижимостью? – Клара пристально взглянула на Тимсона. – Уж не собираетесь ли вы случайно купить здесь землю?
– Кто знает? – пробормотал тот, смущенно теребя нос и отводя глаза. – Не сказал бы, что при случае откажусь поразмыслить об этом. На земле можно очень неплохо заработать. Но, сдается мне, в Фэйрвью имеет смысл покупать лишь по чертовски низкой цене!
Барнс подмигнул Кларе:
– Настоящий стервятник! Всегда ждет, чтоб человек дошел до ручки и согласился продать за понюшку табаку, а уж тогда является и ставит свои условия. Ну, да вы в курсе, как это происходит.
– В таком случае, Фэйрвью как раз то, что вам надо, – резко бросила Клара. – Вот только проку все равно не ждите!
– Барнс меня уж слишком чернит. – Губы Тимсона скривились в подобие улыбки. – Просто я человек деловой и не могу позволить себе сентиментальничать. Вот и все. Так, думаете, здесь нет смысла покупать землю?
– Лет через пять Фэйрвью превратится в груду развалин, как и многие другие городки Среднего Запада. Его время ушло. Впрочем, если вам нужна будущая пустыня, то лучшего места не найти... Уж чего-чего, а желающих продать выискивать не придется.
– А вы не верите, что эти два завода могут снова заработать? Мне случалось видеть и не такие вещи, мисс Рассел. Полумертвые города поднимались, а тот, кто успел вовремя подсуетиться и прикупить землицы, очень даже лихо набивал мошну.
– Вот что значит слишком часто ходить в кино! – расхохотался Барнс.
Клара долго сверлила Тимсона изучающим взглядом.
– Пожалуй, я поговорю об этом с Сэмом, – наконец задумчиво сказала она. – Ну, Эл, не буду больше вам мешать. Вы явно выиграете у мистера Тимсона очень много денег.
– Сдается мне, она хотела этим сказать, что я дурак, – проворчал задетый за живое Тимсон, когда девушка вышла.
Клара влетела в кабинет Сэма Тренча и ногой захлопнула дверь. Большую часть комнаты занимал огромный обшарпанный стол. Сэм поднял голову. Это был невысокий, щуплый старичок с морщинистым лицом, но из-под гривы седых волос сверкали проницательные голубые глаза. Он аккуратно положил перо на край чернильницы, откинулся на спинку кресла и скрестил на столе сплошь усыпанные веснушками руки.
– Ну вот, так всегда – ни минуты покоя! Да с женщинами иначе и не бывает – никакого представления о дисциплине. Чего вы еще от меня хотите?
Клара уселась на краешек стола, покачивая длинными ногами, и улыбнулась. Она очень любила Сэма – это была на редкость цельная натура, а девушка всегда испытывала живейшую симпатию к порядочным людям.
– Много чего, – протянула она, – но об этом потом. А пока, Сэмюэль, скажите-ка мне, что вы знаете о некоем Тимсоне?
– Тимсон? А что я должен о нем знать? – Сэм энергично высморкался. – И, для начала, не смейте называть меня Сэмюэлем – терпеть этого не могу!
– Вы правда ничего о нем не знаете?
– Знаю только, что он из Бентонвиля, и мне этого достаточно.
– А вам известно, что он намерен купить землю в Фэйрвью?
– Возможно. – Сэм подмигнул. – По-моему, это было бы большой глупостью, но дураки еще не скоро переведутся на этом свете... так что...
Сэм снова убрал платок в карман и внимательно посмотрел на Клару:
– А почему вас это интересует?
– Тимсон совсем не похож на дурака. Между тем было бы чистым безумием вкладывать деньги в Фэйрвью... разве только тут что-то кроется... Вот я и думаю, что бы это могло быть.
– Ну-ну, только не заводитесь! Кто вам сказал, что Тимсон купит тут землю? Он хоть проехался по городу?
– Мне что-то не совсем ясно это дело с Пиндерс-Энд, – помолчав, призналась Клара.
– А что там творится?
– Лачуги решили снести, а потом вдруг все застопорилось. Хилл сказал, что возникли какие-то осложнения.
– Странно. – В глазах Сэма неожиданно блеснуло любопытство. – Там вам это сказал сам Хилл?
– Не совсем. Он ограничился заявлением, что реализация проекта временно приостановлена.
– Как же так? Ведь на последнем собрании уже оговорили все подробности. Что их заставило передумать? Я сам схожу к мэру и все выясню.
– Ничего не выйдет. Уж как я только не подъезжала! Может, позволите мне написать об этом статью?
– Нет, моя красавица, – решительно возразил Сэм. – Очень уж вы агрессивны и кусачи, когда беретесь за такую тему.