В основе любого мира лежит договор. И этот договор определяет цену для всего в этом мире. Хочешь взять это – положи столько. Хочешь стать врачом – отучись в мединституте. Желаешь ездить на машине – получи права. Кто не работает, тот не ест. Так говорит народная мудрость. Если тебя не устраивает такой договор, то иди туда, где иные договоры, но в этом обществе тебе нет места. То же самое касается Царствия Небесного, которое силой берётся. Хочешь в Царство Небесное – будь любезен потрудиться! А что есть труд? Для каждого своя мера труда. И отстоять в очереди – это тоже свой труд. Если ты лезешь на халтай, то ты перелезаешь через забор. А кто лазит через забор, как не воришка и лихоимец?
Если я так поступаю (стремлюсь получить даром, пролезть без очереди), то мой управляющий образ мира – лихого, или плута. Если я соблюдаю договора, то мой управляющий образ мира – послушника. То же самое касается способностей, которые мы стремимся получить. Их можно украсть, то есть открыть их насильно, а можно дойти до них «путём вора» – через труд и утончение. Но украденное обязательно выйдет боком, как иголки у Страшилы мудрого. В свете вышесказанного вернёмся вновь к вопросу о вопросе. Получить ответ на свой вопрос сейчас же – это пройти лихоимцем по жизни. Ведь цена ответа – определённая мера нашего труда, а вместе с ним времени и сил. Приходится выделить это жирным шрифтом! Ибо опыт показывает – проходят мимо! И ответ – это то, что открывает нам способности. Как бы нам ни хотелось, но на пути в Мир сил (да и вообще на пути в любые миры) стоит древняя реснота: «За всё надо платить!»
Искать клёк в жизни – дело обыденное и непредосудительное. Под клёком в Спасе понимали лучшее, выгоду, или пользу для себя. Вот только польза эта нами ищется для тела или для души нашей? Это вопрос непраздный. Если мы ищем выгоду для тела, личины, а не для души, то выгода часто превращается в ловушку! Как тут не вспомнить ещё одну народную мудрость – про бесплатный сыр в мышеловке. А мы, обретая нечто на дармовщину, становимся воришками. Это то, что надо и надо повторять как молитву. Воруем у себя прежде. Потому как душу свою не видим и тем ущербляем её. Лихоимец же до поры до времени живёт вольготно. Но сколько верёвочке ни виться, всё конец будет. Клёк для души взращивает её для Царствия Небесного, а вот клёк для тела с поличиной душу нашу зачастую умаляет. И хочется здесь вспомнить слова евангельские: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» Так что, ища клёк, не стать бы лихоимцем!
Ну ладно. Это всё в целом к жизни. А что узко по Спасу? Нередко от людей можно услышать и высказывания типа: «Но вы-то бесплатно всё получили. Мы тоже имеем такое право! Значит, и нечего тут говорить о цене. Бесплатно взял – бесплатно отдай!» Вот бесплатно ли только Спас достаётся? Только что мы сказали об этом выше и снова повторяемся. Для дураков же сказ наш. Для тех, в ком царская семечка. Говорят, что своё посвящение каждый шаман проходит через очень опасную болезнь. Выживет – быть ему в силах, нет – на нет и суда нет. И в Спасе все «дары» не бесплатно даются. Получая хоть что-то, человек платит самим собой, «выбаливая» это! При этом его ломает, ему в прямом смысле больно, будто жилы тянет кто-то. И эта боль – его плата за «дар». Так что здесь однозначно не пройдёшь лихоимцем! А чтобы этот образ стал законченным и чтобы окончательно дать ответ всем желающим, можно ли без труда вытащить рыбку из пруда, хочется напомнить слова из хорошо известной песни «Прогулки по воде» В. Бутусова:
С причала рыбачил апостол Андрей,
А Спаситель ходил по воде.
И Андрей доставал из воды пескарей,
А Спаситель – погибших людей.
И Андрей закричал: «Я покину причал,
Если ты мне откроешь секрет!»
И Спаситель ответил: «Спокойно, Андрей!
Никакого секрета здесь нет…
Видишь, там, на горе,
Возвышается крест?
Под ним – десяток солдат.
Повиси-ка на нём!..
А когда надоест,
Возвращайся назад,
Гулять по воде, гулять по воде,
Гулять по воде со мной!»
«Но, Учитель, на касках блистают рога,
Чёрный ворон кружит над крестом…
Объясни мне сейчас, пожалей дурака,
А распятье оставь на потом.
Онемел Спаситель и топнул в сердцах
По водной глади ногой:
«Ты и верно дурак!» – И Андрей в слезах
Побрёл с пескарями домой.
Почему нам вспомнилась именно эта песня? Не вдруг же? Да, не вдруг. Она созвучна словам знахаря о том, что Спас лишь через своё распятье обрящется. Только взойдя на свою Голгофу, ты обретёшь СПАСЕНИЕ. У каждого своя Голгофа, и мимо неё не пройти по дороге в Небеса. Вот и делайте тут выводы и заключения!
Краткое отступление о сути боли и терпении
Вот что такое боль? Много о ней говорится в Спасе. Боль то, боль сё. Но что же она собой представляет? Мы все прекрасно понимаем, что такое боль. Это сигнал организма, оповещающий человека о неполадках. Хорошо, с телом худо-бедно понятно. Но есть же боль иная? Её называют душевной. Вот её природу мало кто может объяснить вразумительно. Некоторые знатоки утверждают, что боль – это «разрушение светлых структур души». К ним относятся «вера, чувства, идеалы». И тут они дают такой пример. Человек любит кого-то. А его любимый начинает его жестоко оскорблять и обижать. И тут негативная энергия входит потоком в его сердце и начинает разрушать его светлые чувства.
Всё оно так. Но что же говорили о боли наставники в Спасе? А они говорили следующее: боль – это проводник и ворота в Настоящее! Вот каждый из нас сотворил когда-то свою вселенную с собой во главе, подчинив под себя весь мир. Нечто вроде этакой барыни на чайник. Такое мироустроение старики называли господынем или господыней, в зависимости от пола творящего вселенную. Я воздвиг себя на вершину пирамиды ещё в детстве. В 3–7 лет. А потом только и делал, что утверждал своё господарство. И вот мир мой! Но он «понос», как говорили наставники. Несёт его, а значит, он будет разрушен настоящим ради того, чтобы подвинуть нас к совершенству.
Мир этот – мечеть, или мечта. То есть прелесть. И однажды он сталкивается с действительностью. Происходит соприкосновение и трение двух вселенных – моей и действительности. От этого трения нам и становится больно. Боль говорит мне, что мир мой неладен. Но я не вижу этого. Я стою на страже своего господынства любой ценой и до последнего. А потому склонен судить тех, кто, по моему мнению, разрушает мой мир, кто с вызовом на моё господынство. И я их воюю.
«Хорошо, – говорит действительность. – А что ты скажешь по этому поводу?» И посылает нам то, что мы не в силах своротить, – старость, болезни, лишения. Нет, господарь или господарыня всё умом понимают, но не принимают. И вот стареющая «царица» начинает молодиться, кремами себя умащивать. Ведь старости нет в её вселенной! А она, старость, наступает. Больно! Рушится пирамида!
Или кто-то теряет близкого. И так ему больно! Себя жаль или ушедшего? Нет, жалость к себе и к другому тут вторична. Тут мир рушится! И боль от соприкосновения с действительностью. Всё течёт, всё утекает! Но нет! Так не должно быть! Нет в моём господарстве потерь. Нет смерти там!
Или что-то я услышал. Не отпихнул это, но внял. И вот сказанное начинает подтачивать моё мироздание. Больно! Ибо в словах сих есть действительность. А я стремлюсь понять его. Но понять ли? Подчинить! Оттого я продавливаю интеллектом то, что внял. И вроде бы я всё понял, а тут… Понятое разрушает меня, и я стремлюсь перепонять его, чтобы подчинить. Чтобы оно не разрушало меня. И вот весы единоборства этого качаются туда-сюда. Доколе будет так? До тех пор, пока я либо не пошлю сказанное куда подальше, оставшись в своём господарстве, либо не войду через боль в действительность.
Боль всегда мне кричит: «Вот такая действительность! Прими её! Войди в неё! И там ты столкнёшься с Истиной! Там ты узришь любовь!»
Вот и выходит, что боль от трения настоящего и прелестного рождается. От трения этого искрит. Стоит войти в боль, и мы окажемся не в боли, но в настоящем. Оно Стихия, или преддверие Горнего. Истины преддверие.
Многие скажут: «И что тут нового? Всё старо, как мир!»
Старо-то оно старо. Вот только почему мы так болезненно переживаем от потери близких, от уходящей молодости, от «несущих всякую чепуху» (тут-то чего переживать, чепуха ведь)? Нет, всё же мы в ловушке мечети! Всё же мы живём, точнее, обитаем, в своём господарстве!
Рушатся ли тут «светлые структуры души»? Сами видите! Разрушаются привидения! А душа исцеляется. Точнее, устремляется к исцелению. Ибо соприкасается с действительностью.
А в чём суть интриги-то? В чём «хитрость» «хитрой науки» Спаса тогда? Суть же в том, чтобы всё обличить и вся разоблачить да простаком тебя оставить. Простак этот сродни дураку. И именно дураку – победителю-малахтарю. Так называли дурака безыскусного. Путь дурака как один из путей Спаса к Простоте, о чём мы ниже скажем непременно, через действительность идёт. Там, в Вытном, он о чём-то вдруг догадывается! Ясна его озаряет, но высказать он ничего не может. Лишь головой кивает да улыбается. Ибо действительность – это не жизнь и не смерть. И то и другое – прелесть. Действительность – это не холод и голод, хотя холод и голод так близки к ней. Действительность – это Хора. Хорой же называли некое движение. Данное понятие было введено в философию Платоном для обозначения перманентного круговорота бытия в себе самом. Откуда это слово пришло в Спас? Или оно было в нём исконно? Но Вытное и есть Хора!
Вытью в Спасе называли судьбу и еду. А вытным – настоящее, или действительность, надо бы так сказать. Но настоящее – это то, чего нет в нашем мире. «Настоящее» мы говорим в силу своего недоразумения. В своё время мы ещё поднимем вопрос Настоящего. Выть же – это НАСУЩНОЕ. Насущное и есть пища, уподобляющая нас Горнему. Оно близко настоящему, хоть и не одно и то же с ним.
«Кто насущным, или вытью, питается, а не мечети мечет (в мечтах пребывает), – говорили наставники, – тот с Богом с одного стола ест!»
Что означает это высказывание? Что раскрывает этот образ? Оставим его без толкования. Для нас значимо другое. А именно – то, что боль – врата в вытное! Начни смотреть в неё – и ты увидишь в насущном настоящее. А увидев его, сможешь навстречу ему шаг сделать. Так и войдёшь в Хоровод! О Хороводе тоже в своё время пойдёт речь. Смотрение же в боль наставники называли терпением. Оно тоже отрезвляет! И душу пестует! Там же, где вытное, всегда терпение и «красная жира», или самая-самая НАСТОЯЩАЯ жизнь!
Тут непременно возникнет вопрос: а как же призыв наставников «создай свой мир»? Какой-то несклад получается. Тут свой мир – плохо, а тут – хорошо.
Но тут тоже каза складывается. Одно с другим слиплось. Свой царский мир – саронь отличен от своего мира – господынства. Отличен тем, что в господынстве ты весь мир гребёшь под себя. Всё! И нужное, и ненужное. Лишь бы удержаться наверху. А в сароне мы «забором» отгораживаемся от мира, чтобы в своём закутке разобраться. И разобравшись, начинаем выкидывать-изживать всё ненужное, обретая при этом «размененную» на «прелести» мира свою же душу. Однажды мы остаёмся «на пяте». Эта пята есть то твёрдое основание, с которого начинается путь в Небеса. В господынстве же мы обречены только на одно лишь падение! Вот и выходит, что создание Царского мира – это дорога вниз, откуда возвысишься. Надеемся, вы уловили разницу?
А ещё Хора Спаса схожа с китайским дао. Так нам показалось. Мы уж тут об этом говорили, кажется? Дурак же малахтарь похож на того, кто пу, или «необработанный кусок дерева», который только и обретает дао!
Вот такой у нас разговор о боли вышел. И о терпении, и о сути жизни и смерти.
* * *
Между дураком и вором находится ещё один образ Спаса. Это шут (весёлый), или игрец. В своей сути он представляет собой нечто собранное из вора и дурака. Утончаясь и дурачась, весёлый обретает силу, «играя» людей, превращая обычную жизнь в клоунаду. Поведение весёлого можно назвать игрой в разрушение традиционных устоев, правил поведения, что превращает сложившийся порядок в свою противоположность – сумбур. Если дурак и вор в какой-то мере далеки от нашей жизни, то весёлый и по сей день широко представлен в обществе. На звание весёлых притязают многочисленные юмористы, кавээнщики, просто «весёлые парни», стремящиеся стать душой компании. Они пытаются «играть» окружающих, высмеивать глупость. Зачастую они делают это очень грубо и сами становятся «игрой» для других, но тем не менее… Вот только зачем им всё это надо? Да просто за этой игрой сила спрятана. Вот она-то и является целью их «клоунады». За ней-то они и охотятся, хотя, может, и не всегда это видят. Кривизна человеческая – неисчерпаемый источник сил, причём, на первый взгляд, самый доступный. Только такой ли уж доступный? А весёлый – это тот же маг.
Шут по жизни – агрессор, как бы сказали нынче – неутомимый провокатор, который цепляет окружающих (правда, не на ровном месте, а видя глубоко природу слабин человеческих, ведь играть можно только на слабостях, или там, где неровно), вызывает у них вспышки гнева, даже ужаса, но чаще заставляет попадать их впросак. Причём поступки его в глазах окружающих не совсем уместные, зачастую вызывают осуждение. Таким образом, упиваясь осуждением и недоумением, он собирает свою «мзду» с мира. При этом окружающие будут пожимать плечами: ну, дурак, мол. Что с него взять? С него-то – да, но не с них. С них он своё получит обязательно! Ведь за такими поступками игреца скрыта древняя магия!
Игрец – это далеко не все те профессиональные юмористы, которых мы видим на экране телевизора. Там больше циников (хотя цинизм также позволяет выжать из мира свою толику силы), но вряд ли многие эти уважаемые люди согласятся на звание шута горохового. Искренне и от всей души. Они больше «хозяева жизни», короли. Игрец же старается не просто высмеять других, но, высмеивая нечто «омертвелое» в людях, поражая их, сдвигая ход их мыслей с накатанной колеи, он стремится поставить себя в этом деле во главу угла. Он шут!!! И он на самом острие – на позоре, но не на Славе. Так говорил наказитель. Он играет других, но подставляет себя под их смех. Все смеются над ним, выжигая его «чёрную душу». И для него это благо! Тем не менее своей «игрой» весёлый показывает окружающим их ложь. Например, если к нему подходит на открытии какого-либо клуба этакий «мундир», да не менее чем генеральский, и спрашивает: «А чем ты, милок, занимаешься по жизни-то?», то шут ему и отвечает: «Да ничем, зрею пока. Однажды поспею и делом займусь». Что «мундиру» остаётся? Сказать: «Не дурень ли ты, дружок?» – и похлопать по плечу. Ну или подумать так и пойти дальше. Игрец же при этом сделал своё дело. Он «сыграл» «генерала», показал ему его ложь, дал урок и получил своё осмеяние, за которым непременно придёт сила. Возьмёт ли «генерал» свой урок? Кто знает. Шут же своё получил!
Все поступки шута, его высмеивание мира, власть имущих, богатых, важных, «спасающих мир» направлены на внесение сумятицы в размеренный образ жизни, чтобы напомнить лишний раз о единстве этого и потустороннего мира и тем самым показать окружающим, что всё вокруг «суета сует». Своим глумом весёлые лечили и учили окружающих, заставляли их заглянуть в себя, чего порой нам так не хватает.
Смех – это жизнь, но для игреца зачастую обратной стороной смеха бывает ненависть, гнев, омерзение, обвинения со стороны тех, кого он играет. Все эти негативные проявления являются «строительным материалом» для построения «нового человека», которые игрец использует. В этих-то «поливаниях» и спрятана великая сила! Только не каждому она по плечу.
Если путь дурака (юродивого) и вора был больше распространён среди характерников, то путь игреца был характерен для запорожского казачества в целом. «Они всех поднимают на смех: Украина у них не Украина, а Польша; люди там не люди, а недолюдки, мажутся там не святым миром, а гусиным жиром», – писал о запорожских казаках Пантейлемон Кулиш. Таковы ли нынешние казаки? Особенно на Украине? Почему именно там, а не на Кубани, например? Да потому, что украинское казачество с претензией на единоличное наследство казачества! А значит, и на то, что было в казачестве.