Олицетворение хаотичности природы, вытесненной из городов. Поэтому Слендермен так связан с природой (в самой популярной игре про этого персонажа мы вынуждены блуждать по лесу, избегая встречи с ним.
Одной из отличительных черт «мифа» о Слендермене является то, что его присутствие выводит из строя видео и аудио аппаратуру.
Чтобы понять, почему эта связь Слендермена с технологическими сбоями так глубоко тревожит, но при этом трудно артикулируется (никто не может объяснить, как это происходит и почему), необходимо понять связь энтропии с понятиями «сигнал» и «шум» в теории информации.
Теория информации занимается тем, что описывает процесс передачи сообщений. Так, чтобы сообщение было успешно передано и получено, оно должно быть закодировано – в форме речи или иных образов, при личном общении или же с помощью технологий, при передаче на большие расстояния или же для других целей. Успешность передачи информации зависит не только от качества технологий, которые мы используем. Важно правильно ими воспользоваться – направить микрофон на рот, а не мимо, настроить передатчики друг на друга и тому подобное. Очень мало, что так раздражает, как плохой сигнал телефона во время разговора, когда собеседник слышит только обрывки слов. Это связано как с отсутствием контроля над этой ситуацией, так и с тем, что в этот момент наша коммуникация зависима от несовершенных способов ее доставки.
Нас пугают искаженные радиопередачи и статические экраны, потому что они являются цифровым эквивалентом аналоговой гнили.
В историях о Слендермене помехи оборудования рядом с ним подтверждают наши худшие страхи: нет выхода из энтропии. Все вещи тяготеют к распаду и разложению.
Строгий костюм также имеет свои прототипы и восходит, в контексте сетевого фольклора, прежде всего к Людям в Черном, которые скрывают свои лица за широкими черными очками, что вкупе с одинаковыми костюмами делает их неотличимыми друг от друга и по-своему безликими. Основной мотив, связанный с историями про людей в черном (они не ограничиваются фильмами серии «Люди в черном», скорее, наоборот, фильм использовал и развил корпус городских легенд) – что они являются агентами правительства, которые запугивают людей, прежде всего тех, которые видели то, что им не следует видеть (в массовой культуре прежде всего – об НЛО). В другой интерпретации они сами являются пришельцами.
Следует отметить некоторую общность спецслужб и пришельцев в массовом сознании в части похищений людей.
Этот образ восходит к страху перед невидимым глобальным порядком. На этом же страхе строятся теории заговоров.
Но также этот образ имеет более близкую с исторической точки зрения, гораздо более подавленную и вытесненную, по-настоящему мрачную подоплеку.
Нацистские концентрационные лагеря были смоделированы на основе скорости и эффективности промышленных сборочных линий Генри Форда, которые, в свою очередь, были смоделированы на основе скорости и эффективности чикагских скотобоен[11]. В нацистских концентрационных лагерях заключенным брили головы, выдавали одинаковые униформы, стирая их индивидуальность и делая их такими же безличными и неотличимыми друг от друга, как и предметы, изготовленные на заводе.
Безликая форма Слендермена, таким образом, содержит отголоски индустриальной дегуманизации. В то же время его внешность также напоминает минималистские (почти черепоподобные) черты лица инопланетян, которые относятся к человеку так же, как и к другим животным. Физиологические эксперименты, которые приписываются инопланетянам, над похищенными ими людьми вполне могли иметь своим прототипом реальные эксперименты, проводимые врачами во многих нацистских лагерях над беспомощными людьми.
В Слендермене есть страшное напоминание об ужасной дегуманизации жертв и безжалостном безразличии могущественных существ, которые сливаются в один тревожный образ. Это очень отстраненное и холодное напоминание о нашей собственной бесчеловечности.
Как показывают зверства нацистов, невозможно выдумать больших монстров, чем люди. Это очень «посюсторонний» ужас. Он существовал в обезличенных культурных механизмах конкретного индустриального общества в середине ХХ века, правила которого соблюдали хорошо одетые фигуры, склонные украшать свою форму, в том числе, знаком черепа и костей.
СС и были настоящими людьми в черном. Привлечь внимание СС означало подвергнуть опасности себя, свою семью и друзей – тот же тип террора, ужаса, который неоднократно повторяется в рассказах о потусторонних монстрах, в том числе о Слендермене.
Слендермен сочетает в себе первобытные страхи смерти и хаоса с нашим современным страхом перед безличной индуст-риальной культурой и ее пугающими истоками из военного прошлого.
Но есть и еще один гораздо более новый тип развивающихся в быстро ускоряющемся постиндустриальном мире опасений, который отражается в образе Слендермена. Как я уже говорил, этот персонаж часто ассоциируется с искажением записи и выходом из строя оборудования.
И это связано с тем, что технологии медиа, которыми мы пользуемся, чтобы следить за новостями, общаться и прочее, – это не менее эффективный способ следить за каждым из нас.
Хотя слежка обычно ассоциируется с архаическими организациями и скандалами времен холодной войны, сегодня это децентрализованная деятельность, которая осуществляется автоматически с помощью небольших портативных (их еще называют «носимыми») технологий.
Децентрализованное наблюдение всех за всеми через социальные сети как бы разлито в обществе, все непрерывно «собирают сведения» о своих новых и старых знакомых, а также сами «сливают» сведения о себе.
Нет никакой проблемы в том, чтобы узнать любую информацию о коллеге или даже совершенно незнакомом человеке, которого ты встретил на вечеринке или даже просто на улице.
Все устроено таким образом, что единственный способ избежать такого рода слежки – полностью выключиться из общества.
Наши самые сокровенные мысли, чувства и любые поступки оказываются на виду у безликой сущности с неопределенными намерениями – именно в таком описании наш мир оказывается неотличим от придуманной сказки о Слендермене.
Это комплексная и очень изящно и тонко (вот так каламбур) сработанная фигура, в которой сливаются первобытные страхи (смерть и хаос), современные ужасы (безликая индустриализация) и даже новейшие, постмодернистские опасения (технологии, которыми мы пользуемся, пользуются нами).
Карл Густав Юнг говорил о том, что каждый яркий свет бросает тень, и свет прогресса отбрасывает страшную тень того, какими средствами были достигнуты эти цели.
Чтобы стать популярным, сюжет, мотив или персонаж должен иметь глубокие корни в традиционном искусстве, легендах, а также олицетворять темную сторону новых технологий и способов организации общества.
Фрэнк Фуреди дал очень лаконичную формулу этого в своей книге «Культура страха»: «В западном обществе влияние культуры страха становится все сильнее. Отличительной чертой этой культуры является убежденность в том, что людям противостоят могущественные разрушительные силы, несущие в себе угрозу нашей повседневной жизни».
Разложение, гниение и помехи. Как шум добавляет достоверности
Тезис о помехах из предыдущей главы требует пояснения. Родство гнили и разложения с помехами – это не только красивая формула или метафора. Помехи являются важной частью медиапространства, которое состоит не только из сообщения, но и из способа его передачи (это отсылка к знаменитому афоризму Маршалла Маклюэна «Medium is the message», который означает, что в способе передачи сообщения уже заложена часть послания, на восприятие информации влияет то, каким образом мы ее получили). Насколько просто понять сообщение, сколько усилий необходимо предпринять, чтобы получить это сообщение. Соответственно, разные медиумы (способы коммуникации) имеют разную чувствительность к повреждениям и дефектам.
Так, кажется, что текст чувствительней всего к дефектам. Читать что-либо на поврежденной бумаге очень затруднительно, слушать аудио с помехами тоже сложно, но уже можно понимать смысл слов, даже когда запись прерывается и есть посторонние шумы. Видео воспринимать значительно проще, мы способны вовлечься в черно-белый фильм. В моем детстве иностранные фильмы (то есть все, кроме советских комедий) существовали либо по телевизору с многоголосым дубляжом (тогда в дело вступали помехи от антенны), либо на vhs-кассетах, где был одноголосый закадровый перевод, а также дефекты пленки и низкое качество изображения в целом. Однако ничего из этого не мешало восприятию. Похожим образом можно объясняться с иностранцем, с которым у вас нет общих языков, – тогда болтовня каждого на своем языке будет просто сопровождающим шумом, из которого постепенно выуживается по частицам смысл сообщения, которое вы силитесь передать.
Коммуникация совсем без помех вообще встречается редко – всегда есть проблемы со связью, повреждения, плохое освещение, непонятные слова или слова, которые кажутся понятными, но сторонами коммуникации воспринимаются по-разному.
Именно поэтому идеальная картинка на видео или даже на фото вызывает ощущение постановочности кадра, искусственно созданной реальности, которая существует только в пространстве экрана и не имеет отношения к реальной жизни, к нашему обыденному жизненному миру. Добавление помех делает видео более искренним. Если мы видим четкую, яркую картинку разрушающегося здания, снятого к тому же с разных ракурсов, не возникает сомнений, что это либо фрагмент фильма, либо какого-то перформанса, созданного в контролируемых и безопасных условиях. Запись же взрыва или разрушения, сделанная некачественно, «с руки» и тому подобное, скорее будет воспринята как запись происшествия или теракта, которые имеют место в действительности. Студийные фотографии профессиональных моделей будут отличаться от их же фотографий в семейных альбомах, а репортажи со светских приемов или церемоний выглядят иначе, чем фото или видеоотчеты с домашних вечеринок, на которые собрались друзья.
Подобно тому, как натуральность и естественность продуктов можно оценить по появлению на них плесени, реальность запечетленного события можно оценить по наличию «артефактов» на медиуме, через который передается сообщение о нем.
Этим объясняется популярность жанра Mocumentary, а также того, что большинство фильмов этого жанра – фильмы ужасов. Mocumentary – это заведомо сделанная стилизация под документальное кино. Самый популярный такой фильм – «Ведьма из Блэр». Он даже позиционировался как «найденная пленка», случайно обнаруженная кассета. То есть зритель должен был полностью погрузиться в ощущение, что все, что он видит на экране, происходило в действительности. В фильмах мокьюментари используют такие приемы, как: неизвестные широкой публике актеры, которые не опознаются как актеры, съемка с рук, а также либо использование «любительских» камер, либо последующее наложение эффектов на изображение, которые имитируют изображение с помощью недорогой аппаратуры.
Все эти приемы были очень эффективны в создании иллюзии подлинности. В итальянском фильме 1980 года «Ад каннибалов» рассказывается вымышленная история этнографической экспедиции, которая поехала снимать фильм о живущем в дебрях Амазонки племени людоедов и исчезла. Однако в ходе поисковой операции обнаруживают пленки, которые они якобы отсняли перед исчезновением. Герои фильма отсматривают найденные пленки как бы вместе со зрителями. Их содержание (являющееся, как и весь фильм, постановкой) произвело своей жестокостью и натуралистичностью такое сильное впечатление на первых зрителей, что режиссеру фильма – Руджеро Деодато пришлось предстать перед судом за убийство. Причем обвинения были сняты только после того, как актеры, чье убийство инкриминировалось режиссеру, сами пришли в суд.
Помехи добавляют жизни, достоверности. Поэтому во всех видео, связанных с крипипастами, мы видим помехи, грубые склейки, а аудио в них сильно искажено.
Живость и достоверность также напоминают о гибели и распаде, присущем обыденной жизни, ведь понарошку умирают только в постановочных фильмах.
Подобно тому как наиболее изысканные блюда связаны с уже начавшимся распадом (сыр с плесенью, а также все ферментированные продукты), наиболее сплоченное и технически подкованное сообщество любителей страшилок почти всегда имеет дело с помехами. Речь идет о радиолюбителях или радиосталкерах. Визитной карточкой радиосталкинга стали так называемые «номерные радиостанции» – коротковолновые станции, которые обнаруживаются по всему миру. Они не транслируют ничего, кроме помех, однако с разной периодичностью (от нескольких недель до месяцев или даже лет) они передают голоса, которые четко называют наборы цифр, слов или букв. Нет какой-то единой версии, что это такое и зачем нужно, но большинство людей, которые обсуждают эти радиостанции, склоняется к тому, что это связано с военными целями, что это некий способ передавать сообщения разным удаленным военным частям либо разведчикам. В пользу этой гипотезы говорит то, что использование именно коротковолновой передачи – это единственный способ адресатам сообщения оставаться абсолютно анонимными. Например, в Великобритании слушать такие радиостанции законодательно запрещено. Возможно, именно поэтому крупнейшее и самое закрытое объединение радиосталкеров ENIGMA 2000 располагается именно там, по крайне мере, находится оно на британском домене. Это анонимное объединение, которое делает онлайн-газету про разные необычные находки в радиоэфире, а также различные руководства для начинающих и продвинутых радиолюбителей и радиосталкеров. Именно их сайт считается самым авторитетным источником о номерных радиостанциях. Вторым авторитетным источником является отечественный, хоть и англоязычный сайт – http://priyom.org/
Однако сами по себе номерные радиостанции привлекают именно своей холодной потусторонностью. Они – прямое свидетельство существования параллельной жизни, которая связана с нашим повседневным миром (иначе отчего их так просто обнаружить?). О них очень удобно сочинять легенды, их можно приписывать совершенно разным сторонам, а явная шифровка – это своего рода окошко в действительно другой мир, где происходят какие-то глобальные и тайные события. Это роднит истории вокруг номерных радиостанций с теориями заговоров и SCP.
SCP foundation – это, можно сказать, отдельное направление в жанре сетевых страшилок. Название – английская аббревиатура Secure, Contain, Protect – «Обезопасить, Удержать, Сохранить». Во всех историях, объединенных под этим названием, описываются объекты, которые якобы хранятся в особом фонде. Хранилище имеет несколько уровней, а объекты проранжированы соответственным образом. В основном речь идет об очень странных, загадочных и мистических артефактах, например:
SCP-055 – нечто, что заставляет всех людей, изучающих его, забыть характеристики этого объекта, что делает его неописуемым. В то же время возможно описать, чем объект не является.
SCP-173 – скульптура. Если на объект смотреть, то он не двигается, но при прекращении зрительного контакта тотчас нападает и убивает свою жертву путем повреждения мягких тканей своей огромной скоростью (ранее считалось, что при нападении он душит или ломает жертве шею).
SCP-426 – тостер, который заставляет всех, кто упоминает его, говорить в первом лице, как о самом себе.
SCP-3008 – розничный магазин IKEA с бесконечным внутренним пространством, выход из которого очень сложно найти. Объект содержит зачатки цивилизации, основанной теми, кто застрял внутри.
Чувство достоверности этих историй достигается за счет сухого, «казенного» языка, которым написаны описания, а также в них прослеживается достаточно стройная внутренняя структура. Там даже есть «изъятие» данных, когда якобы из-за секретности есть пропуски в отчетах – последовательность черных квадратов, которая имитирует замазанные или заштрихованные строчки.