Предисловие
«Когда что-то кончается в жизни, будь то плохое или хорошее, остается пустота. Но пустота, оставшаяся после плохого, заполняется сама собой. Пустоту же после хорошего можно заполнить, только отыскав что-то лучшее…»
Э. Хемингуэй
Эти слова Эрнеста Хемингуэя, с одной стороны, четко выражают состояние души, а с другой, дают надежду на то, что мы сможем жить в согласии и равновесии, если найдем что-то лучше чем то, что было у нас до определенного момента в жизни…
Я несколько раз брался за написание этой книги, которая, в моем представлении, должна осветить очень непростую часть человеческих переживаний, связанных с потерями (утратами).
Сама по себе наша жизнь состоит из потерь и приобретений. Младенец рождается и с первых секунд начинает приспосабливаться к новым условиям жизни, учится выживать. В утробе матери он ни о чем не заботился, ему было тепло, комфортно, сытно и безопасно. Появление на свет привело к потере этих условий и появлению совершенно других – более жестких и рискованных.
На протяжении всей жизни впоследствии мы сталкиваемся с тем, что одни процессы заканчиваются, а другие начинаются. В них непременно теряются время, энергия, силы, надежда и вера в свои возможности. Если при этом мы ничего не приобретаем, то начинаем досадовать и винить себя за ошибки, призывать совесть к ответу. Время идет, но легче и спокойнее не становится. Ясного понимания того, как проходит жизнь, остается все меньше и меньше.
Каждый наш выбор – это решение. Каждое решение – это одновременно и приобретение, и утрата. Когда человек делает выбор, он верит в его правильность, но через какое-то время понимает, что ошибся, и потери, которые не были очевидны вначале, оказываются значительнее, чем приобретения.
Как с этим справляться – вопрос. Такое происходит и в личной жизни, и в профессиональной, при саморазвитии и самореализации. Человек учится одному, второму, но потом чувствует, что это не то, чем он действительно хотел бы заниматься. Он меняет профессию и понимает – снова не то. Но что же тогда «то»?
Есть такие виды утрат, которые называются невосполнимыми. Это то, что не вернуть и, как ни старайся, не исправить. Например, нам никогда уже не будет восемнадцать. Возраст будет только увеличиваться, внешность и здоровье меняться, ведь человек не может остановить время. Это нужно принять как данность. Потеря близких людей, самая тяжелая потеря, увы, тоже невосполнима. Чаще всего это смерть или развод. При разводе бывает, что через какое-то время бывшие супруги снова встречаются и дают друг другу шанс, но в таких ситуациях возврат происходит не всегда. Надо ясно понимать, что встречаться или возвращаться будут уже совсем другие люди – не те, что расстались. Оба поменялись, и что-то навсегда изменилось в жизни этой пары.
Потери (утраты) делят на три уровня в зависимости от их тяжести.
Наиболее глубокое, всеобъемлющее горе вызывает уход или смерть любимого, дорогого человека. Второй уровень – это потеря тех или иных привлекательных качеств в самом себе, отдельных сенсорных, моторных, интеллектуальных способностей или, если говорить кратко, утрата позитивного отношения к себе, самоуважения. Сюда же можно отнести потерю социального статуса или роли. Третьей разновидностью утрат является потеря материальных ценностей – денег, вещей, родины.
Всякая утрата является одновременно и реальным, и психологическим событием, так как имеет символическое, личностное значение для каждого человека. Так, реальная утрата в сознании может символизировать утрату чести, достоинства, доброго имени. Серьезные, значительные утраты представляют угрозу для человека, так как часто влекут за собой дополнительные потери.
С одной стороны, механизм утраты хорошо изучен, и его можно проследить, если самосовершенствоваться, получать необходимые знания, навыки и опыт. Но с другой стороны, встреча с утратой – это очень сложная эмоциональная ситуация, растянутая во времени. Чтобы люди поняли, как пережить острое или хроническое горе, мне захотелось поделиться с ними своим опытом и знаниями, которые я получил в работе с проживанием этого состояния.
Любые события, связанные с большим количеством жертв, будь то гибель подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», террористический акт, крушение самолета или поезда, стихийное бедствие, мощное землетрясение или затопление теплохода «Булгария», или пожар, произошедший в прошлом году в г.Кемерово в ТРК “Зимняя вишня”, приводят к тому, что глубокая печаль надолго поселяется в душах людей. Эти страшные трагедии несут невосполнимые утраты, и большая часть пострадавших в самих катастрофах и их близкие могут не справиться с возникшей душевной травмой и болью. Жертвы этих событий часто ищут виновных и выясняют причины случившегося. Конечно, это необходимо, но не менее важно, я бы даже сказал архиважно, думать о душевном и психическом состоянии тех, кто выжил в катастрофах и о людях, которые потеряли в них родных и близких…
Мария Чернова, лишившаяся в результате затопления «Булгарии» пятилетнего сына, делится своей трагической историей: «По телевизору все врут. Теперь я никому не верю. Психологов нет – это федералы, надевшие значок-вилочку. У них одна работа – забота о порядке. Они делают все, чтобы не было паники, им наплевать на людей. Зная, что выживших больше нет, они вселяют надежду, говорят о чуде и заставляют людей надеяться. Люди верят и ждут чуда».
«Люди верят и ждут чуда», потому что с экранов телевизоров, по радио, в газетах, интернете и других источниках информации говорят о самом событии, его причинах и героической работе тех, кто занят ликвидацией последствий катастрофы. Про тех же, кто переживает острое горе, журналисты пишут, выхватывая лишь отрывочные факты и мучительные высказывания пострадавших. Большая часть истинной боли и душевных страданий останется «за кадром». Пройдет совсем немного времени с момента трагедии и разговоры о ней утихнут, боль уйдет глубоко в души переживших катастрофу людей и незаметно изменит качество их жизни, их самих и все, что их окружает. Причем, к сожалению, часто эти перемены снижают качество жизни и заставляют человека уходить в изоляцию. Большинство людей, так уж повелось, убеждены в том, что со своим горем они никому не нужны, что они смогут пережить его в одиночестве, что со временем справятся с ним и смогут жить один на один со своей болью. Увы, как показывают многочисленные исследования и моя практика общения и работы с пострадавшими от катастроф, потерю можно пережить только среди людей, принимая невосполнимую потерю и наполняя жизнь новым смыслом.
Самым неожиданным и удивительным моментом для меня в любой катастрофе всегда оказывалось повторение сценария. Это происходило и происходит во многих ситуациях с массовой гибелью людей и массовым горем. Мне бы очень хотелось, чтобы люди знали, что делать и как вести себя, если они пострадали сами, и как выстраивать поведение (общение) с пострадавшими в беде.
Собственно, об этом и рассказывает книга, в основу которой лег мой личный опыт работы в подобных ситуациях. Я объясню, как правильно вступать в контакт с людьми, переживающими горе, невосполнимую потерю; как умело и грамотно сопровождать их в сильных эмоциональных переживаниях; к чему надо быть готовыми и как реагировать на поведение пострадавших (как выживших в катастрофе, так и потерявших родных и близких). Я поделюсь определенными правилами и знаниями, которые помогут людям умело и с пользой для других вести себя в ситуациях горя и его переживания. В своей работе я руководствуюсь наработанной годами схемой, которую вы найдете в материалах к данной книге. Я дам алгоритм работы, и вы поймете, почему так важно его придерживаться.
Мне видится, эта книга будет полезна не только специалистам в области психологии, непосредственно сталкивающимся с горем, но и тем, кто по роду своей деятельности работает с людьми – тем, кто руководит ими, обучает, несет ответственность за жизнь и безопасность граждан.
Глава 1
Несогласие
Одно из самых больших заблуждений, особенно в случаях переживания невосполнимых потерь, – это уверенность в том, что время лечит. Очень часто на консультациях, когда я вижу у людей характерные признаки непережитой утраты, я говорю им о том, что именно старые раны влияют на их текущую жизненную ситуацию. Первое, что я слышу от них в ответ, это несогласие. Люди убеждают меня, что прошло достаточно много времени, и они уже справились с тем или иным горем и болью. Они уверены, что старые утраты не могут влиять на их жизнь сегодня. Однако впоследствии, проделав совместно с психологом работу над собой, открыв переживания, они осознают, что просто очень глубоко спрятали горе и по сей день продолжают избегать боли и печали, связанной с произошедшей когда-то утратой.
Спрашиваю:
Сколько времени прошло?
Несколько лет уже! Да нет, это не то. Причина должна быть в чемто другом!
Но когда более детально разбираешься в ситуации, оказывается, что это еще как «то!». Просто человек уже научился скрывать это от других и от себя самого, научился жить с этим «камнем» на душе и убедил себя в том, что он справился с потерей (утратой).
Для того чтобы человек мог прочувствовать утрату и лучше узнать свое отношение к собственным потерям, чтобы он разобрался с ними и нашел именно ту утрату, что влияет на качество жизни, выбор и поступки, необходима встреча с его историей.
Лучше всего эту встречу проводить в несколько этапов, постепенно. Так человеку многое удается понять в жизни, в совершенных поступках, в сделанных выборах и принятых решениях. Ему удается осознать, почему же новый смысл жизни не появляется, а выбранный – не реализуется, а если и реализуется, то не так, как человек ожидал.
Самый трудный этап, с которого мы начинаем знакомство с коварством утраты – это несогласие с произошедшей потерей. Как говорится, умом-то мы понимаем, что близкий человек умер или ушел (при разводе), что кошелек, часы или мобильный телефон украли, но на эмоциональном уровне мы со случившимся не согласны. Именно этот внутренний конфликт между пониманием и эмоциональным восприятием заставляет нас из нашего несогласия выстраивать определенные формы поведения, принимать ошибочные решения, которые отвлекают нас и уводят от реального события.
Когда человек потерял что-то, а еще тяжелее, если кого-то, происходит сильный разрыв, и первое чувство, которое возникает, причем неосознанно, это несогласие. «Почему я? Почему именно у меня? Пусть бы где-то в другом месте это произошло! В чем я виноват?». Мне очень понравилось выражение Н. С. Михалкова про наш менталитет: «Если у меня корова издохла, то я думаю, не почему у меня корова издохла, я думаю – почему у соседа до сих пор живая». Это высказывание как нельзя лучше иллюстрирует механизм несогласия.
Сейчас я расскажу по порядку обо всех этапах, которые неизбежно проходит человек, понесший потерю. Кэррол Изард в своей книге «Психология эмоций» достаточно понятно описывает эти стадии и то, что происходит с человеком на физиологическом, психологическом и социальном уровне. Соответствующий раздел его книги неслучайно называется «Печаль, горе, депрессия», ведь непережитое горе со временем обязательно переходит в депрессию, а депрессия – это уже тяжелое расстройство, которое нужно лечить. Кэррол Изард приводит результаты различных исследований базовых эмоций человека, которые показали, что непережитое горе часто приводит к заболеванию раком. По последним статистическим данным, эта болезнь уже около пяти лет периодически вытесняет ведущие заболевания и причины смерти, иногда обгоняя, прежнего лидера – сердечно-сосудистые заболевания. Что же именно я, как практик-, понимаю под термином «непережи тые утраты»? По какому принципу судить, пережил человек потерю или нет? Мне было достаточно трудно выделить какие-то критерии, когда люди рассказывали мне о своем горе. Чаще всего человек, говоря об утратах, пытается улыбаться, а это яркий визуальный признак того, что горе он не пережил. В своей книге К.Изард так и пишет: «Люди, которые много улыбаются, скрывают печаль». В последнее время наше общество тяготеет к американскому представлению о поведении, когда нужно быть социально приемлемым. «Ну, зачем людям моя печаль?», – думают многие и начинают улыбаться вместо того, чтобы давать выход своим настоящим эмоциям. На тему утраты можно говорить со светлой грустью, с горькой печалью, но о ней точно не говорят с улыбкой.
Расскажу вам историю, которая наглядно показывает, как можно определить непережитую утрату. Приходит ко мне как-то практикующий психолог на супервизию, я с ним делаю разбор его запроса и понимаю, что у него тема утраты не завершена. Я ему говорю:
Слушай, у тебя утрата не пережита. Как ты работаешь консультантом, когда у тебя самого эта тема еще не закрыта?
Да нет, это уже столько лет назад было. И потом, я уже ходил к психологам, потратил огромное количество сил и времени, так что ту утрату я давно пережил.
В таких случаях я обычно задаю два вопроса. Первый касается дня сегодняшнего: «Есть ли то, с чем ты до сих пор не согласен в этой истории?». Когда человек начинает перечислять пункты несогласия, я понимаю и говорю ему, что утрата до сих пор в нем живет. Второй, очень сложный момент, к пониманию которого мы с вами придем чуть позже, я выявляю вопросом: «Чувствуешь ли ты, что в чем-то до сих пор виноват?». Если человек отвечает, что до сих пор в той или иной степени чувствует вину, можно с уверенностью предположить, что механизм переживания потери у него находится на начальной стадии, на этапе несогласия. Человек все еще пытается справиться с потерей. Он с ней живет. Пускай, перенесенная травма в нем каким-то образом скрыта, но она продолжает влиять на его поступки, его поведение, отношения с людьми, ощущение полноты жизни и тому подобное. Несогласие и вина очень сильно связаны. Если есть вина, есть и несогласие. Человек просто ходит по кругу: то виноват, то не согласен.
Собственно, эти два вопроса, которые я обычно задаю на консультации, точно определяют, начал ли человек переживать утрату, закончил ли свое переживание и то, как он смотрит на случившееся с ним сейчас. Бывают консультации, когда мне приходится задавать еще и третий, показательный вопрос: «Что в твоей жизни поменялось, и в какую сторону?». Изменения в жизни со знаком «минус» показывают, что утрата продолжает жить. Если человек движется в позитивном направлении, то можно смело говорить о том, что он начал все заново, стал справляться со своим горем и каким-то образом принимает решения, которые позволяют менять к лучшему качество жизни. Такой человек уже не чувствует вины, не наказывает себя за то, что когда-то с ним случилось. Когда я только начинал работать консультантом, в 1994 году, я в теме утраты сам еще многого не понимал. Впервые я столкнулся с массовым горем, когда служил офицером в закрытом гарнизоне подводников. В 1989 году в Баренцевом море затонула подлодка «Комсомолец», и вся процедура переживания острого горя и слияния в нем людей от начала и до конца трагедии происходила на моих глазах. Горе пришло в 42 семьи, плакали 30 тысяч человек. Я помню разные формы поведения людей, которые проявились в тот момент. Тогда я просто не мог их объяснить и удивлялся, почему люди себя так ведут. Когда я плакал вместе со всеми от боли, я не понимал, что со мной происходит. Почему я, такой эмоционально крепкий, не могу сдержать слез? Сейчас ответ для меня очевиден. Я был потрясен тем, что произошло. Я верил в нашу технику и оружие, в их неуязвимость и непотопляемость, поэтому, когда один из друзей-сослуживцев сказал мне, что «Комсомолец» затонул, Я БЫЛ НЕСОГЛАСЕН. Этого просто не могло произойти в моем понимании, это противоречило моей вере в технику и людей, которые ее обслуживают. И потом, на борту были два моих друга. Первый вопрос, который я задал самому себе: «А что с ними? Они спаслись?». Больше всего меня интересовала судьба этих людей, хотя на лодке было еще 78 человек. Если бы я тогда работал терапевтом-консультантом, я мог бы вынести из этой ситуации много полезных вещей, но тогда я не был готов.