Очевидно, что под «рабочей памятью» здесь имеется в виду тот уровень, который в настоящее время называют оперативной памятью. С другой стороны, проводя аналогии между уровнями памяти и уровнями психики, мы показали, что оперативная память соответствует верхнему, пограничному с сознанием слою подсознательной сферы, т. е. предсознательному. Вполне понятно, что все эти планы для того, чтобы оказаться в сфере оперативной памяти, в динамическом состоянии готовности к реализации, должны стать содержаниями процессов подсознательной актуализации (воспроизведения). Когда же части плана для выполнения осознаются, имеет место дальнейшая сознательная актуализация.
Подлежащие исполнению осознанные Миллер и соавторы части плана называют намерениями. Поскольку, с нашей точки зрения, всякое намерение содержит цель, то, по-видимому, образование намерений и целей происходит в динамическом пограничном слое «предсознательное – сознание», но уже после образования эти содержания (как и планы и знания вообще) могут сохраниться в более глубоких слоях подсознательного. Когда план остается невыполненным, как и любая другая незавершенная задача, как показали исследования Б. В. Зейгарник и К. Левина, еще некоторое время может остаться на предсознательном уровне. Во всяком случае, такой незавершенный (нереализованный) план оказывается в большей готовности к подсознательной актуализации и осознанному воспроизведению, чем уже выполненные планы. Все эти динамические переходы и состояния планов личности важно знать для понимания тонких изменений объективно наблюдаемых действий людей.
Важно также знать нейрофизиологическую локализацию этих процессов. Отметим, что прерванные простые и монотонные действия не сохраняют тенденцию к возобновлению. Этим свойством обладают лишь прерванные задачи. Однако если использовать замещающие задачи, то тенденцию прерванной задачи можно будет ослабить.
Б. Подсознательные содержания и подсознательные процессы. – Уже из вышеизложенного видно, что на подсознательном уровне психические содержания не просто хранятся, а включаются в различные психические процессы. Исследование подсознательных психических процессов связано с огромными трудностями, но представляет принципиальную важность для психологии. Достаточно вспомнить ту роль, которую они играют в творческом процессе, в появлении интуитивных решений различных задач. Благодаря различным конвергирующим подсознательным психическим процессам мы нередко приходим к новым, творческим решениям и даже открытиям и изобретениям, к таким выводам, которые мы можем обосновать только с помощью длительных индуктивных и дедуктивных рассуждений.
Подсознательны не только мыслительные процессы, но также динамика наших мотивов, темперамента, потребностей и чувств, представлений и т. п. Многие наши семантические подсистемы активны на подсознательном уровне, оказывают влияние на наши сознательные действия, речь и т. п., хотя и остаются неосознанными.
В то время, как подсознательные психические содержания могут осознаваться, подсознательные процессы обычно так и остаются неосознанными. Более того, для того чтобы психическая активность человека была эффективной и быстрой, необходимо, чтобы психические процессы протекали преимущественно подсознательно. Психологи давно пришли к выводу, что мышление – это подсознательный процесс, хотя и на первый взгляд это может показаться невероятным. Но это утверждение нетрудно проверить эмпирическим способом. Мы задаем человеку вопрос (например, о том, что он думает о каком-то событии), и он немедленно отвечает. Осознается результат его мышления, а не сам мыслительный процесс, который привел к образованию этого ответа. Ответ появляется в сфере сознания быстро и даже неожиданно. Содержание сознания в виде решения задачи или ответа на вопрос не дает нам ответа на вопрос, как оно получилось, откуда и в результате каких процессов. В сфере сознания спонтанно появляется результат мышления, а не сам его процесс.
Эти положения легко проиллюстрировать на примере осмысленного восприятия. Все операции по формированию перцептивного образа подсознательны. Еще во второй половине XIX века Герман Гельмгольц пришел к выводу о существовании бессознательных выводов, которые имеют место в процессе восприятия. Об этом очень тонко писал Гордон Олпорт в книге «Pattern and Growth of Personality». Только тогда, когда мы предлагаем человеку создать такую воспринимающую машину, которая могла бы действовать так, как действуют органы чувств человека, он начинает осознавать и понимать, какую сложнейшую работу выполняет его психика при восприятии различных объектов.
То, что верно для восприятия и мышления, верно также для психической жизни вообще. Некоторые психологи доходят даже до утверждений следующего характера: «Никакая активность психики не является сознательной»[97]. Связанная с нашими желаниями и чувствами психическая активность никогда не бывает сознательной. Только конечные результаты этих мотивационных процессов, осознаваясь, становятся доступными для интроспекции. Об импульсах, которые лежат в основе нашего поведения, мы можем судить только по нашим действиям и осознанным психическим содержаниям.
§ 4. Сновидения – особый вид подсознательной активности
Для ряда областей современной психологии, особенно для развития психологической теории о структуре и динамике психической сферы человека, исследование сновидений, на наш взгляд, имеет существенное значение. В деле изучения и истолкования сновидений уже достигнут значительные прогресс[98]. Полученные данные следует использовать для развития представлений о подсознательных психических процессах и об уровнях психической активности вообще. У нас нет сомнения в том, что сновидения представляют собой особый вид именно подсознательной психической активности. Мы эту на первый взгляд очевидную мысль подчеркиваем здесь потому, что как в старой, так и в новой психологической литературе нередко встречается такое выражение, как «сновидное сознание»: это явно указывает на незнание сущности сознательной активности и ее отличий от активности бессознательной и подсознательной. Ф. В. Бассин постоянно употребляет выражение «сновидно измененное сознание»[99]. Очевидно, что правильный тезис о подсознательном характере сновидений нуждается в более солидном и убедительном научном обосновании, чтобы предотвратить подобного рода ошибки.
Например, то обстоятельство, что некоторые сновидения после просыпания вспоминаются индивидом, вовсе не является доказательством осознанности сновидения. Ведь любое содержание подсознательного в принципе может осознаваться в определенных благоприятных условиях. Для нас наиболее важным представляется следующий аргумент, свидетельствующий о том, что в сновидениях сознание отсутствует: сновидения в актуальном процессе их протекания переживаются индивидом как неоспоримые объективные реальности. Это означает, что образы сновидений во время парадоксального сна объективируются таким же образом, как и при восприятии в сознательном состоянии. Только в редких случаях имеющий сновидение человек одновременно понимает, что спит и видит сон, что воспринимает не реальные предметы, людей и их действия, а галлюцинаторные образы. Такие сновидения получили название «светлых»[100]. В этих частных и довольно редких случаях можно говорить о каком-то участии сознания в сновидной психической жизни индивида. Во всех остальных случаях сновидения протекают на собственно подсознательном уровне, поскольку в них отсутствует, по крайней мере, одна из характерных особенностей сознательных переживаний: выделение собственного «Я» и противопоставление внешней реальности, проведение различия между психическими образами как отражениями и соответствующими отражаемыми явлениями.
Если бы сновидения были сознательными феноменами, то у человека всегда была бы с той или иной ясностью выраженная идея (или «чувство») нереальности всего того, что происходит перед его взглядом. Но этого, как известно, нет. Нет того, что, говоря словами С. Л. Рубинштейна, выражается как знание о чем-то, что как объект противостоит познающему субъекту[101].
Подчеркивание подсознательного характера сновидений позволяет не только избегать путаницы в психологической теории, но и создает предпосылки для изучения специфических особенностей тех психологических механизмов, которые свойственны только подсознательному. Поскольку подсознательная психическая активность ни в коей мере не исчерпывается сновидениями, то последние должны служить как средства проникновения в те слои подсознательной сферы, которые феноменального и непосредственно воспринимаемого существования не имеют. Не исключено, что некоторые механизмы образования сновидений («сгущение», «часть вместо целого» и др.), реальность которых подтверждена многочисленными исследованиями, являются характерными для всей подсознательной психической активности.
Более подробно проблема сновидений и значение их исследования для развития теории уровней психической активности рассматривается в главе 7 первой части настоящей книги.
§ 5. Установки и подсознательное
В настоящее время можно считать общепринятым, что одной из основных форм подсознательных психических образований следует считать установки. Эти образования, даже не осознаваясь, оказывают регулирующее влияние на поведение человека[102]. Хотя о структуре установок, тем более социальных, уже известно многое, тем не менее, можно надеяться, что исследование их проявлений в сновидениях позволит углубить наши представления об этих, несомненно, важных психических явлениях.
Итак, установки мы считаем важными компонентами (блоками) подсознательной сферы психики человека. Если под установками имеются в виду только образованные в онтогенезе психические явления, то нет сомнения, что они входят не в структуру бессознательного, а в подсознательную сферу. Хотя и бессознательные инстинктивные влечения, как мы видели на предыдущих страницах, в определенном аспекте можно считать своеобразными базальными установками, предопределяющими основные линии избирательного восприятия и других форм психической активности, присущими всем индивидам вида «человек разумный». Однако проблема соотношения установок и подсознательного требует особого рассмотрения.
Следует добавить, что в подсознательную сферу, как это уже понятно в свете того, что сказано о путях ее формирования, входят все систематизированные знания и случайные впечатления человека, его жизненный опыт в широком смысле слова, его мотивы и цели, программы и планы поведения, когнитивные схемы и мыслительные процессы, которые также могут протекать на подсознательном уровне.
Поскольку нашей задачей здесь является не столько описание микроструктуры психики (ее обсуждение нам еще предстоит), сколько описание ее макроструктуры, то ниже мы добавим еще несколько общих соображений об этом предмете.
§ 6. Пренатальное восприятие речи и бессознательные основы социализации
Есть еще один путь формирования подсознательной сферы, который стал предметом психологических исследований только в последнее время.
Исследования показывают, что восприятие речи у плода начинается еще до рождения. «Родившись, ребенок выражает предпочтение голосу своей матери, определяя его по тем особенностям, которые узнал(а) еще внутриутробно. В действительности малыши не только предпочитают тот голос, который чаще всего слышали до рождения, но и проявляют больший интерес к длинным, сложным интонациям (особые истории, которые матери читают вслух), впервые услышанным в теплой и влажной темноте матки. Эта ранняя способность к анализу элементов произносимых звуков – необходимое условие для овладения речью. Дети младше четырех месяцев различают все 150 фонем (базовых звуков, составляющих слова) человеческой речи… В то время как человеческие дети спонтанно разбивают человеческую речь на фонетические категории, у обезьян, как выяснилось, эта способность отсутствует…»[103].
Отметим, что дети воспринимают не просто фонемы «человеческой речи», но речи представителей своего этноса. По-видимому, избирательное отношение к родному языку имеет место сразу же после рождения в результате того, что уже в период внутриутробного развития дети воспринимают родную речь. Материнский способ обучения языку начинает применяться еще до рождения ребенка[104].
В результате подобного бессознательного восприятия родной речи и голоса матери обеспечивается развитие тех центров мозга, которые отвечают за восприятие и понимание речи. Следует иметь в виду, что мозговые механизмы восприятия речи не совпадают с теми механизмами, которые порождают речь самого ребенка. Это видно и на поведенческом уровне: каждый нормальный человек, в том числе дети дошкольного возраста, без труда воспринимает и понимает речь других (если она не посвящена специальным и сложным вопросам), но может затрудняться при попытках выражения собственных мыслей. Слушать и говорить – это различные, хотя и тесно взаимосвязанные процессы, и они осуществляются различными мозговыми механизмами. Именно поэтому дети до трехлетнего возраста неплохо понимают речь взрослых, хотя не умеют выражать собственные мысли.
В связи с такими фактами возникает вопрос о наследственно-бессознательных предпосылках развития речи и речевого мышления, о том, в какой мере в филогенетической памяти человека содержатся сведения о языке. Может ли индивид вывести язык, синтаксические структуры языка из глубин своего мозга (из филогенетической памяти)? В какой мере исследование процесса приобретения ребенком языка в первые годы жизни позволяет понимать механизмы и закономерности происхождения языков в истории человечества? Действует ли на психологическом уровне биогенетический закон, которому мы присвоили название «психогенетический закон»)?
§ 7. Психический характер подсознательной и бессознательной активности
До сих пор в психологии идут дискуссии о том, всегда ли подсознательная активность имеет психический характер. Это проблема принципиальной важности и мы с самого начала решили ее положительно, как это видно из предыдущего изложения. Однако поскольку по этому вопросу нет в науке единодушия, мы бы хотели дополнительно затронуть определенные аспекты этой проблемы.
Целесообразно начать с одного давнего утверждения Ф. В. Бассина, отметившего, что при «отщеплении» психической деятельности (так он называет неосознанное ее протекание) имеет место сложнейшая высшая нервная деятельность, использующая индивидуальный опыт и сложные приемы переработки информации. Сказав это, он продолжает: «В то же время ответить на вопрос, в какой степени эта активность является «психической», т. е. в какой мере в момент ее реализации она сопровождается определенными, пусть неосознаваемыми, переживаниями, не так просто. Наиболее вероятной гипотезой является то, что при разных степенях «отщепления» эта выраженность субъективной модальности переживания также должна варьировать»[105]. Вывод этот безусловно является справедливым. Следует иметь в виду, что о психологическом качестве мозговой деятельности нельзя судить только на основе наличия или отсутствия субъективного осознаваемого переживания. Психические процессы на подсознательном уровне имеют место непрерывно, но они не всегда представлены в явном виде в актуальной деятельности и особенностях поведения. Поэтому они не могут стать объектами непосредственного внутреннего наблюдения.