Когда мне встречается в людях дурное…
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло,
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту «отредактировать», что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!
И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука – сердца…
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь, – придет!
1966
Золотая кровь
Ученые Грузии нашли золото в составе крови человека.
Из журнальной статьи
Не так давно ученые открыли
Пусть небольшой, но золотой запас.
Они его не в рудниках отрыли,
Они его нашли в крови у нас.
И пусть всего-то малая частица,
Не в этом суть, а суть, наверно, в том,
Что в нашем сердце золото стучится,
И мы весь век живем, как говорится,
Согреты этим золотым огнем.
Мы знаем фразу: «Золотые руки!»
Иль, скажем: «Золотая россыпь слов!»
Теперь буквально с помощью науки
Сказать мы вправе: «Золотая кровь!»
И может быть, с момента первородства
Чем было больше золота в крови,
Тем больше было в людях благородства,
И мужества, и чести, и любви.
И я уверен в том, что у Чапая,
У Фучика, у Зои, у таких,
Кто отдал жизнь, не дрогнув, за других,
Струилась кровь по жилам – золотая!
И право, пусть отныне медицина,
Ребят готовя в трудные бои,
Глядит не на процент гемоглобина,
А на проценты золота в крови.
И нет верней проверки на любовь,
На мужество и стойкость до конца.
Где полыхает золотая кровь —
Там бьются настоящие сердца.
1966
Живу неспокойно
Живу неспокойно, словно бегом,
Спорю, статьи пишу,
Читаю, но, поднят каким-то звонком,
Куда-то опять спешу.
Сбегаю из города к милым стихам,
Любить, тосковать, сражаться.
Но кто-то находит меня и там:
Просят на вечер к учителям.
Надо. Нельзя отказаться.
Спешу я, наверно, с тех пор, как дышу,
Помню, всегда озабочен,
Спешу в драмкружок и на теннис спешу,
В кино спешу и в поход спешу,
Вот только в школу не очень…
А впрочем, шучу. И на первый урок
Всегда влетал без минуты.
Дел было масса, и все-таки в срок
Я успевал почему-то.
Такое уж сердце людское. Оно
Всегда к интересному тянется.
И сколько в него ни вмести – все равно
Местечко еще останется.
Место останется для работ,
Для смеха, что счастьем брызнет,
Для горя, для радости, для забот
И снова для целой жизни!
И нынче, встречая трудом рассвет,
Спешу я в снег и жару.
И сколько судьбой мне отпущено лет,
И сколько невзгод, и сколько побед —
Все полной мерой беру!
Беру, потому что в жизни моей
Не было легких годов.
Беру, потому что вера друзей
И стужи сильней, и горя сильней,
Тем паче злости врагов!
И снова меня самолеты мчат
То в Киев, то в Днепропетровск,
Маршруты, маршруты: Ташкент, Ленинград,
Куйбышев и Свердловск…
Балтиец, доярка с алтайских полей,
Студент и уральский кузнец,
Руки друзей, улыбки друзей,
Тысячи светлых сердец!
В чем сила пожатия наших рук?
На это ответ таков:
Они – герои моих стихов,
А я – их поэт и друг!
И, точку поставив в конце строки,
Снова в дороге я.
Люблю, ненавижу, иду в штыки.
– Он ищет славы! – кричат враги.
– Неправда! – кричат друзья.
А темы торопят. Бессонная ночь…
Но с первым лучом рассвета
Невзгоды прочь и усталость прочь!
Куда-то ответить, кому-то помочь,
Доспорить, выступить где-то…
Отдых? Согласен. Вот кончу, и все.
И в среду на юг уеду!
Но снова кружится колесо,
Моих беспокойных дней колесо,
И в ту, и в другую среду.
Никак ничего нельзя отложить.
Ведь дел непочатых – масса!
А может быть, так вот и стоит жить,
Вот так до последнего часа?!
1966
Романтики дальних дорог
Прихлынет тоска или попросту скука
Однажды присядет к тебе на порог,
Ты знай, что на свете есть славная штука —
Романтика дальних и трудных дорог.
Конечно же, есть экзотичные страны:
Слоны и жирафы средь зелени вечной,
Где ночью на пальмах кричат обезьяны
И пляшут туземцы под грохот тамтамов,
При этом почти без одежды, конечно.
Экзотика… Яркие впечатленья.
Романтика с этим не очень схожа.
Она не пираты, не приключенья,
Тут все и красивей гораздо, и строже.
Соленые брызги, как пули, захлопали
По Графской пристани в Севастополе,
Но в ночь штормовую в туман до утра
Уходят дозорные катера.
А возле Кронштадта грохочет Балтика.
Курс – на Вайгач. Рулевой на посту.
А рядом незримо стоит Романтика
И улыбается в темноту.
А где-то в тайге, в комарином гуде,
Почти у дьявола на рогах,
Сидят у костра небритые люди
В брезенте и стоптанных сапогах.
Палатка геологов – сесть и пригнуться,
Приборы, спецовки – сплошной неуют.
Скажи о Романтике им, усмехнутся:
– Какая уж, к черту, романтика тут?!
Но вы им не верьте! В глухие чащобы
Не рубль их погнал за родимый порог.
Это романтики чистой пробы,
Романтики дальних и трудных дорог.
Один романтик штурмует науку,
Другой открыл уникальный храм,
А кто-то завтра протянет руку
К новым созвездиям и мирам.
Вот мчит он, вцепившись в кресло из пластика,
Взор сквозь стекло устремив к луне,
А рядом незримо летит Романтика
В невесомости и тишине…
Бродяги морей, покорители Арктики!
А здесь, посреди городской толкотни,
Есть ли в обычной жизни романтики?
Кто они? Где? И какие они?
Да те, кто живет, по макушку счастливые
Мечтами, любимым своим трудом,
Те, кто умеет найти красивое
Даже в будничном и простом.
Кто сделает замком снежную рощицу,
Кому и сквозь тучи звезда видна,
Кто к женщине так, между прочим, относится,
Как в лучшие рыцарские времена.
Немного застенчивы и угловаты,
Живут они так до момента, когда
Однажды их властно потянут куда-то
Дороги, метели и поезда.
Не к пестрой экзотике – пальмам и зебрам
Умчат они, сердцем храня мечту,
А чтобы обжить необжитые дебри,
Чтоб к горным алмазам пробиться в недра
И людям потом подарить красоту.
Мешать им не надо. Успеха не будет.
Ведь счастье их – ветры борьбы и тревог.
Такие уж это крылатые люди —
Романтики дальних и трудных дорог!
1966
Что такое счастье?
Что же такое счастье?
Одни говорят: «Это страсти:
Карты, вино, увлечения —
Все острые ощущения».
Другие верят, что счастье —
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счатье —
Это большое участье:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
По мненью четвертых, это —
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.
Еще есть такое мнение,
Что счастье – это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека.
1966
Разговор о лжецах
Зачем на свете люди лгут?
Причин, наверно, масса:
Одни от лжи процентов ждут,
Как вкладчик от сберкассы.
Другие веруют, что ложь,
Едва лишь миг настанет, —
Сразит противника, как нож,
Или хотя бы ранит.
Иной, стремясь не оплошать,
Спешит все с той же ложью
Повыше влезть, побольше взять
И если не на мрамор встать,
То хоть присесть к подножью.
А тот, стараясь всех надуть,
Считает, между прочим,
Что честный путь – далекий путь,
А лживый путь короче!
Привыкнув к подленькой судьбе,
Хитрит и так петляет,
Что он и сам-то уж себе
Ни в чем не доверяет.
А этот, мелок и несмел,
Готов бранить и льстить,
Чтоб ложью пятна скверных дел,
Как скатертью, прикрыть.
Он первым треснуть норовит,
Уверен непреклонно,
Что нападенье – лучший вид
Скандальной обороны.
Есть в мире разные лжецы,
На все цвета и вкусы,
Но все льстецы, как подлецы, —
Отчаянные трусы.
Увы, каким же должен быть
Могучим чародей,
Чтоб вдруг от лжи освободить
Всех страждущих людей!
Но только нет волшебных слов
Для таинств исцелений,
Как нет от лжи ни порошков,
Ни электролечений.
А если так, то надо нам,
Чтоб чище в мире жить,
Непримиримый бой лжецам
Со всею страстью тут и там
Упрямо объявить.
А чтоб с тем злом, как мир седым,
Иметь нам право биться —
Нам в жизни следует самим,
Как ни заманчив хитрый дым,
До лжи не опуститься.
Чтоб в сердце каждый человек
Нес правду, словно знамя,
Чтоб подлость таяла как снег
И мира не было вовек
Меж нами и лжецами!
1967