Диплом о производстве Достоевского в прапорщики.
После возвращения в Петербург также начинается журнальная и редакторская деятельность Достоевского. Вместе с братом Михаилом (который к тому времени был уже довольно известным критиком и беллетристом) он основывает журнал «Время», ставший за короткое время одним из самых популярных периодических литературных изданий. Именно на страницах «Времени» появляются произведения, которые возвращают и увеличивают славу уже совсем почти забытому автору «Бедных людей» – «Униженные и оскорблённые» и «Записки из Мёртвого дома»… Но вскоре, весной 1863-го, журнал «Время» был запрещён, а основанный через некоторое время на его пепелище новый журнал братьев Достоевских «Эпоха», по разным причинам, уже успеха такого ни читательского, ни, соответственно, финансового не имел и через год его издание пришлось прекратить.
И вообще 1864 г. стал одним из самых чёрных в жизни Достоевского: один за другим умирают родные и близкие люди – жена, брат, друг и соратник по литературе поэт Ап. А. Григорьев; терпит крах журнальная деятельность; он попадает в жесточайшую и многолетнюю кабалу к кредиторам; всё более мучительными становятся отношения с женщиной, которую он страстно любил – Аполлинарией Сусловой…
Но по закону чёрно-белой полосатости жизни наступает вскоре в судьбе Фёдора Михайловича и светлый период, отмеченный двумя грандиозными событиями: он задумывает и создаёт-пишет первый роман из своего «великого пятикнижия» «Преступление и наказание» и встречает на своём жизненном пути Анну Григорьевну Сниткину, которой суждено было стать его женой, матерью его детей и незаменимым помощником в творчестве до конца жизни.
Сразу после свадьбы, в апреле 1867 г., спасаясь от кредиторов, Достоевский с молодой женой выехал, как он планировал, на несколько месяцев за границу. Добровольная эмиграция продлилась более 4-х лет, они жили, в основном, в Дрездене и Женеве. На чужбине писатель создаёт один из самых своих любимых романов «Идиот», пишет повесть «Вечный муж», начинает работу над романом «Бесы». Летом 1871 г. Достоевские возвращаются на родину. За границей у них родились две дочери – Соня (скончавшаяся вскоре после рождения) и Люба, а после возращения домой – сыновья Фёдор и Алексей (который тоже умер во младенчестве).
После окончания работы над «Бесами» Достоевский вновь обратился к журнальной деятельности: сначала он становится редактором журнала «Гражданин», издаваемого князем В. П. Мещерским, на страницах которого появляется-рождается «Дневник писателя», а затем, в 1876 г., основывает и начинает единолично выпускать отдельное издание по типу ежемесячного журнала под таким названием. «Дневник писателя» имел необыкновенный успех у читателей, тираж его рос, умножая славу Достоевского – писателя и публициста. На страницах ДП публикуется ряд его новаторских художественных произведений, написанных в жанре «фантастического реализма»: «Бобок», «Кроткая», «Сон смешного человека»…
В перерыве между уходом из «Гражданина» и основанием «Дневника писателя» Достоевский пишет роман-исповедь «Подросток», а в последние годы жизни из-под его пера выходит самое, может быть, грандиозное творение писателя – «Братья Карамазовы». Он собирался писать продолжение этого романа, но 28 января /9 февраля/ 1881 г. жизнь гения оборвалась…
Незадолго до смерти, когда со всех концов России на имя Достоевского приходили сотни писем от восхищённых читателей и почитателей, газеты и журналы, наоборот, предприняли невиданную травлю автора «Братьев Карамазовых», всячески издеваясь над его пророческой «Пушкинской речью» (1880).
И вот издёрганный и больной писатель в одном из писем читает: «Глубокоуважаемый Фёдор Михайлович! Как Ваш единомышленник, как Ваш поклонник, самый ярый, самый страстный (хоть я моложе Вас на целых три десятилетия), умоляю Вас не обращать внимания на поднявшийся лай той своры, которая зовётся текущей прессой. Увы, это удел всякого, кто говорит живое слово, а не твердит в угоду моде пошлые фразы, во вкусе, напр<имер>, современного псевдолиберализма. Верьте, что число Ваших поклонников велико… Вы бросаете семя в самое сердце русского человека, и семя это живуче и плодотворно, я в этом глубоко убеждён…» Под письмом подпись и обратный адрес: земский врач В. Никольский, село Абакумовка Тамбовского уезда.
Как же прав оказался этот молодой земский врач из-под глухоманного Тамбова! Семена, посеянные Достоевским в наших душах, живучи и плодотворны. В той же Пушкинской речи заключительные слова звучали так: «Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем…» И эти слова можно полностью отнести к самому Достоевскому. Нам ещё предстоит разгадывать и разгадывать тайны мира, который создал Достоевский.
Великий русский писатель-пророк.
Раздел I.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Акулькин муж
Рассказ из «Записок из Мёртвого дома» (Ч. 2, гл. IV). Вр, 1862, № 3. (IV)
Основные персонажи: Акулина Анкудимовна (Кудимовна);
Анкудим Трофимыч;
Морозов Филька;
Шишков.
Повествователь «Записок из Мёртвого дома» в душную бессонную ночь в палате острожного госпиталя невольно подслушал эту исповедь арестанта Шишкова, который рассказывал соседу по койкам, как и почему попал он на каторгу. Это была одна из тех историй, о которых в 1-й главе «Записок» сказано: «А между тем у всякого была своя повесть, смутная и тяжёлая, как угар от вчерашнего хмеля…» Муж, горячо любящий жену, из-за ревности начал бить её смертным боем, а затем и вовсе зарезал… Это – реальная история, которую Достоевский кратко записал на полях «Сибирской тетради». Рассказ стилизован под чужой сказовый тон.
Атеизм
Неосущ. замысел, 1868.
За границей, заканчивая работу над романом «Идиот», Достоевский задумывает ряд сюжетов-замыслов, в том числе и – большого произведения под таким названием. Впервые о нём упоминается в письме к А. Н. Майкову из Флоренции (11 /23/ дек. 1868 г.): «Здесь же у меня на уме теперь 1) огромный роман, название ему «Атеизм» (ради Бога, между нами), но прежде чем приняться за который, мне нужно прочесть чуть не целую библиотеку атеистов, католиков и православных. Он поспеет, даже при полном обеспечении в работе, не раньше как через два года. Лицо есть: русский человек нашего общества, и в летах, не очень образованный, но и не необразованный, не без чинов, – вдруг, уже в летах, теряет веру в Бога. Всю жизнь он занимался одной только службой, из колеи не выходил и до 45 лет ничем не отличился. (Разгадка психологическая; глубокое чувство, человек и русский человек). Потеря веры в Бога действует на него колоссально. (Собственно действие в романе, обстановка – очень большие). Он шныряет по новым поколениям, по атеистам, по славянам и европейцам, по русским изуверам и пустынножителям, по священникам; сильно, между прочим, попадается на крючок иезуиту, пропагатору, поляку; спускается от него в глубину хлыстовщины – и под конец обретает и Христа и русскую землю, русского Христа и русскую землю. (Ради Бога, не говорите никому; а для меня так: написать этот последний роман, да хоть бы и умереть – весь выскажусь) <…> Но покамест нужно жить! “Атеизм” на продажу не потащу…»
Об «Атеизме» писатель будет упоминать ещё не раз (в письмах к тому же А. Н. Майкову и племяннице С. А. Ивановой), но срочная работа над подготовкой «Идиота» к отдельному изданию и над повестью (рассказом) «Вечный муж» мешала приступить к осуществлению замысла. К тому же, как подчёркивал Достоевский, мысль его могла быть осуществлена только в России, ибо нужны были свежие впечатления русской жизни. Однако ж он продолжал разрабатывать сюжет, замысел расширялся, претерпевал изменения и, в конце концов, к лету 1869 г. перерос в новый, под названием – «Житие Великого грешника», из которого, в свою очередь, «выросли» отдельные сюжетные линии трёх последних романов Достоевского – «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы».
Бедные люди
Роман. «Петербургский сборник», 1846. (I)
Основные персонажи:
Анна Фёдоровна;
Быков;
Горшков;
Девушкин Макар Алексеевич;
Добросёлова Варвара Алексеевна;
Емельян Иванович;
Емельян Ильич (Емеля);
Марков;
Покровский Захар Петрович;
Покровский Пётр;
Ратазяев;
Саша;
Снегирёв;
Федора.
Ф. М. Достоевский. Художник К. А. Трутовский, 1847 г.
Роману предпослан эпиграф – фрагмент рассказа В. Ф. Одоевского «Живой мертвец»: «Ох уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж запретил бы им писать! Ну, на что это похоже: читаешь… невольно задумываешься, – а там всякая дребедень и пойдет в голову; право бы, запретил им писать; так-таки просто вовсе бы запретил» (у Одоевского вместо «запретил» – «запретить»).
Первое произведение Достоевского имеет эпистолярную форму. Оно составлено из переписки Девушкина и Вареньки Добросёловой. Перу первого принадлежит 31 письмо, перу второй – 24. Кроме того, в роман включена вставная повесть о студенте Покровском, которую написала Варенька. Действие длится в течение полугода – с начала апреля по конец сентября.
Читателю остаётся неизвестным, как и когда познакомились герои романа, в момент начала действия они живут в соседних домах, из окна Девушкина видно окно квартиры, которую снимает Варенька. Выясняется, что Макар Алексеевич осмеливается, несмотря на пересуды, изредка навещать Вареньку (которая по возрасту ему в дочери годится), они встречаются в церкви, даже, бывает, гуляют за городом, но главный способ их общения – переписка. Из неё читатели и узнают всю жизнь героев, а особенно – жизнь-судьбу Вареньки, которая пересылает Девушкину с одним из писем автобиографическую повесть о своей юности и первой любви.
Название романа, конечно, двузначно. С одной стороны, герои романа в прямом смысле бедные (нищие) люди, с другой, – обделённые счастьем, достойные сожаления и, по Далю, возбуждающие сострадание. Хотя, в общем-то, именно в эти полгода они были как раз счастливы – жили друг для друга, любили друг друга, хотя и не решались сами себе и друг другу в этом признаться до конца. Да и то! Любовь их была обречена с самого начала, их нищета, беззащитность и смиренность тому причиной. И хотя наивный Макар Алексеевич надеется, что их любовь-дружба и жизнь по соседству будут продолжаться вечно, появляется некий богатый господин Быков, который и ранее уже имел виды на Вареньку, делает ей предложение, и бедная девушка вынуждена дать согласие, пойти замуж как на каторгу, а Макар Алексеевич Девушкин остаётся в своём убогом углу доживать-погибать в нищете и одиночестве…
Сам Достоевский на склоне лет в «Дневнике писателя» дважды (январь и ноябрь 1877 г.) свидетельствовал, что «Бедные люди» он начал «вдруг» в январе 1844 г., сразу после окончания перевода «Евгении Гранде» О. де Бальзака. Но только 30 сентября начинающий писатель признаётся в письме к брату М. М. Достоевскому: «У меня есть надежда. Я кончаю роман в объёме ”Eugenie Grandet”. Роман довольно оригинальный. Я его уже переписываю, к 14-му я наверно уже и ответ получу за него. Отдам в “О<течественные> з<аписки>”. (Я моей работой доволен)…»
Но в указанные сроки Достоевскому уложиться не удалось, он продолжал дорабатывать и переписывать «Бедных людей» снова и снова, и в результате роман был закончен только в мае 1845 г. Сотоварищ его по Инженерному училищу и будущий писатель Д. В. Григорович, поселившийся с Достоевским как раз в конце сентября 1844 г. на одной квартире, вспоминал о том, как Достоевский работал над первым своим романом: «Достоевский между тем просиживал целые дни и часть ночи за письменным столом. Он словом не говорил о том, что пишет; на мои вопросы он отвечал неохотно и лаконически; зная его замкнутость, я перестал спрашивать. Я мог только видеть множество листов, исписанных тем почерком, который отличал Достоевского: буквы сыпались у него из-под пера точно бисер, точно нарисованные…» [Д. в восп., т. 1, с. 207]
Григоровичу и посчастливилось стать первым слушателем дебютного произведения никому ещё не известного писателя. Между прочим, к тому времени Григорович уже опубликовал свой первый большой очерк «Петербургские шарманщики» в программном сборнике литераторов «натуральной школы» – альманахе Н. А. Некрасова «Физиология Петербурга», имевшем большой успех, имя его в литературных кругах было уже известно. Автор «Шарманщиков» сразу понял-осознал, какую талантливую вещь написал Достоевский и немедленно отнёс её Некрасову, собиравшему материалы для нового сборника. А дальше произошло то, о чём сам Достоевский с нескрываемой гордостью и внутренним восторгом вспоминал через много лет – в том же ДП (1877, янв.): «Вечером того же дня, как я отдал рукопись, я пошёл куда-то далеко к одному из прежних товарищей; мы всю ночь проговорили с ним о “Мёртвых душах” и читали их, в который раз не помню. <…> Воротился я домой уже в четыре часа, в белую, светлую как днём петербургскую ночь. Стояло прекрасное тёплое время, и, войдя к себе в квартиру, я спать не лёг, отворил окно и сел у окна. Вдруг звонок, чрезвычайно меня удививший, и вот Григорович и Некрасов бросаются обнимать меня, в совершенном восторге, и оба чуть сами не плачут. Они накануне вечером воротились рано домой, взяли мою рукопись и стали читать, на пробу: “С десяти страниц видно будет”. Но, прочтя десять страниц, решили прочесть ещё десять, а затем, не отрываясь, просидели уже всю ночь до утра, читая вслух и чередуясь, когда один уставал. <…> Когда они кончили (семь печатных листов!), то в один голос решили идти ко мне немедленно: “Что ж такое что спит, мы разбудим его, это выше сна!” <…> Они пробыли у меня тогда с полчаса, в полчаса мы Бог знает сколько переговорили, с полслова понимая друг друга, с восклицаниями, торопясь; говорили и о поэзии, и о правде, и о “тогдашнем положении”, разумеется, и о Гоголе, цитуя из “Ревизора” и из “Мёртвых душ”, но, главное, о Белинском. “Я ему сегодня же снесу вашу повесть, и вы увидите, – да ведь человек-то, человек-то какой! Вот вы познакомитесь, увидите, какая это душа!” – восторженно говорил Некрасов, тряся меня за плечи обеими руками. “Ну, теперь спите, спите, мы уходим, а завтра к нам!” Точно я мог заснуть после них! Какой восторг, какой успех, а главное – чувство было дорого, помню ясно: “У иного успех, ну хвалят, встречают, поздравляют, а ведь эти прибежали со слезами, в четыре часа, разбудить, потому что это выше сна… Ах хорошо!” Вот что я думал, какой тут сон!..»
Некрасов, передавая на следующий день рукопись «Бедных людей» В. Г. Белинскому, восторженно воскликнул: «Новый Гоголь явился!», – на что суровый критик укоризненно сказал: «У вас Гоголи-то как грибы растут!» Но по прочтении рукописи «неистовый Виссарион» сам пришёл в восхищение, и именно он уже в первом разговоре с молодым автором очень точно объяснил своеобразие и глубину как таланта самого Достоевского, так и его первого произведения: «А эта оторвавшаяся пуговица, а эта минута целования генеральской ручки, – да ведь тут уж не сожаление к этому несчастному, а ужас, ужас! В этой благодарности-то его ужас! Это трагедия! Вы до самой сути дела дотронулись, самое главное разом указали. Мы, публицисты и критики, только рассуждаем, мы словами стараемся разъяснить это, а вы, художник, одною чертой, разом в образе выставляете самую суть, чтоб ощупать можно было рукой, чтоб самому нерассуждающему читателю стало вдруг всё понятно! Вот тайна художественности, вот правда в искусстве! Вот служение художника истине! Вам правда открыта и возвещена как художнику, досталась как дар, цените же ваш дар и оставайтесь верным и будете великим писателем!..» А рекомендуя П. В. Анненкову произведение ещё не известного автора, Белинский подчеркнул: «…роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снились никому <…>. Это первая попытка у нас социального романа, и сделанная притом так, как делают обыкновенно художники, то есть не подозревая и сами, что у них выходит…» [Д. в восп., т. 1, с. 214] Позже В. Н. Майков в статье «Нечто о русской литературе в 1846 г.» (ОЗ, 1847, № 1), определяя своеобразие таланта автора «Бедных людей», как бы поправит Белинского: «И Гоголь и г-н Достоевский изображают действительное общество. Но Гоголь – поэт по преимуществу социальный, а г-н Достоевский – по преимуществу психологический…» И уже сам Достоевский в письме к брату, отвергая упрёк в растянутости «Бедных людей», пояснял, что в романе «слова лишнего нет», так как каждое из них по отдельности и все они вместе служат для анализа душевных состояний персонажей изнутри.