Это письмо впоследствии стало знаменитым образцом эпистолярного жанра. Когда английский король Георг III узнал о поразительном отказе Вашингтона от королевского титула и установления монархической власти, он произнес, не скрыв изумления: «Если он сделает это, то станет величайшим человеком в мире».
Благородство и душевная чистота Джорджа Вашингтона заставила потускнеть блеск королевской тиары. С того момента Америка пошла по пути демократической республики. Вашингтон стал первым «вольным человеком». Мы надеемся, что с течением времени все больше людей станут подобно ему считать, что будущее страны и демократические ценности важнее личной власти и положения. Тогда мир станет лучше.
Как сунец шапки продавал
В период Весен и Осеней и Сражающихся царств в царстве Сун жил торговец, отправившийся продавать парадные головные уборы, которые носили на севере, в южный Юэ, услышав, что там нет шапок. Торговец полагал, что на этот раз дальняя поездка непременно обернется для него большим барышем.
Он торговал шапками чжанфу – официальным головным убором династии Шан. Сунцы были потомками шанцев, поэтому носили такие шапки. Эта вещь, использовавшаяся только для церемоний, отличалась от знакомых нам шапок, которые носят для красоты или защиты от холода.
В древности китайцы, как правило, носили длинные волосы. Их полагалось закалывать, а в головных уборах сверху как раз было место для собранных в узел волос. Короткие волосы тогда означали, что человек совершил преступление: существовало наказание «оголение», когда преступника брили наголо. В свою очередь, распущенные, несобранные волосы указывали на странную натуру человека и говорили о его чрезмерной открытости или о душевном расстройстве.
В Древнем Китае придавали опрятному внешнему виду и головному убору большое значение. Люди разного положения при разных обстоятельствах выбирали различные головные уборы, по аналогии с современным выбором костюма и туфель – сообразно нормам этикета. Княжество Юэ, куда направлялся сунский торговец, располагалось на месте современных Цзянсу, Чжэцзяна и Фуцзяня, тогда это был варварский[7] край, в котором люди еще не были знакомы с китайской культурой.
Дорога в княжество Юэ была долгой, торговец преодолевал горы, переплывал реки, и, приложив множество усилий, доставил-таки шапки по назначению. Но, прибыв на место, он обнаружил, что люди в тех краях полностью покрыты причудливыми татуировками и не отращивают волосы, а стригут их коротко-коротко. Не то чтобы жители Юэ не носили шапок, но головные уборы, подходящие для волос, собранных в узел, для них были вещью бесполезной. Так что усилия торговца из Сун оказались напрасными, и пришлось ему вернуться ни с чем.
Историей о сунце, продававшем шапки, Чжуан-цзы хотел донести, что, обдумывая любое дело, нужно суметь взглянуть на него со стороны, встать на место другого человека. Следует расширить кругозор, мыслить гибко, иначе все может обернуться крахом.
Как торговцы обувь продавали
Если проанализировать историю сунца, торговавшего шапками, с позиций современного маркетинга, окажется, что он просто-напросто не провел полноценного исследования рынка заблаговременно, неверно выбрал объект сбыта. Другими словами, он пытался продать людям абсолютно ненужный им товар.
Любопытно, что в западной культуре есть пример маркетинга того же порядка, что и в рассказе о продавце шапок.
В Европе существовала компания, специализировавшаяся на продаже кожаной обуви, которая рассчитывала расширить свой рынок и торговать во всех странах мира. Однажды ее директор позвал двух опытных в продажах специалистов и сказал им:
– Мы собираемся открыть торговую компанию в Африке. Но сначала отправим вас исследовать рынок – разведаете, что да как, оцените, каковы наши перспективы. А я оценю ваши способности. Посмотрим, кто первый откроет африканский рынок.
Продавцы поняли задание и направились каждый в свой район Африки. Хоть это и были разные места, кое-что их все-таки объединяло: в то время никто из живущих в Африке не носил обувь.
Один из продавцов, увидев, что местные не носят обувь, чрезвычайно расстроился и написал в телеграмме директору: «Обувь здесь никто не носит, нет никаких перспектив». Получив эту новость, начальник вызвал его назад.
Другой продавец, увидев, что в Африке все ходят босиком, необычайно обрадовался. Вот какую телеграмму он отправил: «Местные жители ходят босиком, всем нужна обувь, перспективы огромные! Поскорее присылайте сюда десять тысяч пар ботинок».
Два продавца исходили из одного и того же факта – африканцы не носят обувь. Однако один посчитал это препятствием и проявил нерешительность, он выпустил удачу из рук; другой же счел это возможностью, начал действовать смело и напористо, потому и добился успеха.
Гуань – это древний мужской головной убор. Лепестки лотоса на нем выгравированы симметрично друг другу, небольшое круглое отверстие в нижней части убора соответствует другому в задней его части и предназначено для специальной булавки из белой яшмы. Все линии изделия плавны и округлы, его принято тщательно полировать
Эту историю можно считать продолжением притчи о сун-ском торговце шапок. Сунец продавал шапки, европейцы торговали обувью – и как же им было склонить к покупке людей, которые не носят обуви и шапок? Следует постепенно знакомить другую сторону с собственной культурой, показывать те или иные ее приемущества: заставить бреющихся наголо людей оценить длинные волосы, убедить ходящих босиком признать обувь. Это точно так же подтверждает мнение Чжуан-цзы о том, что нельзя ограничиваться только собственной точкой зрения, на любой вопрос следует смотреть шире.
Великие вещи
Был у Чжуан-цзы приятель по имени Хуэй Ши – выдающийся философ из царства Сун, которого люди почтительно звали Хуэй-цзы.
Чжуан-цзы и Хуэй-цзы были хорошими друзьями, но, встретившись, очень любили поспорить. Два мудреца охотно вступали в словесную перепалку: они остроумно подкалывали друг друга, пикировались, вплетали меткие аргументы в плавное течение беседы.
Однажды Хуэй-цзы и Чжуан-цзы сидели вдвоем, пили чай и беседовали.
Хуэй-цзы сказал Чжуан-цзы:
– Правитель Вэй подарил мне семечко тыквы-горлянки. Я посадил его в землю, и у меня выросла неожиданно большая тыква.
– Насколько большая? – изумленно спросил Чжуан-цзы. – В нее могло бы поместиться пять даней[8] зерна, – пояснил Хуэй-цзы. – Ты посоветуешь мне использовать ее как сосуд, но стенки тыквы хрупки, стоит наполнить ее водой доверху, как она тут же треснет. Если же, разрубив ее, сделать ковш, – он будет слишком большим: и несподручно, и поставить некуда. Придется мне попросту разбить ее на мелкие кусочки.
Словами о большой, но бесполезной тыкве Хуэй-цзы намекал на великие принципы Чжуан-цзы, сложные и неудобные в применении на практике. Они как эта большая тыква – лучше уж пораньше разбить да забыть.
Чжуан-цзы, посмеявшись, сказал:
– Тут вот какое дело. Похоже, уважаемый просто не умеет использовать большие вещи.
– Как это понимать? – Хуэй-цзы стало любопытно.
Чжуан-цзы ответил, поглаживая бородку:
– Один человек из Сун знал рецепт мази, от которой зимой кожа на руках не трескается. Рецепт передавался из поколения в поколение. Семья этого человека всегда занималась тем, что вымачивала шелковую пряжу. В зимнее время они продолжали трудиться и зарабатывали больше, чем остальные люди, вынужденные оставить работу из-за холодов. – Хуэй-цзы внимательно слушал, закрыв глаза, а Чжуан-цзы продолжал: – Какой-то путешественник прослышал про секретный семейный рецепт и предложил за него сто лянов2 золота. Никогда раньше эта семья не видела таких денег, они посоветовались и, посчитав сделку стоящей, продали секретный рецепт мази. Купивший ее направился прямиком в царство У, которое в это время сражалось с царством Юэ. Там он добился приема правителя, сообщив, что может повести бойцов сражаться. Уский правитель поверил в его способности и доверил ему войско. Шла зима, сражения разворачивались на воде. Благодаря секретному рецепту мази для «незамерзающих рук» боеспособность армии царства У возросла в несколько раз. В конце концов царство Юэ потерпело поражение. Уский правитель на радостях пожаловал человеку, владевшему рецептом мази, должность и земельный надел.
– И что же это объясняет? – спросил Хуэй-цзы.
Чжуан-цзы рассмеялся:
– Один и тот же рецепт мази, не дающей рукам трескаться от мороза, позволил одним вымачивать пряжу и получать с этого лишний заработок, а другому – победить в сражении и получить от государя награду. А все оттого, что эти люди по-разному использовали то, чем владели. У вас сейчас есть тыква-горлянка, способная вместить пять даней зерна. Почему бы не превратить ее в лодку и не плавать по рекам? Вы все еще считаете ее слишком большой и никуда не годной? Господин, право, недогадлив!
Хуэй-цзы выслушал, но не согласился:
– У меня рядом с домом есть большое дерево, люди зовут его Вонючий ясень. Его ствол шершав и коряв, ветви изогнуты и скрючены. Его древесина настолько никчемна, что, хоть он и растет у дороги, плотники на него даже не смотрят. Так и твои слова: велики, но бесполезны.
Усмехнувшись, Чжуан-цзы парировал:
– У господина есть большое дерево, а он сетует на его бесполезность. Почему бы вам не посадить это дерево в чистом поле? Тогда мы сможем беззаботно гулять в его тени и отдыхать под ним; кроме того, его точно никто не срубит. Разве это не чудесно?
Спор окончился. Чжуан-цзы одержал в нем полную победу. Сразу несколько его доводов проиллюстрировали несоответствие фразы «великий, но бесполезный» объективной реальности. Нет никчемных, но великих вещей – есть несообразительные люди, применяющие великие вещи совершенно не к месту.
О Чжоу-ване и его палочках из слоновой кости
Секретный рецепт мази для рук – вещь незначительная, но при правильном применении эта мазь сыграла важную роль. В свою очередь, неверное использование другого незначительного на первый взгляд предмета однажды привело к плохим результатам. В поздний период Сражающихся царств мыслитель Хань Фэй в своем труде «Хань Фэй-цзы» описал историю о шанском Чжоу-ване и палочках из слоновой кости.
Чжоу-ван не всегда был необычайно жестоким правителем, он стал таким постепенно и в конце концов погубил страну. Рассказывают, как однажды на день рождения Чжоу-вана придворные и подданные преподнесли множество подарков, правитель их с радостью принял. Среди подарков была пара искусно сделанных палочек из слоновой кости, которые настолько полюбились Чжоу-вану, что тот стал пользоваться ими ежедневно.
Когда дядя Чжоу-вана, Цзи-цзы, увидел племянника за столом с палочками из слоновой кости, им овладело дурное предчувствие. Он отговаривал правителя постоянно пользоваться ими, но тот не слушал. О чем же волновался Цзи-цзы? Поскольку Чжоу-ван ел палочками из слоновой кости, было необходимо, чтобы и другие приборы им соответствовали. Таку него появился новый яшмовый кубок в виде рога. Все столовые приборы и посуда были заменены новыми, дорогими. Простая пища больше не гармонировала с ними, а посему на столе у Чжоу-вана полагалось появляться только изысканным яствам с морей и гор. Вслед за этим и обстановка потребовала перемен, ведь такую пищу не едят, сидя в тростниковой хижине в коротком рубище, нужен пышный дворец и платье тонкой работы. Цзи-цзы тревожило, что неправильное применение даже маленькой вещи может привести к беде, именно поэтому его напугала пара палочек.
Захоронение Чжоу-вана в восточной части уезда Цисянь провинции Хэнань. Четыре иероглифа 纣王之墓 («Гробница Чжоу-вана»), выполненные в энергичной манере, написал в 1987 году известный историк Чжоу Гучэн
Действительно, опасения Цзи-цзы постепенно подтверждались: образ жизни Чжоу-вана становился все более роскошным, а сам он – все более жестоким и развращенным. Не прошло и пяти лет, как Чжоу-ван уже привык к постоянным пирам с ломящимися от яств столами и реками вина, а также ввел множество жестоких наказаний, сделавших жизнь простых людей невыносимой.
В конечном счете династия Шан была уничтожена силами чжоуского У-вана, а Чжоу-ван совершил самосожжение в собственном дворце.
Эти два рассказа Чжуан-цзы и Хань Фэя показывают нам, что важно правильно применять как великое, так и малое. Что-то кажется мелочью, но при неправильном применении может усложнить нашу работу и жизнь. Поэтому следует вдумчиво относиться к каждой вещи.
Утром – три, а вечером – четыре
Один человек держал обезьян. Они жили вместе с ним долгое время и многому были обучены: понимали слова человека, а также могли объясниться с хозяином с помощью выкриков и жестов.
К примеру, хозяин спрашивает у обезьян:
– Пойдемте в горы гулять? – обезьяны радуются, хлопают в ладоши, визжат и согласно кивают, а после с озорством носятся врассыпную по горам и долинам.
Время к вечеру, человек кричит:
– Поздно уже, пора возвращаться, довольно играть, – и обезьяны недовольно вытягивают губы, нехотя собираются подле хозяина.
В какой-то момент дела у человека пошли не особенно хорошо, и он задумал уменьшить ежедневные порции еды обезьян, для чего позвал их к себе и объявил:
– С сегодняшнего дня я буду давать вам каштаны. Каштаны – это очень вкусно, и обезьяны, конечно, обрадовались новости.
– Теперь утром вам полагается три меры, а вечером – четыре, – продолжал хозяин.
Услышали это обезьяны, и им показалось маловато. Они начали качать головами и рассерженно кричать.
Хозяин тут же предложил другой вариант:
– Ладно уж, ладно, как вам понравится, если утром будет четыре меры, а вечером – три?
Обезьяны решили, что так получат больше каштанов, радостно закивали и запрыгали. В действительности количество каштанов не изменилось – семь мер в день. Хозяин всего-то навсего поменял местами утреннюю и вечернюю доли, чем и задобрил обезьян.
Чжуан-цзы рассказывал эту историю в надежде, что все поймут: источник и конечная цель всего сущего – это Дао, все сущее сливается в единое целое, все существует внутри Дао. Только умные и сведущие люди понимают эту истину, поэтому они не упорствуют в своем отношении к каким-то вещам и подчиняются простому здравому смыслу. Человек может действовать, следуя естественному ходу вещей, и достигнет необъяснимых границ – это и есть «дао». Как в двух строках Тао Юаньмина:
Выражение «утром – три, а вечером – четыре» первоначально означало, что различия порой несущественны. О том же идет речь и в выражении «старое блюдо под новым соусом». Стечением времени люди стали использовать это выражение для описания переменчивости человека, так говорили о тех, у кого «семь пятниц на неделе». На самом деле для точного описания человеческой переменчивости есть другое выражение: «утром – в Цинь, а вечером – в Чу». Этот фразеологизм напоминает о том, что в период Сражающихся царств два крупных княжества Цинь и Чу стремились к господству, поэтому часто воевали. Зажатые между ними небольшие княжества в поисках выгоды или из соображений безопасности то объединялись с Цинь, то присоединялись к Чу. Поэтому выражение «утром – в Цинь, а вечером – в Чу» гораздо точнее говорит о непостоянстве и изменчивости.
Успех приходит рано или поздно
Мысли Чжуан-цзы кажутся слишком глубокими. Могут ли столь высокие принципы этого мудреца руководить и нашими поступками? Без сомнения. Мы можем рассматривать жизнь человека как «Путь», о котором говорил Чжуан-цзы. Часть людей рано добиваются признания, мы называем это «достигнуть успеха в молодости»; другие достигают успеха уже в весьма преклонных летах, о них говорят «большой сосуд долго делается». Прославить свое имя можно в любом возрасте, главное иметь ум, знания, способности и готовность прилагать усилия, тогда успех возможен. Чей-то шанс приходит раньше, чей-то – позже, все зависит от внешних условий, но результат всегда один – реализация цели всей жизни.