Материальная сторона в Париже, наверное, более трудная, чем в Нью-Йорке, но пока никто из приехавших из‐за этого не пропал и не пропадёт. Вокруг каждого художника складывается группа друзей, которая его поддерживает, не даёт пропасть. Французы очень доброжелательны, любят помогать, когда кто-то нуждается в их помощи. Делают это легко и ненавязчиво. Есть довольно мощная поддержка художникам со стороны государства. Но вот пока всё. Может, со временем смогу написать более подробно.
В Венеции видел Эрнста Неизвестного. Он долго и восторженно говорил о тебе, как о самом серьёзном скульпторе. Всё-таки он – очень живой человек.
В завязавшейся подспудно сваре Шемякин – Нусберг вышел победителем (на Биеннале) последний, но он тоже уже ни у кого симпатий не вызывает. Или прав Неизвестный: где русские, там всегда клоповник? Грустно. Обнимаю тебя.
Чуйков – Шелковскому 10.77
Игорь, дорогой, здравствуй!
Доменик уезжает завтра – я отправлю это письмо с ней.
Спасибо тебе за хорошие письма и прости, что я так неаккуратен.
Не знаю, видел ли ты Jack’а [Жака Мелконяна] после его визита в Москву, но мы с ним здесь активно общались, и он рассказал, что подразумевал его контракт. Жаль, что вы не поняли друг друга, но теперь, наверное, уже всё в порядке.
О наших делах. Костаки, как ты знаешь, уезжает и увозит cвои работы (Jack узнавал). Я его не приглашал, т. к. это, видимо, бесполезно. Не знаю, помнишь ли ты, что на выставке Риммины [Герловиной] работы произвели на него сильное впечатление – тем не менее после нескольких попыток зазвать его к себе Римма и Валера так и не добились этого. А я в этом смысле способен на активность гораздо меньше. Мне всегда было трудно приглашать к себе, да я, собственно, этого и не делал никогда – показывал только тем, кто интересовался сам, да звал друзей. Была идея заинтересовать его тем, что это такое подобие нового движения, ещё никем, никак не отмеченного (имелось в виду участники выставки у Лёни [Сокова]). Но если он сам этого не заметил, если это его не привлекло, то тут могло бы подействовать только что-то или кто-то очень авторитетные для него. Теперь уже всё это, видимо, поздно.
Я понял, что ты имел в виду, говоря о литографиях. Но те, старые, мне делать просто уже скучно. Новых же существенных идей для этой техники у меня нет. Тем более что я едва успеваю осуществлять то, чем полна голова.
Сейчас продолжаю ту серию вывернутых панорам, начало которой ты видел. Сделал ещё проект для кино, тесно связанный с этой серией и, вообще, со всеми моими последними работами.
Проект я тебе пришлю, очень хочется и надеюсь осуществить его. Для этого нужно пустое помещение, как для выставки, – т. е. этот осуществлённый проект должен стать ещё одним экспонатом выставки, которая должна называться «Окна и панорамы». До сих пор не мог найти помещения (нужно не меньше 8-10 м2). Но вот что-то наклёвывается: завтра придут ребята из одного клуба (там, кстати, ведёт свой театр Алик Киселёв) смотреть работы на предмет выставки, уже можно будет поговорить конкретно. Тьфу, не сглазить бы. Эта выставка сейчас единственная перспектива для меня. Иначе просто неизвестно, что делать. Вот такие дела у меня. Я хотел бы подробнее написать тебе о том, как я представляю себе эту выставку – мне кажется, она могла бы прозвучать – у нас таких не делали, используя всё помещение и стены вокруг одного названия. Но не хочу сейчас растрачивать порох. Если будет, пришлю тебе полный отчёт, если не будет – пришлю полный проект.
На днях просматривал у Риммы каталог выставки «Ящики», что ты прислал. А ведь и я мог бы там поучаствовать. Одну работу, во всяком случае, мог бы прислать в письме или на открытке – идея, осуществимая в натуре любым служащим или маляром и достаточно эффектная и интересная. Мог бы, если бы сам не сидел в запечатанном ящике, где и тебя не знают, и ты не знаешь, где что происходит.
Ну, вот, Игорёк, я написал тебе полный отчёт о себе. Не задаю тебе вопросов, так как о тебе интересно всё. Пиши. Прекрасно, что у тебя купили работу. Отсюда трудно судить о важности (я имею в виду не деньги), но, наверное, это серьёзно.
Пиши, Галя, Иван
Шелковский – Сидорову 10.11.77
Дорогой Алик, теперь дела более насущные. Из писем я успел написать лишь половину. На моей совести то, что я не написал ничего Алику Щ. [Щенникову] и Белле. (Кстати, от них ничего тоже нет.) Письмо к ним должно быть таким длинным, что я всё откладываю, никак не могу начать. Пока дай ему прочесть все эти и прочти их сам, перед тем как раздать. Мысленно я всё время с ними разговариваю.
Скажи Григорию [Громову], что если он хочет, то, наверное, можно будет сделать ему небольшую выставку в Париже, я думаю, что это вполне реально. Для этого мне нужно было бы иметь минимум хотя бы 20 работ. Таких, как та, что у меня сейчас здесь. При некоторых условиях переслать было бы нетрудно.
Вчера был в одном интеллигентном доме под Парижем и весь вечер слушал Петю Ст. [Старчика]. Расстоянием проверяется очень многое. Должен сказать, что здесь его песни звучат ещё лучше, чем в Москве; единственный недостаток – качество записи. (Работы Григория тоже выдерживают проверку.) Если будут хорошие записи, то можно будет устроить отдельную пластинку или включить в общую. Сейчас здесь выходит по подписке многочастная серия всех московских и ленинградских певцов, правда это не пластинки, а магнитофонные кассеты.
«Никто не хочет участвовать в биеннале» – это более чем странно и печально. Объясни им, что именно для них это было бы очень и очень важно минимум по трём причинам:
1. Эта выставка – самая серьёзная из всех, что были на эту тему (в Париже и Лондоне). Она будет под более пристальным вниманием критики.
2. Их работы вызвали у устроителей особый интерес. Например, из работ Герловиных хотят сделать специальную игровую комнату. В то же время я не представляю, как можно было бы их выставить на какой-нибудь парижской выставке. Я уж не говорю о том, что здесь обычно выставляют только по одной работе автора, что каждая выставка платная (каждая из моих выставок, кроме первой русской, стоила мне 200–250 фр.) и что нужно здесь жить, чтобы выставляться на всех текущих выставках; но чтобы их выставить, нужно какое-то особое благорасположение устроителей, нужно как-то выделить их работы, иначе они потонут среди работ большого размера на выставке величиной с Манеж (как сейчас в Гранд-Пале).
3. Эта выставка явилась бы хорошим средством социальной защиты, т. к. чем больше художника знают, тем труднее его как-то ущемить, репрессировать. <…>
Игорь
Шелковский – Чуйкову 15.11.77, Венеция
Венеция действительно вся на воде. Ступеньки лестниц спускаются в воду.
Дорогой Иван! Про биеннале тебе подробно расскажет Ж. [Жак Мелконян]. Встретился сегодня здесь с Меламидом и его женой Катей и много спорили обо всём.
Моя точка зрения – нельзя быть настолько эгоистом, чтобы быть только художником, заботиться о своей славе и пр. Они только месяц, как из Москвы, и ещё целиком наполнены теми ошибочными представлениями, которые характерны для многих в Москве.
Например, Алика [Меламида] заботит, где, с кем выставляться, под какой вывеской, чтобы не продешевить. Здесь это не имеет никакого значения. Престиж зарабатывается не этим. Самые знаменитые, имеющие по сто выставок в год, стремятся сделать сто первую, неважно где, хоть в заштатном провинциальном городке. Но это деталь.
Наиболее существенно следующее: в Москве представления обо всём совр. искусстве, как о пирамиде, имеющей вершину. И на этой вершине все представляют себе что-то новое, последнее (тоталитарное мышление).
Например, гиперреализм (в своё время) или концепт или боди-арт и т. п. Это… неверно абсолютно. Имеется много, целый ряд пирамид: каждая со своей вершиной, они сосуществуют и не образуют общей. На западе и в искусстве – демократия.
Есть пирамиды более модные и актуальные, но мода – это то, что проходит, вернее, переходит на другое. Часто наиболее модное – это для узкого кружка снобов (или критиков снобов), и это быстро проходит. Не следует слишком доверять журналам по искусству, тому, что там пишут.
Эта выставка отличается от всех предыдущих тем, что здесь сделана попытка рассортировать московских художников по направлениям. Здесь это практикуется всегда, на всех выставках. Разделы сюрреалистический, абстрактный, концепт и пр. сосуществуют в рамках одной выставки, и нет преимущества одного перед другим.
Только лишь если выставка посвящается одной теме, одному течению – там выставляются художники одного направления.
Возможно, что сейчас положение начинает уравниваться, и Париж в ближайшем будущем будет не менее значительным центром, чем Нью-Йорк. Есть тенденция к этому. Я не вижу другого выхода для тебя, как уехать. Как бы ни было сносно сейчас, жизнь художника там – бесперспективна. Это моё убеждение. Обнимаю всех вас. Игорь
Работы Пивоварова здесь – это слайды, увеличенные точно до размеров оригинала. Очень неплохо выглядят. Это хороший способ для живописи. Можно было бы также сделать с Серёжей Шаблавиным. Получилось бы очень хорошо.
Очень жаль, что здесь нет их работ, только фотографии. Письмо Лёни [Сокова] со слайдами и адресами до меня пока не дошло. Здесь – репродукции с его старых слайдов. Лучше всего представлены Римма и Валерий [Герловины], хотя и они могли бы прислать больше. Саша Юликов показывается на экране, а Серёжа Шаблавин совсем отсутствует, потому что не позаботился хоть что-нибудь прислать.
Герловины – Шелковскому 02.12.77, Москва
Милый Игорь! Мы получили и твоё письмо, и твою открытку, и твой превосходный подарок – Майлса Дэвиса. Вместе с ним пришло сопроводительное письмо от Олега [Яковлева], где он пишет ещё и про Махавишну. Если это действительно нам, то этой пластинки мы не получили, из чего следует, что данный канал не очень надёжен.
Спасибо тебе!
От Джека [Жака Мелконяна] мы получили почти исчерпывающую информацию и о выставке, и о тебе, и о вашем совместном путешествии. Все дни здесь в Москве он провёл, расхаживая по художникам (с утра до вечера). Устал, но доволен. Он много снимал. Алик рассчитывает, что к февралю мы полностью закончим номер, уже заработали переводчики…
Только что мы получили приглашение для издания от Полити (издатель Flash Art), мы предложили всем друзьям. Кажется, будет материал ещё на 1 номер. В Италии вышла книга о советском театре (куда вошли наши акции и, кажется, Инфантэ, но никто пока книги не видел. Ещё вышла книга (в ноябре с. г.) Нортона Доджа о советском искусстве (в U. S. A.). Мы все подружились с очень милыми людьми из Вены. Она – концептуальная художница, он – учёный (Renata & Reinhold Bertelmann). Мы (я и она + Валера) сделали несколько совместных акций, а также сняли конц. фильм. Возможно, в феврале у неё будет выставка в Вене. Они собираются в недалёком будущем ехать в Париж. Мы дали твой адрес. Надеюсь, вы подружитесь. 37
В 20‐х числах в Париже будет наша очень близкая подруга Сюзана Делакур, она знакома с Олегом [Яковлевым]. С ней мы кое-что пошлём. (Не только свои, но и опусы наших знакомых и друзей.) Я прошу тебя встретить её как можно теплее, поверь мне, она стоит этого. К сожалению, она живёт не в Париже, а в Лилле!
В художественной жизни в Москве всё по-прежнему. На некоторых квартирах (Аида [Хмелёва] и [Людмила] Кузнецова) пытаются что-то делать, но безуспешно. У Ники [Щербаковой] органы потребовали, чтобы она на время биеннале сняла со стен все свои картины. Некоторые дома оцеплены. Думаю, что об этом ты имеешь более широкую информацию, чем мы. Миша Чернышов получил квартиру и хочет там устраивать выставки. Комара мы встречаем только в пьяном состоянии, при этом он очень агрессивен. Оскар [Рабин] божится, что никуда не собирается, а Саша (его сын) называет день отъезда. Талочкин устроил себе очередную свадьбу, и мы были приглашены. Зрелище нашей богемы очень удручающее. После этого хочется сходить в баню. Из-за этого ещё больше начинаешь ценить таких людей, как Ваня [Чуйков], Алик [Сидоров], Лёня [Соков]… И вечно не хватает тебя.
Только что мы закончили 2 больших фотоальбома. Мы пока ещё их не воспринимаем вне себя, это ещё часть нашего полугодового существования. Потом посмотрим. В них появилось несколько новое направление, которое развивалось и раньше, но ты этих работ не видел, т. к. они сопровождаются длинным текстом, а мы не могли перевести и тебе не посылали. Последние работы строятся на абсурдной игре, с использованием завуалированной дзеновской символики. Сейчас нас интересует проблема возможных миров, о чём мы буйно фантазируем в настоящее время. Целый месяц работали, как «звери». 38
Ты никогда не пишешь о своих творческих идеях. Уверена, что твоя жизнь не сконцентрирована на внешнем сопротивлении и социальном вживании, а также проблемах будущего русского искусства и благородного негодования. Мы знаем только, что тебе легче работается и т. п. Возможно, как раз на эту тему ты несловоохотлив. Тогда прости за любопытство.
Целуем тебя. Римма и Валера
Есаян – Шелковскому 06.12.77, Москва
Дорогой мой Игорь, только что получил «Мост Вздохов» от тебя. В нашем безрадостном с Верой существовании ты единственный, кто нам дарит светлые минуты.
Милый Жак [Мелконян] ужинал у нас недавно (с Ваней [Чуйковым] и Аликом [Сидоровым]). Я знаю о твоём успехе, мы безмерно им счастливы. Видел потом немецкую газету (жаль по-немецки-то не умею), но какое волнующее зрелище – твоя прекрасная вещь в рамке из герметического этого текста.
Весь вечер проговорили о тебе с Жаком, дай Бог ему здоровья, он рассказчик добросовестный. Я как бы с тобой и не расставался и до сих пор под впечатлением Венеции, в которой не был, М. Марини, которого не видел etc, etc. (Но видел фото Нежданова [Нея] – коммерческие кунштюки, по-моему, а ты как думаешь?) <…>
Твой С.
Шелковский – Есаяну 07.12.77
Дорогой Серёжа!
Как мне сказала Ася (Ксения) [Муратова], Анри [Волохонскому] удалось получить для тебя приглашение. Теперь дело за пересылкой. Потом дело будет за ОВИРом и тобой.
Выставка в Венеции, на мой взгляд, получилась очень удачной. Из твоих работ образовался отдельный полузал, и всё смотрится хорошо. Молодец Андре [Волохонский], что сумел всё организовать с твоими работами.
Ничего не знаю, о твоей теперешней жизни в Москве. И вообще ни от кого не получаю никаких вестей.
Алёша Хвостенко и Ася цветут и процветают. Укатили в Италию на Биеннале.
Виделся ли ты с Жаком [Мелконяном]? Во «Франкфуртер Альгемайне»39 была статья немецкой журналистки на основе нашего разговора с ней. Там есть несколько строк про тебя (фраза про армянский темперамент принадлежит Жаку). Мы с Жаком решили, что это должно тебе помочь в твоих взаимоотношениях с властями. Особенно в случае отъезда.
Сегодня виделся с Олегом Прокофьевым. Он этот год с семьёй живёт в Париже. Он тоже считает, что ты должен уехать.
Шелковский – Сидорову 08.12.77
Дорогой Алик!
Здесь в начале января в маленькой галерее готовится интересная выставка «Objects – poems» (бук. перевод: объекты – поэмы). Я там показывал слайды Лёни, и им очень интересовались. Выбрали «Чёрное море» и ещё, может, «Озеро Байкал». Из моих работ выбрали «Молоко». Как всё это переслать? Спроси Кирилла [Махрова], сможет ли он помочь в этом деле, в какой степени. Ведь мне здесь хотелось бы иметь как можно больше московских вещей всех: Лёни [Сокова], Ивана [Чуйкова], других. Можно было бы при их наличии организовать выставку русских скульпторов (Иван с его серией «Облаков» подошёл бы очень). Лёне скажи, что я писал в Норвегию насчёт «Рубрики» и пр. и не получил ответа. Может ли он написать о том же, т. е. чтобы работы переслали в Париж? Пока что всё, что я имел, я использовал с максимальным эффектом (фото и слайды Герловиных, Ивана и Лёни). Интерес к русским очень большой, но кто сюда едет! Весь ленинградский сюрреализм рекой разливной.