Всего того, что выдумали люди,
Перемудрив на совесть и на страх,
Того не зная, что когда-то будут
В своих оковах, словом, в дураках…
«Океанскими волнами тучи…»
«Океанскими волнами тучи…»
Обложили опять небеса,
Оседают песчаные кручи,
И поникли печально леса.
Но угрюмые мрачные думы
Поднимаются в душах людей.
Почему, почему вы угрюмы
Среди этих раздольных степей?
Будет солнце осеннее сонно
Нависать над прогретой землей,
Будут спать в степи сытые кони
Под серебряной ясной луной.
Почему вы угрюмы, туманны,
Где, какая случилась беда?
Ливни льют, ливни льют непрестанно,
Насыщается степь на года.
И блаженство, покой и усталость -
В плодородной ее глубине.
Поспевают плоды, наливаясь,
Как стихи сочной силой во мне…
«Живой язык меня прельщает…»
Живой язык меня прельщает.
Какая музыка звучит
в любом народе каждый день,
где каждый маг и композитор!
Какие ласточки мелькают, какая лань, какой олень,
бегут стремглав через ручьи, какие ветры, прошумев
среди деревьев и кустов,
летят по травам к океану!
Какие ливни, вызревая, обвально падают на горы,
на пашни рушатся и степи, луга и синие леса,
какая радуга сверкает
в обычной речи мужика!
Как пахнет мятой и цветами,
тягучим сытным молоком и теплым запахом ребенка,
душистым мылом и бельем, белее пышных облаков,
хлебами, печью духовитой
дородных женщин разговор!
О, как чирикают птенцы в уютных гнездах, обогретых
лучами радостного солнца,
какие живчики-ручьи звенят в предутреннем тумане,
какая вдруг сверкнет роса
в словах и лепете детей!
Живая речь, как человек, как все живое и родное,
не умирает никогда, а только движется, сверкая…
Но как застыли безобразно, какие формы обрели
живые звуки и слова в речах и книгах
мудрецов, что оторвались от народа
и плодородия Земли, себя в пророки возведя.
К тому ж еще – в учителя
других, которые считают, что пишут русским языком.
(Язык не сельское хозяйство, где можно сеять и пахать,
совсем не зная плодородья, корней его и глубины.)
Пророк без Бога, от себя… Без Бога, только от себя
Любое слово умертвит, и похоронит все слова.
Но так народ не говорит, жизнь совсем не такова.
Конец ознакомительного фрагмента.