Бой Святозара. Сквозь Пекло. Часть вторая - Асеева Елена Александровна

Бой Святозара. Сквозь Пекло

Часть вторая

Елена Александровна Асеева

© Елена Александровна Асеева, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Через некоторое время в подземелье явился Гатур и гомозули, однако еду в этот раз они не принесли. У каждого из гмуров в руках были копья и секиры, которые они благоразумно не направляли на темничников, а держали вертикально вверх. Гатур подошел к темнице Святозара, низко поклонился и сказал:

– Славный наследник восурского престола Святозар, по реклу…

– По реклу Велико-Достойный, – подсказал, прервавшемуся гомозулю, Храбр.

Гатур кивнул головой и продолжил:

– По реклу Велико-Достойный, тебя приглашает в свой дворец доброхот, заботник, рачитель, благодетель, заступник, царь всех гомозулей, рассудительный, Гмур Достохвальный и Достопочтенный, Старший Кузнец всех кузнецов, Величайший Ювелир всех ювелиров.

В подземелье наступила тишина, замолчали все темничники, смолк Нынышу, а Святозар поднялся с ложа и пристегнув к поясу ножны с мечом, оправив кафтан и волосы, усмехнувшись, весьма недовольно проронил:

– Ишь, ты, наплел же он себе величаний… а раньше был просто царь Гмур.

– Ты, пойдешь один, – подходя к двери темницы и протягивая к замку ключ, молвил Гатур.

– Нет, – громко ответил Храбр, и, поднявшись с ложа, встал позади Святозара. – Наследник один не пойдет. Он будущий правитель славной Восурии и не должно ему одному ходить.

Гатур тяжело вздохнул, обернулся на темницу, где сидели други наследника и где, приникнув к решетчатой двери стояли, и безмолвно на все взирали Звенислав и Часлав, и добавил:

– Хорошо, но только два сопровождающих, только два.

– Пойду я, – опередив Святозара, произнес Храбр. – Я и Дубыня.

– Почему это ты и Дубыня? – раздраженным голосом спросил Стоян, и, поднявшись с ложа, шагнул к двери.

– Потому что мы с Дубыней, взрослые люди, – незамедлительно отозвался Храбр, и многозначительно посмотрел на Стояна. – И в случае чего знаем, как себя вести не только с Гмуром, но и… – Наставник понизил голос так, чтобы было слышно лишь Стояну. – Но и со Святозаром… А, ты, Стоян остаешься старшим здесь.

– Ну…, – протянул было Стоян.

Но Храбр его резко перебил, коротко и сердито дохнув:

– Никаких, ну! – И кивнув Гатуру, сказал, – пойду я и из темницы напротив ратник Дубыня.

Гатур открыл темницу, выпустил Святозара и Храбра, и, закрыв за ними железную, решетчатую дверь замкнул замок да развернувшись, направился к темнице напротив, где его ожидал Дубыня. Но подойдя к темнице, он остановился, в нескольких шагах от нее, и стал беспокойно перебирать ключи, висевшие на поясе, на длинной связке, точно не в силах найти нужный.

– Гатур, – сказал Святозар, увидев бесплодные попытки гомозуля найти нужный ключ. – Открывай дверь, не бойся моего дружинника Звенислава, не вырвет он твой язык, я обещаю.

Гатур услышав наследника тотчас разыскал нужный ключ, и, подойдя к темнице, все же опасливо принялся открывать замок и поглядывать на присевшего на ложе Звенислава. Когда он, наконец, отомкнул замок и дверь да выпустил Дубыню, то тут же резко закрыл ее, быстро повернул ключ, и, отскочив от темницы, успокоено выдохнул. Дубыня выпущенный на волю подошел к наследнику и Храбру, пожал последнему руку и поправил сзади кафтан на Святозаре. Гатур вновь поклонился наследнику и повел их сквозь подземелье к поднимающейся площадке. Гомозули вооруженные секирами и копьями окружили наследника и наставников, и все еще направляя острые наконечники оружия вверх, пошли следом за гостями-пленниками.

Поднявшись на площадке в город, и пройдя немного по дорожке отделяющей жилые постройки от рабочих и хозяйственных дворов, повернули налево и вошли в жилые пределы города гомозулей, где справа и слева от полосатой дорожки из агата, ограненной дымчатыми кварцами, стояли прекрасные дворцы. С одной стороны дорожки стояли дворцы из голубой бирюзы и синего лазурита, а с другой стороны дворцы из зеленого нефрита и желтого сердолика. Проходя мимо дворцов, наследник не мог надивиться на них и понять, выдолблены ли они из цельного куска камня, или очень искусно обложены, настолько, что не было видно ни единой щелочки, трещинки. Иногда между синими и зелеными дворцами мелькали постройки из розового кварца, а между зелеными и желтыми, дворцы из красной яшмы. Разбросанные возле дворцов прудики, окаймленные голубыми лазуритами, были в основном круглые и в них плавали крупные желто-серебристые рыбы. В овальных прудиках, берега которых ограняли синие лазуриты, были построены небольшие стены из зеленого нефрита, и по ним струилась вода, создавая нечто вроде маленьких водопадов. Возле дворцов находились миниатюрно вырезанные из фиолетового кварца кусты и деревья, на которых висели изящные каменные ярко-желтые плоды из яшмы.

Дорожка привела прямо к самому высокому в городе дворцу, из фиолетового аметиста с множеством круглых окошек и невысоких башенок. Стены дворца были украшены синими сапфирами, а полукруглая с широкими ступенями из синего топаза лестница вела к распахнутым, из просвечивающегося фиолетового кварца, дверям. Гатур поднялся по ступеням и остановился возле дверей, дожидаясь, когда поднимутся гости, и поравняются с ним. После он суетливо кивнул вооруженным гомозулям приказывая им, дожидаться его подле лестницы и повел восуров в тронный зал, который начинался сразу за дверьми дворца.

Святозар вошел в зал и оглядел его. Это был, несмотря на богатство, дюже мрачный зал с высоким потолком. Сам зал имел круглую форму. Стены, потолок и пол в зале были обложены фиолетовым аметистом, и украшены редчайшими искусно ограненными алмазами синего, зеленого, розового и даже красного цвета, необыкновенно ярко мерцающими. В первый момент наследник подумал, что драгоценные камни, в стены просто вставлены, но приглядевшись, разглядел на стенах тронного зала рисунки, которые и были украшены драгоценными камнями. Вот зеленые алмазы изображали землю и деревья; синие, розовые алмазы – дворцы; красные -дорожки и мосты, а белые – облака и солнце.

Святозар перевел взгляд со стен и увидел прямо перед собой, в углублении зала, на большом возвышении здоровущий золотой трон, с весьма высокой спинкой венчающейся искусно вырезанной головой гомозуля с зелеными, крупными изумрудами вместо глаз, с раскрытым ртом и вставленным в него красным рубином, и густой золотой бородой, усами да серебряными волосами. На троне сидел маленького роста, красивый гомозуль, с белой кожей лица, с ярко-рыжими волосами, бородой и усами, с нежно-голубыми глазами, прямым носом, высоким лбом и дугообразными, рыжими бровями. У этого гомозуля в отличие от ранее видимых восурами, кожа рук также как и кожа лица, была необыкновенно светлого оттенка, и на ней почти не просматривалось рыжих волос. Он был одет в лазурную без рукавов рубаху, штаны и башмаки, а на голове у него восседал золотой венец со множеством затейливо вырезанных переплетений в виде плетущихся растений и ветвей деревьев, богато усыпанный красными и розовыми ограненными алмазами.

Святозар подошел ближе к трону, посмотрел в глаза царя, и слегка преклонив голову, сказал:

– Приветствую тебя царь гомозулей Гмур, надеюсь…

Но царь внезапно замахал на него рукой, и, скривив свое красивое лицо, негромко крикнул на языке Богов:

– Аз сэкэленько нэ рескаво Ас! Нэ великазбой рескаво Ас! Тевся, осегэ, шэлкевэ вай рескаво? – Царь замолчал, и, наморщив свой лоб, злобно добавил, – нэ велуса оянэсевай рескаво аз нэшко сэкэленько.^*1*1

Святозар услышал слова Гмура, лицо его побледнело, губы от гнева задрожали, и, шагнув вперед, он яростно выкрикнул:

– Аз нэшко осегэ.. аз сэтко ДажьБога!^*2*2 Ах, ты неблагодарный, – переходя с языка Богов на восурский, продолжил Святозар, и его бледное лицо стало покрываться красными пятнами. – Неблагодарный царь, неблагодарных гомозулей… Ты, забыл, осегэ – прощелыга, кому обязан жизнью, забыл кто спас твою, превратившуюся в черноту, душу.

Святозар сделал еще шаг вперед, его всего трясло от гнева, а на лбу выступила испарина, и, припоминая язык Богов, он не менее громко крикнул:

– Осталькосэ переге ёшла веласовэ!*^*3*3 Перед тобой, я, Святозар, по реклу Достойный, первый правитель Восурии, сын самого ДажьБога! Восур, который когда-то спас тебя и твой народ от гибели, от злобных женоподобных ягынь… Ах, ты наверно забыл это… Конечно, почему бы тебе не забыть доблестный поступок моего народа, их смерть, их страшные раны, ведь то они, а не ты проливали свою кровь! Почему бы тебе не забыть, ведь это я потерял в той битве своих четверых сыновей, своих другов, и сыновей своих другов. Я чуть не потерял своих восуров и свою жизнь.

Наследник вытащил из ножен меч, поднял его вверх и великий Кладенец, меч ДажьБога, засветился желтым сиянием. А Святозар тяжело задышав меж тем громким, взволнованным голосом, молвил:

– Ты помнишь, этот меч Гмур? Помнишь? Этот меч ты ковал для моего отца. Первый и последний меч, который ты ковал по просьбе Перуна. И ковал ты его, чтобы ДажьБог смог в битве с Чернобогом победить его…. А, потом ДажьБог подарил этот меч мне. Этим мечом я отрубил голову царю ягыней Ерку, который уничтожал и поедал твой народ… А, ты и твои дети, которые обязаны мне и моему народу жизнью, называете меня прощелыгой и татем. Все эти дни вы держали меня и потомков моих другов в темнице, забыв все приличия и законы гостеприимства…. Но я стерпел все это, во имя той дружбы, что когда-то питал к тебе, я ждал тебя сдерживая в себе рвущийся наружу гнев и успокаивая словами, что стоит тебе меня увидеть и ты вспомнишь все, что случилось с моим и твоим народом, когда-то давно… Но, вот, я дождался тебя, я пришел к твоему трону, и что же я слышу от тебя?! Ты который клялся мне в вечной дружбе… Ты пошел еще дальше! Тебе мало оскорбить меня, ты еще оскорбляешь и мой язык!.. Язык каковой создал и подарил мне мой отец ДажьБог! Неблагодарный, неблагодарный!.. – Святозар опустил меч вниз уткнув его острие в фиолетовый аметист пола и тихо добавил, – о! Боги мои, видел бы, ты, себя со стороны Гмур… Ты просто противен в своей неблагодарности… Вы, не дети Богов, вы низкое племя, за которое не стоило проливать кровь.

– Наследник, – очень мягко сказал, стоявший позади него Храбр. – Успокойся.

Святозар оглянулся назад, посмотрел на наставника, и звенящим от гнева голосом, произнес:

– Что ж, Храбр, погляди кругом… Погляди, дорогой мой наставник. – Наследник наново поднял меч и устремил его на искусно украшенный камнями рисунок дворца на стене. – Видишь это прекрасное сооружение, этот чудесный дворец, созданный великим и добрым народом гмуров… Так вот знай, это знаменитый дворец царя Гмура некогда находившийся в городе гомозулей Галарионе и стоял он недалече от реки, оную ныне величают восуры малая Яза. Много столетий назад он был разрушен народом солуанцев, до основания, до последнего камушка… Но тогда, когда я появился на земле впервые этот город, прекрасный и величественный, поражал всех своей мощью и красотой, а чудесный дворец царя стоял в центре Галариона и в солнечных лучах на нем сверкали драгоценные камни, и множество маленьких искусно вырезанных золотых башенок переливались в лунном свете. И в этом дворце долгие, долгие дни, я, истерзанный зубами и когтями злобного ягыни Ерку, тяжело страдая от потери своих сыновей, младшему из которых было лишь шестнадцать лет. Долгие, долгие дни выздоравливал…. А, мой дорогой друг, Гмур не отходил от моего ложа ни днем, ни ночью. Он вместе со своими детьми выхаживал меня и раненных, во время этого страшного сражения, восуров.

Святозар тихо зашептал заговор, и в тот же миг из меча вылетел яркий желтый луч, и ударился об стену, покрыв своим светом синие и розовые ограненные алмазы украшающие дворец царя. Свет словно впитался в рисунок, и стены нарисованного дворца мгновенно раскрылись, показав внутренность его, с широкими лестницами, огромным тронным и пиршественным залом, да красиво украшенные опочивальни. Внутри дворца, где-то в его глубине, распахнулась дверь, живописуя лазурного цвета опочивальню, где на широком деревянном ложе, усыпанном жемчугами, лежал окровавленный Святозар, а рядом на высоком золотом сиденье со спинкой сидел рыжеволосый царь Гмур.

– Ты, забыл, забыл Гмур, как просил о помощи Перуна и его народ дамианцев, – сказывал Святозар, уже вновь обращаясь к царю гомозулей. – Как отказали тебе дамианцы, не решаясь вступить в бой со злобными ягынями, которые потеряли свой истинный вид волшебного народа, превратившись в диких зверей поедающих плоти людей. Ты, забыл, как просил о помощи ДажьБога, но тот не желая гибели своего еще молодого и неопытного народа, отказал тебе… Ты, забыл, как нарушил я повеление моего отца, и поднял своих людей и привел их на бой с ягынями, чтобы спасти тебя, и твоих детей… гомозуль, которые никогда не держали в руках меч и не могли защищаться. – Наследник порывчато потряс мечом, и добавил, – этим мечом, имя которому Кладенец, я отрубил нечистую голову Ерку и уничтожил обросшую злобой и кровью его черную душу.

Святозар смолк, муторно переводя дух, и глядя в голубые глаза Гмура, он вложил меч в ножны и закрыв лицо ладонями, замер на месте.

Царь сидел все это время молча на троне, прикрыв дланью себе рот, и не в силах, что-либо вымолвить, но когда Святозар застыл, он торопливо поднялся с трона, и, спустившись по трем широким ступеням остановился в двух шагах от него. Гмур с трудом, будто она отяжелела от гнета, вздел свою голову, посмотрел на наследника глазами полными слез, и, протянув к нему руки, прошептал:

– Святозар, правитель славной Восурии, по реклу Достойный Бога! Ты, не справедлив ко мне, называя меня отцом неблагодарного племени потому, как я не забыл… Слышишь, Достойный Бога, я не забыл твой доблестный поступок, и той крови, что ты и твой народ пролил за моих детей.

– Что? – отрывая ладони от лица и устремляя взгляд на Гмура, гневно выкликнул Святозар. – Не забыл? Ты назвал меня прощелыгой… а мой язык оянэсевай! Я, конечно, всегда плохо знал язык Богов, но понять, что значит осегэ и оянэсевай не трудно…

– Я не узнал тебя, – негромко проронил Гмур, все еще продолжая держать протянутые к наследнику руки. – Не узнал. Ведь ты, давно умер. Я сам был на твоем погребении… Я помню это и помню, как плакал тогда, как плакал… Ох, нет, друг мой, я не забыл твоей жертвы, не забыл тебя… Но я знал, что тебя нет больше в Яви. И как же, я мог догадаться, что ты вновь возродился.

– Ну, ты мог меня выслушать, – уже менее гневно ответил Святозар. – Ты должен был меня выслушать. А твои дети должны были проявить уважение, к потомкам восуров, предки которых проливали за них свою кровь, тебе не кажется.

– Да, да, да, – вздыхая, заметил Гмур. – Ты, прав мой дорогой друг, но и я, и мои дети за века стали другими, Достойный Бога.

– Не называй меня так, Гмур, – сказал наследник и утер со лба испарину. – В этой жизни я наследник Святозар, сын правителя Ярила, по реклу Щедрый, и живу я в моей любимой Восурии, в престольном Славграде.

– Хорошо, хорошо, Святозар, как пожелаешь, – очень мягко протянул царь. Он сызнова сделал шаг вперед и протягивая к наследнику руки, спросил, – ты, позволишь мне обнять тебя, мой светлый спаситель? Позволишь, мой дорогой и любезный друг?

Святозар какое-то мгновение колебался, но глянув в наполненные слезами глаза царя, шагнул навстречу старому другу и раскрыл объятья. Гмур тут же, радостно вскрикнув, кинулся к наследнику и крепко его обнял, чуть слышно молвив: