– А ты думала определить направление по облакам, – буркнула Радка. – Тут ты вообще ничего не определишь – один сплошной секрет, блин. Хоть ясно, почему нет ни журналов, ни киношек. Жопники. Ну, хоть поспим.
Она, кажется, даже не напряглась – отыскала где-то одноразовые тканевые очки, щелкнула резинкой вокруг головы и принялась на ощупь раскладывать «плацдарм».
– Слушай, ты совсем не боишься?
Насильственно засыпать мне было как-то «сыкотно».
– А у нас есть выбор?
Действительно, выбора не было. И, как говорится, можно было расслабиться и получать удовольствие.
Когда сверху зашипело и по салону потек сладковатый приторный запах, я, как и Радка, сидела в тканевых очках и зачем-то пыталась не дышать. Десять секунд, двадцать, тридцать… В какой-то момент организм потребовал свое, пришлось распахнуть рот и судорожно втянуть местный кислород с примесями.
Н-ное количество секунд спустя я провалилась в черноту.
Сколько мы летели? Где? Днем, ночью? В каком направлении?
Все осталось тайной.
Наверное, в полете одетые в противогазы или скафандры стюардессы могли ради шутки разрисовать нам морды зубной пастой, а после умыть и причесать. И так раз пять кряду. И никто бы не заметил.
Проснулись мы в тех же креслах, бодрые и отдохнувшие, – все, как ни странно, в хорошем настроении. Уже знакомый голос старшей бортпроводницы вещал о том, что погода в месте прибытия хорошая – плюс двадцать два градуса, – объявляла, что снижение самолета уже началось, и «совсем скоро мы будем в раю».
Сидящая справа Радка сладко потягивалась:
– Слушай, я б всегда так летала – это ведь прикольно, да? И выспался, и отдохнул, и не маялся, выискивая удобную позу.
Желала бы я иметь столько же бесстрашия, как она, – карамелька белобрысая.
– Уж лучше неудобная поза, но возможность осознания происходящего.
– Тебе бы все осознавать, – выслушав мою позицию, хмыкнула подруга. – Наслаждайся уже, наслаждайся. Ведь именно здесь и сейчас начинается наша свобода. Здесь. И сейчас.
Зона прибытия поделила гостей на две неровные очереди к будкам с надписями «Для отдыхающих» и «Для персонала».
– Слушай, мы гости или персонал? Мы ж еще не персонал?
– Мы будем персоналом, – Радка уверенно пристроилась в левую очередь, состоящую, в отличие от соседней, всего лишь из нескольких человек.
А справа бушевала толпа – вздымалась, волновалась, переминалась с ноги на ногу. Кто-то возбужденно блестел глазами, кто-то слушал музыку и пританцовывал, кто-то… принялся раздеваться.
– Эй, они чего это?
Мои глаза округлились сразу же вслед за Радкиными, и теперь мы снова перешептывались, как два партизана в окружении противников.
– Слушай, они штаны с себя стягивают… и майки.
– И трусы, – я сглотнула.
– Ага, только маски почему-то на лице оставляют.
– Ну, лицо, видимо, не член – чего его оголять?
Чем ближе «гости» из правой очереди подходили к проходной, тем оживленней они становились, а уж минув будку, так и совсем неслись к выходу с радостными воплями. Некоторые совершенно голожопые.
– Рад, мы куда приехали, а? – спросила я с пересохшим от неожиданности ртом.
– Э-кхм-кхме, – невнятно прочистила горло подруга.
– Мы что, станем такими же?
Теперь мы смотрели друг на друга, как две изумленные идиотки, готовые расхохотаться.
– Может, и станем. Это хорошо или плохо?
– Не знаю… Они выглядят счастливыми.
– И свободными.
– И почти дебильными.
Мы все-таки рахохотались.
Мда, новая жизнь однозначно собиралась преподнести массу сюрпризов и уже начала их преподносить. Еще никогда меня не лапали глазами человек десять одновременно, не «отключали» в самолете, и никто никогда не оголялся передо мной без причины и без стеснения. А тут…
Тут было на что посмотреть: примерно каждый второй мужчина из правой очереди с удовольствием скидывал с себя пиджак, брюки, туфли. Хорошо, если оставался в трусах, а многие и без. Женщины оголялись до бюстгальтеров и до отсутствия последних – падали на пол юбки, чулки, кружевные трусики, отскакивали от стен сброшенные с ног туфли на высоких каблуках. Обалдеть!
Комиссар в будке, не обращая ровным счетом никакого внимания на происходящее вне его рабочей зоны, попросил нас показать рабочие удостоверения, но вместо этого получил под нос Радкину газету:
– Мы устраиваться на работу.
Кхм. Пока Радка обхаживала кареглазого комиссара в фуражке с козырьком, я смотрела на того самого дедка, который лапал меня глазами до посадки и который теперь сверкал тощей задницей, удаляясь от проходной. И этот мудачилла, увидев, что мы «персонал», а не гости, на прощание мне разочарованно подмигнул.
Хде мы, Создатель, помоги? Куда мы приехали?
– Чем я вам не подхожу?! Вы можете внятно объяснить?
– Мы имеем право отказать без объяснения причин.
Женские вопли и бесстрастный мужской голос – все это доносилось из-за двери, у которой мы расположились. Узнав, что мы прибыли «пробоваться» на роль разносчиц напитков, нас проводили по длинному уединенному коридору, указали на одинокие стулья и попросили ждать.
И мы ждали.
– Слушай, это та самая тощая блондинка, которая стояла в очереди к будке перед нами, да? Она еще что-то шептала «фуражке» в окошко – я не разобрала, что именно…
– Вроде она. Тоже на работу приехала устраиваться?
– И не прошла кастинг. Как думаешь, чем?
Я не знала – чем. Симпатичная деваха – большеглазая, фигуристая.
А Радка ковыряла лак на ногтях.
Для человека незнакомого сие действо ни о чем не говорило, но я знала о том, что Радкины ногти – сокровище неприкосновенное. Если один ломался, она со скоростью ракеты неслась к маникюрщице, чтобы сделать коррекцию, если облуплялся лак, то тут же перекрашивала все десять ногтей. Да-да, стирала прежний слой из-за одной-единственной трещинки или неровности и тут же наносила новый. Могла заниматься этим по десять раз на дню. Раньше запах ее «ацетонки» меня раздражал, потом перестал – привыкла.
А теперь Радка сама сдирала с ногтей лак, и это олицетворяло наивысшую степень ее нервозности.
– Нежка, я хочу эти триста баксов в день.
– Нам еще не отказали.
– А ей отказали. Без причин.
– Причины были, просто ей не объяснили.
– Я не хочу никаких причин, я хочу, чтобы нас пропустили…
Хлопнула дверь; раскрасневшаяся от злости блондинка вылетела наружу и на всех парах пронеслась через коридор. Мы с Радкой переглянулись и подумали об одном и том же: «Сейчас ей лететь обратно, спать, вдыхая газ. А потом в Нордейл».
– Вот и кончился ее праздник.
Из-за двери донеслось: «Следующий, входите!»
– А наш только начинается, – хихикнула я браво. – Пошли, мы ничего не теряем.
– Триста баксов…
Радка смотрела на меня глазами печальной коровы.
– Эй, не ты ли говорила, что мы молодые, прекрасные и самые замечательные?
– Я…
Ее грудь чуть «выпукла» от гордости к себе.
– Вот и пошли это докажем.
Она неуверенно спросила:
– Кто первый – ты или я?
– Вместе, родимая, только вместе.
И я потянула ее за запястье.
– Работать хотите вдвоем?
– Да.
– Лесбиянки?
– Нет.
Мы отвечали синхронно.
Светлая комната, раскрытые жалюзи, трое мужчин за длинным столом, напоминающим «профессорский» в институтской аудитории. Мужчины по виду разнились: слева моложавый, чернявый с бородкой и пухлыми губами, по центру сухопарый очкарик с лошадиным лицом, справа и вовсе лысый в стального цвета футболке – «приемная комиссия», блин.
Экзаменаторы оглядывали нас с интересом. Очкарик пояснил:
– Стадия первая: сейчас Мартин (кивок на соседа слева) обследует прибором ваш психологический фон – если все в порядке, перейдем ко второму этапу.
Мы с Радкой напряглись. Интересно, чем они обследуют и как? Ведро с проводками на голову и присоски по всему телу?
Я ошиблась. Усатый поднялся из-за стола, держа в руках небольшую коробочку с кнопками и экраном – эдакий широкий пульт. С ним он подошел сначала к Раде и какое-то время водил сначала перед ее лицом, а после у висков и затылка, затем коротко удовлетворенно кивнул и направился ко мне.
Пульт не издавал ровным счетом никаких звуков и не вызывал неприятных ощущений, но я водила за ним настороженным взглядом – что за штуковина такая? Вдруг сейчас выдаст красный сигнал?
– Обе пригодны, – спустя минуту заключил усатый Мартин и направился обратно за стол.
Мы с Радкой весело переглянулись – мол, «мы с тобой достаточно шизанутые для этого Города» – и разулыбались. Но не успели выдохнуть с облегчением, как последовала команда:
– Раздевайтесь.
Упс, приехали.
– До трусов? – спустя молчаливую паузу уточнила изумленная подруга.
– Трусы можете оставить, – благосклонно разрешили нам. – Но бюстгальтеры снять. Это и есть второй этап – визуальный осмотр. Ваши тела должны быть приятны для взглядов – не вызывать отвращения, не отпугивать, не напрягать шрамами или уродливыми тату. Вы ведь будущий персонал как-никак.
Угу, значит, не праздная команда – мол, дайте мы заодно на вас глянем, раз пришли.
– Нет у нас тату, – неприязненно выплюнула Радка и принялась стягивать кофту. Все еще заторможенная от замешательства, я последовала за ней и неуверенно взялась за пряжку собственных брюк.
– Снимайте-снимайте.
«Давай, не тушуйся, – подбодрила меня уверенным взглядом подруга, – нам есть что показать».
Хм, действительно, есть. Может, не модели, но и страшными мы никогда не были. Радослава вообще деваха видная и спортивная – сисари, как футбольные мячи, разве что колом не стоят, плечищи широкие, бедра узкие, щиколотки тоненькие – она всегда напоминала мне перевернутую горлышком вниз бутылку. Сама я не «бутылка» – скорее, песочные часы, вот только не худая – титьки размера три с половиной, округлые мягкие бедра, наличие талии. Радка – яркая блондинка, розовощекая, молочная. Я – пухлогубая брюнетка с бронзовой кожей и водопадом прямых каштаново-красных волос. Голубоглазая. Чувственная «лиса» – именно так меня часто называли друзья мужского пола. Хм, лиса и лиса. В общем, красавицы мы, как ни крути.
А крутить нас крутили. То повернитесь левым боком, то правым, то задом, хорошо хоть не «нагнитесь» – не прием работниц на роль разносчиц, а кастинг для порнофильма, не иначе.
– Ну что, как вам? – вопросил очкарик соседей.
Мы стояли перед незнакомыми мужиками голые и одинаково пунцовые от смущения. Нас обозревали, как скаковых кобыл.
– Мне нравится, – постукивая ногтями по столу, заключил усатый.
«Слава тебе, Создатель…»
– Да, сойдут, – кивнул лысый.
«И тебе всего пять очков из десяти», – мстительно съязвила я за «сойдут».
– Я тоже «за», – подытожил центральный. – Марти, передавай их Алану, пусть возится с ними дальше. Кто там после них? Следующий!
Стоило дверному замку щелкнуть – блин, значит, в коридоре кто-то был! – как мы с визгом, прижимая одежду к голым телесам, выскочили за противоположную дверь.
– Блин, мудаки, даже одеться не дали! – натягивая плотные колготки и шерстяную юбку, Радка пыхтела, как паровоз. – Мы же сиськами стоим сверкаем, а он – «следующий»…
– Зато мы прошли, Рад! Мы прошли!
– Ага, – она радовалась сквозь пыхтение. – Будут ежедневные три сотенки нашими, это классно. Слушай, а почему все-таки та баба не прошла?
Это она про блондинку, которая выскочила обратно.
– Может, не прошла проверку на психологический фон?
– Может. Странная у них, правда, проверка какая-то…
Озираясь по сторонам в ожидании некоего Алана, мы спешно натягивали все то, что сняли до того.
– А мы-то секси, Нежка, я же говорила? Нам нечего бояться, мы – красотки. И мы получили эту должность. Слышь, мы ее получили!
Она хохотала, а я спешно натягивала штаны на до сих пор казавшиеся ватными после испытанного смущения ноги.
А на улице царило лето – такое жаркое и настоящее, что, несмотря на работающий в такси кондиционер, мы моментально прокляли и март, и шарфы, и шерстяные чулки.
Лето… Пушистые облака, режущая глаз небесная синева, аромат разнотравья, идущий от стелющихся вдоль дороги просторных парков. А в парках прямо на газонах, валялись обнаженные люди.
– Радка, они голые! – я тыкала пальцем в окно, как невоспитанный посетитель зоопарка.
– Ага, – от удивления, она навалилась на меня всем торсом, – слушай, все голые.
Некий Алан, до того проводивший нас на скорый медицинский осмотр, заключавшийся в прохождении похожей на металлоискатель «рамки» («она-сразу-берет-все-анализы-и-выдает-результат), снисходительно фыркнул и пояснил:
– Это дресс-код Города «Х» – без одежды. Все гости, приезжающие сюда, ознакомлены с правилом о том, что передвигаться по улицам города можно или полностью нагишом, или же в открытых купальниках. Если стеснительные. Нет, у нас, конечно, есть зоны «в одежде», но они предназначены для других климатических пространств или же для тех, кто желает играть в ролевые игры.
– А мы тоже будем без одежды?!
Мы рассматривали незнакомое место, как две девчонки новый кукольный домик, в котором, оказывается, есть «шкафчик, плита, кровать, трюмо и даже набор посуды». В общем, с удивлением, изумлением и долей восторга.
– Дайте мне пояснить все по порядку. Ехать будем долго – корпус персонала от аэропорта далеко, и потому я все успею рассказать.
Алан – субъект, заслуживающий отдельного описания: низкорослый мужичок в темных очках, с вьющимися наполовину седыми волосами, в льняных шортах и с пузиком. На шее массивный золотой знак доллара, в ухе серьга. Говорил этот Алан (то ли гей, то ли нет) нараспев, часто плавно и нетерпеливо взмахивал рукой, но самообладания не терял и вещал доходчиво:
– Нет, весь персонал вашего класса ходит в униформе – трусиках с бантиком сзади и специальном бюстгальтере-мини…
Радка тут же выдохнула не то с облегчением, не то с разочарованием.
– И да, – Алан смотрел в блокнот, лежащий на коленях, – бюстгальтеры можно снимать, если хотите, но тогда «статус» медальона нужно обязательно переводить в положение «Интим: да». Ему соответствует зеленый цвет индикатора.
Медальон? Статус? Казалось, мы попали в совершенно другую страну.
Такси неслось по удаленным от центра города дорогам, но даже здесь – в далеких парках у озер – отдыхающих было предостаточно: они бродили, держась за руки, у берега озера, купались, лежали на одеялах, мазали друг друга кремом,… сношались.
– Радка, они… – я зажала собственный рот ладонью.
– Ага…
– Да они точно…
– Да я вижу…
А мы взгляд оторвать не могли от тех, кто занимался сексом прямо под солнцем и на глазах у публики. И, кажется, нам, несмотря на смущение, однозначно не хватало биноклей.
Посмеивался таксист.
– Девушки, вы что, как из дикого леса? Это же Город «Икс», и сюда приезжают именно за этим – чтобы беспрепятственно и без условий заняться сексом с тем, с кем захочется. Это город Свободы. Нет, конечно, не только за этим – некоторые приезжают для того, чтобы принять уникальные грязевые процедуры или посетить медицинские люкс-клиники, где все специалисты…
– Обнаженные? – ввинтила вопрос Радка.
– …высшего класса, – Алан нахмурил брови и раздраженно ответил. – Ну, конечно, обнаженные – я же говорил: это правило. Дресс-код. Итак, давайте начнем пояснения. Ваша работа будет заключаться в том, чтобы курсировать по определенной, заранее указанной на конкретный день зоне и разносить гостям прохладительные напитки. Я сейчас буду говорить главное – все детали вы сможете узнать, просмотрев диск, который лежит на телевизоре в вашей комнате. Вы меня слушаете?