«Я жду»
Я закусываю губы и немного подумав бегу в ванную, на ходу погладив Вову, который собирал пазлы с отцом. Единственные пятнадцать минут, когда они проводили время вместе перед сном.
В ванной стою у зеркала и фотографирую грудь, отправляю.
«Отлично. – пишет – Завтра в 12.30 у центрального лифта. Трусы можешь не надевать».
Представляю, как он дрочит на мою грудь с темными сосками горошинами и теку.
Оборачиваюсь и с влажным интересом смотрю на душ.
– Я приму душ!
– Не утопись там, – слышу в ответ, и кривлю лицо от этой дебильной шутки, а потом скидываю халат, белье и захожу в душ.
Намыливаю тело и смотрю на шланг душа. Глубоко вздыхаю. Последние пару лет, единственный мой любовник. Теперь все изменилось.
Веду по мокрому телу рукой, оттягиваю и без того твердый сосок, чувствуя внизу живота тяжесть, а между ног пустоту и пламя.
Кто бы потушил?
Откручиваю лейку и направляю струю себе на клитор. Дергаюсь, сжимаю на ногах пальцы и чувствую, как пульсирует возбуждение во всем теле, очень точечно стреляя в клитор и мозг.
В голове сидит образ как меня уже завтра разложит Прохор, как он будет держать меня в объятиях и всаживать член, свой большой шикарный член, а затем нагнет.
Рваный выдох вырывается у меня из рта и в этот момент экстаз прерывает стук в дверь.
Вот скотина! Не трахает и помастурбировать не даст.
– Хватит дрочить! Я ссать хочу.
Совмещенный туалет бич современных квартир.
Как же он меня бесит и только это избавляет от чувства вины. Надо выяснить все, насчет развода. Теперь общие долги нас не связывают, а ребенок ему никогда и не был нужен.
Глава 7. Олеся
Ложусь спать с легкой улыбкой на губах. Тело наполнено истомой и предвкушением. Между ног влажно и я невольно провожу между складок рукой, собирая влагу. Пробую на вкус, вспоминаю, как меня давеча вылизывал Прохор.
Никто еще не был так увлечен моим телом и конкретно вагиной. Он словно ел вкуснейший десерт и смачно причмокивал.
Да…
Завтра, меня ждет отличный день.
– Толстожопая. Толстожопая, вставай.
Что? Соображаю плохо, еле разлепляя глаза. Вижу нависающее лицо мужа. Он красивый, высокие скулы, короткая стрижка. Вот только, ничего кроме тошноты его присутствие не вызывает.
– Я вообще-то сплю, – бурчу и отворачиваюсь. Мы уже давно не спим вместе.
– Напади на вялого…
– Дима, – шиплю и резко разворачиваюсь, взметнув волосами. – Я сплю. Теперь я работаю и ты не сможешь меня попрекать в том, что я ничего не делаю.
– Когда я такое говорил? – произносит он совершенно «искренне», а мне тошно от его очередного пиздежа.
Закатываю глаза, отворачиваюсь.
Скорее бы суббота, надо дойти до юриста, иначе я просто убью мужа. Возьму любимую скалку для теста и со всей дури врежу по его пустой голове. Он даже кажется не понял, что теперь у нас нет долгов. Или они его никогда особо и не заботили.
– Ну тогда слушай, – продолжает он болтать в пол голоса, но я вижу как беспокойно вертится Вова. Так, ладно…
Встаю и выхожу в гостиную.
Там Дима сразу хватает меня за грудь. Это всегда резко неожиданно и никогда не возбуждает.
Бью его по руке, отчего он сразу злится.
– Совсем, ебанутая?
– А ты прекрати меня так хватать!
– Ну и иди нафиг
– Ты хотел поговорить, – напоминаю, складывая руки на ноющей груди и смотрю на его ребячество.
– Иди нафиг, – ложится он на диван и включает Ютуб. Кто бы сомневался. – Ты мне больше неинтересна.
Только фыркаю и иду обратно в постель.
На утро оказывается, что этот урод хотел взять деньги, подаренные сыну моими родителями. Даже когда коллектора поджимали я их не трогала, а он хочет вложить их в очередной сетевой проект, который «Ну вот, точно выгорит! Железяка!»
В общем, я отказала, (мягко говоря), а документы с вкладом перепрятала.
В расстроенных чувствах отвела сына в детский сад на час раньше и соответственно столь же рано появляюсь на работе.
Прохожу через охрану, нажимаю кнопку лифта и захожу в открывшиеся двери.
В голове столько мыслей, столько проблем и страхов, что почти не замечаю, как дверь не успевает съехаться и в кабину проходит кто-то еще.
– Олеся Романовна, вам так не терпится приступить к своим обязанностям? – слышу насмешливый и одновременно строгий голос и замираю.
Листаем вперед, еще одна глава
Глава 7.1 Олеся
В голове разом становится пусто, а на душе легко. Словно кто-то выдул из меня все сложности, как с одуванчика пух.
– Очень не терпится, – шепчу и чувствую, как в глазах от счастья начинают накапливаться слезы.
Прохор хмурится и жмет кнопку «Стоп».
Обхватывает мне плечи длинными пальцами, сжимает и смотрит в глаза. Хмурится, что-то обдумывает.
Только не спрашивай, почему я плачу, просто прижми меня к себе и уведи в другую реальность.
– Расскажи.
– Не хочу, – шепчу и руки тянутся к его ширинке. Да, это лучше. Заполнить чем-нибудь рот и перестать переживать о том, в какую задницу превратился Дима.– Позвольте мне. – Он не сопротивляется, когда я вжикаю молнией и сую руку внутрь.
«Напади на вялого» – говорил вчера Дима, и мне было противно, а сейчас держа в руках увитый венами толстый член, я понимаю что больше не хочу прикасаться к мужу.
Лучше одной, чем такое отношение. Лучше горячий твердый член в руке, чем вялое дерьмо во рту.
– Олеся, мы кажется договорились, – произносит напряженно, но я вижу как по виску стекает капля пота. – У меня совещание. Сегодня я жду вас в двенадцать тридцать.
– Простите. – шумно выдыхаю, высовываю руку и невольно подношу к губам, не отрывая взгляда от потемневших глаз Прохора.
Долго, долго смотрим, а потом я неосознанно втягиваю мужской запах и облизываю пальцы.
Каждый по очереди.
Он не выдерживает и грубо матерится, перед тем, как сказать:
– Повернись, – быстро смотрит на наручные часы Ролекс.
Я повинуюсь и немного оттопыриваю зад, хотя куда там дальше. Чувствую, как его большое горячее тело прижимает меня к металлической стенке, а в задницу уперся твердый аппарата способный довести меня до оргазма в любой дырке.
Он обхватывает меня руками и рвано дышит в шею.
Пальцы одной руки умудрились пробраться за пояс юбки футляра и нащупать уже влажные трусики, а другой он мягко обхватил одну грудь. Вот это я понимаю мужской захват, возбуждающий.
– Вы, кажется, плохо понимаете приказы, – глухое рычание и мочка уха захвачена в плен его чуть пересохших губ.
– Я… собиралась их снять, – сглатывая, ощущая невыносимую пустоту и зуд в киске. Пожалуйста, пожалуйста, сделай хоть что-то.
И он делает. Просовывает палец и легонько нажимает на вход раздвигая половые губки.
– Вам долго придется учиться слушаться моих приказов беспрекословно. Это… – он выдыхает проникая пальцем чуть глубже, – необходимый элемент в будущей работе.
– Я готова, – О, да, очень готова. Еще немного и просто разорву на тебе одежду и изнасилую. Изверг, разве можно ласкать так медленно и сладко?
Но тут нас прерывает телефон. Ну не-ет!
Он отвечает на звонок, при этом, просовывая пальцы с моими соками, мне же в рот.
Говорит на английском, и я кое-что понимаю даже. Не зря сериалы смотрела в оригинале. У него совещание. Прямо сейчас.
– Олеся Романовна, – спрашивает, сам поправляя на мне юбку. – Влада еще не пришла, мне нужен секретарь.
Поворачивает меня к себе и ждет ответа на невысказанный вопрос. Мышцы его тела не скрывают даже пиджак. Он такой высокий, сексуальный. Так. Он что-то спрашивал.
– Я готова, – снова повторяю я. Ну, а что? Я и правда готова на все, что предложит этот охуенный мужик.
Он только усмехается, стирает каплю смазки с моих губ, берет палец в рот и нажимает кнопку лифта «Вверх»
Глава 7.2 Олеся
Работа не клеится.
Это слышно и по голосу Прохора и по тем записям, что я в спешке делаю. Теперь я не уверена, что сегодняшняя обеденная встреча состоится.
Расстроена? Еще бы. Но судя по постоянно двигающимся жвалкам на лице Прохора, ему не до романтики, даже до грубой.
Ошиблась.
Днем Влада и еще несколько девушек позвали меня на обед. Для мамочки в декрете по большому счету общавшейся только с сыном и мужем, это большая радость.
Но и это чувство не сравнить с восторгом, когда я вижу раздраженного, несколько взъерошенного Прохора. Он стоит возле центрального лифта, пока мы копошимся возле лестницы.
– Девочки, я чуть позже подойду, – нагло вру я и на негнущихся ногах марширую к своему хозяину.
Синий пиджак, белая чуть расстегнутая рубашка, из-под которой выглядывают поросль темных, шелковистых волос. Он строг, прямолинеен, и вообще крут.
За сегодняшнее утро и его совещание с региональными менеджерами, я елозила по стулу раз десять, а уж увлажнившиеся трусики давно неприятно холодили пизденку. Он говорил четко по делу и никто не смел ему перечить. Кайф.
– Хотели сбежать, Олеся Романовна? – спрашивает, убирая телефон в карман пиджака.
– Нет, просто подумала, что вам… – он резко прерывает мой лепет, движением головой и я понимаю. Он не хочет разговаривать.
Чуть подталкивает меня металлическим дверям.
Лифт почти мгновенно поднимает нас на несколько этажей выше и, что странно, открывается с другой стороны.
Вот это сюрприз.
За дверью просто круто!
Ну, вот, как еще сказать про огромное, метров сто не меньше помещение с панорамными окнами, возле которых стоит огромная, заправленная, темным покрывалом кровать, современная кухня с охеренной кофеваркой и большая духовка, а самое главное огромная библиотека, занимающая почти целую стену.
Про диван, рабочий стол и плазму в углу я даже говорить не буду.
Кроме междометий на всю эту красоту у меня не вырывается ничего.
Даже не сравнить с нашей квартирой – вторичкой. Я не жалуюсь, но побывав хоть раз в таком месте, невольно начинаешь сравнивать ведь. Так? И поведение мужиков начинаешь сравнивать.
Дима тоже бывает зол, но срывает он настроение криком и недовольными тычками за якобы бардак, Прохор же молчит и смотрит на меня.
Хочу спросить, что он будет делать с новой компанией, которая как оказалось скупает акции Андерсена за границей и превращает их в биткоины.
Это плохо влияет на компанию. Ведь акционером может стать кто угодно.
Хочу спросить, но он качает головой и я поджимаю губы.
Молчи, тебя сюда не для этого привели.
Он стягивает с широких плеч пиджак и небрежным движением вешает его на стул. Не на пол, не бросает. А именно вешает, и его аккуратность чертовски заводит.
Он весь состоит из одного сплошного «хочу».
Мышцы бугрятся под белой рубашкой и он словно невзначай, расстегивает манжеты и закатывает рукава. Я вижу сильные мускулистые руки, и сердце заходится от предвкушения.
Оно бьется все чаще, особенно, когда он располагается на диване, устало на него откинувшись, и властно приказывает:
– Раздевайся. Полностью.
Глава 7.3 Олеся
Я стесняюсь. У меня неплохая фигура, но предстать перед ним вот так, в чем мать родила, да еще и средь бела дня, страховастенько и стыдно.
Но его взгляд и голос, более чем красноречивы, и я как загипнотизированная, начинаю расстегивать блузку, стягивать ее с плеч. Убираю на пуфик для ног у двери.
Все, тоже, самое делаю с узкой юбкой, и вот, он уже не сидит расслаблено, а жадно следит за каждым моим действием. И я не смею оторвать взгляд, трепеща от столь пристального мужского внимания.
Он сжимает челюсти, стискивает подлокотник своими длинными пальцами, когда я уже чувствуя как от волнения дрожу, завожу руки за спину и нащупываю застежку.
Щелк и расходятся лямки. Я держу руки на груди и медленно, по одной, их стягиваю.
Боже, и откуда во мне это желание подразнить его.
Хочется подразнить тигра, чтобы острее прочувствовать его клыки в своем теле?
До последнего держу руки на груди, глубоко выдыхаю, как вдруг он сам вскакивает.
Да еще так резко, что я невольно пячусь назад.
– Руки, – утробно рычит и лично уводит их, открывая себе полный обзор на мои дыньки и острые вишенки соски их венчавшие.
Невольно смотрю вниз, и облизываю губы, его член уже ясно проявляется бугром в брюках, и я вспоминаю, какой же он шикарный на вид и вкус. Хочу его в рот, хочу его в себя, хочу быть быть вытраханной и счастливой.
Прохор рядом. Так близко, так невыносимо далеко.
Его мужской аромат одеколона, свежей офисной бумаги и кофе обжигает мои ноздри, заставляя просто таять и содрогаться от похотливых мыслишек.
Он долго обрисовывает взглядом грудь, постоянно поднимаясь к моим, уже давно пересохшим губам и обратно вниз.
Его руки тянутся к чувствительным соскам, как к самому святейшему источнику, и он нажимает на них указательными пальцами. И без того озабоченное тело, теперь бьет импульсами порочного тока.
Напряжение уже невыносимо, внизу живота сладко ноет, а капелька влаги теперь не только на моем лбу, но и стекает по ноге.
Я часто дышу, пока он словно изверг легонько, трепетно, осторожно касается моих уже взбухших грудей и внезапно вскрикиваю, когда он щелкает ладонью по одному из сосков.
Я широко распахиваю глаза, а он проникает в них и ждет возражений.
Боже, какие возражения, продолжай. Только продолжай!
Гладит.
Шлепает.
Гладит. Шлепает.
Это больно, но боль тут же раскрашивается странным, доселе мне невиданным болезненным удовольствием и пустотой, что образовывается между ног.
О, пожалуйста, только не останавливайся.
Терзай меня еще, уведи в этот мир порочных и развратных чувств, дай забыть о реальности и том, что тебя в ней скоро не станет.
Он переходит на другую грудь и методично, словно проводит лабораторное испытание, начинает все сначала.
Касается – гладит – шлепает – гладит.
И когда, я уже начинаю поскуливать и стискивать бедра, волнуясь, как бы оттуда просто не вылился водопад, он сносит мне крышу.
Нет, не в прямом конечно смысле. Просто то, как он обхватывает по бокам мои титьки, приподнимает, стискивает вместе, принявшись рьяно вылизывать соски, бросает меня в пропасть экстаза.
В глазах темнеет, ноги подкашиваются и чтобы не упасть я выгибаюсь и прикладываюсь затылком к стене, держусь руками.
Уже давно забыты горечь семейной ссоры с мужем. Страх, что меня могут обвинить в связи с боссом, комплексы и ответственность.
Все забыто, все вокруг плывет под этим яростным напором твердых губ и сильного властного языка.
Еще, еще.
Лижи соски, всасывай их в рот, прикусывай, сжимай грудь.
Не нужен секс, не нужен оргазм, важно только эта острая, ноющая боль от пытки над моими девочками.
Мои руки, безвольными ниточками, свисающие вдоль тела, неосознанно тянутся к его голове.
И это было ошибкой.
Он, как хищник предвосхищает мои действия, резко отрывается от моей груди и хватает за руку.
Его взгляд требует подчинения, непоколебим, оскал пугает и будоражит, и я невольно сглатываю и часто-часто выдыхаю горячий воздух.
Что же сейчас будет? Как он меня накажет за неповиновение, и не улыбается ли он, потому что ждал именно этого?
– Кажется, был только приказ, раздеться. Верно, Олеся?
– Верно, – рваный шепот.
– Я разве говорил, чтобы вы ко мне прикасались?
– Нет.
– Тогда вы должны получить свое наказание за самовольство, Олеся?
О, да, накажи меня! Сделай, хоть что-то, только уйми зуд между ног, и невыносимое, срывающие моральные рамки желание.
– Должна, – только и шепчу я, как вдруг резко оказываюсь лицом к черному глянцевому комоду.
Прохор держит меня за талию одной рукой, а второй сметает с поверхности все лишнее – ключи, кошелек, карта доступа.