– Да ну? – спросил Клозе.
– Империи рождаются в войнах, – сказал Стивенс. – И войны являются неотъемлемым атрибутом их существования.
– Вы такие умные, что меня от вас тошнит, – сказал Клозе. – С другими парнями можно поговорить о бабах, футболе и пьяных дебошах, а вы постоянно треплетесь о политике, религии, философии и прочей ерунде.
– Тем не менее, ты ищешь нашего общества, – сказал Юлий. – Это говорит о том, что в тебе еще живет тяга к знаниям и стремление к интеллектуальному совершенствованию.
– Давайте помолчим, джентльмены, – предложил Стивенс. – Иногда все, что нам надо, это немного тишины.
– Скоро у нас будет столько тишины, сколько мы и представить себе не можем, – буркнул Клозе, но все-таки заткнулся.
Официальная имперская пропаганда называла врагов Юлия на этой планете террористами, бандитами и бунтовщиками. Нейтрально настроенные средства массовой информации называли их сепаратистами. Всяческие правозащитники и прочие деятели, составляющие оппозицию политическому курсу Империи, называли их героями, борцами за свободу и за свои гражданские права. Разведчики называли их болотными тварями, а контрразведчики – подрывными элементами.
Пилоты звали их повстанцами, потому что это слово рифмуется со словом «засранцы». Юлий ненавидел этих людей только потому, что они вынуждали его убивать их. Но в то же время он испытывал к ним некоторое уважение.
Независимо от того, что ими двигало, они дрались с превосходящими их силами противника и продолжали это делать, хотя дело выглядело откровенно проигрышным. Юлий пытался поставить себя на их место и признался, что сам бы так не смог. Ему нужна была хоть какая-то перспектива, а у сепаратистского движения на Сахаре никаких перспектив не было.
Кроме одной.
Перспективы умереть.
Глава 7
План операции, как обычно, был закачан в тактические компьютеры истребителей за час до начала акции. Считалось, что одного часа пилотам вполне достаточно, чтобы ознакомиться с полетным заданием, а столь позднее оповещение не даст шпионам шанса украсть секретную информацию. Юлия всегда интересовало, какой умник это посчитал.
Как Юлий и ожидал, операция была спланирована бездарно до самой мельчайшей подробности. Обычная расчетная скорость, подлетное время сорок минут, высота полета стандартная…
База 348-М находилась в глубоком тылу, от линии фронта ее отделяло две тысячи километров. Еще двести километров до цели номер один – космодрома. Это расстояние они должны были преодолеть за сорок минут.
Десять минут на операцию и еще сорок на дорогу домой. Итого получалось полтора часа. Через полтора часа он снова может войти в свои апартаменты и завалиться спать или пойти в офицерский клуб и нажраться виски до потери пульса. А может и не пойти.
Юлию было страшно. Ему категорически не нравилась мысль о том, что вопрос о его личной жизни и смерти может решиться в течение десяти минут, отведенных на рейд.
Современные воздушные бои скоротечны, и самая длительная схватка, в которой Юлий имел неудовольствие принимать участие, длилась всего двадцать пять минут. Конечно, можно сказать, что каждая минута показалась Юлию вечностью, но на самом деле он об этом бое почти ничего не помнил, а то, что он обычно по пьянке рассказывал в баре, он реконструировал на основании официальных отчетов, а что-то просто выдумал. Разрывы зенитных снарядов, противовоздушные ракеты и истребители врага мелькали вокруг него, как в калейдоскопе, и сливались в единую круговерть, танец хаоса и смерти.
Танец, который он протанцевал до конца.
Юлий сидел под своим «игрек-крылом» с выносным терминалом тактического компьютера на коленях, курил сигарету за сигаретой и думал о том, что он будет делать, если доживет до отставки. Пока в голову не приходило ничего разумного.
Как он и ожидал, его назначили командиром группы. Двумя другими командирами были Стивенс, лидер «синей» группы, и капитан Тафт из «зеленой» группы, с которым Юлий был едва знаком.
«Игрек-крыл», названный так напрочь лишенным воображения конструктором за характерную форму крыльев, был самым современным и высокотехнологичным оружием на этой планете. Но это не означало, что морально устаревший «деструктор» или «Гладиолус» 12-Ф, переживший свои лучшие времена, не способны превратить парочку таких «игреков» в атомную пыль.
Пилот «игрек-крыла» был самым дорогостоящим живым оружием, которое только производили на свет в военных учебных заведениях Империи, но это не означало, что перед боем ему не было страшно.
Успокоиться Юлию удалось лишь тогда, когда он забрался в кабину своего «игрек-крыла» и положил руки на управляющие джойстики. Юлий был правшой, а потому левый джойстик отвечал за управление движением истребителя, а правый контролировал вооружение. Обычная раскладка.
Пилоты «игреков» шутили, что ноги им в принципе не нужны, и они могут поделиться своими нижними конечностями с десантом, бойцы которого то и дело подрываются на противопехотных минах. Но в числе пилотов финального класса «омега» калек не было. Среди транспортных средств, которые они умели приводить в движение, были и такие, которые заставляли пожалеть об отсутствии третьей пары конечностей. Например, когда Юлий управлял левитационным танком «прыгающий лев», он жутко сожалел, что Создатель не наградил его пятью руками и восемью ногами. И дело было даже не в количестве рычагов, которые надо дергать, и тумблеров, которыми надо щелкать. После второго прыжка у танка оторвало кресло первого пилота (следствие постановило, что это произошло в результате заводского брака), и всю оставшуюся часть поездки Юлию пришлось управлять двадцатитонной боевой машиной, летая от одной стены к другой и на каждой кочке ударяясь головой о потолок. А если бы у него были лишние конечности, он встал бы в пилотской кабине в распор, надежно зафиксировав свое тело, оставив для управления танком только пару рук.
Юлий посмотрел на часы. Две минуты до запланированного начала операции.
Он активировал двигатели, включил наземный режим, и его истребитель медленно выкатился из ангара. Шасси были нужны «игрекам» только для того, чтобы можно было перемещать их по космодрому, не отрывая от поверхности, а потому колесики полуметрового диаметра выглядели довольно смешно и на фоне грозной боевой машины казались игрушечными.
Юлий включил общую связь и обратился к пилотам четырнадцати истребителей, временно попавшим под его командование:
– Парни, говорит «красный» лидер. Капитан Морган то есть. Вы все знаете мой главный принцип. Наша основная цель – вернуться на базу живыми. Задание должно быть выполнено, как вы понимаете, но это – цель второстепенная. Берегите свои задницы, прикрывайте друг друга и не лезьте в пекло без необходимости. Всем удачи.
Потом он переключился на приватную связь и вызвал Клозе.
– Это была потрясающая речь, – сказал Клозе. – Я впечатлен до глубины души, от восхищения у меня трясутся поджилки и встают дыбом волосы на копчике.
– Заткнись, Клозе, – сказал Юлий. – У меня есть для тебя пара слов. Персонально.
– Я весь внимание, – сказал Клозе.
– Я собираюсь вернуться с этого задания живым, – сказал Юлий. – И даже ты не сможешь мне в этом помешать. Если ты начнешь выделываться и примешься за свои обычные выкрутасы, я и пальцем ради тебя не шевельну, понятно?
– Так точно, сэр! – молодцевато гаркнул Клозе.
– Ты мне безразличен, – сказал Юлий. – Ты мне не брат, не друг и даже не приятель, а всего лишь собутыльник. Таких, как ты, я могу найти тысячи. Куда бы ты ни влез, я не буду тебя спасать.
– Наши чувства взаимны, – сказал Клозе.
– Хорошо, что мы понимаем друг друга, – сказал Юлий. – Я не хочу, чтобы ты надеялся на мою помощь только потому, что время от времени мы с тобой играем в покер и пьем пиво.
– А мы-то, рабочие лошадки, обязаны в любом случае прикрывать твою спину, командир, – буркнул Клозе. – У тебя есть что-нибудь еще?
– Не подставляй меня, ладно?
– Ага.
– И удачи.
– Взаимно, босс.
Юлий выключил связь, глубоко вдохнул влажный воздух Сахары и закрыл колпак над головой. На табло перед ним замигала синяя лампочка, разрешающая взлет. Юлий включил вертикальную тягу, и его истребитель плавно поднялся над стартовой площадкой, набирая необходимую для полета высоту. Сзади стартовала его «красная» группа. «Синие» и «зеленые» поднимались в воздух левее.
Каждый «игрек-крыл» нес на себе достаточное количество вооружения, чтобы представлять угрозу небольших размеров городу. В распоряжении Юлия были пулемет, предназначенный для воздушного боя или для поражения небольших наземных целей вроде вражеской пехоты, импульсная пушка, один выстрел которой мог разворотить танк, а для этого вылета к крыльям истребителя прикрепили четыре ракеты класса «воздух-поверхность», при помощи которых имперцы должны были разнести в пыль космодром противника. «Игрек-крыл» был идеальным оружием для ведения атмосферного боя и мог провести некоторое время в открытом космосе. Он считался кораблем малого радиуса действия, потому что с его помощью нельзя было выйти в гипер и долететь от одной планеты до другой. Истребители повстанцев отставали от него на четыре поколения. В воздушном бою даже при соотношении три к одному у них не было ни единого шанса на победу.
Юлий посмотрел на альтиметр, удостоверился, что группа поднялась на требуемую высоту, и врубил горизонтальную тягу, набирая крейсерскую скорость. Согласно плану, «синие» должны были прибыть на место проведения операции на две минуты раньше, а «зеленые» – минутой позже, но это можно было подкорректировать на подлете, а пока сорок пять истребителей шли параллельными курсами.
Юлий включил общий обзор, и его истребитель исчез. Исчезло и собственное тело Юлия. Его боевой комбинезон соединялся с креслом пилота и на время полета становился с судном единым целым. Теперь Юлий мог видеть в любом направлении и казался себе бесплотным духом. Над кораблями остальных истребителей всплыли их кодовые номера, которые тут же сменились именами пилотов. Вообще-то, вмешательство в тактический компьютер на программном уровне со стороны пилота было незаконным поступком, но все пилоты так поступали, заменяя безличные цифры именами или многозначительными прозвищами. Юлий знал, например, что в обзоре Клозе он числится под кличкой Пират, которую он получил еще во времена учебы в академии в течение пяти секунд после того, как однокурсники узнали его фамилию. Как более молодой Клозе мог узнать об этой кличке, Юлий не представлял.
На Сахаре его не звали Пиратом. Его звали Джокером за то, что он никогда не проигрывал в покер.
Раньше Юлию нравилось летать.
А во время полетов с включенным общим обзором он дважды получал оргазм, от чего долгое время мучился и считал себя извращенцем и истребителефилом. Он даже боялся, что у него перестанет получаться с девушками, и немного успокоился только после трехдневного загула в борделе неподалеку от военной базы, где он проходил свою практику.
Он готов был летать часами и часами испытывал чувство восторга, которое может понять и разделить только другой пилот и которое невозможно объяснить человеку, никогда не поднимавшему в воздух летательный аппарат.
Но с тех пор, как Юлий попал на Сахару, и его полеты стали связаны с убийством людей и возможностью быть убитым самому, радость ушла. Теперь он просто делал ту работу, которую его учили делать большую часть его жизни и которую он умел делать хорошо. И потом, больше-то он ничего не умел.
Если раньше Юлий жил, чтобы летать, то теперь он просто жил и просто летал.
За двести километров до цели истребители снизили скорость, и каждая группа отправилась своим курсом. Юлий связался со своими, спросил, все ли у всех нормально, снова потребовал лишний раз не рисковать, потом включил тактический командирский канал и равнодушно пожалел, что он не застрелился вчера. Они шли над вражеской территорией, но пока были на недоступной для радаров высоте. На этот раз аномальное магнитное поле было имперцам на руку.
К сожалению, оно же делало невозможной связь на дальние расстояния, а потому Юлий не мог пообщаться не только с базой, но даже и с группой Стивенса, ушедшей вперед. Для переговоров военной базы 348-М со штабом блокады, располагавшимся на орбите на борту имперского линкора «Принцесса Марса», была создана сложная и дорогая система активных ретрансляторов, поддержание которой в рабочем состоянии обходилось Империи в пять тысяч имперских рублей ежесуточно. Поскольку такими системами связи были оборудованы все военные объекты на Сахаре, связь здесь поистине была дороже золота, а достоверная информация о противнике ценилась дороже графского герба.
Линия фронта как таковая на Сахаре отсутствовала по той простой причине, что не было самого фронта. Это была партизанская война с неожиданными рейдами и налетами, и то, что на карте означало линию фронта, было условной границей территории, которую контролировали повстанцы. Условной, потому что на самом деле никто не знал, где именно начинается их зона контроля. Боевые отряды сепаратистов постоянно передвигались, и из-за отсутствия спутниковой разведки нельзя было точно сказать, какой квадрат они прикрывают сегодня. К относительно неподвижным объектам относились тетрадоновые рудники, привязанные к месторождениям металла, космодромы, склады и учебные лагеря, передислокация которых занимала слишком много времени и сил. И даже несмотря на это имперские войска обнаруживали вражеские объекты там, где их не должно было быть, и не находили их там, где они были быть обязаны.
По большому счету это была грандиозная стрельба вслепую, и Юлий бы совсем не удивился, если бы в означенном секторе Зэт-13 не оказалось бы ни космодрома, ни «деструктора».
Но на этот раз им повезло.
Или не повезло. Везение – довольно тонкая вещь, и отношение к нему зависит исключительно от точки зрения.
Когда «красная» группа вынырнула из спасительного облачного слоя, космодром оказался на месте. Крейсера на взлетной площадке не обнаружилось, но, судя по еле видным вдалеке вспышкам, он успел взлететь чуть раньше и теперь пытался пробиться на орбиту, минуя группу Стивенса к востоку от космодрома.
Уже через десять секунд после того, как имперцы позволили повстанцам обнаружить себя визуально, их встретил плотный зенитный огонь. У повстанцев хорошие зенитчики, раз они могут открывать стрельбу так быстро, подумал Юлий. Если бы еще у них были хорошие зенитки, нам здесь пришлось бы совсем туго.
«Красная» группа рассредоточилась по одному и предприняла необходимые маневры уклонения. Повстанцы пустили по ним несколько ракет, но, как говорилось выше, ракеты были старые, медленные и почти неуправляемые. Четыре покинули поле боя в неизвестном направлении, две взорвались где-то на болотах, а одна жахнула в режиме преследования, слегка тряхнув «игрек» Карсона, но не причинив ему серьезных повреждений.
У пилотов имелся полученный от разведки довольно подробный план космодрома, на котором были обозначены индивидуальные цели. Теперь имперцы должны были действовать самостоятельно и по ситуации, объединившись в группу только для отхода после успешного завершения полета. Иными словами, над космодромом повстанцев начался запланированный хаос.
Поскольку Юлий являлся командиром группы и должен был помимо прочего осуществлять общий контроль над ее действиями, ему достались две легкие цели. Ремонтный ангар на северной части космодрома и заправочная станция в трехстах метрах за ним. Поскольку Юлий все равно не понимал, каким образом он или кто-нибудь другой, если уж об этом зашла речь, может хоть как-то контролировать этот бедлам, он описал над космодромом широкий полукруг и устремился к цели номер один.
В него постоянно палили из зениток, но он легко уклонялся, даже не задумываясь над этим. В него так долго вбивали рефлексы боевого пилота, что он давно уже перестал себе удивляться и считал их чем-то само собой разумеющимся.