– Значит, как я вас понимаю, Семён Абрамович, у вас украли коллекцию холодного оружия?
– Всё верно, как и то, что лучше еврей без бороды, чем борода без еврея.
– Давайте подробно о том, как это случилось.
– В субботу я был в синагоге, вернувшись домой лёг вздремнуть. Детей и внуков не было. Они на выходные едут загород на дачу. Так вот, пообедав, я вышел во двор с газеткой посидеть на лавочке понежится на солнышке и, когда вернулся домой, обнаружил двери квартиры настежь открытыми. У меня чуть сердце не остановилось. Я бегом в свою комнату, и шо вы думаете? Мои опасения полностью оправдались. Чемодан, который я хранил в шкафу, исчез. Понимаете? Он растворился в воздухе, как будто и не было вовсе. Исчез, как исчезали деньги в руке моей покойной жены Раисы Леопольдовны. А там не меньше пятнадцати килограмм железа, скажу я вам откровенно!
– Милицию вызывали?
– Я вас умоляю… Ну конечно вызывал. Приехали очень быстро, но ещё быстрей уехали. Всё записали и сразу же заподозрили внуков, что это их рук дело. Венечку, старшего, уже дважды вызывали к следователю. Но зачем им у самих же себя красть? Ответьте мне уважаемый, Сергей Иванович?
– Мало ли что, я и не такие встречал случаи в своей практике. И чем всё закончилось?
– Ни чем, и мне кажется, что милиция это дело хочет закрыть.
– Значит так, Семён Абрамович, вы принесите мне список похищенных предметов – это раз. И второе, может у вас сохранились фотографии оружия?
– Есть, есть, – замахал руками Семён Абрамович. – Конечно, есть, не помню кто, но это был мудрый человек, посоветовавший мне сделать фотографии, так знаете, на всякий случай. И на тебе… Вы скажите старому человеку, шо я вам буду должен за работу? Говорите как есть, не стесняйтесь. Вы уже поняли, что коллекция для меня дорога не только как память…
– Об оплате ещё рано говорить. Вы принесите фотографии, я постараюсь вам помочь, но торопить меня не стоит и надеяться, что коллекцию я смогу найти. Почему знаете?
– Семён не дурак, я всё понимаю… Как Бог даст так и будет.
– Таки да, – ответил Протасов, уже заразившись одесским говором Семёна Абрамовича, поднялся со стула, давая понять, что разговор окончен.
Глава 5
– Белый, Белый, – кто – то настойчиво звал обитателя одиночной камеры. Сухощавый голос незнакомца едва проникал через маленькие щели в окне. Пальцы ночного гостя сильно били по стеклу, пытаясь разбудить осуждённого. Тот действительно задремал и не слышал, что к нему пожаловали долгожданные гости.
– Проснись, брат, проснись, – хриплый голос с улицы и стук, наконец – то смогли разбудить Белого. Он резко вскочил и рванул к окну. Червонец видно влез ногами на спину Седого и сейчас его довольная и сытая морда закрывала половину окна.
– Через час мы придём к тебе, жди, – это были последние слова Червонца, и тут же Белый уловил краешком уха странный шум за окном и отборную ругань. Вместе с ним и исчез Червонец. Видать не выдержали плечи Седого и Червонец свалился на землю. Белый усмехнулся и начал отжиматься от пола. Замёрзнув, он хотел как можно скорее согреться. Ночи стояли холодные, и приближалась суровая зима. Неожиданно дверь в камеру распахнулась и показалась физиономия Червонца, с большой чашкой чая в руке. Друзья уселись на корточки, и погоняли чифир по кругу, как принято с незапамятных времён в лагерях. Когда старинный ритуал чаепития был закончен, Седой вытянул сигареты с фильтром и дал пачку Белому.
– ДПНК[5] сегодня Индеец – смена наша, брат, кури спокойно и не нервничай, – произнёс Седой и щёлкнул перед носом Белого серебряной зажигалкой «Zippo». – Можем выйти на воздух? Ты как?
– Не сдадут? – спросил Белый внимательно разглядывая Червонца. Тот с момента их последней встречи на свободе, практически не изменился. Разве что черты лица, и особенно скулы, заметно выпирали из – за худобы.
– Не бойся, Мамонов в доле с Индейцем, это он дал ключи от хаты. Идём.
Они крадучись, словно ниндзя, проскочили длинный коридор и вышли на улицу. Несмотря на чёрные тучи, луна дружелюбно выглядывала и хорошо освещала тюремный дворик.
– Красота, да и только, – сказал довольный Белый, и набрал в лёгкие как можно больше кислорода. – А воздух какой чистый и свежий…
– Брат, времени не много, по – этому давай поговорим о твоём побеге. Что сам думаешь? – спросил Червонец и уселся на не большую скамейку возле здания.
Закинув ногу на ногу внимательным взглядом сверлил Белого. Тот почему – то молчал и, казалось, находится не здесь, а в другом месте. Лицо его было безмятежно спокойным, умиротворённым, словно у бронзовой статуи Будды.
– Валить надо однозначно, – как будто пробуждаясь от крепкого сна, выдал Белый. – Правда, ума не приложу, как это сделать? Если бежать отсюда, тогда мы подставим хороших людей и представьте, что начнётся в лагере после моего исчезновения. Обязательно введут ОМОН и почистят зону, что мало не покажется. Нет, такой вариант исключается – не хочу, чтобы из – за меня одного пострадали люди.
– Ты прав, – ответил Седой и пригладил на голове торчавший, будто антенна передатчика, локон волос. – Мы совсем об этом не подумали.
Он посмотрел искоса на Червонца, который развёл руки в сторону, согласившись с доводами Белого, и крепко задумался.
– Тогда остаётся только один вариант, – сказал Белый и резко поднялся. – Надо заставить Лаптева отправить меня в «Чёрный дельфин».
– Ты с ума сошёл? Самому лезть головой в пекло нет, брат, мы не можем такого допустить, – вскочил Червонец и замахал руками.
– Не кипятись Червонец, вначале выслушай до конца, а после уже и выводы делай. Я не собираюсь сидеть в «Дельфине» и ждать когда шныри сколотят из досок для меня деревянный бушлат. Я думаю свалить на этапе, тем более что туда отправят не «автозаком», а «столыпиным»[6]. Кумекаешь, что к чему?
– Рискованно, но если что – то пойдёт не по плану, тогда тебе сам Господь Бог не поможет. Из «Чёрного дельфина» ещё никто не убегал.
– Торопиться не стоит, – ответил Белый и закрыл рукой открытый рот Седого. – «Варежку» прикрывай Седой, не то муха залетит или комар.
Седой мотнул головой и достал сигареты.
– Мне нужен телефон, чтобы связаться со своими людьми, – сказал уверенным голосом Белый.
– Организуем, брат, с этим проблем нет. На следующую смену Индейца принесём, будь спокоен, – сказал Червонец и оскалился.
– Зарядить как следует не забудьте, мне нужно сделать не один важный звонок. Понятно? Что там в пакете у тебя, Седой? Доставай, показывай.
– Здесь тёплый свитер, еда, сигареты, спички и чай. Бери, Саша, но не забывай прятать перед обыском в укромные места. Кстати, в хате под нарами тайник. О нём никто не знает. Ещё не успели менты выведать. Просунь руку под нару, ближе к стойкам у двери, и нащупай кирпич. Он слегка выступает, и ты запросто его вытащишь. Туда можно спрятать целого барана.
– Понял, воспользуюсь, – ответил с улыбкой Белый и взял у Седого пакет. – Кстати как в зоне? Менты не сильно лютуют?
– В зоне сейчас не сладко. Работы нет, одни фуфлыжники[7] плодятся будто грибы после дождя и петухи. Как только появился Лаптев жизнь изменилась в худшую сторону. До него был «хозяин» полковник Мороз, вон он делал ветер и такой, что ветки на деревьях трещали. Скольким хорошим людям помог выбраться на волю и сосчитать трудно. С ним можно было запросто решить вопрос о твоём освобождении, но накрыли его на взятке и сейчас видать сам где – то зону топчет, – сказал Червонец и прокашлялся. – А этот и говорить ни с кем не желает, сам взял оперчасть под своё крыло и руководит. Руль хренов. У братвы с твоим приходом в зону дух поднялся. Только о тебе и базарят. Многие хотели бы лично познакомиться. Может организуем, Белый, так сказать за круглым столом встречу с порядочными арестантами.
– А что, идея не плохая, – поддержал Седого Червонец. – Пока ты здесь, я могу вплотную заняться этим вопросом. Деньги есть.
– Не этим вам нужно заниматься, а другим. Какой по счёту срок тяните, а ни черта не соображаете. О людях нужно думать, налаживать «дороги» со свободы, чтобы грелась зона, и мужики не сосали лапу, как медведь зимой без работы. Чтобы в общаке и деньжата водились, и водочка, и сало, и прочий «запрет». Я уже молчу о чае и сигаретах. «Крытку»[8] греть нужно, причём делать это надо регулярно. Прижучить к ногтю Лаптева, и диктовать свои условия ментам!
– Этот пидор вот где уже, – отрезал Седой, и сжал рукой горло.
– Не ругайся и на него найдётся управа, поверь мне, обычно такие козлы своей смертью не умирают, – сказал Белый и потушил сигарету.
Ночную тишину прорезал леденящий душу вой сирены на запретной полосе. Моментально включились дополнительные прожектора и принялись шерстить периметр зоны. Лай собак, за ним несколько автоматных очередей заставили друзей от испуга вскочить со скамейки. В дверях СУСа появилось перепуганное от страха лицо прапорщика Мамонова с оружием в руках, и с ним ещё двое помощников.
– Белый, быстро к себе, – закричал он и рванул к калитке, ведущей в зону.
– Видать какой – то бегун с «красной полосой»[9] в побег решил податься, – крикнул Червонец, перекрикивая визг сирен. – До встречи, брат, – бросил он уже на бегу.
– Береги себя, – выпалил Седой и побежал за Червонцем к маленькой калитке. Белый спокойно вернулся в камеру, и где – то в глубине души завидовал ночному беглецу.
Глава 6
В воскресный день Людмила Ивановна суетилась на кухне, готовила обед. Муж с утра ушёл в гараж, и обещал к обеду вернуться. Нарезая лук и морковку на борщ, Людмила Ивановна услышала звонок в дверь. Глянув на часы, которые показывали половину одиннадцатого, пошла открывать. Заглядывая в дверной глазок, с удивлением обнаружила незнакомого мужчину.
– Вы к кому? – спросила она, внимательно наблюдая.
– Мне нужна Людмила Ивановна Серова, – ответил мужчина, и поправил рукой бордового цвета модный галстук на белоснежной сорочке.
– Одну минуту, подождите, – ответила она, вернулась на кухню, сняла фартук, и уменьшила огонь на плите. Борщ уже практически был готов, и Людмила Ивановна, недовольная тем, что ей помешали, поправила волосы и застегнула нижнюю пуговицу на домашнем цветном халате, который ей подарила дочка на день рождения. На пороге стоял приличный, седовласый мужчина, высокий, подтянутый, в чёрном костюме. Женщина подумала о том, что незнакомцу была бы к лицу военная форма, времён царской России. Этакий бравый гусар – унтер – офицер, в кивере, со шкурой барса на плечах, подбитой красной тканью, в узких суконных штанах, в сапогах с золочёными шпорами, с портупеей и плоской сумкой через плечо, украшенной вензелем. Не хватало разве что усов для полной картины. В задумчивости она вздохнула, и прогоняя приятное наваждение, смотрела на незнакомца хлопая ресницами. Плотная, не высокая, она ещё не потеряла привлекательности, и лицо женщины не утратило свежести. Смотрела она на незнакомца с замиранием сердца. Ещё бы мгновение и бросилась к нему на шею со словами: «Ах, сударь! Я ждала вас всю жизнь! Отныне моё сердце принадлежит вам и ни кому больше». Тот улыбался, и как показалось хозяйке, делал попытки произвести положительное впечатление. Широкоплечий, с загорелым лицом, белесоватыми бровями, необычной, слегка смущённой улыбкой для человека которому уже далеко не тридцать или сорок, перекладывал кожаный портфель с золотистой пряжкой (прямо как у гусара) из одной руки в другую.
– Простите, вы по какому делу? – спросила Людмила Ивановна, не переставая в глубине души, восхищаться импозантным и благородным «гусаром».
– У меня к вам разговор, Людмила Ивановна, – ответил мягким, бархатистым голосом гость. – Личного характера, если вы не возражаете я не отниму у вас много времени. Пройти можно?
– Да – да, проходите, спохватилась хозяйка, и впустила мужчину в квартиру.
– Как у вас аппетитно пахнет! – заметил незнакомец и поставил бережно портфель на маленький стульчик около зеркала. – Извините, я не представился, меня зовут Евгений Иванович!
– Проходите в зал, я сейчас, только плиту выключу. Может, хотите кофе?
– Нет – нет, спасибо, – ответил Евгений Иванович, снимая дорогие кожаные туфли, и проследовал в зал.
Людмила Ивановна оценила одеколон мужчины с восточным колоритным запахом, и уже через минуту сидела напротив гостя на стуле.
– Извините, что отрываю вас от дел, – начал Евгений Иванович, и посмотрел на хозяйку пронзительным взглядом. – Лена очень похожа на вас, – заметил он и наклонил голову на бок.
– Лена больше всего похожа на отца, кстати, он вот – вот должен прийти.
Она улыбалась глядя на Евгения Ивановича и вспоминала молодость. Когда ещё совсем юной девочкой с длинными косичками провожала восторженным взглядом таких красавцев.
– Так вы по поводу дочери?
– Вы угадали, давайте я не буду больше вас интриговать, а расскажу о причине своего визита. Дело в том, что я работаю на Александра Белого. Вам знакомо это имя и фамилия?
Людмила Ивановна задумалась и пожала плечами.
– Нет, во всяком случае, я раньше никогда её не слышала.
– Это парень вашей дочери, – сказал Евгений Иванович, и тут же осёкся, заметив, как побледнела хозяйка.
Людмила Ивановна задержала дыхание и часто испуганно заморгала. Она не могла понять причину визита гостя.
– Она ушла, когда у нас случилась беда, – продолжил Евгений Иванович, и никого не предупредила. Причём ушла ночью, и вот уже практически неделю никто не знает где она. Вы не поможете?
В этот момент из кухни прибежал большой рыжий кот и запрыгнул на колени к хозяйке. Людмила Ивановна погладила кота и опустила на пол. Кот недоверчиво зашипел на гостя и понимая, что сейчас хозяйке не до него, ретировался с недовольством на кухню.
– Мои люди сообщили мне, что она вернулась домой, потом угодила в больницу.
– Вы, что следите за ней? – спросила хозяйка квартиры и скрестила руки на груди.
– Следим? Нет ну что вы, сейчас сами знаете, какое неспокойное время, просто стараемся держать ситуацию под контролем, только и всего.
Он улыбнулся, и эта улыбка гостя не понравилась Людмиле Ивановне. Ей показалось, что этот человек знает гораздо больше о дочери и всей её семье. Но она сдержалась и тяжело вздохнув, ответила: – Мы с отцом были против выбора дочери с первого дня её знакомства с Сашей. Хотя нам он понравился и произвёл положительное впечатление. Однако сердце материнское не обманешь, и я чувствовала, что рано или поздно, но случится беда. Мы с мужем старались особо не лезть в дела Лены. Считали и считаем её человеком взрослым и самостоятельным.
Она замолчала, и Евгений Иванович увидел на лице матери слёзы.
– Успокойтесь, прошу вас.
Он протянул ей свежий носовой платок, который Людмила Ивановна взяла со словами благодарности.
– Лена пришла домой поздно, в ту злополучную ночь, мы с мужем спали. Позвонила в дверь, я ей открыла, и всё поняла с одного взгляда. Угодив под дождь, Леночка промокла и Пётр Николаевич сделал ей ванну. Мы смотрели телевизор, ждали, пока дочь приведёт себя в порядок, и незаметно задремали. Когда я проснулась, то обнаружила, что Лены в комнате нет и она ещё в ванной. Муж выломал дверь, наша девочка лежала без сознания. Она выпила огромную дозу таблеток клофелина, и только чудо спасло мою бедную девочку. Муж вызвал скорую, и её забрали в больницу. Там ей сделали промывание желудка, потом переливание крови. Я сидела всю ночь возле дочери и только утром, когда Лена пришла в себя, вернулась домой. Простите ещё раз, но мне тяжело об этом говорить и вспоминать.
– Я вас понимаю. А где сейчас она?
– В больнице, где же ещё.