После завершения операции на Лейтене-5 у меня появилось довольно много времени, пока мы летели назад, на Ганимед. Нам с Джеффом нашлось, чем заняться. Помня свои приключения в жутко неудобном скафандре кварга-техника, я решил, что все, не имеющее отношения к взлому вражеских машин, нужно из этого скафандра выкинуть. Броню, оружие, прицельно-навигационный комплекс, сканеры и даже сам экзоскелет мы безжалостно демонтировали. В итоге, в сухом остатке, получилось довольно компактное устройство, которое при желании спокойно устанавливалось внутрь нашего, человеческого, тяжелого пехотного скафандра. Ну и, естественно, собирая себе экипировку для этой командировки, я не забыл об этом оборудовании. Проблема заключалась в другом. Летающую технику кваргов я взламывать никогда не пытался, и все мои знания о ней носили теоретический характер. Но других вариантов, особенно в свете обнаружения в боте раненого Антона, все равно не просматривалось.
Я активировал оборудование. К счастью для меня, никаких сюрпризов по сравнению с боевыми роботами бот в себе не скрывал. Защищен он оказался куда хуже тех же Мамонтов и даже Малых Драконов, так что через восемь минут управление вражеской машиной находилось в моих руках. Вот только на таких аппаратах я никогда не летал. В прошлой жизни я неплохо пилотировал малый десантный транспорт Кирасир, в этой – наш десантный бот. А вот летающие машины кваргов в мои руки раньше как-то не попадались.
Действовать требовалось быстро, и я, отбросив сомнения, погрузился в безумную картинку, проецируемую на забрало моего шлема прицельно-навигационной системой вражеской машины. Наш инструктор по пилотированию за такой взлет убил бы меня на месте, потом оживил бы смачным пинком и убил еще раз. И так до достижения необходимого педагогического эффекта. Бот мотало из стороны в сторону. Я чуть не вкопался в ближайший холм, но лишь слегка задел его, подняв в воздух тучу песка. Тем не менее, я летел. Хорошо, что пока по мне никто не пытался стрелять. Сейчас управляемая мной машина представляла собой легкую мишень.
Сперва я просто улетел подальше. Поняв, что с горизонтальным полетом и аккуратным маневрированием я уже худо-бедно справляюсь, я переключил внимание на оружие. Столь дорогих сердцу любого земного десантника пусковых контейнеров с термобарическими ракетами здесь не имелось. Вместо них кварги подвесили под одним из коротких крыльев дополнительную скорострельную авиапушку, а под другим – пусковую установку ракет воздух-воздух с лазерно-оптическим комплексом наведения, используемым для сопровождения цели вручную. Вот кто, похоже, стрелял по нашим самолетам и боту. Судя по количеству истраченных ракет, так оно и было. Кварги знали, что мы вышлем за разведчиками спасателей. Прилетели заранее, выбрали позицию, замаскировали бот, включили станцию РЭБ, и тихо ждали гостей. Вполне грамотное решение. Но приперся злой бригадный генерал, и испортил весь праздник. По крайней мере, будем на это надеяться.
Бегающий где-то по холмам отряд кваргов меня больше не интересовал. Я точно помнил, что одна ракета в ранцевой пусковой установке их Малого Дракона еще осталась, а при моем уровне пилотирования встреча с ней не казалась мне удачной идеей. Я обходил угрожаемый район по широкой дуге, прижимая бот брюхом к холмам, и даже иногда ныряя в наиболее просторные ущелья. По моим расчетам, я уже опередил группу лейтенанта Егорова километров на десять. Соваться к ним на вражеском боте я не рискнул. Влепят еще чем-нибудь, не разобравшись. Посадив своенравный аппарат в небольшой впадине, я вышел в десантный отсек и присел на корточки перед Антоном. Его скафандр кварги не стали деактивировать. Только это и позволяло рядовому все еще оставаться в живых. Встроенная аптечка делала, что могла, но ее прогноз становился все более угрожающим. Если в течение ближайших пяти часов Гнездов не окажется в госпитале, спасти его уже не получится. А значит, на приземление в нашей зоне контроля с последующим вызовом помощи у нас, скорее всего, времени не будет. Придется нагло переть на вражеской машине прямо на взлетку базы спецназа. Вот там обрадуются…
Сигнал маяка я поймал только через два часа. Тянуть дальше было уже просто нельзя, и я поднял бот в воздух.
Группа, потерявшая уже двух человек, довольно бодро двигалась на восток. Но это пока. Энергии в накопителях оставалось еще часов на пять марша. Настроение лейтенанта Егорова портилось с каждой минутой. Реального выхода из ситуации он не видел и вел группу вперед на чистом упрямстве. Кей Шефферсон поднял руку, призывая группу остановится.
– Командир, я засек беспилотник. Наш, человеческий. Но это не моя стрекоза, а что-то другое.
Вскоре они увидели аппарат. Тот неспешно приблизился, с легким жужжанием облетел группу по кругу и удалился за гребень ближайшего холма.
– Джон, глянь, что там, – приказал Алексей.
Снайпер поднялся на холм, выставил за его гребень оптический сканер и тут же скатился вниз к отряду.
– Там бот кваргов, командир. Стоит на земле, пандус открыт, а рядом наш курсант в своем сарае с пушками. Рукой мне помахал.
– Ты не перегрелся, Джон? Скинь мне файл.
Запустив воспроизведение, лейтенант несколько секунд вглядывался в изображение, спроецированное на забрало шлема, потом молча хлопнул снайпера по плечу и полез на холм, подав знак подчиненным следовать за собой.
Вой сигнала воздушной тревоги выдернул майора Вебера из-за стола.
– Дежурный, доклад! – скомандовал майор в коммуникатор.
– В зону контроля вошел десантный бот противника.
– Один? Без прикрытия?
– Так точно. Высота километр. Идет медленно. Не маневрирует. Идеальная цель.
– Подождите, лейтенант. Что-то тут не то. Не замечал я раньше за кваргами склонности к суициду.
– Возможно, отвлекающий маневр, или это, вообще, имитатор.
– Батальону боевая тревога. Средства ПВО в полную готовность. Бот сможет запустить ракеты с десяти километров. Сколько до него сейчас?
– Сто пять. Если не будет менять скорость, в зону открытия огня войдет через пятнадцать минут.
– Вызывайте перехватчики.
– Есть!.. Господин майор! Сигнал с бота! Пока неустойчивый. Ничего не разобрать. Но кодировка наша.
– Что за…? Переключите на меня.
Кабинет майора наполнил треск помех, сквозь который иногда прорывались бессвязные куски слов. Но с каждой минутой расстояние уменьшалось, и качество связи становилось лучше.
– …щь… …ает… …бера… …ый бот… …ыва… …ает майора Вебера. Группа… …нанта Егорова возвращается с задани… …ло раненый ря… …шу обеспечить срочную эвакуацию в госпи…
– Шш-шайсе! Не стрелять никому! – заорал майор в коммуникатор, – Отзовите перехватчики! Быстро на полосу медиков и аварийную команду.
– Господин майор, вы отправили курсанта Лаврова назад в училище?
– Да, лейтенант. Необходимый ему низовой боевой опыт он заработал с избытком за одну операцию. Его практика на этом закончилась, так что курсант убыл. И бот он забрал с собой, как законный трофей. Я возражать не стал.
– Жаль, что не успел поговорить с ним. Вы же представили меня к повышению. С удовольствием передал бы ему свою группу, с совершенно спокойной совестью. Когда доучится, естественно.
– Все-таки салага ты еще, лейтенант, – громко засмеялся Вебер, – Ты что, его личное дело так и не читал?
– Да сначала как-то времени не нашлось, – смутился лейтенант, – а потом уже и надобности не было. И так понятно стало, чего человек стоит.
– Ты б хоть из любопытства глянул, что ли, – выдавил майор сквозь смех, – ты кому группу хотел предложить? Этот твой курсант на оккупированном кваргами Лейтене-5 месяц командовал тяжелой десантной бригадой. Его, наверное, из училища уже ждут не дождутся господа генералы с такими погонами, до которых нам с тобой, как до столицы раком. Ну, ты даешь, лейтенант. Давно меня так никто не веселил.
Фронт не то, чтобы рухнул, но изрядно затрещал. Как оказалось позже, это прозвучал первый, но очень нехороший звоночек, ознаменовавший наступление для людей тяжелых времен. Отвлекающий удар кваргов по системе звезды Лейтена заставил Земную Федерацию резко отреагировать, задействовав для ликвидации угрозы значительный объем резервов. В результате сильный и неожиданный удар на другом направлении, по планетам Федерации у звезд Глизе-338 и Грумбридж-1618, парировать оказалось практически нечем, и это привело к серьезному кризису обороны, быстро ликвидировать который люди не имели возможности.
Я вернулся в училище в момент наиболее нервозного состояния высшего командования. Резервы выскребали, откуда только могли, и генерал-лейтенанту Шиллеру пришлось скрепя зубами согласиться на досрочный выпуск курсантов третьего года обучения. Как водится в таких случаях, недоучившиеся, хоть и всего полгода, курсанты получили вместо двух звезд на погоны всего одну и редкое в армии звание младших лейтенантов. А я вдруг остался без инструкторской работы, поскольку освоение трофейной техники преподавалось как раз выпускному курсу училища.
Начальник училища вновь вызвал меня в свой кабинет. Досадливо махнув рукой на мою попытку доклада, он молча указал мне на место за столом для совещаний.
– Курсант Лавров, – мрачно начал генерал, настроение которого колебалось у отметки «ниже плинтуса», – ты, безусловно, молодец и герой. Полковник Крепс переслал мне отчет майора Вебера о твоей практике. За вашу спасательную операцию он представил тебя к Железному Кресту. Мы, немцы, предпочитаем представлять достойных солдат именно к этой награде, – на сумрачном лице генерала проступила легкая тень улыбки, – Крепс утвердил представление, крути дырку на кителе.
– Служу Земной Федерации.
– Н-да. И неплохо служишь. Вот только при таких делах на фронте… Знаешь, Лавров, когда последний раз нам приходилось бросать в бой недоученных курсантов? – генералу не давал покоя вынужденно подписанный приказ о досрочном выпуске третьего курса.
– В первый год войны с кваргами, господин генерал-лейтенант.
– Вот именно. Двадцать лет назад. Ты понимаешь, к чему мы вернулись?
– Это временные трудности, вызванные стратегической ошибкой и недоработкой разведки. Мы, несомненно, выстоим, гос…
– Без званий, курсант.
– Есть.
– Да! Подготовку удара на Глизе и Грумбридж разведка откровенно проспала, не сказать грубее. И еще раз да! В систему звезды Лейтена бросили слишком большие силы, хотя лично тебе и нашему первому курсу эта ошибка, возможно, спасла жизни.
– К сожалению, не всем.
– Не всем. Это война, курсант, ты знаешь это не хуже меня, а может и лучше, я давно не был в бою. И это второй вопрос, который я хочу обсудить с тобой. Мы уже потеряли почти половину первого курса и лишились возможности нормально подготовить третий. Я не удивлюсь, если программу обучения сократят до двух лет. Сейчас твой первый курс подготовлен к бою лучше, чем второй, а, возможно, и чем эти свежие однозвездные лейтенанты, только что бывшие третьим курсом. Мне нужны практические рекомендации по опыту твоих боев. Я должен подготовить из оставшихся курсантов таких офицеров, которые не погибнут в первом же сражении вместе со своими подразделениями. Не смотри на меня дикими глазами. Да, генерал просит курсанта поделиться боевым опытом. А ты на свой квалификационный шеврон давно в зеркало смотрел?
– Я могу сказать одно, если бы не полгода, проведенные нами в училище, никто из нас не вернулся бы с Лейтена-5. Когда в наш корабль всадили несколько снарядов, и он начал неуправляемый дрейф к планете, курсанты остались боеспособным воинским формированием, несмотря на гибель офицеров. Командиры взводов не потеряли управления подчиненными, и, в результате, высадка прошла с минимальными потерями. Вы нас отлично подготовили, господин генерал-лейтенант. Чего нам откровенно не хватало, так это тяжелого оружия и опыта партизанских действий и диверсионных операций. Если бы не люди капитана Мбиа, я не знаю, как бы мы выкрутились. Я боюсь, что в новых обстоятельствах десант будет регулярно попадать в подобные ситуации полного окружения и изоляции от основных сил. Нам нужны знания в этой области и разведывательное оборудование. Я и сам уже хотел доложить по команде свои предложения по созданию в каждом батальоне десанта специализированного разведвзвода, оснащенного как штатные разведчики, но раз уж вы вызвали меня сами, хочу воспользоваться случаем.
– Обычно разведчики придаются десанту во время высадки, если командование видит в этом необходимость. Ваш случай был особым. Никто вас в бой посылать не планировал, вот и пришлось выкручиваться самостоятельно. Я пока не вижу аргументов в пользу создания специального взвода в каждом батальоне.
– Вы сами говорили нам, что диверсант и десантник – разные военные специальности. По людям капитана Мбиа я в этом очень хорошо убедился. Они отличные разведчики, но они не бойцы первой линии. Их нельзя посылать в атаку. Они такому бою просто не обучены и не имеют нужной экипировки, а мне на Лейтене-5 отчаянно не хватало людей, которые могут идти в атаку в боевых порядках полка, а потом, если необходимо, переквалифицироваться в диверсантов. В десанте должны воевать все. Это правило известно еще с докосмических времен, – здесь я опять притянул за уши свой опыт из прошлой жизни.
– Что ж, резонно, – после недолгого раздумья произнес генерал. Готовь рапорт, курсант, я рассмотрю, и, возможно, дам ему ход. А сейчас у меня есть для тебя новость. Вчера на заседании попечительского совета училища зашла речь о тебе. Председатель совета генерал армии Васнецов пошутил, что у нас в училище есть курсанты, у которых боевого опыта достаточно для поступления в академию Генерального штаба. Смех смехом, а после заседания я поднял твое личное дело. Ты готовый кандидат в академию. Опыта на командных должностях у тебя достаточно. Единственное, чего тебе не хватает, ты не имеешь высшего военного образования, а в академию принимают только офицеров. Тебе сейчас шестнадцать лет, как ни странно это звучит. У меня постоянно возникает ощущение, что я имею дело с ровесником, но с формальной точки зрения это дела не меняет. Ты сделал для училища достаточно, чтобы его начальник в моем лице захотел принять участие в твоей судьбе, – усмехнулся генерал, – но единственный человек в Земной Федерации, который может разрешить присвоение офицерского звания в обход возрастного ограничения – президент. Я переговорил с Васнецовым, он готов написать представление президенту на присвоение тебе звания младшего лейтенанта. Я тоже подпишу рекомендацию. Нужны подписи еще трех высших офицеров, знающих тебя лично и готовых за тебя поручиться. Есть соображения?
– Генерал-полковник Князев, адмирал Нельсон, адмирал Фултон, – без колебаний перечислил я, – с адмиралом Нельсоном я, правда, лично не знаком, но он командовал операцией по освобождению Лейтена-5, и, я думаю, генерал-полковник сможет его убедить поставить подпись на этом документе.
– А ты времени зря не терял, – усмехнулся генерал, – Фултон и Князев терпеть друг друга не могут. До такой степени, что это известно далеко за пределами пятого ударного флота. Если ты умудришься собрать обе эти подписи на одном документе… Ладно, хватит лирики. Начнем, пожалуй, с Князева.
От атаки кваргов мы отбились ценой потери системы Глизе-338 и почти полного разрушения инфраструктуры на Грумбридже-1618, но наступление врага удалось остановить. Досрочно выпущенных курсантов даже вернули обратно в училище доучиваться. Назад вернулось чуть больше четверти от тех, кто сорок дней назад покинул стены училища планетарного десанта.
Следующие четыре месяца я пахал, как папа Карло на конвейерной сборке Буратин. Начальник училища составил для меня такой план занятий, чтобы вбить за это время в мою несчастную голову и моторные центры спинного мозга программу обучения всем специальным предметам за два с половиной года. Я справлялся, но вечером падал в койку мешком картошки и вырубался мертвым сном до утра. А потом пришел вызов в столицу. Я летел на Землю для награждения Золотой Звездой.