– Вова, как ты вырос! – воскликнула Аня при виде сводного брата. – Если бы я тебя встретила где-то в другом месте, то не узнала бы!
– Чужие дети вообще быстро растут, – заметила я. – А ты его, наверное, год не видела.
– Да, с прошлого Нового года, – кивнула падчерица. – Он так сильно изменился!
Я улыбнулась.
– А что говорит бабушка? – тихо поинтересовалась Аня.
– Насчет Вовы? Так она его видела только месяцев в восемь. Она бы его точно не узнала. И он ее совершенно не интересует. У нее другие привязанности, как ты знаешь.
– Да, я ее тоже никогда не волновала. Мной вообще никто никогда не интересовался.
– Аня, перестань! Твой отец…
– От меня откупался. И ты это знаешь, Лера. Ты – первый человек, который на самом деле поучаствовал в моей судьбе. Ты – первый взрослый человек, который был готов меня слушать! Ты пыталась выяснить, что нужно мне, что интересует меня, а не навязывать мне, что положено. Я всегда не понимала: почему так положено? Кем? С какой целью? Мои желания и интересы никого не заботили! Да, папа покупал мне самых дорогих кукол, а мне нужно было внимание!
Я попыталась что-то сказать, но Аня меня перебила:
– Все, проехали! Я уже выросла. Детство не вернешь и ничего не изменишь. Но если у меня когда-нибудь будут дети, то я точно знаю, каких ошибок нельзя допускать!
Я решила промолчать. Анино мнение не изменишь. Как и прошлое.
– Как личная жизнь? – спросила я, чтобы сменить тему.
Аня неопределенно пожала плечами, но я успела заметить, что в ее глазах мелькнул огонек. Значит, кто-то появился? Отлично. Только где этот «кто-то»? Когда она сможет с ним встретиться?
Аня стала расспрашивать меня про новую любовь бабушки. Мы вместе посмеялись.
– Он совсем придурок? – уточнила она. – По виду-то точно.
– А ты пообщайся с ним лично, – предложила я. – Кстати, сегодня за ужином тебе в любом случае не избежать этой «радости». Но хоть какое-то развлечение. По-моему, они нашли общий язык с начальником нашей службы безопасности. По крайней мере, ведут долгие беседы. Или от нечего делать?
Игорь из службы безопасности на самом деле много общался с этим Славиком. Я не знаю, о чем они говорили: не подслушивала. Но иногда они устраивали жаркие споры. Вообще больше говорил Славик, Игорь слушал, иногда задавал какие-то вопросы. Игорь совсем не казался мне придурком. Но, может, Юрий Владимирович дал ему какое-то спецзадание, связанное со Славиком? Или он тут с ним разговаривает оттого, что больше нечем заняться? С кем тут еще устраивать диспуты и споры?
– А ты чем занимаешься в Париже? – спросила я у падчерицы.
Оказалось, что Аня в Париже изучает искусство. Это, конечно, понятие растяжимое. Я не стала уточнять, какое именно искусство изучает Аня, а она принялась рассказывать мне про выставки современных художников, на которых побывала в последнее время. Да и бывала она там не из-за картин (по-моему, к таким выставкам слово «искусство» не очень применимо, от искусства в понимании среднего человека они очень далеки), а из-за тусовок. Народ там встречался, общался, напивался. Вероятно, бывало и что похуже. Но Аня – взрослая девочка, период становления она в любом случае должна пройти, да и папина служба безопасности не может не быть в курсе происходящего. Так что же мне влезать с советами и портить с падчерицей отношения? Это ее жизнь. Пусть перебесится.
За ужином, как и обычно, разгорелся спор между капитаном и Славиком, последней любовью Ольги Петровны. Игорь на этих ужинах не присутствовал. На этот раз капитан со Славиком спорили о путях развития конституционной монархии Англии. У Славика была своя собственная точка зрения, которую он считал своим долгом донести до англичанина. Я в очередной раз поразилась великолепной выдержке английского джентльмена. Экономист редко спорил, он только отвечал на поставленные конкретно ему вопросы. Капитану на помощь пришла Аня, большую часть своей жизни прожившая в Лондоне. Разговор шел на английском языке, что бесило Ольгу Петровну, которая этого языка не знала. То есть она могла понять элементарные фразы, но не спор на политические темы.
– Валерия, переводи мне! – рявкнула она на меня.
Мне что – я переводила. Потом Славик почему-то вспомнил адмирала Колчака и разговор вообще ушел в тысяча девятьсот восемнадцатый год… Аня из него выключилась и посмотрела на бабушку.
– Ты очень молодо выглядишь, Ольга, – сказала она. Бабушка не позволяла внучке называть ее бабушкой, поэтому Аня звала ее по имени.
– О, Аня, я открыла для себя новую методику омоложения! – тут же воскликнула Ольга, нашедшая новую слушательницу, которая про эту методику еще не слышала во всех деталях (я-то прослушала не один раз, как и няня Вовы).
И еще Анина бабушка собиралась организовать на Сейшелах ферму по выращиванию жемчуга, о чем был предупрежден ее сын, мой муж. Ему (то есть его юристам) было велено подготовить необходимые документы, получить разрешения, согласования и что еще требуется по законам этой островной республики.
Насколько я поняла из реплик Юрия Владимировича себе под нос после телефонных разговоров с мамочкой, никакой фермы не будет. Он не собирался выращивать жемчуг по японской технологии, изучением которой занималась Ольга Петровна. На яхте она штудировала переводную книгу какого-то японца, который ел за завтраком по две жемчужины и дожил до ста лет. И теперь японцы делают какие-то препараты для продления жизни на основе жемчуга. Я как-то спросила у Ольги Петровны, не пробовала ли она есть жемчужины из ожерелья, которое частенько надевала на ужин.
– Лера, ты совсем дура, да? – спросила у меня тогда свекровь.
– Но если японец ел по две жемчужины в день…
– Он их ел не из ожерелья, а из моря!
В тот раз свекровь пустилась в пространные разъяснения обустройства жемчужной фермы, рассказала про разные виды жемчуга. Оказалось, что у нее имеется несколько жемчужных ожерелий, только нет черного, но она в любом случае предпочитала молочно-белый.
В тот вечер я покинула салон довольно рано. Мне было не с кем там разговаривать. Я отправилась к Володе с няней, которые ужинали отдельно. Мы пообщались с Любашей, с которой были подругами. Я ведь не просто так ее наняла. Мы были знакомы в годы нашего спортивного отрочества, только она выступала за сборную Украины. Она была старше меня на два года, раньше меня ушла из спорта, вышла замуж, а теперь зарабатывала на операцию дочери в Германии. Я предоставляла ей такую возможность. Я предлагала поговорить с Юрием Владимировичем, чтобы он оплатил операцию, но Любаша отказывалась. Она хотела накопить сама и иметь и дальше постоянную работу. С ее дочерью на Украине сидела мать, муж исчез в неизвестном направлении. То есть отправился на заработки в Россию, и следы его затерялись. Может, был жив, может, нет. Этого не мог сказать никто. Но бабушка прекрасно справлялась, Любаша отправляла им деньги на жизнь и откладывала на операцию. Она была довольна работой у меня, я была довольна тем, что она у меня работает. Она знала про мои «выходы в свет», не одобряла, но покрывала.
– Да если бы у меня был такой муж, как у тебя… – говорила Любаша. – Да я бы никогда, никуда… Сидела бы дома и ничего не делала!
На Юрия Владимировича она не претендовала, да и он, похоже, никогда не любил пухленьких женщин со щечками-яблочками. Я не думаю, что муж мне изменял. Похоже, женщины его больше не интересовали в силу возраста. Его интересовали деньги.
Уложив Володю спать и поболтав с Любашей, я решила заглянуть к Ане. Пока мы жили в одном доме в Лондоне, мы любили вечерами посплетничать. Я заходила сказать ей спокойной ночи, и мы иногда болтали по паре часов. За мной даже приходил Юрий Владимирович! Но тут-то он нам не помешает. Признаться, мне в Лондоне в последний год не хватало этих разговоров.
Я подошла к каюте Ани и услышала доносящиеся оттуда вполне определенные звуки. У Ани был мужчина.
Интересно кто? Когда она успела кого-то окрутить? Когда она успела с кем-то договориться о встрече в каюте? Она же только что поднялась на борт в Кейптауне!
Я не собиралась стоять под дверью, но я хотела посмотреть, кто выйдет из Аниной каюты. Почему-то я сразу же решила, что мужчина не останется у нее на ночь. Поскольку пока пара явно расставаться не собиралась, я прошлась до салона, заглянула в него и увидела, что Славик продолжает беседу с экономистом. Капитан наверняка выполнял свои обязанности на мостике. Значит, у моей падчерицы кто-то из службы безопасности Юрия Владимировича? Ведь Аня, возможно, была знакома с этими ребятами и раньше. И не просто знакома.
За время принудительного круиза я хорошо изучила часть яхты, предназначавшуюся для хозяев и их гостей. На нижних палубах я бы, возможно, потерялась. Но тут я знала, где спрятаться, и выбрала спасательную шлюпку, установленную метрах в трех от входа в Анину каюту.
К этому времени я была уже в шортах и майке. На ужин мы все надевали вечернее, а перед заходом в каюту к ребенку с няней я успела забежать к себе и переодеться. Поэтому без труда забралась в спасательную шлюпку и устроилась там ждать.
За время моего ожидания по нашей палубе дважды прошлись ребята из службы безопасности Юрия Владимировича. Они тихими голосами обсуждали последний матч «Челси» и очередную смену тренера в клубе. Аню не упомянули ни разу, никого другого из пассажиров тоже. Футбол для них явно был интереснее. Да и надоели мы им. На яхте работала система, принимавшая телеканалы разных стран. Славик регулярно смотрел политические передачи из России, Ольга Петровна смотрела что-то про поедание капустных котлет, выдавливание сока одуванчиков на лицо и высаживание кузнечиков на живот (они там должны попрыгать для уменьшения жира). Также Ольгу Петровну очень интересовали советы звезд в плане работы с продуктами питания и моющими средствами. До этого круиза я даже не знала, что в России существуют такие передачи. В любом случае мнение неизвестной мне певицы по поводу работы с шерстяными вещами меня нисколько не интересовало. Для этого у меня есть прислуга. У Ольги Петровны, насколько мне было известно, тоже трудилась домработница, которую оплачивал сын.
Спутниковый телефон позволял общаться с Юрием Владимировичем. Также я где-то раз в два дня разговаривала с братом Петей. Не знаю, звонили ли кому-то Ольга Петровна и Славик. У меня был персональный телефон, они же должны были обращаться к капитану. Возможно, Юрий Владимирович предполагал, что Славик начнет звонить соратникам или, наоборот, противникам, а то и журналистам и давать указания по поводу организации митинга или высказывать свое мнение о прошедшей без него акции протеста с борта яхты, следующей по Атлантическому или Индийскому океану. Юрию Владимировичу это было совсем не нужно.
Мне казалось, что я где-то раньше видела Славика – во внешности было что-то знакомое. Может, он мелькал в новостях из России, которые я периодически смотрю, чтобы быть в курсе происходящего в родной стране? Надо же знать, кого в ближайшее время следует ждать в Лондоне. Я знаю, что в Лондонграде даже пари заключают на приезд того или иного героя. Успеет сбежать или успеют посадить?
В спасательной шлюпке я просидела около получаса. Потом дверь Аниной каюты распахнулась. Аня разговаривала с мужчиной на французском. Пока я плохо знаю этот язык, но все-таки достаточно, чтобы понять – это было прощание любовников, которые знакомы не первый день. Я выглянула из шлюпки.
В дверях каюты моя падчерица обнималась с мускулистым негром, которого я раньше на яхте не видела. Одет он был во все черное, и эта черная одежда сливалась с его черной кожей.
Я уже говорила, что не знала, из скольких человек состоит команда. Большую часть я никогда не видела – они не поднимались на нашу палубу, а если и поднимались, чтобы ее мыть, то так, чтобы не показываться нам на глаза. Они жили и работали в нижних помещениях.
Я не представляла весь расовый и национальный состав, но негры в команде точно были. Узнаю ли я этого, если увижу на палубе?.. Я выглянула еще раз и опять увидела только его спину и обнимавшие его за шею Анины руки. Он был выше ее почти на целую голову.
Поскольку он все-таки собрался распрощаться с Аней, я опять спряталась в шлюпке. Мужчина ушел быстрым шагом, девушка с печальным вздохом отправилась к себе в каюту.
Я еще посидела в шлюпке, потом выглянула, не увидела никого на палубе и отправилась к себе. Я решила не заходить к Ане.
– А женщина-то какая молодец! – восхитился дядя-генерал после очередного доклада племянника. – Но, значит, что-то прознала…
– Мой новый работодатель явно задумал какую-то гадость, – сделал вывод русский парень.
– А ты сомневался?
– Но женщина сама зря лезет в это дело… – задумчиво произнес парень.
– Не исключено, что она не может поступить иначе. Она хочет знать, что происходит. И, может, считает, что если откажется сама отправиться в
плавание, то не спасется никто. А так одного человека она уже спасла. Все-таки хорошо, что нас окружают такие русские бабы… Кстати, женщины любят спасителей, – напомнил дядя. – И уж если ты так ее хочешь…
– Я в любом случае ее спасу. Если смогу.
Глава 3
На следующий вечер, примерно в то же время я опять прошлась к Аниной каюте и опять услышала доносившиеся оттуда характерные звуки. Похоже, Аня в своей жизни уже неоднократно успела испытать то, что не довелось мне с ее отцом. Но раньше у меня не появлялось желания завести любовника. Хотя, может, если бы я встретила человека…
Пожалуй, я встретила его здесь. Я сама впервые хотела отдаться мужчине – этому самому Игорю из службы безопасности. Хотя я знала его и раньше. Но тут мы оказались в ограниченном пространстве, мы виделись каждый день, мне было нечего делать…
Прошлой ночью мне опять снился эротический сон, где главными героями были мы с Игорем. И еще мне каждую ночь снился мой сын – как он родился, как сделал первый шаг, как впервые сказал «мама». Странное сочетание – эротика и первый шажок ребенка. Хотя, возможно, таким образом подсознание подсказывало, чего мне не хватает в жизни. Не хватало мужчины, с которым я бы испытывала яркие эмоции, и общения с ребенком. Но второе было моим собственным решением – ради спасения ребенка… И об этом решении знал только брат Петя. Я больше никому не могла по-настоящему доверять. Ведь речь шла о спасении моего единственного сына!
А мужчина… Если мне все-таки доведется испытать удовольствие с мужчиной…
Но выходить в маске на сцену я все равно буду! И никто и ничто меня не остановит! Я просто буду осторожнее… Или, может, настолько уйду в бизнес, что мне будет не до этого? Хотя…
Днем Аня вела себя как ни в чем не бывало, полежала рядом со мной у бассейна, мы искупались. Она рассказывала о каких-то новых подружках в Париже, о магазинах, в которых была перед Рождеством. Никакого конкретного мужчину она не упоминала.
В эту ночь я решила проследить за типом, который так плодотворно проводил время в Аниной каюте. Я не представляла, что будет с Юрием Владимировичем, если его дочь родит мулата. Даже если бы цветной ребенок оказался сыном какого-нибудь шейха, Юрий Владимирович не смирился бы. А тут-то явно не шейх…
Куда смотрит служба безопасности?
Я не хотела сердечного приступа у Юрия Владимировича. Я не хотела лишних проблем для себя лично – а муж точно обвинит меня в том, что недоглядела. Я не хотела проблем Ане. Я ведь не первый год знаю ее отца. И я подозревала, что этого парня, решившего связаться с дочкой босса (его мотивы я прекрасно понимала), ждет незавидная судьба, если информация дойдет до Юрия Владимировича. Он может просто не доплыть до Сейшел…
Я знала, в какую сторону он вчера уходил от Ани. Он шел в сторону кормы, где располагался бассейн. Там имелась лестница вниз, на нижние палубы. Я решила устроиться в комнатке, куда на ночь убирали лежаки и стулья от бассейна. Я оставила дверцу слегка приоткрытой. Сама надела черные леггинсы и черную футболку с длинным рукавом. На ногах были черные кроссовки и черные носки. На голове – черный платок. Да, было жарко, но зато я сливалась с чернотой ночи. Лишнее освещение на яхте никто не включал. Я знала, как зажечь яркое освещение бассейна, сейчас работала только дежурная подсветка – чтобы осветить путь выходящим на корму.