– … платы для микропроцессоров – и Павлова, – возвращает меня на землю голос Шевелёва. Очнувшись перед дверью собственного кабинета (и когда это мы успели дойти?), поворачиваюсь к Вадиму:
– Что ты сказал? Прости, я отвлёкся.
– Я говорю, что завтра я хочу съездить в Калугу и захватить с собой Наталью Борисовну, чтобы показать ей нашу будущую производственную линию, – безмятежно повторяет мой первый зам.
– Какую Наталью Борисовну? – не понимаю я.
– Павлову, – поясняет Вадим.
– М-м, понятно. А зачем она тебе на заводе нужна?
– Ну, Наталью Борисовну ведь надо ввести в курс дела? Ей же тендер готовить?
Информированность Шевелёва иногда не то, что удивляет – она убивает наповал. К тому же, мой первый зам восприимчив, ретив, любопытен и любит со мной откровенничать. Про себя я называю Вадима «придворным интриганом», что не мешает мне ценить его лучшие качества: любознательность, ум. И преданность.
«Главное, преданность!»
– Не знаю. Я подумаю. Сейчас не готов ответить. – Я роюсь в карманах, в поисках ключа от кабинета.
– Но я так понял, вы хотите, чтобы Наталья Борисова быстрее влилась в коллектив? – осторожно замечает Вадим.
Принимаюсь копаться в замке двери, а заодно, и размышлять, что с точки зрения дела Шевелёв, безусловно, прав. И хотя пускать настырную «балерину» на исконно мужскую территорию (завод, техника, грязь, рабочие) мне абсолютно не хочется, есть одна вещь, которая ставит ощутимую гирьку на чашку весов «за»: командировка на завод займёт полный рабочий день. А это, в свою очередь, означает, что я не увижу в офисе женщину, которая – чего уж скрывать! – второй день одним своим видом выводит меня из себя.
– Хорошо, – в конце концов, соглашаюсь я. – Так и быть, бери с собой Павлову. Только помни, что она пока на испытательном сроке, так что не стоит сразу открывать ей все наши карты. М-м?
– Так точно. А мне сказать Павловой про командировку или вы ей скомандуете? – веселеет Вадим.
– Сам скажу. – Прохожу в кабинет. Шевелёв бросает взгляд на часы и растворяется в недрах коридора.
Через пятнадцать минут, предварительно развесив на кресле мятый пиджак и поправив галстук, закрываю дверь кабинета и отправляюсь в переговорную, куда стекаются сотрудники моего департамента. Киваю сослуживцам, встреченным в коридоре, жму руки мужчинам, улыбаюсь девушкам, отвечаю на вопросы, соглашаюсь назначить время для отдельного совещания или перенаправляю алчущих незапланированной встречи со мной к Шевелёву. В итоге, ровно в девять тридцать прибываю в наш учебный класс (по совместительству – переговорную с тремя десятками стульев, расставленных по типу «театр»). Последние сотрудники, протиснувшиеся в комнату следом за мной, пытаются скрыть от меня чашки с кофе и виноватыми улыбками дают мне понять, что для раннего совещания они пока не проснулись.
– Вадим, дверь на ключ, – требую я. В образовавшуюся щель успевают занырнуть два обормота с мобильными. Игнорируя их виноватое «здрасьте!», я шагаю на импровизированную сцену, обозначенную плазмой и столом с компьютером. Мысленно пересчитываю всех своих «кадров» по головам (все тридцать две подчинённые мне души, как ни странно, на месте) и начинаю рассказывать, что ожидает нашу группу на этой неделе. Обрисовываю новые задачи, разбиваю людей на команды с точки зрения эффективности взаимодействия. Кто-то старательно чирикает карандашом в блокноте, кто-то стучит пальцем по клавиатуре «планшетника». Кто-то глубокомысленно кивает, кто-то делает вид, что слушает – в общем, всё как всегда, за исключением одного: на стуле в первом ряду приткнулась «балерина».
Закончив предварительную часть, я уступаю место Вадиму. Шевелёв откашливается, делает лицо первого заместителя очень большого начальника и рапортует о готовности тестовых образцов плат микропроцессоров, после чего поднимает на меня искательный взгляд, в котором я читаю: «Кто представит людям Павлову?» Вот тут-то я и выступаю вперёд.
– Коллеги, – сую руки в карманы брюк, – как многие из вас уже знают, у меня появился ещё один заместитель. Наталья Борисовна, не могли бы вы показаться сотрудникам?
Сообразив, что за первой переменой блюд (моё выступление и отчёт Вадима) последует очередь десерта (роль которого сейчас отводится ей), Павлова вгрызается в свои вишенки-губки. Встаёт со стула, кивает сотрудникам и собирается снова нырнуть в спасительный ряд кресел.
– Нет, нет, идите сюда, к нам, – с наигранным дружелюбием предлагаю я и показываю подбородком на место справа от себя. – Расскажите о себе. А мы с удовольствием вас послушаем.
Пока Павлова со скоростью улитки ползёт в «круг почёта», я ретируюсь и с удовольствием усаживаюсь на ещё тёплом после неё стуле.
– Хорошо, – несчастная жертва собственного самолюбия (ага, я ещё не забыл её нахальные требования, выдвинутые мне на собеседовании!) обводит любопытные лица моих сотрудников блестящими голубыми глазками, косится на свои нелепые кеды и встряхивает головой.
– Клёвые ножки, – звучит позади меня игривый шёпоток одного из обормотов.
– Точно, – вторит ему второй балбес, – я бы ей вдул.
Пауза. После чего позади раздаётся сдавленное хихиканье. Павлова вытягивает шею, пытаясь расслышать ремарку. Вадим бледнеет. Я вытягиваю руку назад, за спинку стула, на котором сижу, складываю кулак, и идиотские смешки стихают.
– Простите, Александр Владимирович, – откашлявшись, шепчет мне обормот справа.
– Мы вас слушаем, Наталья Борисовна, – милостиво произношу я, вальяжно закидываю ногу на ногу и возвращаю руку на колено. Кинув на меня быстрый, изучающий взгляд, Павлова тяжко вздыхает и вдруг преображается: вытягивается в струнку, одним ловким движением засучивает манжеты на ручках и суёт ладони в карман брюк, практически точно воспроизведя мою позу.
«А она вообще-то ничего, – с удивлением отмечаю я, – не Бог весть, конечно, но – ничего… По крайней мере, людям не стыдно показывать».
– Павлова Наташа. Ко мне можно на «ты». Мне двадцать восемь. Закончила Бауманский. Первое место работы – компания IBM. Второе – «Микрософт». Последние три года работала в исследовательском центре, занималась стратегической разработкой продуктов для телекоммуникационных компаний. В активах… – далее звучит описание стратегических линеек, глобальных партнёрских программ, продуктовых флагманов и инновационных систем для компаний. Своё выступление Павлова заканчивает фразами «проводила аналитические исследования», «определила портфель решений», «занималась расчётом возврата на инвестиции».
– Ничё себе, – с уважением тянет обормот позади меня.
– Крутышка, – вторит ему балбес слева.
Шевелёв улыбается и из-за спины показывает мне большой палец. Я закатываю глаза. Заметив это, Павлова встряхивает головой.
– И наконец, зачем я понадобилась Александру Владимировичу, – звонким голосом начинает она. – Прежде всего, я нужна здесь из-за тендера. Не буду скрывать: информацию о проведении конкурса генеральному директору вашей Конторы, Тарасову Вячеславу Андреевичу, дала я, а присутствующий здесь Александр Владимирович предложил мне возглавить группу, которая займётся конкурсом.
В переговорной воцаряется просто мёртвая тишина. А я ощущаю себя на месте человека, у которого из-под ног внезапно выдернули ковёр. «Почему?» – спросите вы. А очень просто: «балерина» только что просветила меня, а заодно и всех окружающих, отчего она так приглянулась Тарасову.
– То есть тендер, от которого у нас уже месяц как голова болит, это ваше детище? – сквозь шум, назревающий в моих ушах, доносится до меня голос Вадима.
– Ну, можно и так сказать, – усмехнувшись, Павлова пожимает плечами. – И кстати, если уж на то пошло, то именно я обратила внимание Вячеслава Андреевича на завод в Калуге. Просто у них именно та производственная линия, которая соответствует требованиям конкурса. Плюс опыт в выпуске плат для микропроцессоров. Вот.
«…м-мать. Так Павлова ещё и здесь наследила?!»
– Офигеть, – доносится до меня уважительный голос одного из балбесов.
– Обычное дело, – «балерина» весело улыбается и благосклонно кивает моим ошарашенным сотрудникам. – К тому же, я никогда не видела смысла скрывать внутреннюю кухню от людей, с которыми мне предстоит работать. Мы же одна команда. М-м?
Я теряю дар речи, зато Вадим уважительно качает головой и ни с того ни сего принимается хлопать. К аплодисментам присоединяется добрая половина коллектива, люди тихо переговариваются, но в общем тоне превалирует нотка почтительного удивления от того, что в команде появился новый сотрудник – успешный стратег и герой, готовый повести нас к светлому будущему.
Общую радость, как вы уже поняли, не разделяю только я. Более того, если бы сейчас у меня из головы торчала труба, из неё бы уже дым валил. Но пока единственное, что я могу сделать, это надеть маску добродушного Деда Мороза. Игнорируя возбуждённые взгляды сотрудников, на негнущихся ногах подношу себя к импровизированной сцене, на которой, преспокойно завернув ногу за ногу, стоит это бледнолицее чудовище, только что «уделавшее» меня во второй раз.
– А как войти в команду по проекту? – между тем хором спрашивают обормоты.
– И как будет организована работа по тендеру?
– А что?..
– А где?..
– А когда?..
– А этим занимательным вопросам мы посвятим отдельное совещание, – режу я, и мои ретивые подчинённые затыкаются. – Вадим, ты ко мне в кабинет через пятнадцать минут. Нет, лучше через двадцать… а с вами, уважаемая Наталья Борисовна, мы поговорим прямо сейчас. – Разворачиваюсь на каблуке и, приказывая себе «держать» лицо, устремляюсь к выходу из переговорной».
3.
«Всё. Доигралась. Сейчас он укусит меня. Или, вообще, удавит. Или по стенке размажет…
Мысли в моей голове несутся вскачь, пока я вприпрыжку следую за Васильевым. Шагает он размашисто, мышцы спины под белой рубашкой зловеще напряглись, но при этом Александр Владимирович каким-то чудом ухитряется вежливо, хотя и коротко, отвечать на приветствия сотрудников, встретившихся ему в коридоре. Добежав до стеклянной двери с безликой табличкой «400» (очевидно, это номер его кабинета, соображаю я), Васильев распахивает дверь и ждёт, пока я, заплетая ногу за ногу, вползу в его личный периметр.
Переступив через порог, оглядываюсь: два широких стола, стоящие буквой «т», увенчаны аккуратной стопкой белой бумаги и стаканам с карандашами и ручками. Два низких шкафа из тёмного дерева, с заставленными папками полками. Высокая алюминиевая вешалка. Чёрное кожаное кресло с по-хозяйски развешанным на его спинке пиджаком. Компьютерный монитор на подставке и ноутбук. Настенный календарь с красным квадратиком, отмечающим даты – и всё. Никаких постеров на стенах, никаких фотографий, никаких безделушек на шкафах – одним словом, не кабинет, а закрытый клуб для джентльменов.
– Это было назло мне? – звучит на удивление тихий голос Васильева, которому вторит щелчок замка в двери.
– Простите, а что я не так сделала? – Деловито начинаю я, разворачиваюсь – и осекаюсь, потому что из чёрных зрачков на меня выплёскивается пламя ярости. С учётом того, что лицо обычно выдержанного начальника сейчас перекошено до маски «ненависть», а губы, и без того тонкие, сжаты до узкой линии, впечатление воистину устрашающее. Вздрогнув, я отступаю в безопасный угол между шкафом и вешалкой. Васильев медленно приближается ко мне, и я ощущаю предательскую струйку холодного пота, скользнувшую между лопатками.
– В чём дело? – Стараюсь говорить спокойно, хотя безмятежность – это последнее, что я сейчас чувствую.
– Когда вы познакомились с Тарасовым? – Васильев явно пытается контролировать себя.
– Месяц назад, я как раз собиралась уходить из «Микрософт». Он к нам на конференцию приезжал, ну и я… – защищаюсь я, но разъярённый Александр Владимирович сейчас меня просто не слышит.
– Когда вы собирались сказать мне, что вы приложили руку к тендеру?
– Но я думала, вы это знаете. Тарасов…
– Когда вы планировали сказать мне, что именно вы навели Тарасова на мысль о заводе в Калуге?
– Но я думала, что Вячеслав Андреевич вас сам проинформирует!
– И какого чёрта вы рассказали об этом на совещании сразу всем, а не с глазу на глаз мне? Вы вообще понимаете, что вы только что сделали?
– А я предупреждала вас, как буду организовывать свою работу. И мне нужна команда, а не распущенные лентяи, курящие на крылечке, и…
– Что?! – Растеряв остатки самообладания, Васильев разгоняет руку и бьёт открытой ладонью по стене, рядом с моим ухом, отчего я буквально подпрыгиваю на месте. – Я здесь хозяин! Я, а не вы! И пока это так, то мне решать, что и как вы будете делать. Это понятно?
– Ладно, хорошо, – растерявшись от такого напора, киваю я.
Васильев медленно сворачивает ладонь в кулак. Его взгляд скользит по моему лицу и отчего-то скатывается к моим губам, ещё шевелящимся в нелепых извинениях. Я неловко перевожу взгляд на его рот. Секунда – и в глазах мужчины что-то неуловимо меняется. Теперь он смотрит на меня так, точно пытается понять, что у меня внутри. Словно он меня трогает. Ощущение настолько реальное, что я даже сглатываю. Васильев поднимает глаза и ловит мои зрачки в ловушку двух синих сфер. Наклоняется ближе, продолжая внимательно рассматривать меня. Напряжение нарастает, и я ничего не могу поделать с собой – я подаюсь к мужчине, как это бывает, когда ты ждёшь поцелуя.
«Господи, да я же хочу его!» – проносится в моей голове, и я холодею от ужаса, потому что это – правда. Мои глаза в страхе мечутся по мужскому лицу. «Неужели он догадался?»
Васильев прищуривается, и в его глазах появляется – нет, не желание, а любопытство. От страха и от смущения, что он раскусил меня, мои ноги подгибаются, а ногти скрюченных пальцев ищут опору и, за неимением лучшего, царапают серую стену кабинета.
– Хватит! – не выдержав его взгляда, прошу я.
– Что «хватит»? – звучит спокойное. – Разве я что-то делаю?
Моя слабость уходит вместе со звуками его голоса.
– Простите, я только хотела извиниться, – пытаюсь вернуть ситуацию под свой контроль, – но вы утром сказали, чтобы я выступила, ну и я…
– Ну и вы выступили.
Бросив на меня холодный, убийственный взгляд, Васильев убирает руку в карман и отходит в сторону, а я вылезаю из угла, в который он загнал меня минуту назад. Одёргиваю блузку и делаю шаг вперёд. Брови Васильева удивлённо скользят вверх. Проследив за направлением его взгляда, я замечаю на стене три белых зигзагообразных бороздки. Это – следы на серой краске, оставленные моими ногтями. Не зная, что сказать и что сделать, смущённо сцепляю в кольцо дрожащие пальцы.
«Чёрт с этим, – крутится в моей голове, – плевать, забудь. Тем более, что он, кажется, был в такой ярости, что вряд ли что-то понял».
Принимаюсь с преувеличенным вниманием разглядывать свои искалеченные ногти. Васильев бросает на меня короткий задумчивый взгляд. Поднимает ладонь, приглаживает волосы и, обойдя стол, усаживается в своё кресло. Опираюсь на спинку стула, придвинутого к столу-приставке, собираясь последовать примеру начальника, но он меня останавливает.
– В общем так, Наталья… Борисовна, – Васильев обретает привычный усталый тон. – С этого дня всё, что бы вы ни собирались сказать, заявить, сделать, спланировать или… отколоть, вы будете сначала согласовывать со мной.
– «Отколоть»? – От нового унижения я обретаю голос. – Но я…
– Не перебивайте, – Васильев легко пристукивает ладонью по столу, – хватит, надоело… иначе мы никогда не закончим… Так вот, во-вторых, завтра вы отправляетесь на завод в Калугу вместе со мной и Шевелёвым.
– То есть?! – недоумеваю я.
– И в-третьих, – повышает голос начальник, – по дороге вы расскажете мне всё, что знаете об этой производственной линии. Вы, кстати, где живёте?
– Что? – Я не успеваю угнаться за ходом мыслей Васильева.