– Это хороший ответ, – воскликнул резидент, затем, вновь выпив минералки, продолжил: – Эди, допускаю, что Саша или даже Олег, бог с ним, не будем обижать и без того обиженного жизнью, захотят передать мне какие-нибудь записки, то просьба сохранить их и привезти в Москву. У Саши к тому же еще могут возникнуть просьбы к вам встретиться с кем-нибудь из его минских знакомых и что-нибудь передать им или, наоборот, забрать, прошу вас, не посчитайте это за труд, помогите, потом, как говорится, сочтемся.
– Письма туда-сюда возить мне не в новинку, да и встреч по поводу Александра было тоже немало. Так что не волнуйтесь, сделаю, как надо, – заметил, усмехнувшись, Эди, – тем более, если позже сочтемся.
– Да, чуть не забыл, скажите, вы с Юрой созванивались?
– Нет, сегодня или завтра позвоню.
– Так вот передайте ему от меня приветы и то, что буду рад его увидеть в Москве.
– Хорошо, обрадую его, что такой высокого уровня человек желает с ним подружиться, – обещал Эди.
– Дорогой Эди, вы уж извините, что все в кучу валю, но это от того, что пытаюсь как можно полнее высказаться по волнующим меня вопросам, пока наши девушки не вернулись, – развел руки в стороны Моисеенко. – Мне тут неожиданно вспомнилось, что вы подружились с братом Юры из Питера. Не посчитайте за труд, спросите о нем у Юры, мол, где точно работает, действительно ли является инженером, в какие города ездит по служебным делам, ну всякое другое, что обычно спрашивают, когда хотят поближе узнать человека, а вдруг все это да пригодится. Понимаете, я же формирую делегации на различные международные ярмарки, поэтому моя цель иметь под рукой как можно больше кандидатур. Но только не говорите Юре, и тем более его брату, если он вдруг там окажется, что это по моей просьбе, а то будет неудобно, если кандидатура по каким-нибудь причинам не подойдет. Такие случаи бывали, и люди обижались, даже письма в ЦК писали. Мне бы этого очень не хотелось.
– Нет проблем, узнаю, у меня к нему, как уже говорил, есть свой интерес на случай, если поеду в Ленинград для работы в архивах, – с готовностью согласился Эди, но сам при этом подумал: «Скорее всего, Моисеенко не удалось поспрашивать у министра обо мне, иначе вряд ли так подробно инструктировал. Может, все-таки, сославшись на слова его жены, напрямую спросить о министре, мол, кто он, что сразу в гости зовет? Это вполне объяснимо, ведь я, не придерживающийся всяких там условностей провинциал, могу даже из простого любопытства спросить о своем земляке. Или сделать вид, что остался доволен объяснением Анны Ильиничны, а она наверняка ему расскажет о состоявшемся между нами разговоре, и не затрагивать эту тему, а, как задумано, установить министра и провести с ним необходимый разговор? Ладно, так и быть, пока повременю, а там посмотрим, как поступить», – решил он до того, как Моисеенко воодушевленно произнес:
– Прекрасно, это хорошо, что наши интересы совпали. Буду надеяться, что в таком же ключе мы продолжим наши отношения, когда вернетесь из Минска. Знайте, у меня будут для вас интересные предложения.
– Только не в ущерб науке, – пошутил Эди, наблюдая за тем, как к столу возвращаются, продолжая о чем-то говорить, Анна Ильинична и Елена.
– Принимается, – в тон ему заметил Моисеенко, а затем встал навстречу жене и помог ей сесть. То же самое сделал и Эди для Елены, не забыв при этом внимательно взглянуть в самые зрачки своей спутницы. Она, конечно, поняла этот взгляд и улыбнулась ему одними глазами, мол, все нормально.
Как только женщины расселись по своим местам, официант подал десерт и чай. После этого продолжились застольные разговоры, которые носили общий характер. При этом, правда, не забыли добрым словом отметить музыкантов и заботливого официанта, качество блюд. Моисеенко особо подчеркнул, что всем повезло находиться рядом с неустанно журчащим фонтанчиком. Анна Ильинична вспомнила о происшедшем инциденте и попросила Елену показать ей некоторые приемы каратэ. Для этого пригласила ее приехать к ней в гости, как только она вернется из Белоруссии.
Глава X
Скоро званый ужин завершился, и сотрапезники, поблагодарив официанта и метрдотеля, вышли в фойе, где, пожелав друг другу удачи, распрощались.
Моисеенки уехали в ожидавшем их автомобиле, а Эди и Елена погуляли непродолжительное время по проспекту и пришли в холл гостиницы, где по предложению Эди сели в дальнем его углу на диван. Со стороны могло показаться, что молодые люди решили уединиться и поговорить о вечном.
– Во время танца мне показалось, что Анна Ильинична не просто жена нашего общего знакомого и, более того, обладает способностью психологически воздействовать на собеседника. Вы не почувствовали этого? – с озабоченностью в голосе спросил Эди.
– Еще как почувствовала, но не волнуйтесь, я ничего лишнего не сказала, – заверила Елена. Затем, взяв Эди за руки, продолжила: – Анна Ильинична действительно опасная женщина: понимаете, в самом начале разговора она словно кольнула в мои зрачки чем-то невидимым, и меня чуть не затрясло. Но я собрала волю в кулак и прогнала страх прочь, и все стало на свои места. После этого Анна Ильинична не раз пыталась повторить свой номер с острыми взглядами, и ничего не происходило. В один из таких моментов она даже закурила, и давай как ни в чем не бывало пускать мне дым в лицо. Но, сославшись на то, что не переношу сигаретный дым, я вышла в фойе. Она, тут же бросив непотушенную сигарету в урну, устремилась за мной и давай сыпать комплименты о том, какая я красивая, умная, сильная и потому обязательно должна быть счастливой. Я, конечно, не возражала, все-таки приятно было услышать о себе такое.
– Под этими словами я готов хоть сейчас подписаться, – нежно сказал Эди.
– Спасибо, – улыбнулась она и уже спокойнее продолжила: – Если бы не знала, кто ее муж, я готова была поверить ей, тем более она говорила о нормальных вещах. Но я терпеливо ждала, поскольку поняла, что эта напыщенная дама выполняет задание Андрея Ефимовича.
– Елена, по всему, они одного поля ягодки, и поэтому с ними надо быть максимально осторожными.
– Я в этом убедилась, когда Анна Ильинична завела пластинку о том, что муж, мол, хочет помочь мне устроиться на работу к себе, а позже, когда папа выйдет из тюрьмы, и уехать жить в Европу.
– Так и сказала – в Европу?
– Да не раз повторяла, оглядываясь по сторонам, чтобы никто из находящихся в фойе людей не слышал.
– Вы как-то отреагировали на это?
– Конечно, сказала, что за папой последую хоть куда. А что, нужно было что-то другое сказать?
– Нет, Леночка, вы все сделали правильно, пожалуйста, продолжайте.
– И даже если это вам не понравится? – усмехнулась она.
– Говорите, я догадываюсь, о чем может идти речь, – заметил Эди. – Она и мне говорила гадости о вас, чтобы зародить недоверие.
– Вы правы, сославшись на женскую солидарность, она поведала о том, что у вас есть другая женщина, с которой весело проводите время, что вы обо мне высказывались нелицеприятно, что она сможет позже дать послушать какую-то запись, показать ваше совместное фото с этой женщиной. Хотя я и знаю, для чего все это делается, но все-таки неприятно было.
– Надеюсь, вы своей реакцией не обманули ее ожидания?
– Нет, конечно, сказала то же, что и ее мужу, после чего она обещала сообщать мне по секрету о вас все, что ей станет известно.
– Взамен ничего не просила?
– Не просила, а рекомендовала быть с вами рядом на всех встречах, чтобы потом информировать папу о деталях ваших разговоров с минскими знакомыми. При этом советовала обязательно понравиться этим знакомым, так как их расположение может понадобиться для решения важных для папы вопросов, если вы по другим делам будете заняты.
– Знаете, Елена, хорошо, что они держат нас за простаков и не знают, кем на самом деле является ваш отец, – произнес Эди и прижал ее руки к своим губам.
– Эди, оказывается, мы в одно время об одном и том же подумали, как говорят, это к хорошему… – буквально вспыхнула Елена и поцеловала его.
– Нам пора, а то наши добродетели могут позвонить, да мне с коллегой необходимо накоротке пообщаться, – сказал Эди, заметивший, как в холл вошел Минайков и, не задерживаясь, направился к лифтам, бросив мимолетный взгляд в их сторону.
– Володя к нам идет? – спросила Елена.
– Нет, мы увидимся в другом месте, а вы меня прикроете, если будут звонить в номер, – ответил Эди, мысленно похвалив ее за наблюдательность.
– Ну что, идем?
– Подождем, пока он уедет.
Через десять минут Эди, проводив Елену, отправился в явочный номер, где его уже ждал Минайков.
– Удивительно, но наблюдения за тобой не выявлено, – произнес он, как только Эди закрыл за собой дверь.
– И внутри?
– Всех новых жильцов пробили и выявили одного живчика этажом ниже. Он задарил цветами и подарочками вашу этажную, отчего возникает вопрос…
– Может быть, ее шиньон понравился? – прервал его Эди, улыбнувшись.
– Это не она, а ее сменщица, но такая же, не знаю, где руководители гостиницы таких веселых женщин находят, – усмехнулся Володя.
– Задарил и что дальше? – спросил Эди, проходя к столу с телефоном закрытой связи.
– Ничего, просто через нашего подкрышника поменяли на неподкупную девушку, а живчика взяли в проработку.
– Надеюсь, не только одну ее поменяли? – спросил Эди.
– Обижаешь, товарищ подполковник, заодно с тремя ей подобными. Понимаешь, в это перестроечное время администрация активно борется с фактами коррупции и мздоимства, – пошутил Володя.
– Понял, – поддержал его улыбкой Эди и, сделав ему знак рукой, мол, извини, набрал номер Маликова.
– Слушаю, – донесся усталый голос генерала.
– Товарищ генерал… – начал Эди.
– Наконец-то, а что долго в холле-то? – прервал его Маликов.
– Опрашивал Елену, она общалась с женой резидента, – пояснил Эди, отметивший для себя, что тот отчего-то замкнул на себя все доклады по разработке Иуды.
– Никакая она не жена, а настоящая мегера, Минайкова поспрашивай, он расскажет, что к чему. Девчонку держи от нее пока подальше, а то задавит психически.
– Она уже пыталась гипнотизировать, не получилось.
– Значит не было подходящей обстановки. Кстати, на тебе пробовала свои чары? – усмехнулся Маликов.
– Пробовала, даже почувствовал щекотание в мозгах, но не более того, – ответил ему в тон Эди.
– С тобой все понятно, но девчонку необходимо срочно научить противостоять ее воздействию. Кстати, у Тарасова имеются прекрасные специалисты по этой части, пусть они проведут с ней спецкурс.
– Будет сделано, – сказал Эди.
– Хорошо, давай сейчас о том, чего они хотели.
Эди рассказал Маликову о своих и Елены разговорах с резидентом и, как сказал генерал, мегерой. При этом не стал говорить о министре из Грозного, так как почувствовал, что генерал, в котором в последнее время при общении с подчиненными периодически прорывались наружу эмоции, может не дать ему полностью высказаться, акцентировав внимание на самом факте. И ему соответственно придется отписываться, а так его сообщение наверняка запишут технари и позже переведут на бумагу.
– Застольный разговор с резидентом технарям удалось записать, а вот твои танцевальные откровения с этой мамзель, как понимаешь, – нет. Поэтому важно не упустить ничего такого, что потом пригодится в дальнейшей работе…
– Один такой момент, товарищ генерал, я оставил напоследок, для детального доклада, – быстро произнес Эди, воспользовавшись тем, что генерал сделал еле заметную паузу после продолжительной фразы.
– И что за момент? – сухо спросил он, явно недовольный, что подполковник не дождался изложения им своей мысли.
– Это о новом знакомом резидента из Грозного…
– Как о новом знакомом, откуда он взялся? – резко спросил Маликов.
– Со слов жены, он министр, его имя Али и Моисеенко хочет включить его в советскую делегацию на Дамасскую ярмарку, – ответил Эди, а затем уже спокойно рассказал о том, как с ним поделилась этой информацией Анна Ильинична.
– Чего ни с этого начал, остальное могло и подождать, – неожиданно раскашлялся Маликов.
– Минайков в курсе и уже ставит задачу своим ребятам, – пояснил Эди, улыбнувшись Володе, который, дослушав его рассказ о министре, тут же вскочил и направился в гостиную. – Но, как я понял, резидент еще не интересовался у него мною, иначе такого подробного инструктажа не было бы, да и мегера не проявила никаких признаков.
– От них не дождешься, они профи высокой пробы, – подчеркнул Маликов.
– Моя логика проста: знай правду, они не пришли бы на ужин из соображений собственной безопасности, но придя, не смогли бы на все сто скрыть разочарования от такого проигрыша, а я – не уловить своей обнаженной раной самое ничтожное дуновение ветерка недоверия с их стороны, – рассудил Эди.
– Согласен, после такого удара улыбаться не станешь, – неожиданно пошутил Маликов. – Но с министром надо срочно разобраться. Сделайте это вместе с Минайковым и завтра утром доложитесь. Кстати, ты знаешь, где останавливаются в Москве ваши министры?
– В основном в гостиницах «Россия» и «Москва».
– Вот и хорошо, подскажи Минайкову.
– Будет сделано сразу после этого доклада, товарищ генерал.
– После доклада, после доклада, – задумчиво промолвил в трубку генерал, а затем в сердцах произнес: – Вот беда с твоей легендой, действительно обнаженная рана. Придется максимально активизироваться, иначе все накроется… – не договорил и тут же, собравшись, продолжил: – Ничего, разберемся, завтра, скорее всего сразу после обеда, нас примет Иванков. Он будет решать, так что еще раз прокрути в голове все моменты. Главное, как в прошлый раз, изложи их в тезисном порядке, ему это понравилось, потом не раз вспоминал.
– Будет сделано, товарищ генерал.
– Хорошо, а сейчас с Минайковым возьмитесь за министра. Вам все понятно?
– Так точно, утром доклад по министру, – бодро произнес Эди, глядя на то, как в комнату вошел Минайков.
– Да, чуть не забыл, повтори-ка, что там резидент говорил о трудоустройстве нашей девочки? – спросил Маликов.
– Предложил поговорить с ней о переходе в заочницы и устройстве на работу у него. При этом намекал на то, что она владеет двумя языками.
– Но как она сама на это смотрит?
– Пока не знаю.
– Думаю, в данном случае наши интересы совпадают с предложением резидента. Не так ли?
– Так, но есть известная опасность.
– Знаю, нужно за то время, что будете в Минске, тщательно поработать с ней, чтобы исключить провал. Вы поняли меня?
– Понял, товарищ генерал, – отчеканил Эди.
– Об остальном поговорим утром после анализа сводки и твоего рассказа об откровениях мегеры, а с дочерью Иуды все-таки потолкуй о предложении Моисеенко.
– Есть, переговорю.
– Ну, бывай, если что, найду через Любовь Александровну, – произнес Маликов и вслед за этим в трубке послышались короткие гудки.
Эди мысленно промолвил, «спасибо, буду» и вернул трубку на аппарат.
– Лихо ты меня, – сказал Володя, подходя к столу.
– А ты хотел, чтобы я иначе сказал? – улыбнулся Эди.
– Я в смысле реакции.
– С реакцией у нас нормально, – шутливо заметил Эди. – Будет еще лучше, если удастся найти этого министра и проинструктировать, что и как говорить, если Моисеенко станет наводить справки.
– Подкрышник уже устанавливает его в гостиницах, как только будет результат – даст знать, и я лично вытащу его из-под одеяла, – промолвил Володя.
– Ты с ним аккуратнее, а то мне возвращаться в республику, – пошутил Эди.
– Привет от тебя передать?
– Не надо, сделай так, будто я не знаю об этой ситуации, чтобы исключить возможные в последующем вопросы.
– Хорошо, так и сделаю, – сказал Минайков, после чего они поговорили о некоторых вопросах, которые касались сопровождения Эди и Елены в поезде, встрече в Минске, деталей разработки Моисеенко и его связей в Москве. Спустя некоторое время Эди, помня о привычке резидента звонить в номер, произнес: