Не помню, как так вышло, что мы решили сделать селфи. Дашка вытащила телефон и обняла меня – так, что наши щеки соприкоснулись, от чего по телу пробежал разряд тока. Мы дурачились перед камерой, как в детстве, я держал в руках телефон и делал фото, а потом Сергеева поцеловала меня в щеку. Она и не догадывалась, что делает, какого демона выпускает своим невинным поцелуем. Я с трудом сдержал этого демона, чтобы не уложить ее на лопатки прямо там, на перилах.
Вместо того чтобы оттолкнуть Дашку, я стал дразнить ее и спрашивать, почему она не целует меня в губы. И тогда она, мило смущаясь, призналась, что еще не целовалась. Никогда и ни с кем. Я самым эгоистичным образом решил, что ее первый настоящий поцелуй должен быть со мной. Он должен быть моим. И я сделаю все, чтобы его заполучить. Сорву с ее губ силой.
Честно говоря, в моем списке плотских ценностей поцелуи давно уже были где-то внизу Поцелуи? Ничего необычного. Глупость, можно обойтись и без них. Что я почти всегда и делал, когда был с Юлей. А она ужасно обижалась, но я ничего не мог с собой поделать – мне не нравилось ее целовать. Мне почти никого не нравилось целовать. Но с Дашкой все было иначе.
Я хотел поцеловать ее – так, чтобы она запомнила это навсегда. Хотел поцеловать так, как целовал в своих снах. Я в который раз сошел с ума. Наверное, все дело в любви, да? То, что в восемнадцать Сергеева никогда не целовалась, казалось мне чем-то чудесным. И это невероятно заводило. Делая очередное селфи – уже на свой телефон, я провел губами по ее скулам, чувствуя, как от этого простого прикосновения становится глубже дыхание. А она повернулась ко мне, и наши губы соприкоснулись.
Пытаясь понять, как Даша отреагирует, и все еще сдерживая себя, я поцеловал ее в щеку и слегка прикусил кожу. Она не оттолкнула меня и не убежала. Лишь взглянула с изумлением и непонятной нежностью. И тогда я понял, что она не будет против. Она тоже ждет этого поцелуя – с таким же нетерпением, как и я.
– Хочешь, – спросил я хрипло, взяв ее за подбородок, – я научу тебя?
Дашка несмело кивнула, и тогда я поцеловал ее. Так, как хотел. Неспешно и ласково, наслаждаясь каждым мгновением. И она стала отвечать мне – не сразу, неуверенно, но нежно. Слишком нежно. А я был так ошарашен, что не сразу убрал руку с камерой и случайно включил видеосъемку.
Сбившееся дыхание, слабый вкус алкоголя, тепло ее тонких рук на плечах – мне казалось, что это сон. Поцелуй с Дашкой опьянял сильнее, чем алкоголь. Я хотел ее прямо здесь и сейчас, но знал, что это мне не светит. Если бы Сергеева только знала, какую власть надо мной получила, она могла бы сделать меня своим рабом. Да, глупые мысли, но это действительно было так.
Я оказался загипнотизирован ею, ее губами, ее прикосновениями, ее запахом. А еще – пониманием, что я – единственный, кто когда-либо целовал ее. Только я. Больше никто. Только моя. Больше ничья. Я словно целовал само солнце, и оно грело меня.
– Тебе нравится? – спросил я, отстранившись от нее, чтобы взять короткую передышку и дать себе возможность немного успокоиться.
– А ты сомневаешься? – прошептала она и потерлась кончиком носа о мой нос.
– Я не хочу, чтобы ты жалела об этом, – ответила я, гладя ее по обнаженным плечам, не веря, что моя мечта осуществилась.
А потом склонился и коснулся губами ямки над выступающими ключицами, заставив ее вздрогнуть. И снова поцеловал, теряя голову. Дашка оказалась хорошей ученицей. Целовалась просто потрясающе. Когда ее ладонь скользнула по моей груди, я накрыл ее своей рукой и сильнее прижал к себе, надеясь, что она услышит, как отчаянно колотится мое сердце.
Я хотел, чтобы она знала, как сильно я люблю ее. И целовал ее почти с отчаянием, понимая, что еще чуть-чуть – и я не выдержу. Я был на пределе.
– Черт, ты знаешь, чего мне это стоит? – спросил я Дашку, гладя по волосам.
– О чем ты?.. – спросила она, касаясь пальцами моих щек.
– Сдерживаться, – признался я и снова прильнул к ее мягким податливым губам.
Мы не могли оторваться друг от друга, хотя где-то вдалеке небо озарилось отблесками рассвета.
– Почему мы раньше никогда не целовались? – спросила Дашка, хватая ртом воздух. Ее пальцы были в моих волосах, и я закусывал губу от приятных ощущений.
– Потому что мы не встречались? – вопросом на вопрос ответил я, изучая кончиками пальцев ее тонкую шею и обнаженные плечи, с трудом удерживая себя от того, чтобы не стянуть вниз платье. – Однажды я прислал тебе сообщение, что хочу встречаться. Один человек натолкнул меня на эту мысль. А ты…
Дашка выглядела пораженной и сказала, что ничего такого не помнит. А я, поддавшись своим желаниям, чуть приспустил край ее платья. Но все-таки убрал руку. Для этого было рано. Слишком рано. Сегодня она впервые поцеловалась. Потом нам помешали – на балкон завалилась целая куча народа, в том числе и мои друзья. Петров тотчас стал пялиться на Дашкины ножки, и мне пришлось напомнить ему, что она – моя.
Кто-то из парней позвал остальных на берег реки – встречать рассвет. И я тотчас решил, что Сергеева пойдет со мной. Не надо было отпускать ее от себя – с этого все и началось. Но я ее отпустил. Ведь Дашка сказала, что ей нужно решить проблему с обувью – в таких туфлях она не сможет пойти на берег. Еще бы – такими каблуками и череп проломить можно, если постараться.
Я отпустил ее, о чем потом долго жалел. Она уходила, и я смотрел ей вслед – тупой и влюбленный. Готовый в эту минуту ради нее на все безумства этого фигового мира. Дашка обещала быстро вернуться, но ее все не было и не было. И я, забеспокоившись, пошел ее искать. Нужно было уходить, пока не возникло проблем с родителями. Я спустился и увидел в коридоре Дашку и ее подругу Ленку. Хотел окликнуть ее, но замер – потому что услышал то, из-за чего мой мир стал рушиться.
– Что случилось? И почему ты все время губы трешь, Даш?
– Меня поцеловал один козлина. Обслюнявил. Как же мерзко.
– Что-о-о? Слушай, возьми-ка влажную салфетку.
– Боже, как мерзко, как мерзко. Слюни, алкоголь, фу!
– Еще бы, это твой первый поцелуй. Ужасно.
Дальше я слушать не стал – свалил, чувствуя, как меня распирает от ярости и обиды. Меня словно мешком с камнями оглушили. Я не ждал этого. Серьезно, я думал, что теперь у нас все будет хорошо. Что однажды я признаюсь ей, что всегда ее любил. Что мы будем вместе. Я и она.
Злость пришла на смену нежности. Обида – страсти. Глухая ненависть – тайной любви. Сергеева притворялась, что ей нравится. Зачем? Использовала меня в качестве тренировочного полигона? Хотела поиздеваться? Зачем?! Зачем она дала мне надежду, а потом побежала к подруге и рассказала, каким отвратительным был ее первый поцелуй?!
Друзья сразу поняли, что со мной что-то не так. Но даже расспрашивать особо не стали – знали, что я ничего не скажу.
– Уходим, – только и сказал я, наплевав и на Дашку, и на выпускной.
И мы ушли. Без нее. В это же время мне позвонила Юля, которая праздновала выпускной в своей школе, и сказала, что друзья ее старшей сестры на тачках и смогут забрать всех нас с собой – мест много. Я согласился. И мы всей компанией двинулись на место встречи.
Встретились мы минут через пятнадцать, и Юля тотчас обняла меня, повиснув на шее. Была ли она красивой? Наверное, да, я не вглядывался в нее. Я чувствовал себя убитым, и мне пришлось приложить усилия, чтобы просто начать улыбаться. Портить своей страдающей рожей праздник остальным я не собирался, а потому мысленно послал Сергееву во все известные дали. Мы расселись по тачкам – пришлось потесниться, зато места хватило всем. Юля сидела у меня на коленях, крепко прижимаясь и обвив руками мою шею. Декольте у нее оказалось впечатляющим, но мне было все равно.
– Потом поедем ко мне, Дан, – пообещала она, щекоча дыханием ухо. – Родителей не будет.
– Посмотрим, – ответил я, ловя себя на мысли, что сегодня не смогу быть вместе с ней. Все мысли – о Сергеевой. О ее ключицах, будь они неладны.
Рука Юли словно невзначай потянулась к моему ремню, но я убрал ее.
– Дан, что с тобой? – спросила она жалобно.
– Мы здесь не одни, – ответил я хмуро, и она заулыбалась.
– Зато у меня дома будем одни.
Я промолчал. Сначала мы хотели поехать на берег в отдаленный район города – оттуда открывался отличный вид. Однако Юле кто-то позвонил, и она вдруг решила, что поехать надо на набережную нашего района, которая располагалась недалеко от нас. Именно туда, куда мы изначально и планировали пойти. «Иначе рассвет пропустим!» – объявила Юля, почему-то посмотрев на меня, и никто не стал возражать.
Машины повернули назад. На набережной, озаренной оранжевым рассветом, было красиво. Я вышел из тачки и стал смотреть на неподвижную реку, вспоминая, как еще совсем недавно целовал Дашку, считая ее своим сокровищем и не зная, что она так поступит со мной и с моими чувствами.
– Ты в порядке? – подошла ко мне сзади Юля и обняла, прижимаясь грудью к моей спине.
Наверное, это был порыв глупости, но я развернулся и жестко поцеловал ее. Я проверял, что буду чувствовать, целуя не Сергееву, а другую. Может быть, во всем виноват алкоголь? И с Юлей мне будет так же хорошо, как было с Сергеевой? Но нет. Чем дольше я целовал Юлю, тем отчетливее осознавал, что поцелуи с ней – такое же безнадежное дело, как и раньше. Я целовал ее и чувствовал отвращение. Не к ней. К себе.
Я отстранился, поняв для себя, что не пойду сегодня к ней домой. И вообще никогда. Нам точно надо расстаться. А Юля ничего не понимала. Обнимала меня, смеялась, визжала от радости – она давно мечтала окончить школу.
Рассвет, ради которого мы приехали, становился все ярче. Из оранжевого он сделался розовым. Засунув руки в карманы, я смотрел на небо и думал, что в этом рассвете – последнем детском рассвете – нет ничего волшебного. Еще один рассвет, который я встретил с друзьями на улице. А может, во мне просто не было сентиментальности. Мать часто в шутку говорила, что я бесчувственный чурбан – весь в отца, разумеется. После этих слов мы с ним переглядывались и хмыкали.
– Народ, а давайте пообещаем друг другу, что встретимся здесь в этот же день на следующий год? – спросил кто-то более чувствительный к подобным вещам, чем я. Забегая вперед, скажу, что, разумеется, никто не встретился. Разве что мы с парнями после пересекались в баре или гуляли по вечерам. И для меня это было еще одним подтверждением того, что громким словам верить нельзя.
Поступки красят человека. А слова – украшают. Как-то так, верно? Кто-то предложил положить друг другу руки на плечи, и я стал нервно ржать: стоять с минорными рожами и пялиться на солнышко мне казалось глупостью, да и после неудачи с Дашкой я был порядком обозлен. Может быть, окажись Сергеева рядом, я бы иначе воспринимал то утро. Как знать.
Искусственная слащавая идиллия закончилась тогда, когда мне позвонила обеспокоенная Дашкина мать и спросила, не со мной ли ее дочь.
– Нет, не со мной, – удивленно ответил я. – А что случилось?
– Дашка куда-то пропала, – растерянно отозвалась тетя Ева. – Нигде нет. И телефон отключен… Не знаешь, где она может быть?
У меня сердце ушло в пятки. Я не знал. Понятия не имел. Я обещал ей, что поведу на берег, но… Она же убежала, просто убежала от меня.
– Может, она с Леной? – спросил я.
– Лена-то здесь, в ресторане.
– Ева, спроси этого негодника, где он шляется! – услышал я громкий голос матери.
– Я на берегу, встречаю рассвет, – тотчас отозвался я, хотя был уверен, что предки ничего мне не сделают за то, что я самовольно покинул самую скучную вечеринку этого года.
– Ева, передай ему, – не утихала мать, – что я его дома с ремнем встречу!
Дашкина мать этого передавать мне не стала, она просто еще раз спросила, где может быть Дашка. А я снова сказал, что не знаю.
– Я ее поищу, – пообещал я, и она отключилась.
Я чертыхнулся. Куда эта дура могла подеваться? Она могла вылезти только через окно в туалете, иначе бы ее заметили. Куда она пошла одна?
– Саш, мне машина нужна, срочно! – обратился я к одному из водителей.
– С Юлькой уединиться хочешь? – стали прикалываться друзья, но я просто послал их.
– Что случилось-то? – спросил Сашка.
– Подруга пропала. Помоги найти, – нервно попросил его я. И он согласился.
Я уехал, оставив Юлю, которая, разумеется, обиделась на меня. Но мне было плевать. Я переживал за ту, которую мне положено было ненавидеть. Мы искали Сергееву часа два, объездили все вокруг, заглянули в каждый двор, но ее нигде не было. Она не отвечала на звонки. Просто пропала.
Что я чувствовал в тот момент? Злость. Почему она испортила наш выпускной? Какого черта, Сергеева, а? Ну какого?.. Вину. Дикую обжигающую вину. Если бы я ее не бросил и забрал с собой, она бы не пропала. Неизвестно, пошла бы она со мной после отвратительного поцелуя, но ведь она обещала. А я просто ушел. Страх. Я боялся, что с Сергеевой что-то случилось. И страха было больше всего.
Я всегда ненавидел это чувство и всегда старался побороть его в себе, переступить себя, переломить, не быть трусом. Но в тот момент ничего не мог с собой поделать – безумно боялся за эту идиотку.
Глава 5
Привет от старого друга
Мы приехали в наш двор тогда, когда Дашка уже вернулась. Она была с родителями: мать кричала на нее, а отец стоял рядом с сигаретой в зубах. Чувство страха моментально схлынуло, и я почувствовал облегчение. Жива. Цела. В порядке. Но облегчение длилось пару секунд – потом свое взяла злость.
– Вот же она! – обрадованно воскликнул Петров, который ездил на поиски вместе со мной.
Я выругался сквозь зубы и открыл окно.
– Мама, извини, – донесся до меня усталый голос Сергеевой. – Я не подумала о последствиях.
– Ты ни о чем не думаешь! – злилась тетя Ева.
– Я просто хотела встретить рассвет. Первый взрослый рассвет, – отстраненно сказала Дашка и увидела меня в машине – мы как раз остановились рядом. Она смотрела на меня так, будто бы я был в чем-то виноват. Не она, а я!
А еще в ее взгляде хорошо читалось отвращение. Наверное, до сих пор Сергееву тошнит от поцелуя. Вот же стерва!
– И с кем ты его встречала? – спросила ее мать, не видя меня.
– С парнем, – ответила Сергеева с усмешкой.
– И с каким же?
– Его зовут Сергей. Ты его не знаешь.
У меня взорвалась голова. Вот, значит, как? Я искал ее по всему району, переживал, винил себя, а она пошла с этим выродком, чтобы рассвет вместе встретить! Кулаки непроизвольно сжались – был бы Серый рядом, я бы ему врезал, от души бы врезал. Я же велел ему держаться подальше от Дашки!
– Так познакомь, – сказал ее отец. – Я бы с ним пообщался. Неужто до дома проводить девчонку не мог?
– Не надо вам знакомиться, – вздернула подбородок Сергеева. – Я хочу домой.
И она зашла в подъезд, кинув на меня последний, полный ненависти взгляд. Я даже обалдел – какого?! Хотелось выскочить, догнать эту стерву, схватить за руку и высказать ей в лицо все, что я о ней думаю. Но я сдержал себя. Не при ее же родителях.
– Поехали, – велел я.
– Куда?
– Куда угодно.
– Люблю твой приказной тон, – хмыкнул Сашка Петров и стал сдавать задом, чтобы развернуться.
Мы поехали к остальным – они собрались у Юли дома. Видимо, она решила, что пустая квартира не должна простаивать. Там было шумно и многолюдно. Алкоголь, дым, смех – все, как она любила. От обычных вечеринок эта отличалась тем, что парни были в костюмах и рубашках, а девчонки – в красивых платьях. Да и на улице светило солнце, а не стояла ночь.
Я должен был извиниться перед ней – знал, что она обиделась. И терзался оттого, что должен сделать: сказать, что мы расстаемся, или уложить в кровать, чтобы забыться. Немного подумав, я решил действовать по обстоятельствам. Ее нигде не было.
– Где Юля? – спросил я у ее подружек, сидевших на полу вокруг кальяна, жестом отказавшись от бутылки пива.